Глава 8. Разбуди меня, если ты здесь! (1/1)

О главе: я посвящаю ее дорогой Owl City – Angels с момента, как песня появится в сюжете.Слушать можно здесь: http://prostopleer.com/tracks/5021454JEQYПеревод читать здесь: http://www.amalgama-lab.com/songs/o/owl_city/angels.html____________________________________________________________Горячие руки скользят по обнаженной груди. Эти же руки заставляют задыхаться, давиться воздухом в судорожных всхлипах. Пальцы гладят ключицы, ласково обводят впадинку на шее, опускаются ниже, останавливаются прямо напротив сердца. Кожа покрывается мурашками, тело, словно пластилиновое, податливо прогибается под прикосновением, а губы немо очерчивают ?забери?. Но слово не услышано, огненная ладонь все еще лежит на бешено бьющемся сердце, которое вот-вот само прыгнет в чужие руки. Незнакомец бездействует, тогда звучит умоляющий стон – только после этого пальцы возобновляют путешествие, оглаживают выступающие ребра и низ живота, юрко проскальзывая между бедрами. Вокруг тьма, плотная и непроницаемая, ее невозможно пронзить взглядом, чтобы голова перестала кружиться.Но на самом деле это мои глаза закрыты.Когда же я распахиваю ресницы в надежде узнать лицо незнакомца, я вижу серый потолок, в котором зияет неровная дыра. Чем больше пространства стараются охватить чьи-то прикосновения, надавливая, сминая, проникая, плавно двигаясь, тем больше становится эта трещина. А за ней виднеется сияющее лазурное небо с облаками из белоснежных перьев. И когда мое сердце все-таки выскакивает из груди наружу, а я кричу, стараясь увернуться от жарких ладоней, небеса поглощают все вокруг и странные облака взрываются брызгами невесомого пуха, осыпаясь вниз.Через секунду я вижу перед своим лицом глаза цвета сияющего лазурного неба.* * *Когда я проснулся, Фриды дома уже не было. И радости этот факт не прибавил, потому что наличие неунывающей, пусть и разбитой похмельем блондинки стало бы отдушиной на фоне произошедших накануне событий. Но Эббесен убежала на работу даже не удосужившись заправить за собой постель, и вся уборка повисла на мне, благо гостиная еще вчера избавилась от полчища бутылок. Также я помнил о какой-то дурости, приснившейся под утро, и это тоже портило настроение; сюжет сна не отпечатался на подкорке, но было достаточно преследующего зудящего ощущения, чтобы понять – адекватностью он не отличился. Последней каплей стало затекшее после проведенной на диване ночи тело, и стоило мне подняться на ноги, как мышцы услужливо свела ломота. Морщась, я пару раз наклонился, чтобы размять спину, но она все равно неприятно ныла, словно спрятанные крылья просились наружу. Вообще такое иногда случается с ангелами, когда мы долгое время проводим без полетов, но тут, видимо, главную роль сыграла неудобная поза, в которой пришлось проспать несколько часов. Тогда я вышел на середину комнаты и аккуратно, чтобы ничего не сшибить, распустил крылья, вытягивая их на максимальный размах, и с наслаждением прикрыл глаза, чувствуя, как каждая клеточка тела приятно покалывает.Но минуты блаженства вскоре иссякли, и выражение лица снова стало изнеможенным. Я уволок себя в ванную, а там долго-долго глядел в зеркало, вспоминая, как вчера меня прижимали к кухонной стенке и жадно целовали. Странно, но момент не врезался в память острым клинком, наоборот, он как будто спрятался за дымной поволокой, которая упорно не хотела разгоняться. Я рассеянно провел большим пальцем по нижней губе, ощущая ее сухость и шероховатость, не понимая того, почему не смог вырваться из захвата Альфреда. Парень, действительно, был сильным, но и себя я слабым не считал, неужели, внезапность его действий застала меня врасплох?Но и это было неправдой, потому что как я не переживал во время поцелуя, так и не переживал сейчас. Смирился ли? Черт его знает. Наверное, просто начал готовить себя к самому худшему, что только может произойти в нынешнем положении за последующие лет тридцать. Дай бог, если к старости этот американец потеряет хотя бы треть своей прыти… И не стоит забывать про мое настоящее имя, отныне заклейменное позором и записанное в конце Пророка. Мда, кажется, теперь я понял причину своего равнодушия: уж больно много переживаний пришлось пережить за двое суток, нервничать еще больше элементарно не было сил. Ну, и славно, а то с такими темпами пришлось бы приобретать билет в психушку – я устало усмехнулся своему отражению и, наконец, плеснул в лицо прохладную воду. Сборы ползли со скоростью черепахи. Покидать эту квартиру абсолютно не хотелось, равно, как и приближать неминуемую встречу с Джонсом и новым пристанищем, хотя я мог бы выехать уже через два часа после подъема. Но я старательно оттягивал мгновение выхода, сначала до блеска отмыв кухню (одновременно подумывая всерьез использовать куклы-вуду Альфреда, но черная магия, к сожалению, противоестественна природе светлых существ), потом отправив кучу недовольных сообщений Фриде по поводу оставленного в спальне беспорядка и, напоследок, тысячу раз перепроверив содержимое чемоданов на предмет полной укомплектованности. Я даже решил повозиться с гардиной, лишь бы задержаться здесь еще на часок, но мобильный тут же предостерегающе зазвенел, высвечивая на экране то имя, которое я ожидал увидеть меньше всего – звонил Теодор. Мне оставалось только недоуменно поднять трубку.