IV - Глава, в которой много насилия: к себе, к врагам и к друзьям. (1/1)

Так-то всё было в порядке. Ну как в порядке – в относительном. Если постараться, можно было минимизировать хаос и привести жизнь если не в норму, то хотя бы в режим контролируемого безумия.Потому что безумие, кажется, не хотело исчезать из его жизни ну никак. Сколько бы Стэн ни пытался его игнорировать, это было бесполезно, когда твои друзья 24/7 парят в воздухе, исчезают прямо перед тобой, возникают из ниоткуда и двигают предметы силой мысли.В общем, поэтому-то и приходилось мириться со всей происходящей вокруг чертовщиной. Не переставать же общаться с друзьями, только потому что они делают всякие вещи, от которых кровь стынет в жилах, ладони потеют и пробивает на мелкую дрожь…Стэн поражался своим друзьям. Они будто действительно радовались свалившимся на них ?суперспособностям?, хвастались ими друг перед другом, возились с ними, тренировались – лучше бы уроки с таким рвением учили, ей-богу – и, когда вокруг не было чужих, постоянно применяли. Иногда это происходило будто на автомате – ребята даже не задумывались. Билл вот постоянно парил в позе йога, когда они были друг у друга в гостях, а Бэн вообще ленился вставать или тянуться за чем-то – притягивал всё, что ему нужно, телекинезом. Ричи мог прямо посреди разговора начать задумчиво ?мерцать? конечностями, отчего Уриса начинало мутить. Лучше бы Тозиер, как раньше, неосознанно грыз ногти, чем это – даже его мерзкая привычка была бы не так отвратительна, потому что она хотя бы, ну, не противоестественная. У Стэна не получалось относиться ко всему происходящему так спокойно. Он даже теперь на любимых птиц смотреть не мог – боялся, что его снова затянет в чужое сознание. Занятие, которое всегда отвлекало его от тревожных мыслей и успокаивало, приносило теперь ещё больше тревоги, поэтому парень нашёл новое.Это был плохой вариант. Очень плохой.Но он помогал.И после этого жить снова становилось немножечко легче. Отступали тревожные мысли, в голове прояснялось, и даже ситуация, в которой они оказались, будто уже не так пугала. Оно казалось далёким воспоминанием, а остатки его сил, распределённых между ними – парень был уверен, что эта мерзость досталась им от чудовища, ибо откуда же ещё – не ощущались Его отвратительным наследием. После этого незамысловатого действия, когда дурацкий липкий страх ненадолго отпускал горло, Стэн мог даже улыбаться.Правда, длился этот эффект недолго. Сначала парень, упоённый ощущением тишины в собственной голове наслаждался душевным спокойствием, но потом начинал себя грызть. О, он понимал, что это неправильно. Ненормально. Он не должен был так делать. С ним что-то не так.?Конечно, не так? – говорил Урис сам себе. – ?Моё сознание скачет по чужим телам. Может у меня поэтому и проблемы с головой??Сначала приходило чувство вины, и Стэн начинал корить себя содеянное. Вслед за виной, после того как он достаточно разбередит себе душу сожалениями, возвращались тревожные мысли. От них можно было отмахиваться, их можно было заглушать, но в какой-то момент их становилось слишком много. И, что самое страшное, они начинали зацикливаться.Тогда уже от них так просто было не отделаться. Неспокойные мысли атаковали голову снова и снова, смещали на себя весь фокус внимания. Стэн не мог не думать о том, что паранормальное существо пожирало детей прямо у них под носом, не мог не вспоминать, как Оно своей зловонной пастью накрыло его лицо и чуть не откусило голову. Не мог не задаваться вопросом, была ли та ненормальная дрянь, что стала буквально их частью, производным Клоуна? Он ведь не совсем материальный – может быть это осколки его трупа застряли в них? Или Оно, как плесень, распространило семена, которые в них прорастают?Как же это было мерзко! Мерзко-мерзко-мерзко! Хотелось вымыть из себя всю эту грязь, да только он понятия не имел как. Не избавитья от неё, не откреститься – проникла под кожу, въелась в них крепко, в самую сущность. Сколько ни намывай руки, сколько ни сдирай с себя кожу мочалкой – никогда не станешь достаточно чистым и снова нормальным. Теперь эта дрянь – часть их самих, и ничто уже не вернётся на круги своя.