Глава 36. Спасение из туннеля (1/1)

Не удивительно, что я не мог вспомнить, кто такой Се Ляньхуань. Как говорится, между двоюродными братьями пропасть, а он и вовсе был седьмая вода на киселе из семьи, в которой поколениями занимались расхищением гробниц. Се Ляньхуань был в ней паршивой овцой, у которой оказалось немало общего с моим Третьим дядей, и потому они близко сдружились и даже работали вместе.Браня Третьего дядю, дедушка часто упоминал семью Се. Он кричал, что нам теперь в жизни не посмотреть им в глаза, потому что их сын умер, последовав за моим дядей. Имя Се Ляньхуаня в нашей семье изо всех сил постарались забыть, а Третий дядя и вовсе никогда мне о нем не рассказывал.Теперь сделалось ясно, что Се Ляньхуань погиб во время той подводной экспедиции и, вполне вероятно, по дядиной вине. Не удивительно, что папаша не позволял мне вместе с дядей отправиться грабить могилы — этот тип уже запятнал свое имя.Меня нагнал Толстяк, выругался, и я прекратил мысленно раскладывать кусочки головоломки. Еще через пару шагов я увидел темную дыру в потолке в обрамлении из стремительно сближающихся стен, но поверил собственным глазам, лишь когда Толстяк счастливо воскликнул:— Глянь-ка, а? А я как раз помирать собрался…Я оглянулся и обнаружил, что он действительно был уже на пределе. Всю его массивную фигуру украшали ссадины, и кожа покраснела так, словно он хорошенько попарился в турецкой бане.Цилин исчез в дыре, до меня донеслось, как он пинает стены туннеля, чтобы проверить их на прочность. Затем он протянул руку и заволок меня в дыру, а потом мы не без труда вдвоем затащили туда Толстяка. Оказавшись внутри, мы бросили взгляд туда, где были какое-то мгновение назад, и Толстяк пробормотал:—Вот уж повезло так повезло.Стены туннеля уже почти полностью сомкнулись — в столь узкую щель не втиснулся бы даже Цилин.Мы принялись осматривать наше убежище. Как оказалось, мы попали в воровской лаз, достаточно большой, чтобы выпрямиться и двигаться по нему друг за дружкой. Он резко шел вверх, затем менял угол наклона и уходил горизонтально на восток. Со всей возможной скоростью мы принялись карабкаться по нему, а когда наконец добрались до ровной поверхности, рухнули на пол, хватая ртом воздух. Пока мы пытались отдышаться, внизу шумно сомкнулись стены. Другого пути, кроме уходящего вперед коридора, не осталось.Измотанные бегством, мы сидели неподвижно, словно мертвецы. Толстяк зевнул:— Предками клянусь, как только отсюда вылезем, сброшу за неделю пятьдесят фунтов. Да вы гляньте на меня — я уже фунтов пять скинул, пока обдирал шкуру в этой гребаной кишке, которая нас едва не прикончила.Я направил луч фонарика вперед. Туннель изгибался, как змея, а значит, даже если часть его обвалится, можно надеяться, что нас не погребет под обломками. Если его выкопал Се Ляньхуань, значит, кой-какие мозги у него все-таки имелись.Толстяк наконец отдышался, и к нему вернулась тяга поболтать.— Кто мне объяснит, какого черта двадцать лет назад все прошли нормально, а нас чуть в лепешку не раздавило? Может, мы куда-то не туда свернули?Цилин с задумчивым видом закрыл глаза, помолчал с минуту, а затем ответил:— Нет, думаю, кто-то изменил изображение, отмечавшее Дверь жизни, и вместо нее мы вошли в Дверь смерти.— Но кто? — поинтересовался Толстяк. — Может, Нин пробралась за нами и попыталась прикончить?Я покачал головой.— Она та еще дрянь, но вряд ли ей хватило знаний и мастерства, чтобы выкинуть такой фокус.Тут я захлопнул рот — мне пришло в голову, что человеком, который пытался нас убить, мог оказаться Третий дядя.Цилин заметил тревогу на моем лице и похлопал меня по плечу.— У меня есть версия, — сказал он нам. — Посмотрим, согласитесь ли вы.Мы с Толстяком выжидающе уставились на него.