– Да, месье Вашон?– Как подготовка к переезду, Артюр? – с места в карьер начал мужчина.Все приготовленные заранее ответы испарились, застигнутые врасплох неожиданным вопросом. Покосившись на целиком собранные сумки, я слукавил:– Хорошо, складываю последние вещи.– Отлично! – бодро отозвался ангел, а интуиция зазвенела тревожным колокольчиком, заподозрив неладное. – Надеюсь, много времени это не займет, потому что такси уже ждет тебя. Я взял на себя ответственность его вызвать, ты же не против? – я прямо-таки видел, как Вашон кокетливо вытягивает губы в трубочку.Ага, скажите Тедди, что кто-то против, когда он уже поступил по-своему… Стискивая зубы и ощущая досаду по поводу того, что шеф неведомым образом предугадал желание задержаться подольше и пресек его, я меланхолично ответил:– Ни в коем случае. Хорошо, скоро спущусь.– Вот и замечательно, дорогой. Дитмас-парк, две тысячи десять Ньюкирк-авеню – не забудь. Адью! – прощебетал Теодор и прервал связь.Со вздохом я отключил телефон и медленно обвел небольшую спальню глазами, понимая, что уже вряд ли сюда вернусь. Если Вашон не следил за мной, то точно обладал экстрасенсорными способностями, раз подогнал машину именно тогда, когда вместо настоящих причин для задержки остались одни оправдания. Хотя, конечно, он мог выяснить у Фриды причину очередного опоздания, в котором я был уверен на сто процентов, так что удивляться вездесущности мужчины не стоило. В любом случае, даже минута намеренного замешательства наверняка грозила обернуться новыми неприятностями, поэтому мне ничего не оставалось, как сердито ворча под нос нечто невразумительное, подойти к чемоданам, подхватить их за ручки и направиться прочь из комнаты. Если все так сильно жаждут переезда, что ж – я это сделаю. Только не надо будет потом удивляться сенсационной новости о таинственном убийстве некого Альфреда Ф. Джонса.Жилплощадь пересекалась твердым шагом, дабы не раздражать и без того дурное настроение драматической сценой расставания. И уже на пороге квартиры, надевая ботинки, я заметил белый пух, приставший к брюкам. Целый комок белого пуха, бесформенной кляксой размазанный по темной ткани. Я озадаченно сгреб его кончиками пальцами и поднес ближе к лицу, чтобы рассмотреть. Сначала я подумал, что это наполнитель, который мог вылететь из подушек при нашей с Фридой вчерашней шуточной драке, ведь бой шел не на жизнь, а на смерть, одна из них могла случайно порваться. Но диванные ?орудия? были набиты синтепоном, никак не перьями – в наше время вообще редкий производитель возьмется потрошить чьи-то крылья, чтобы…Крылья. О.Я задумчиво помял мягкий пух в пальцах, ощущая его упругость и плотность несвойственную оперению птиц, и только убедился в том, что он принадлежал никому другому, как ангелу. А так как Фрида предпочитала путешествовать пешим ходом (?Полезно для фигуры!? – говорила она), лишний раз отказываясь от полетов, этот пух не мог принадлежать кому-то еще, кроме меня. Сегодня я сам раскрывал крылья в квартире, видимо, с них и свалилось. Но есть одно ?но?. Ангелы никогда не теряют свое оперение. Линек у нас нет, болезням мы не подвержены, разве что кто-то решил наслать проклятье, но светлая магия сильный защитник, она способна отводить от небесных существ пагубную темную магию. Значит причина кроется в чем-то другом… Знать бы еще в чем конкретно.Все мои мысли вплоть до посадки в такси занимал этот странный инцидент. Даже мистер и миссис Лоусон, на которых мне опять выпало счастье напороться, не вызвали никаких чувств, кроме легкого раздражения, что пожилая чета мешает спокойно думать. Поппи посетовала на переезд и вытребовала обещание иногда заходить в гости, а вот Катберт, кажется, наоборот, приободрился, но о причинах его облегчения я решил порассуждать позже. Когда же чемоданы были погружены в багажник, а я сам потянулся к дверце салона желтого городского такси, чтобы открыть ее, ветер вырвал из другой руки легкий пух и унес его куда-то вниз по серой улице. Только тогда я удосужился вспомнить о своем отбытии и в прощальном жесте оглянуться на дом, а потом проскользнуть внутрь машины – в нос ударил сладкий запах ?