И только одно помогало – заглушало ненадолго чувство отвращения и сводящей с ума неправильности.Всего лишь несколько движений тщательно продезинфицированным лезвием. Тонкие струйки крови из аккуратных, хирургических надрезов, вырисовывающих на бледном запястье идеально симетричные, с математической точностью равноудалённые друг от друга линии. Много не надо: всего три-четыре за раз. И кожа вспарывалась с отупляющей и в то же время отрезвляющей болью, будто освобождалась от нарыва, выпуская через эти порезы скверну, что сидела в его теле.И становилось лучше. По крайней мере, на некоторое время.А потом всё снова повторялось.***–Пиздец, как у меня тушка болит, – вместо приветствия пожаловался Ричи.Все выходные мальчишки помогали Биллу упаковывать вещи: какое-никакое, а совместное времяпрепровождение с уезжающим другом. Они ностальгически перебирали весь хлам, нажитый непосильным трудом, иногда филонили за чаем или болтовнёй, но бо?льшую часть времени им приходилось прикладывать немалые физические усилия. Выдержали это испытание далеко не все: в основном тяжести носили натренированный Майк, спортивный Билл и крепкий Бэн (последний, когда не видели взрослые, даже прибегал к телекинезу), а вот Эдди-маленькая-козявочка-Каспбрак, Ричи-тощая-глиста-Тозиер и Стэн-хитрая-задница-Урис старались всячески этого избежать, изображая бурную деятельность над другими задачами. Хотя им, конечно, тоже досталось, поэтому утро понедельника они встретили нерадостно.–Конечно, болит. В качалку запишись, хоть мышцы появятся, – меланхолично ответил Стэн, глядя, как несчастный Тозиер пытается размять затёкшие конечности.Не то что бы сам Урис прекрасно себя чувствовал после двух дней силовых нагрузок подряд, но он всё равно был покрепче Ричи, да и отлынивать от обязанностей ему удавалось лучше: парень был общепризнанным чемпионом в области дотошной уборки, поэтому в основном он усердно намывал и начищал всё, что под руку попадётся.–Ой, посмотрите на него, – протянул Балабол издевательским тоном и скривил кислую мину. – Сам-то атлет тот ещё с фигурой Аполлона.–А ты на мою фигуру не засматривайся. Тебе Каспбрак твой на что?Ричи, поддерживающий любую шутку, даже самую дурацкую, эту почему-то не оценил – наоборот даже, внезапно замолчал и побледнел с лица. Стэн закатил глаза, поняв, что его сухой и колючий юмор опять никому не зашёл. Ну и ладно.Парни завернули за угол и наткнулись на пренеприятнейшую картину: трое ребят из старших классов окружили Майка и пытались до него докопаться.–Ты с какой пальмы слез, а, обезьяна?–Вали обратно в свои джунгли!Хэнлон яростно сжимал кулаки, чуть ли молнии из глаз не пускал, но на провокации не поддавался. Знал, будет хоть один мутный эпизод в его биографии – вышвырнут из школы, даже разбираться не станут. ?Не могли же приличные белые дети ввязаться в драку с этим негритёнком, их ведь дома учат манерам? – наверняка скажет их маразматик-директор.Зато у друзей Майка руки были развязаны – подумаешь, получат выговор.–Эй, Джонни! – заорал разъяренный Тозиер. – Джунгли – у мамаши твоей в трусах! Ты бы сводил её на стрижку!Старшаки обернулись.–Ты чё, охуел, мелочь?! – взревел Джонни и начал надвигаться на парочку друзей.–Успокойтесь, – деланно спокойно отчеканил Стэн. – Хотите к завучу загреметь?–А ты, жид, куда лезешь? – схватил его за грудки один из этих маргиналов. – Вас чё, ребят, давно не пиздили?–Генри загребли, и совсем страх потеряли, а?–Ну ничё, мы сейчас вам напомним ваше место в этой школе.Несмотря на то, что этим летом они уничтожили существо, называющее себя Пожирателем Миров, для этого города они так и остались кучкой неудачников. А вот сами они после пережитого неудачниками себя не считали – хоть и гордо носили это звание по сей день. Так что эти дылды мальчишек не напугали.Стэн со всей дури врезал ботинком по щиколотке противника и ловко вывернулся из захвата. Парень взвыл и схватился за ушибленное место. Урис проскользнул мимо него и встал рядом с Майком. Ричи в одно мгновение закинул рюкзак на макушку, наклонился и протаранил этой конструкцией другого дружка Джонни. Тот, хоть и был сильнее, явно не ожидал такого от юркого пацанёнка и потерял равновесие. Лидер их компании попытался схватить Тозиера за развевающиеся полы дурацкой рубашки, но вдруг почувствовал, будто его руку что-то схватило и удерживает.