— Допустим, — начал он, — что двадцать лет назад твой дядя и Се Ляньхуань дружили, но, присоединившись к экспедиции, они притворились, что не знакомы. Когда наша группа в первый раз погрузилась под воду, Се Ляньхуань, вероятно, нашел подводную гробницу, но рассказал об этом лишь своему близкому другу У Саньшэну. Они были расхитителями гробниц и не собирались упускать такую возможность. Вернувшись вдвоем, когда все остальные занимались своими делами, они вошли в гробницу. Каким-то образом Се Ляньхуань понял, что твой дядя хочет от него избавиться, и оставил ту надпись кровью. Пока он писал, он обнаружил, что кирпичи в стене полые и вырыл этот туннель, чтобы сбежать от убийцы. Ему удалось выбраться наружу, но твой дядя его нашел, расправился с ним и оставил тело на коралловом рифе.Мне стало нехорошо, но стоило признать, что его слова имели смысл, и я продолжил слушать, так и не возразив.— Нам нужно было спастись от бури, — продолжил Цилин, — и У Саньшэн привел всех в подводную гробницу, где притворился спящим, но он не ожидал, что я обнаружу записи на погребальной посуде или отведу всех на дно купальни. Он пошел за нами, сделал вид, что одержим призраком женщины, а затем заманил в тот зал с туннелем за зеркалом. Там он накачал нас наркотиками так, что мы потеряли сознание. Кто знает, что он сделал потом. Но я уверен, что остальные члены группы тоже выжили. Каким-то образом им удалось выбраться, но они, как и я, потеряли память. Даже если бы мы однажды встретились, то, ничего не помня, никогда бы не догадались, что прежде были знакомы.— Но почему дядя просто не убил вас? Разве так было бы не надежнее?— Понятия не имею, — ответил Цилин. — Возможно, он решил, что лишить нас воспоминаний безопаснее.Если согласиться с его словами, дядя представал настоящей тварью из преисподней. Это был совсем не тот человек, которого я знал и любил с детства. Но не успел я возразить, как вмешался Толстяк.— Сяо У, я тут кое-что вспомнил, что может все объяснить. Вот только ржать не надо, идет?— Давай, рассказывай. Обещаю, что не буду, — взмолился я.— Все просто, — прошептал он. — Твой дядя пришел сюда и наткнулся на какую-то… погань. Угодил в ловушку. Он же сказал, что У Саньшэн расчесывал волосы, как женщина. Выходит, он показал вам путь в Небесный дворец? Так откуда ему самому его знать, если только он не был одержим духом хозяина гробницы? Как найдешь дядю, обязательно окати его ведром собачьей крови*. Ты изгонишь духа, и он снова станет нормальным.Я не расхохотался лишь потому, что пообещал, но это была самый невероятный бред из всех, когда-либо приходивший Толстяку в голову.— Чушь какая, — ответил я. — Мы с дядей знаем друг друга всю мою жизнь, да и работали вместе последние двадцать лет. Он никогда не вел себя как женщина.— Я и не говорил, что призрак женский, — возразил Толстяк. — Но в его тело могло попасть две отдельных личности. Может, на глазах у других он мужик до мозга костей, а потом в одиночку красится и вышивает носовые платки.Изящным жестом танцора он поднял руку с похожими на сардельки пальцами, и я решил, что теперь могу спокойно рассмеяться.— Нет, — вмешался Цилин, — на самом деле, слова Толстяка не лишены смысла. В таких гробницах, как эта, подобное возможно.Воодушевленный неожиданной поддержкой, Толстяк важно надулся и продолжил:— Видишь, никакая это и не чепуха. Все дело в фэн-шуе. Надо же в нем разбираться. Вода течет, пока не встретит лужу побольше. Тут обитает водный призрак. Пока он не найдет кого-то, кто его унесет, ему отсюда не выбраться. Изучай фэн-шуй, Сяо У, тогда и достигнешь моей мудрости.На секунду я ему почти поверил.— Я запомню твои слова, Толстяк, и как только найду Третьего дядю, сразу попрошу монаха благословить амулет Будды и приложу его к дядиному лбу. Он должен изгнать призраков не хуже собачьей крови, от упоминания которой меня, если честно, чуть наизнанку не выворачивает. И, кстати говоря, ты так яростно чешешься, что, если не прекратишь, до костей доскребешься. Тогда меня точно стошнит.— Никак не удержусь, — ответил Толстяк. — Зудит, спасу нет. А у вас двоих ничего не чешется с тех пор, как мы сюда залезли? Или это только у меня?*Прим. пер.: в Китае традиционно считается, что если вылить на человека собачью кровь, можно изгнать овладевших им злых духов.