елочного? освежителя, висящего на зеркале заднего вида.Путь не занял слишком много времени, всего около двадцати минут – проспект Леффертс Гарденс, где я жил (раньше жил) находился рядом с Флэтбушем. Конечно, можно было добраться до места назначения пешком или по воздуху, но дороги до нового дома я не знал, поэтому поездка на такси виделась самым верным решением. По идее, стоило попытаться запомнить названия улиц, дабы в будущем исключить возможность случайной потери в лабиринте переулков, но мысли все равно были слишком далеко, чтобы сосредоточиться. Я рассеянно наблюдал за быстро меняющейся чередой домов за стеклом, пока где-то над желудком, около солнечного сплетения сонно ворочался холодок волнения, который увеличивался в размерах по мере приближения к новому жилищу. Он затмевал все: и смутные переживания по поводу обнаруженного пуха, и сожаление по поводу переезда, не отпускавшее меня с самого пробуждения. И самым странным было то, что я беспокоился не из-за того, что придется достаточно долго привыкать к другой квартире, стараясь придумать компромиссный план охраны Джонса.Я тревожился потому, что боялся увидеть Альфреда.Если бы я обладал гипнозом, то заставил бы его всю жизнь ходить с бумажным пакетом на голове, лишь бы больше никогда не видеть наглую ухмылку в сочетании с детским наивным взглядом. Вспомнив его побитый вид на кухне после акта насилия надо мной (а вы всерьез полагали, что я буду считать это поцелуем?), оставалось только громко фыркнуть, ибо жалости, отразившейся тогда в глазах американца, мог позавидовать кот из ?Шрека?. И все же вновь лицезреть эти голубые очи претило до дрожи, холодный клубок волнения начинал шевелиться под ребрами от одного предположения скорого пересечения с Джонсом, едва я окажусь отрезанным от спасительного полумрака автомобильного салона желтой железной дверцей. Весьма скорого, потому что водитель внезапно нажал на педаль тормоза. Уже?..– Приехали. Ньюкирк, как заказывали, – мужчина развернулся, ожидая, когда я оплачу проезд.Да, видимо, уже. А название улицы просто отвратительное. Алиса Кёркленд, Ньюкирк-авеню… Судьба издевается надо мной, ни больше, ни меньше.– Да, спасибо, – я бегло посмотрел на приборную панель, где светились цифры счетчика, полез в карман пальто и отсчитал деньги.Приняв оплату, водитель вылез из такси, проходя к багажнику, чтобы достать мою поклажу, а я еще немного задержался внутри, чуть пригибаясь и воровато оглядывая дом, около которого мы остановились. Краснокирпичная ограда с черными коваными вставками, светлая дорожка, ведущая от калитки к крыльцу, маленький пожухлый газон, припорошенный тонким слоем снега – все остальное рассмотреть было затруднительно, да и шофер уже опустил сумки на тротуар, так что требовалось покинуть транспорт. Делал я это с крайней неохотой в подсознательном напряжении, готовый в любой момент влететь обратно в темный салон, если Альфред возникнет перед цепким взором. Но американец, слава богу, на горизонте брезжить не собирался, поэтому я распрощался с водителем и позволил себе на краткое мгновение замереть, чтобы рассмотреть дом пристальнее.Улавливая краем уха гул заводящегося двигателя такси и поднимая багаж с серого асфальта, я разглядывал двухэтажное здание с чердаком, которое частично было выложено пестрой красно-оранжевой каменной плиткой. Стены же его состояли из желтых панельных досок; на втором этаже виднелась небольшая веранда, отгороженная светлым витиеватым парапетом. Признаться честно, я думал, что меня переселят в очередную квартиру, никак не в целый дом, но, несомненно, такой сюрприз оказался приятным, я даже приободрился, ибо хоть чем-то мои страдания окупились. И, глубоко вздохнув, я сделал первый шаг по направлению к новому жилищу, машина за спиной зашуршала шинами и уехала, теперь дороги назад не было. Калитка оказалась открытой, я торопливо прошел по тропинке до ступеней крыльца, чтобы скрыться в доме как можно быстрее. Переложив сумки в одну руку и одновременно нащупывая в кармане ключи, я только сейчас удосужился заметить, что входа было два – пара деревянных дверей расположенных рядом друг с другом красовалась передо мной. Сердце тревожно екнуло и забилось чаще: это был не обычный дом, это был коттедж на две семьи. На две чертовых семьи, одна из которых заключалась в моей персоне. О принадлежности второй я старался не задумываться, но угадать ее было не так-то трудно. Вся моя радость по поводу предоставленного жилья сузилась до размеров атома, превращаясь в черную дыру едкого раздражения, теперь я проклинал небесные верхи за то, что даже здесь они не давали мне продохнуть свободно.