–Эй, вы, п-придурки!Все обернулись и обнаружили, Билла Денбро с кулаками наготове и Бэна Хэнскома, застывшего в странной позе, будто он держит что-то в руке. Стэн с Майком тут же начали подмигивать и подавать последнему какие-то знаки, на что пухлощёкий паренёк виновато улыбнулся и опустил руку. В тот же миг, захват на предплечье Джонни исчез, и тот резко развернулся к новоприбывшим.–Глядите-ка, кто пожаловал! Неужто сам Заика Билл! – парень развёл руки в стороны, имитируя радушный жест.–От-твали от моих д-друзей, – Денбро злобно глядел исподлобья и напуганным не выглядел.–А то что? – заржали старшеклассники.Билл не стал терять время на пустые угрозы и выхватил торчащий из кармашка Бэна циркуль. Смешки прекратились, хотя на лицах взрослых ребят всё ещё играли неверящие улыбки.–И чё, бля? Пырнёшь нас?–Билл, не надо, – Майк попытался успокоить своего друга, потому что обстановка накалилась стремительно.–Таких мразей надо учить, Майки, – зло, не заикаясь даже, прошипел Денбро.Задиры притихли, недоумённо переглядываясь, пока мальчишка медленно и угрожающе приближался ним. О, перед ними был уже не старый добрый Заика Билл. У этого во взгляде было что-то стальное, несгибаемое, почти безумное. Глянув этому дикому волчонку в глаза, старшеклассники поверили, что нихрена Денбро не шутил.Но отступить из-за провокации малолетки значило потерять уважение всей школы, поэтому хулиганы приготовились к драке трое-на-пятерых.В этот момент из-за угла показался Эдди.–Ой! – только и сказал мальчик, увидев, что его разозлённые друзья окружили старшаков.–Этот задохлик, что, тоже за вас пиздеться будет? – снова заржал Джонни.Каспбрак отшатнулся, но не сводил какого-то странного, пристального взгляда с противников.–Никто никого пизеть не будет, – вдруг пропищал он дрожащим голоском, явно храбрясь. – И-иначе все в школе узнают… кое-что. Про то, что случилось на прошлый День Благодарения! – почти прокричал Эд. Его коленки дрожали от страха. Мальчик не был уверен, что шантаж сработает.Но один из дружков Джонни резко дёрнулся, как от удара, и неверяще пробормотал:–Откуда ты?.. Как?.. – он вскинул руку и ткнул в направлении Эдди. – Если кто-нибудь узнает, ты!.. Тебе конец! – и чуть не задохнувшись от возмущения, рванул в противоположную сторону.Оставшись вдвоём против шестерых чокнутых малявок, ничего не понимающие хулиганы решили поспешить за расстроенным другом, предварительно харкнув Майку на выглаженную рубашку. Неудачники повернулись к Эдди, пока тот доставал салфетки для Хэнлона.–Это что сейчас было? – удивлённо спросил Бэн.Каспбрак покраснел и пожал плечами.–Ну и где ты научился мастерству шантажа? – Стэн быстро вернул себе беспристрастное выражение лица и принялся помогать Майку с рубашкой.–Что случилось на Д-день Благод-дарения? – выпытывал Билл, похлопывая Хэнлона по плечу в знак поддержки.–Откуда ты это узнал? – Ричи изумлённо хлопал глазами.–Они отвалят от нас теперь? – тихо, с досадой спросил Майк.Вопросы сыпались со всех сторон, отчего Эдди всё ниже опускал голову.–Я… Ну, это, – начал мямлить он. –Слухи кое-какие услышал, да… Не знал, правда ли. Но оно сработало, и вот.Мальчишки испустили поражённый вздох.–Страшный ты человек, Эддичка, – восхищённо пролепетал Тозиер.–А что за слухи-то?–Да, нам расскажи!–Ну уж нет, – замотал головой Каспбрак. – Слышали же, что он со мной сделает, если я проболтаюсь.–Да ла-а-адно тебе, не упрямься, все ж свои.Но Эдди продолжал выдумывать новые отговорки.Стэн ему не верил. Какие к чёрту слухи? Если бы Урис не знал этого ипохондрика с пелёнок, то может быть и купился на эту чушь, но: a) Каспбрак слишком пугливый и недоверчивый, чтобы выбиваться из своей компании и подходить к чужим, а также слишком брезгливый, чтобы контактировать с людьми без необходимости, из праздного любопытства; b) язык за зубами он держит ещё хуже, чем Балабол – Эд самый болтливый из их компании или, по крайней мере, так кажется из-за количества выдаваемых им слов в минуту – поэтому конечно же он бы не стал скрывать от друзей интересную информацию и бережно хранить её ?