В том, что соседом является бестолковый Джонс, я убедился через час после того, как левая дверь со скрипом за мной затворилась, приглушая ругань. Альфред совершал вылазки на крыльцо с разницей в десять минут и старался выйти на связь два раза, но я так и не соизволил открыть, бесшумно прокрадываясь в узкий коридор, лишь с целью посмотреть на визитера в глазок. Парень неловко топтался по ту сторону ?баррикады?, но никаких активных действий не предпринимал, ограничиваясь вежливым, но настойчивым стуком в дверь. Когда же стало понятно, что дома никого нет (по крайней мере, я старался выставить все в таком свете – глупо, но общаться с нахальным американцем мне все еще не хотелось), Джонс смирился и прекратил свои атаки.Возможно, он не знал, что здесь теперь живет другой постоялец, стараясь пробиться к старому соседу, но что-то подсказывало, что он уже уведомлен о том, что я его новый припольщик, не зря ему неведомым образом удалось вычислить мое прошлое место жительства. В любом случае этот кретин ушел, и пока я мог спокойно расположиться. Вообще надо было закупиться продуктами, чтобы не сидеть голодным, но я не решался показывать носа на улицу, так что отложил поход на более позднее время, все равно, по словам месье Вашона, ближайший супермаркет работал круглосуточно.Если отмести факт неприятного и неизбежного соседства, то в целом дом мне нравился. Комнаты были светлыми, с высокими потолками, на первом этаже располагалась гостевая комната и кухня, наверху, куда вела слегка скрипящая лестница из темного дерева, находились две спальни и смещенный с ванной туалет. В простенькой гостиной обнаружилось знакомое полосатое кресло, я пораженно моргнул, когда его увидел – не могли же его привезти сюда из прошлой квартиры? Но, подойдя ближе, я понял, что обознался, хотя по удобству этот предмет интерьера не уступал своему предшественнику. Из спален я выбрал ту, что была больше и примыкала к ванной, сказывалось желание окружить себя привычным комфортом. Единственное, что как-то особенно отличало выбранную личную комнату от старой, так это наличие широкой двуспальной кровати, я привык ютиться на обычной полуторке. Но идея спать, раскинувшись на всю постель, была соблазнительной, поэтому я только довольно усмехнулся.Дверь на веранду находилась в другой спальне и поэтому являлась лишним поводом для радости – не хватало еще, чтобы Альфред завалился ко мне ночью через балкон в приступе внезапной любвеобильности. Окна же открывали вид исключительно на задний двор, заставляя думать, что жилищная территория отведенная Джонсу значительно превышала размеры той, что предназначалась мне. Я закатил глаза: видимо, в нынешней ситуации справедливости было ни на грош с самого начала. На лестничной площадке второго этажа в самом углу находилась деревянная лесенка, ведущая на чердак. Туда я предпочел пока не лезть, в конце концов, надо же оставить хоть какую-то тайну этому дому, он имел на это полное право. Да и беспокоить случайного буку* не особо хотелось, эти ребята бывали еще теми истеричками, если ты нарушал их покой.Итак, к вечеру я полностью обустроился, заглушая чувство голода чаем, который методично вливался в нутро желудка, чтобы согреться – в доме было прохладно. Джонс на крыльцо больше не выходил, да и за стенами все было тихо, тогда я решил, что пора бы совершить вылазку в супермаркет. В итоге я не просто отправился за покупками, а принялся обследовать район, дабы не тратить время зря, гуляя по улицам и крышам Бруклина вплоть до самой ночи. Надо сказать, что мое новое пристанище занимало очень выгодную позицию на городской карте, все необходимые магазины, увеселительные заведения были под рукой, автобусная остановка находилась рядом, равно как и станция метро. Пусть я редко ?опускался? в ваш, людской мир, подобный расклад все равно радовал.Уже в очереди в кассу супермаркета, где было меньше народа, в полночь, когда один день сменялся другим, и постановление Совета Херувимов вступало в силу, меня словно громом поразило. Непонятная дрожь пробрала тело до самых костей, в глазах зарябило, я уже подумал, что падаю в обморок и испуганно оперся на кассовую стойку, чуть не рассыпав продукты, сложенные в корзине, но уже в следующее мгновение перед взором все прояснилось. Сердце пропустило удар, опалившееся внезапным жаром, а через секунду грудь затопила необъяснимая глубокая тоска, а на губах почувствовался вкус сигарет, хотя я никогда не курил и вообще не одобрял это занятие. Чтобы прийти в себя, я прикрыл веки, но чуть не вскрикнул, когда увидел не успокаивающую темноту, а знакомый заиндевевший газон перед домом, на который кто-то (ну, не я же!) смотрел с высоты второго этажа, как я понял позднее – с веранды.– Черт, что за хрень, – я потер глаза, картинка и ощущение грусти пропало, а женщина сзади недовольно воскликнула:– Молодой человек, ну, сколько можно стоять! Если засыпаете на ходу, нечего ночью затовариваться!– Простите, – буркнул я в ответ и начал выкладывать продукты из корзины, стараясь оправиться от потрясения.Около входа магазина за его пределами я опустил пакеты на землю и еще раз ради эксперимента закрыл глаза, но ничего, кроме привычной темноты, так и не узрел. Что за ерунда тогда со мной приключилась? Просто глюк из-за переутомления? Или я совсем двинулся?.. Теряясь в догадках, я устало покачал головой и потянулся к ручкам пакетов, чтобы двинуться в дорогу, но в свете фонаря около ладони внезапно блеснуло что-то красное. Блеск двигался вместе с моей левой рукой, я недоуменно поднял ее, растопырив пальцы, и увидел тонкую алую нить, кольцом охватывающую безымянный палец. Она была едва заметна и различалась только под определенным углом, я вертел ладонью и так и сяк, но нить не давила, не стягивала кожу, равно, как и я не мог за нее ухватиться. Проследить окончание нематериальной линии было невозможно, она терялась в ночном мраке буквально в метре от меня и тут меня осенила догадка, которая объясняла все.Это была связь. Связь между ангелом-хранителем и человеком, которого требовалось оберегать. Значит та картинка и прилив ощущений, это то, что видел и испытывал Альфред… Да уж, парню можно посочувствовать.Я пошевелил пальцами, рассматривая поблескивающую красную нить – вот и думай теперь, является ли это отсылкой к обручальным кольцам или уже традиция надевать их именно на безымянные пальцы пошла отсюда. Как бы там ни было, для меня эта связь являлась началом кошмара, а не счастливой супружеской жизни, и насколько символичной она была, не имело никакого значения.До дома я добрался на такси и, выходя из машины, увидел на балконе того, с кем теперь разделял свою жизнь. Джонс курил, опираясь локтями на парапет, едва не свешиваясь с него во двор – в груди что-то неприятно, требовательно потянуло, тело стремилось к американцу, чтобы оттолкнуть его подальше от потенциально опасного места. Я сморщил нос, с силой притупляя в себе это яркое желание, и, наклонив голову как можно ниже, направился к двери. То, что Альфред все это время провожал меня глазами, было понятно без слов. Но, уже ступая на ступени крыльца, я все-таки сдал позиции и поднял лицо, поймав взгляд американца. Его губы сложились в неуверенную улыбку и беззвучно очертили: ?Здравствуй?, а он сам поднял руку, в которой был зажата сигарета, в приветственном жесте. Я смотрел на него еще мгновение, перед тем как кивнуть и двинуться дальше.– Не упади, – бросил я больше двери перед собой, а не Джонсу, но и этого хватило, чтобы ночь приняла в себя тихий и облегченный смех – скрип парапета оповестил о том, что американец отстранился.Последующие два дня я следил за Альфредом и учился справляться со своими новоприобретенными способностями. Каждый раз, когда парень испытывал какие-то сильные эмоции, они передавались мне, такие всплески контролировать я еще не мог, поэтому успел пережить и торжество победы в какой-то видео-игре, и горечь поражения, и сильное, прямо-таки дикое удовольствие, от глотка ?Кока-Колы? утром на голодный желудок. Сам бы я в жизни не стал пить подобную дрянь, да еще и по пробуждению, но у этого белобрысого оболтуса вообще был странный образ жизни и он слишком сильно шел в разрез с моим. Я стал всерьез задумываться над тем, чтобы начать перевоспитывать Джонса, такое положение дел меня совершенно не устраивало.Помимо эмоциональных встрясок, я мог чувствовать его боль, если она была достаточно яркой: один раз я ощутил болезненную пульсацию большого пальца на ноге, словно американец умудрился на него что-то уронить или же врезался ступней в ножку стола. В то же мгновение в моей голове, откуда ни возьмись, возникло изображение происходящего, и следовало поспешно закрыть глаза, чтобы переключиться на ?канал? подопечного – как и ожидалось, Джонс прыгал на одной ноге, хватаясь руками за другую; я видел, как комната, в которой жил парень, скакала перед его глазами. Я невольно усмехнулся. Кстати, нельзя сказать, что ?второе зрение? было реалистичным, я как будто смотрел телевизор, на экране которого рябили легкие помехи. Благо телепатической связи между нами обнаружено не было, мне было страшно представить, что творилось под черепной коробкой у этого болвана.