на всякий случай? – проболтался бы в первые пять минут;c) и что-то Эдди в последнее время стал чересчур проницательным – то под направление мыслей как-то подстроится, то угадывает что-либо слишком точно, то, как сейчас, берёт информацию из воздуха, а источник назвать затрудняется – и это при том, что способности у него так и не появились, хоть времени прошло уже прилично.В голову Стэна закралось подозрение, что тут что-то нечисто. И, может парень бы этого и не заметил, да только он сам пытался по-началу прятать способность, и эта ситуация ему что-то напоминала…Он ведь и сам хотел игнорировать, а посему не выдавать свою силу, что ему бы удалось, если бы… Если бы не чёртов Эдди, расколовший Стэна, будто точно знал, что тот скрывает!–Мне пора на урок! – перебил всех Эд, как только Урис подумал об этом, и, не глядя ни на кого, засеменил по направлению к своему классу.Вот ведь гад!–Нам тоже пора, – Майк аккуратно тронул плечо Стэна. – Причём о-го-го как пора.Миссис Кёрсти всё ещё вела первый урок у Стэна и Майка по понедельникам и всё ещё была редкостной стервой, поэтому опаздывать на её занятие было опасно для здоровья.?Ну ладно, Эдвард, всё равно встретимся на обеденном перерыве? – размышлял Стэн, пока Хэнлон благодарил ребят за помощь и просил не переживать. – ?Настал мой черёд выпытывать твоё потаённое. Вендетта, дружище, ничего личного?.***На обеде Эдди – какое совпадение! – предусмотрительно не появился. Но по пути домой Стэн ненавязчиво вынес на всеобщее обсуждение вопрос, почему это у Каспбрака всё ещё не проявилась способность. Тот прикинулся мебелью, пожал плечами и уставился на свои кеды.А вот Майк, на памяти которого Урис заинтересовался его любимой темой впервые, тут же выдал заготовленную теорию на этот счёт:–Мне кажется, это всё потому что Эдди только двенадцать. Просто всем, у кого способности есть, по тринадцать.–Не, как-то не сходится, – Бэн пожал плечами. – Если бы это было связано с датой рождения, суперсилы у нас появлялись бы согласно порядку нашего появления на свет.–Так может дело непосредственно возрасте.–Это типа потому что ?чёртова дюжина? и всё такое? – Ричи скептически поправил очки.–Возможно.–Доказать или оп-опровергнуть мы это всё равно не можем, так что п-почему бы и нет.Ричи подскочил к Эдди и приобнял его за плечи:–Вот видишь, маленькая Спагеттинка, не комплексуй, что у всех есть суперсилы, а у тебя нет! Твои просто проснутся на грандиозной вечеринке в твою честь!Эдди вывернулся и спрятался за Бэна.–Было бы чему завидовать, – заворчал он. – Мне эти придурочные способности и задаром не нужны. Я только рад, что обделён этим ?богатством?.Стэн в молчаливой солидарности отбил Каспбраку пять.–Я вот всё думаю, – тихо проговорил Урис, – Раз все эти странные силы подвластны нам, каков механизм их возникновения и как это отражается на наших организмах? В смысле, это же как-то идёт изнутри, верно? Значит источник этих сил… внутри наших тел? – парень в отвращении поёжился.–На-наверное.–Доктор Кей, что Вы скажете по этому поводу? – Балабол ткнул в лицо Эдди воображаемым микрофоном и попытался сымитировать интонации ведущей вечерних новостей. – Как суперсилы влияют на подростковый организм? У нас отрастёт хвост? – Тозиер прильнул щекой к щеке друга, заискивающе глядя в глаза. – Или отвалятся уши? Или…Вдруг, ни с того ни с сего, Каспбрак влепил Ричи леща и отскочил от того, как от чумного.Звон от пощёчины на пустынной улице прозвучал оглушительно. Неудачники в шоке обернулись на ребят.–Эдди, ты чего?.. – ошалело спросил Бэн, пока остальные застыли в ступоре.–Не трогай меня! – заверещал мальчик, выглядя при этом так, будто перед ним стоял не лучший друг, а Пеннивайз. По крайней мере, смотрел он на Тозиера точно так же, как и на Клоуна, когда тот пытался его сожрать в Про?клятом Доме.–Эд-ди, у-успокойся, – Билл мягко положил руки Каспбраку на плечи, пока тот судорожно вдыхал своё лекарство. – Ч-что случилось?