Спокойно спать я мог только тогда, когда спать ложился Альфред – это было единственное время, когда американец не угрожал собственной жизни. В общем, все моменты потенциальной опасности я предчувствовал, внутри натужно звенел упомянутый ранее тревожный колокольчик интуиции, едва Джонс оказывался близок к тому, чтобы влипнуть в какую-нибудь историю. Такое произошло единожды, и я надеялся, что больше не повторится, в первый и последний раз парень чуть не грохнул ноутбук в наполненную горячей водой ванную, в которой сидел. И, да, придется вас разочаровать, я не видел его голым, ко мне просто пришло знание того, что сейчас происходит и что может произойти через минуту. Благо все обошлось, и на мне не повис сожженный током труп. Так вот со сном дела тоже обстояли плохо, потому что у Джонса был абсолютно ненормированный распорядок дня. Он вставал тогда, когда хотел, и засыпал только тогда, когда сил не было даже на то, чтобы почистить зубы, все это ужасно не выписывалось в мой обычный график, пусть я и не ходил сейчас на работу.И еще я совершенно не понимал одного – этот парень, он что, нигде не учится? Дело в том, что все следующие двое суток Альфред просиживал дома, играя в свои игрушки или же смотря фильмы голливудского производства. Об этом я частично узнал из появляющихся видений, а частично подсмотрел через окна, шторы на которых всегда были услужливо распахнуты. Шпионить за ним таким образом надо было незаметно, чтобы не вызвать подозрений, и пока мне это удавалось: я либо взлетал на уровень второго этажа и притаивался на крыше гаражной пристройки на заднем дворе (за этим окном находилась комната Джонса), либо просто следил за ним с небезызвестного балкона. Так вот парень не работал и не учился, он вообще ничего не делал, и все мои предположения по поводу его возможной должности в здании городской мэрии осыпались прахом, ведь служба там предполагала ежедневное присутствие. Один раз Альфреду звонил некий Мэттью – то ли друг американца, то ли брат, – но Джонс быстро отвязался от разговора, уверив незнакомого мне молодого человека, что все хорошо.В общем, личность Альфреда Ф. Джонса оставалась для меня загадкой. Обнадеживало то, что мне предстоит не год и не два провести бок о бок рядом с ним, а значит, я еще успею все разузнать. После той ночной сцены парень меня больше не беспокоил, не пытался найти общения и не донимал, что было удивительно, но, несомненно, делало меня счастливым. Наверное, и ему было знакомо понятие совести. Разве только по ночам, когда я уже лежал в постели и ждал, когда американец тоже уляжется, терпкая горечь, которую я ощутил, едва связь между нами установилась, вновь затапливала сознание, и я чувствовал безысходность, овладевающую Альфредом. Он искренне мучился от того, что не был способен добиться моей взаимности. Мне было совестно, я даже чувствовал стыд, но все равно ничем не мог ему помочь.А на третий день произошел инцидент, который перевернул все мое дальнейшее существование на корню. Я проснулся от громкого звука музыки, это был тот редкий случай, когда бдительность засыпала крепче меня самого, и Джонс поднимался раньше шестого чувства ангела-хранителя. Я не различал слов песни, но ее наличия было достаточно, чтобы раздражение зашипело морской пеной – больше всего на свете мне не хватало утренних концертов с этим кретином в роли солиста. А солировал он весьма и весьма убедительно, я слышал подвывания даже через стену, Альфред не знал слов, но явно получал удовольствие от собственных голосовых данных. Отсутствующих голосовых данных, смею уточнить.Мое настроение было испорченно, даже январское солнце за окном, которое обязательно растопит недавние заморозки, не могло меня приободрить. Больше всего бесило то, что песня включенная американцем стояла на повторе, он явно на нее запал и теперь был готов слушать до текущей из ушей крови. Он был готов, а вот я – нет. Хмуро умывшись и поев овсянки, я долго думал над тем стоит ли на правах соседа наносить визит Джонсу, чтобы попросить убавить громкость или хотя бы сменить композицию. Вдруг это было его своеобразным планом для того, чтобы выманить меня к себе? И надо признать план был действенным, терпение угасало в геометрической прогрессии. В итоге, прослушав очередную порцию громогласных подпеваний, я все-таки решил выбраться на улицу, но не для того, чтобы наехать на разгильдяя (как бы сильно мне этого не хотелось), а для того, чтобы посмотреть, чем Альфред занимается в целом. Следовало разведать обстановку.Переодевшись, я вышел на веранду, применил невидимость и с удовольствием расправил крылья – спина сказало спасибо и мышцы приятно заныли. Как пара пушинок сорвалась с оперения и опустилась на дощатый пол, я не заметил. Перекинув ноги через парапет и аккуратно взлетев, я обогнул дом и чуть не оглох от музыки; окно спальни Джонса было приоткрыто, а казалось, будто у нас на заднем дворе бушевал самый настоящий концерт. Ну, вот зачем врубать колонки так громко? Вместе с усилением звука, я начал понимать и слова, которые слышались теперь ясными фразами, а не бестолковым гудением. Песня как раз началась заново, и я мог целиком насладиться творением современного музыкального искусства.?Wake me if you're out there!? – крикнул певец, и я скривился, подлетая к облюбленной крыше гаража – не самое обнадеживающее начало. ?Through the glass in my bedroom window

In the bushes far below,

I thought I saw an unfamiliar shadow

Among the ones I so clearly know?, – услышал я и невольно напрягся, мне начало казаться, что песня была выбрана Джонсом неспроста. Тем временем к соло певца добавилась и фальшь вышеупомянутого персонажа:?I've been sleeping with the nightlight unplugged

With a note on the rocking chair.That says, "I've been dreaming of the life I once loved,So wake me if you're out there."?Боже мой, что за текст… Все мое волнение как рукой сняло, такая сопливость точно не могла каким-либо образом относиться ко мне. Альфред был слишком прямолинеен, чтобы делать намеки какой-то песней, взять хоть происшествие на кухне. Тогда как можно было впечатлиться подобной песней настолько, чтобы уже в сотый раз слушать ее по кругу? Да еще и подпевать? Я слегка подтянулся вперед, становясь прямо сбоку у окна, чтобы заглянуть в комнату – Джонса в ней видно не было, зато было видно бардак, который являлся неотъемлемой частью натуры сумасбродного американца, это я тоже успел понять.?Living close to the groundIs seventh Heaven 'cause there are angels all around?, – на этой строчке мои убеждения превратились в дым и я чуть не поскользнулся, удержав равновесие лишь благодаря взмаху крыльев. Что?.. Это все-таки песня про ангелов? От шока я еще сильнее поддался вперед, стараясь высмотреть парня, но до сих пор удавалось слышать лишь его голос. Еще две строчки я пропустил мимо ушей, зато последующую…– Wake me if you're out there! – раздался бодрый возглас где-то совсем рядом, и через секунду я получил резко распахнувшейся оконной рамой по носу.– Твою мать! – взвыл я от боли и едва не упал, но успел взмыть в воздух, закрывая лицо ладонями. – Ты совсем охренел?!– А я знал, я знал, что ты за мной следишь! – воскликнул Альфред, тыча в меня пальцем, хотя я не мог сказать, что он делает точно – глаза застилали слезы боли.– Придурок, ты же меня ударил!– Ну, извини, сам полез, – пожал плечами Джонс, улыбаясь во весь рот. – Но ведь круто же я тебя раскрыл – вместе с окном, ха-ха! Даже песню подходящую нашел. Только боль вкупе со злостью заглушало во мне чувство ликования, которое на самом деле испытывал парень. Еще одна несправедливость этого мира – меня он ударить мог, а я, как ангел-хранитель, не имел права бить подопечного. Хотя руки так и чесались.– А тебе лишь бы шоу устроить, – яростно прошипел я сквозь зубы, утирая глаза и все еще прикрывая ладонью саднящее место. – А если бы я нос сломал? Чем ты думаешь вообще?!– Но не сломал же, – отмахнулся Альфред. – Не сломал же? – переспросил он более неуверенно.Кажется, было пора брать ситуацию в свои руки.– Пододвинься, – буркнул я, подлетая к окну, а за тем усаживаясь прямо в проем ногами внутрь – Джонс все это время не отводил взгляда от моих крыльев. – А теперь неси лед, замороженное мясо, все что угодно. Потому что если останется синяк, я тебя убью.Американец фыркнул, но из комнаты ушел, послушно скатившись вниз по лестнице, через минуту он вернулся с алюминиевой банкой в руке. Я же все еще потирал пострадавший нос, который распух и покраснел на глазах.– Извини, нашел только ?Колу?, – он протянул мне газированный напиток, а я скептично цокнул языком: что еще можно было ожидать от американца до мозга костей? – И ты меня в любом случае не смог бы убить, потому что ты мой ангел-хранитель. Я знаю.Приняв холодную банку из рук Джонса, да так и не приложив ее к опухоли, я пораженно застыл, широко распахнув глаза. Как он мог до этого догадаться? Я же так тщательно скрывался от него все эти дни, а переезд ничего не значил, ну, почти ничего… Ладно, умный человек мог бы сложить два плюс два, но этот болван мозговитостью не отличался, так что слышать подобные слова от него было самым настоящим откровением. Я рассчитывал, что когда-нибудь самостоятельно придется признаться Альфреду, что я его небесный страж, но он умудрился вот так запросто поломать хрупкий карточный домик планов, успевших выстроиться за прожитую пару суток. И теперь я не знал радоваться мне тому, что он вмешался, или печалиться.– Не смотри ты так, я просто знаю, что ты следил за мной все это время, – Джонс усмехнулся, обхватил мою кисть своей ладонью и поднял руку вверх, прижимая зажатую в ней банку газировки к носу.