Стэн пришёл к выводу, что он, пока целый месяц занимался самокопанием, пропустил много тревожных звоночков. С Эдди было явно что-то не так, даже если не брать в рассчёт его внезапную проницательность и постоянные недомолвки. Эдди снова начал пользоваться ингалятором, хотя уже почти ?слез? с него. Эдди стал ещё более нервным и недоверчивым, хотя, казалось бы, что это физически невозможно. Эдди, в конце концов, стал избегать своего закадычного друга, чего Стэн на своём веку ещё не видел.Урис знал этих двоих с самого детства и достаточно изучил их повадки. Ему вообще думалось, что он увлёкся наблюдением за животным миром, наблюдая за этими двумя зверёнышами. Будучи любознательным и усидчивым мальчиком, Стэн с удовольствием созерцал ежедневное представление ?два полудурка пытаются флиртовать?, и в свои тринадцать накопил обширную базу знаний по их взаимодействию.Поэтому Урис мог с уверенностью сказать – то, что происходило между ними сейчас, было за гранью. Да, обычно Тозиер вёл себя как дурачок, не знающий способа выражения симпатии лучше, чем дёргать за косички. Да, Эдди – маленькая вспыльчивая зараза, проявляющая заботу о Ричи тыканьем в его ошибки. Да, они друг друга подначивали и раззадоривали, да, постоянно ругались – такая уж у них была искрящая динамика – да, иногда даже до драк доходило. Ну как до драк – это была детская возня на кулаках, ведь Эдди с его переизбытком ярости не хватало сил, а Ричи никогда не пытался причинить реальный вред Каспбраку, как бы сильно он ни злился.Но эта пощёчина была вопиющим случаем. Не удар, не дружеский пинок – унизительная пощёчина. Никто из Неудачников не понимал, чем Ричи заслужил такое, и почему Эдди чуть ли не в истерике бился, вырываясь из объятий своих друзей.–Не надо! – голосил мальчик. – Всё нормально! Пусть только не лезет ко мне!Каспбрак плакал. По-настоящему плакал и бросал такие испуганные взгляды на Тозиера, будто тот был маньяком, не меньше.Билл, Бэн и Майк пытались поймать в успокаивающие объятия истерично отбивающегося Эдди – или хотя бы зафиксировать его хаотичные конечности. Мальчик был явно не в себе, с каждым новым всхлипом рыдал громче и не мог успокоиться. Ему требовалась помощь.Поражённый Стэн как в замедленной съёмке обернулся к потерпевшему.Ричи, тот самый шумный Ричи-Балабол, стоял тихо-тихо и держал ушибленную щёку. Под его бледными пальцами алел след от маленькой ладошки, губы дрожали, а глаза были на мокром месте. Он неверяще смотрел на плачущего Эдди и сам был готов разрыдаться. У Стэна дрогнуло сердце. Не должен так разбито выглядеть самый радостный ребёнок этого города. Это неправильно.Урис снова взглянул на Каспбрака – троих крепких парней на то чтобы его успокоить и в целости доставить домой ему хватит. Поймал встревоженный взгляд Бэна и мотнул головой в сторону Тозиера, мол, займитесь Эдди, а я этого уведу. Хэнском кивнул и вернулся к уговорам плачущего создания.Стэнли аккуратно, ласково даже взял Ричи под локоть и повёл по направлению к своему дому.По пути они не разговаривали. Тозиер выглядел потерянно, не издавал ни звука, и это было настолько противоестественно, что у Стэна подрагивали пальцы – так хотелось это исправить. К сожалению, из устного творчества он лучше всего владел сарказмом, а вот как утешить друга – парень понятия не имел.Придя домой, он усадил гостя на диван, завернул его в плед и налил им по чашке ароматного чая.Ну и как начать разговор? О чём вообще говорить?Ещё в начальной школе Стэн зарёкся лезть в их с Эдди отношения. В тот день эти двое снова орали друг на друга и выглядели так, будто скоро произойдёт кровопролитие. В попытке предотвратить свалку, Урис вежливо попросил их: ?Захлопнитесь, а?? – на что был в унисон послан далеко и надолго так возмущённо, будто он ни много ни мало прервал их романтический момент – к слову, сразу же после этого они воодушевлённо продолжили ругаться. С тех пор парень относился к их перепалкам филосовски: да, иногда эта парочка бесила жутко, но, если им хорошо – кто он такой, чтобы их осуждать. Он и не осуждал. И никогда не обсуждал.А сейчас Стэн глядел, как Ричи украдкой утирает слёзы и не знал, с какого края и подойти.–Что ты натворил-то? – Урис решил попытаться разобраться в происшествии с помощью логики.–Я не знаю! – Тозиер поднял отчаянный взгляд на друга. – Я!.. Я правда… Я ведь ничего такого не делал! А он!..–Он тебя вообще ни с того ни с сего огрел? Ричи только плечами пожал.–Может ты замечал какие-то странности за ним в последнее время?–Да я не знаю, он просто… – парень снова опустил взгляд в чашку. – Избегает меня. Уже давно. И я не знаю, почему.–Как давно?–Три недели. Четвёртая пошла.Надо же, он считает дни разлуки. Сердце Стэна снова сжалось от мысли о том, как же дорог Эдди Балаболу, и как же больно, наверное, переживать всё это.–Приличный срок. И что, прям совсем ни за что?–Давно уже об этом думаю, и никак не могу понять. Если бы его что-то не устраивало – он же первым начал бы претензии предъявлять.–Да, он молчать бы не стал. Не в его это характере.–Вот именно! А сейчас партизанит, шарахается от меня…Тозиер издал ещё один протяжный всхлип и спрятал лицо в локте. Стэнли с удивлением отметил, что в нём, кажется, проснулся материнский инстинкт, и решил не сопротивляться ему: отставил чашку на журнальный столик, придвинулся к другу поближе и в непривычном для себя жесте нежно его обнял. Ричи сразу прильнул к нему, уткнулся куда-то в плечо – рубашка вскоре намокла от чужих слёз – и обмяк в объятиях, мелко подрагивая. Урис принялся задумчиво перебирать кудри на его дурной головушке.Что ему сказать? Как его успокоить?Ну не был Стэн мастером утешений. Сказать, что всё будет хорошо – значило соврать, ведь никто из них не понимал, что происходит. Отчаянно не хватало данных, чтобы разобраться в ситуации.–Тебе надо с ним поговорить.Тозиер сначала забулькал, потом попытался выровнять дыхание и только после этого ответил:–Да я не один раз пробовал всё выяснить, а он…–Понимаю. Но узнать, что происходит, как-то надо.Ричи отпрянул, уткнулся лицом в ладони и затих на несколько секунд.–Да ну его! – он вскочил с дивана, неловко толкнув журнальный столик, отчего чай из стоявшей на нём чашки плеснул на столешницу. – Подумаешь! Больно мне хочется с ним общаться! Истеричка мелкая!Не самая лучшая тактика, но, если ему так легче…–Можешь подождать, пока он перебесится и сам не пойдёт на мировую. Ты и так вкладываешься в ваши… – Стэн запнулся, не зная, какое слово подобрать, чтобы не переступать через личные границы, – вашу дружбу больше, чем он.–Вот именно!Ричи был тем самым человеком, что тянул отношения на себе: от него поступала инициатива, он задавал тон, он всегда первым шёл мириться. Эдди же принимал всё это как должное и пользовался безграничным расположением своего друга. Возможно, он просто был так воспитан своей мамашей, и находиться в постоянном фокусе внимания было для него чем-то привычным. В любом случае, Стэн Каспбрака за это не осуждал. Урису всегда гораздо ближе было мировоззрение чистоплотного и дотошного друга, поэтому его избалованность он списывал на компенсацию за все шуточки Ричи. Как бы ни старался парень не лезть в чужие отношения, в большинстве их перепалок он мысленно был на стороне Эдди, транслирующего разумные мысли.Но сейчас Стэнли, глядя, как Балабол мечется по его гостиной и пытается взять себя в руки, не мог найти оправдание такой жестокости по отношению к дорогому человеку.–Вам всё же стоит поговорить, а не копить обиды.–Не буду я за ним бегать! Достал!–Справедливо.–Пусть сам крутится!–Ну…–А то вечно он: ?Ой, Ричи, а дай списать?, ?Нет, Ричи, мы будем делать только так, как я скажу?! Я ему не собачка!–Тут ты, в принципе, прав…–Всё! Пошёл он в зад!–Не та мысль, которую я хотел донести…–Будто у меня друзей помимо него мало! Ха! Сдался он мне!–Если тебе так легче…Тозиер остановился, запустил пальцы в свои космы и оттянул, протяжно выдыхая. Пока он пытался успокоиться, Стэнли успел сходить за тряпкой и вытереть раздражающую его лужу чая на столике, а когда закончил, Ричи уже натянул на лицо маску Балабола – криво, не правдоподобно – но как уж смог.Ричи вновь пытался шутить. Урис смотрел на него, и не понимал, зачем он перед ним храбрится – все же свои. Хотя может так ему действительно легче. Кто Стэн такой, чтобы говорить кому-то, как следует переживать?И он тактично промолчал. Как всегда промолчал.