От прикосновения я вздрогнул и тут же вышел из оцепенения.– Что ж, тогда раз ты такой догадливый и наблюдательный, – язвительно отозвался я, выдергивая кисть, но держа ?Колу? у ссадины, – то вынужден сообщить, что мне поручено стать твоим кошмаром до самой смерти.– Так разве это кошмар? – улыбнулся Альфред, а потом добавил, понизив голос. – Это замечательно.Просто знайте, что я возненавидел себя в то мгновение, потому что покраснел. С такой теплотой на меня еще никогда никто не смотрел, а я смутился, как девчонка. Желание запустить банку пресловутой ?Коки? в Джонса возросло десятитысячно, но я стоически сдержался, лишь фыркнув, чтобы скрыть за пренебрежением сконфуженность:– О, так значит, о стрелах ты тоже все знаешь?– Каких стрелах? – недоумение отразилось на светлом лице напротив.– Ну, о тех, что… – я запнулся и замолчал.Стоп, а что если он всерьез ничего не знает о моем задании? Ну, в смысле, для чего была та красная папка, и что я делал тогда на углу дома с луком в руках? Но, постойте, тогда выходит совсем какая-то глупость, ведь все факты говорят о том, что я не просто ангел, а вдобавок амур! Что за идиотизм: он понял, что я хранитель, а вот сопоставить остальные вещи о моей бывшей любовной деятельности не смог? Терзаемый сомнениями, я поинтересовался:– Ну, а папка? Ты, наверное, все по ней уже вычислил. – Конечно, – засиял Альфред. – Я по ней и понял, что ты мой ангел-хранитель, потому что та девушка, которая еще была в ней записана, живет слишком далеко, тебя бы к ней не приставили. А вот я совсем рядом, – мне показалось или я уловил нотки гордости в его интонациях?Боже, ну, и несуразица тогда выходит. Я даже не мог определить, было ли это хорошо, что он не знал причин своей влюбленности в меня. Черт, но тогда в баре! Я был уверен, что он все знает! Святой архангел Гавриил, этот парень только и может, что преподносить сюрпризы. Если только он не скрывает от меня что-то и не прикидывается дурачком, хотя двойная игра в дурака явно скоро скажется на его интеллекте… Или же сведет меня с ума.– Ладно, – я сузил глаза, – поздравляю с успешным расследованием, ты меня, действительно, раскрыл. А сейчас прошу простить, мне пора. Благодарю за компресс, – поставив банку на подоконник, я принялся разворачиваться, чтобы вылететь из окна.– Но куда ты? – удивленно спросил блондин, отступая назад, чтобы я не задел его крыльями.– К себе домой. Собственно, я только хотел попросить, чтобы ты уже вырубил эту песню, – я неприязненно поморщился, мелодия все еще давила на уши. – Но ты очень удачно долбанул меня оконной рамой, так что пришлось задержаться.– Но если ты мой ангел-хранитель, зачем тебе куда-то уходить? – послышалось за спиной. – Разве вы не должны постоянно быть рядом?– Должны. Но есть одна проблема – ты меня видишь. А личное пространство еще никто не отменял. Ничего личного, только бизнес, – хмыкнув, я повернул голову.Думая, что Джонс расстроится, но он только нагло ухмыльнулся и прислонился бедром к подоконнику рядом со мной, складывая руки на груди.– Так переезжай ко мне, – протянул он, – не надо будет таиться за окнами и дверями. Места много, люди добрые – не кусаются.– Зато целуются и домогаются, – я вновь сощурился, на этот раз злобно.Видимо, твердолобый Альфред все-таки почувствовал смену настроения, поэтому поднял ладони в примирительном жесте.– Ну, ладно-ладно, я уже понял, что ты у нас недотрога, – я был готов вспыхнуть, но он не дал мне вставить слово. – И вообще я хотел извиниться за тот случай, – одной рукой парень взъерошил пшеничные волосы, а другой полез в задний карман широких джинс. – Вот держи. Это пригласительный на одну модную тусовку.– Я не хожу по клубам, – я неприязненно взглянул на протянутый темный флаер.– Да это и не клуб вовсе… И держи давай, иначе я перед тобой вину никогда не заглажу, – Джонс буквально пихнул мне в руки пригласительный. – Сегодня в восемь зайду за тобой. И надень что-нибудь менее… старческое, – он оценивающе осмотрел меня с ног до головы.– Да кто сказал, что я вообще куда-то пойду?! Да еще и с тобой! – возмутился я.– Все, птичка, лети! – сказал он и в прямом смысле слова вытолкнул меня из окна.Залитый солнцем двор наполнился звуками отборной ругани и заливистым смехом, пока неизвестный мне певец в сотый раз допевал свою песню.?...So if you're dying to see,I guarantee there are angels around your vicinity?.____________________________________________________________*Бука – пугало. Маленькое существо, которое живет в темных местах дома: в шкафу, под кроватью, на чердаке. Его видят только дети, дети же от него страдают, так как Бука очень любит нападать на них, особенно по ночам. Боится света, от которого может погибнуть.