***Стэнли с пелёнок имел собственное мнение абсолютно по любому поводу и был тем самым ребёнком, который своим ?Почему?? доводил родителей до ранней седины.Он не верил ничему без убедительных доказательств. Всё, что он видел и слышал, сразу же ставилось под сомнение и подвергалось тщательному анализу. Так, например, он отвергал авторитеты: если человек не заслуживал уважения, то мальчик его и не уважал, и никакие ?Это учитель, его мнение всегда верное? не работали. Не то что бы ребёнок вступал в открытую конфронтацию – нет, он вёл себя исключительно благовоспитанно и подчёркнуто вежливо, практически вызывающе идеально. Просто к этому взрослому не было ни пиетета, ни доверия.По такому же принципу мальчик, увлёкшись биологией и признавший логичность эволюционной теории, не мог воспринимать религиозные учения серьёзно. Пусть он и не выучил наизусть Тору на иврите, но прекрасно знал всё, что подобает сыну раввина. Что он вынес для себя из этих знаний и долгих споров с отцом, так это твёрдую уверенность в том, что креационизм не имеет под собой доказательной базы.И по всё той же причине у него было отличное от всего остального Дэрри мнение о гомосексуальности.Стэн никогда не понимал, почему на заборах и заброшенных зданиях появляются надписи по типу ?Смерть пидорам?, почему отец, читая проповеди, называет это грехом, почему люди кривятся в отвращении и называют это болезнью. Он не понимал этого, даже будучи совсем малышом, ведь у их соседки жили два милых пса, мальчика, которые, очевидно, состояли в серьёзных пёсьих отношениях. И они, ну, были очаровательными, заботились друг о друге и своей хозяйке из всех своих пёсьих сил. Разве любовь друг к другу делала их плохими?Не понимал он этого и когда пошёл в детский сад. Там он познакомился с Ричи, который смотрел на Эдди так, как Сара смотрела на Джона, а Эван на Натали. Ричи, который с первой встречи был так очарован Каспбраком, что от переизбытка чувств укусил его при первой же возможности – за что ему с визгом прилетело в нос. Ричи, который защищал от хулиганов маленького, всего боящегося домашнего заморыша, не боясь получить от них по башке и получить ремня дома за участие в драках. Ричи, который разглядел в Эдди весь потенциал хаотичного тушканчика, несмотря на все попытки миссис Каспбрак это задавить. Ричи, который научился успокаивать тревоги и приступы Эда – настоящие и надуманные. Урис смотрел на них и не понимал, как это светлое, чистое, бескорыстное, может быть чем-то плохим.Стэн не понимал претензий человечества к однополым парам и когда стал старше. Он много наблюдал за живой природой и видел, что в этой самой природе такие пары встречаются. Не значило ли это, что гомосексуальность – естественное явление? Ответ отца про греховность его, как атеиста, не устраивал, а предпосылок к общественному осуждению он не понимал, поэтому обратился к книгам. Продираясь сквозь религиозные и антинаучные пропагандистские тексты, мальчик находил альтернативное мнение в художественной литературе. Оказалось, что никакое это не ?новое веяние отбитой молодёжи и наркоманов?, как твердили им взрослые этого города. Во все времена явно или намёками писали о гоморомантических отношениях. Погружаясь в истории разных эпох, Стэн не мог не проецировать переживания героев на своих друзей, только теперь в полной мере осознавая, как трудно им живётся в жестоком обществе. От худлита парень закономерно перешёл на изучение биографий авторов, за ними на биографии других известных личностей, и с удивлением отметил, что многие исторические и культурные деятели, внёсшие огромный вклад в развитие общества, не подходили под критерии гетеронормативности. И какого чёрта им не рассказывают об этом в школе? Но всё же основным источником информации стала для Уриса научная литература. Биологическая, медицинская, психологическая – она наконец-то дала ответы пытливому детскому уму.И всё встало на свои места. Так же просто, как он понял особые чувства своих друзей друг к другу – потому что, ну, это очевидно – и принял их – потому что, разве есть хоть одна причина, по которой это можно не принять – так и добытая наконец стоящая информация о сексуальной ориентации легко и просто встроилась в его систему мира. Стэн только тихо порадовался, что с его друзьями и правда всё нормально. Это с миром вокруг что-то не так.Когда в сентябре 88-го пропал Джорджи и с миром стало происходить что-то совершенно не то, Неудачники стали друг другу ещё ближе, чем были когда-либо. Стэн, занятый в основном персонализированным паноптикумом ужасов Клоуна Пеннивайза, замечал периферией сознания, что эти двое теперь шли неразделимым комплектом: Эдди жался к Ричи и ходил за ним хвостиком, Ричи следил за Эдди и защищал его. Апогеем стало пересказанное Биллом происшествие в доме на Нейблот-стрит, когда Тозиер безоглядно ринулся на зов псевдо-Каспбрака, не заботясь о собственной безопасности, и как Оно пугало его смертельно раненным Эдди. А чего стоила та драка, после того, как они выбрались оттуда? Эдди пострадал, и никто из ребят раньше не видел Ричи в такой ярости.Но Урис не удивился. Такая реакция была вполне ожидаема. Балабол всегда защищает Мамину Детку. Одна из констант в жизни Стэнли, что удерживает его на плаву. Привычный маячок, успокаивающий дурные мысли. Эти двое – что-то неизменное, что-то очень правильное.Когда в тот вечер Стэн закрывает за Тозиером дверь, он ощущает тревогу. Видимо, ради разнообразия, в этот раз она не только о сверхъестественном. Больше всего она об этих двух придурках, которые умудрились друг друга так обидеть и напугать. И это неправильно. Их ?ссоры? не должны быть такими. Не после всего, через что они прошли.Стэн не понимал, почему это так его огорчило и заставило беспокоиться.Нет, они же не могут… Действительно перестать общаться? Это было бы ужасным исходом событий.Возможно, Урису стоило поговорить с ними? Посадить их напротив и устроить очную ставку. Пусть поругаются, Эдди наконец скажет, какая муха его укусила, а Стэнли понаблюдает и вынесет вердикт. Он бы придумал решение, обязательно. Или он поговорит с ними отдельно. Напомнит Каспбраку, как много для него делает Ричи и как его чувства сильны и бескорыстны, хоть тот и ведёт себя, как придурок; расскажет Эду, как ужасно неправильно смотрятся слёзы на лице Балабола. Он убедит Тозиера не опускать руки – тот устал, видимо, всё на себе тянуть и не видеть отдачи, его можно понять. Может быть, он поговорит с ними и придаст обоим моральных сил продолжать противостоять общественному мнению. Ведь это, должно быть, выматывает.Или не надо ничего говорить? Урис никогда не лез в их отношения, что бы они ни вытворяли. Свято верил в неприкосновенность личной жизни. Может и сейчас не стоит влезать со своими непрошеными советами?Наверное, Эдди как всегда просто излишне драматизирует. Возможно, после пережитого стресса. Может ли Стэн осуждать его за неадекватную реакцию, когда он сам занимается нездоровыми вещами?Наверное, Ричи просто устал. Может он и шутит больше всех, но ведь он пережил те же ужасы, что свели с ума Стэна и до сих пор пугают Эдди. Балаболу не легче, он просто лучше это скрывает.Наверное, Урису, как и всегда, не стоит вмешиваться. Никто лучше них самих не знает, что между ними происходит. В конце концов, сунуть нос в чужие дела будет очень нетактично и навязчиво.Да, он лучше промолчит. Если кто-нибудь из них придёт за советом, у него будет наготове целый доклад. Но он не станет нарушать их личные границы, пока они не разрешат ему их перейти.Они и сами должны были справиться. Точно должны. Они же константа, они не могут разругаться навеки. Эти двое всегда мирятся.И сейчас помирятся тоже, даже никакое вмешательство извне не понадобится.Тогда почему же Стэну так тревожно?Парень вздохнул, пытаясь угомонить бешеную гонку беспокойных мыслей.Ну вот, опять. Дурацкие мысли не отпускают, не уходят. И из-за какого пустяка: Урис уже почти убедил себя, что поводов для беспокойства нет, и всё разрешится. А всё равно, в голову только и лезут картины одна хуже другой.Достало.Как же это всё достало.Ну ничего. У Стэна есть один хороший способ всё это прекратить. Точнее, способ, безусловно, плохой, но работает безотказно. Пока.Всего три пореза. Больше и не надо – должно хватить.Парень достал из тумбочки припрятанные лезвия, антисептик и пачку пластырей.