Глава 28. Дитя (1/1)
Толстяк откашлялся и еще несколько раз сплюнул.— Да не тяни уже — говори, — не выдержал я. Он пристально уставился на меня.— Так не за удавку у тебя на шее тяну. Ты погоди. Оно так быстро произошло — сразу и не расскажешь. Дай хоть с мыслями соберусь.Лицо у Толстяка было каким-то землистым, а голос хрипел, словно в легких оставалась вода. Я с силой ударил его по спине, он согнулся, и его стошнило какой-то черной жидкостью.— Всё, кончай уже, хватит, — сипло выдавил он. — Так лупить — копыта откинешь.— Рассказывай поживей, что с вами было.Толстяк высморкался и кратко пересказал все, что случилось. Рассказ вышел немного несвязным, но суть я уловил, и этого хватило, чтобы мне стало не по себе.Пока я таращился на фарфоровые чаши в комнате в конце коридора, Толстяк несколько раз крикнул мне, чтобы я поторопился, но я был до того увлечен, что ничего не услышал. Мое молчание и, конечно же, неодолимый зов драгоценных побрякушек в другой камере привели к тому, что он решил возвращаться в одиночку. Толстяк рассудил, что я сам благополучно приду, как только определюсь с выбором. В конце концов, от одной камеры до другой всего-то шагов пять-шесть — что вообще могло пойти не так?Дальнейшие события завладели его вниманием настолько, что он напрочь позабыл обо мне.Толстяк вернулся к гробу, и они с Молчуном принялись вычерпывать воду. Вскоре на поверхности показался труп, и Толстяка чуть не вывернуло, стоило ему хорошенько его разглядеть. Наросты, которые он считал головами, на самом деле оказались массивными женскими грудями, такими дряблыми, что они свисали с искореженного туловища. Толстяк был просто потрясен: он и не думал, что тело в воде окажется женским.Поскольку рук насчитывалось двенадцать, то и грудей должно было быть столько же, но на виду находилось лишь пять. Может, остальные на спине? Задавшись этим вопросом, они с Молчуном попытались придумать, как вытащить труп из гроба.Для начала Толстяк попытался подцепить тело ружьями, точно багром, но оно было слишком вялым, жировоск покрывал его чуть ли не сплошным слоем, а кожа оказалась до того гладкой, что ни за что не уцепишься. Тогда они надели перчатки и попытались схватить его, но это оказалось еще сложнее. Тело выскальзывало, словно кусок мыла, а каждое прикосновение выдавливало еще больше отвратительного жира.Наконец, Молчун нашел выход. Сняв рубашки, они обернули одну вокруг головы, а другую — вокруг щиколоток, продели в них ружье вместо жерди, подняли таким образом покойницу и наконец-то опустили ее на землю.
В ярком свете прожектора стало видно, что труп почти моментально потемнел и высох. Теперь его можно было рассмотреть поближе. Как оказалось, недостающие груди когда-то отрезали. Все, что от них осталось, — шрамы с миску размером по обеим сторонам тела, не перекрученного, как казалось сперва, а обезображенного огромными жировиками.Поначалу и Толстяк и Молчун списали громадный живот покойницы на то, что она попросту тучная, но теперь сделалось ясно — она носила дитя, когда умерла. Внутри нее, надежно укрытый плотью, зарождался иной мир.Теперь, когда труп из гроба убрали, уже ничто не мешало разглядеть каменную плиту. Молчун узнал в ней балласт, призванный не дать гробу всплыть на поверхность, если герметичность гробницы нарушится.
На ее грубой поверхности виднелся длинный столбец иероглифов. Толстяк не сумел понять, что же там написано, и наконец-то вспомнил про меня. Только теперь оба моих спутника поняли, что ведущая в коридор дверь исчезла.— Ну все, мы покойники, — взревел Толстяк, конечно же, совершенно не думая обо мне.
— Не впадай в панику, — велел ему Молчун. — Ты знаешь, что дверь скоро появится снова. Кончай психовать и помоги доделать то, что мы начали.
Успокоенный невозмутимостью Молчуна, Толстяк вместе с ним попытался поднять плиту. Но она оказалась не только жутко тяжелой, но и была облита по краям смолой, накрепко приклеившей ее к днищу гроба.— Давай-ка проверим все, — сказал Толстяк, постучал по плите у верхнего края и обнаружил, что под ней скрывается пустота. Тогда они с Молчуном растопили смолу спичками, подняли плиту, и им открылось небольшое отверстие.
Каким бы безграмотным и неотесанным ни был Толстяк, он с успехом восполнял все эти недостатки годами опыта.— Ну и ну, — заявил он. — Тут не строители постарались. Этот туннель — работа расхитителей.— Это важное открытие, — продолжил он. — Одно расположение не имеет равных в истории расхищения гробниц. Лаз прорыли аккурат под гробом. Если бы не балласт, покойничек бы давным-давно в дыру провалился. А круче всего, что гробница под водой. Как его вообще умудрились выкопать?Повисло молчание. Толстяк знал, о чем говорит, но все же не был экспертом. Он мог сузить круг возможных вариантов, но и только. Решив, что надпись на плите может помочь найти разгадку, он быстро переписал ее на бумагу и тут услышал восклицание Молчуна:— Вот черт!Толстяк поднял взгляд и увидел, как из живота трупа вылезла маленькая, покрытая белыми перьями рука и схватила Молчуна за левое запястье. Моментально схватив ружье, он выстрелил. Прицел оказался идеальным, и хватка тут же разжалась. Толстяк принялся было перезаряжать ружье, но Молчун крикнул:— Тебе его не убить! Бежим! — и потащил его в гроб, прямо в разбойничий лаз.
В туннель стекали последние капли трупного воска, Толстяка замутило, едва он увидел это. Лезть внутрь не хотелось категорически — ровно до того момента, как он обернулся и посмотрел на покойницу. Кожа на ее животе натянулась так сильно, что казалась прозрачной, а сквозь нее отчетливо проступали очертания крошечного личика. Казалось, его владелец изо всех сил старается попасть в этот мир. При этом существо не спускало с Толстяка безумного взгляда миниатюрных глаз. Стиснув зубы, он нырнул следом за Молчуном.Как оказалось, вырыли этот лаз крайне хитроумным способом. Неведомый расхититель разбивал кирпичи пополам, а затем осторожно их убирал. Таким образом удалось создать сводчатое перекрытие, которое не давало туннелю обрушиться. Подобное было по силам лишь искусным мастерам и, вероятно, заняло не один день.Понятия не имея, куда они направляются, Толстяк изо всех сил поспешил за Молчуном. Через несколько шагов лаз изогнулся и ушел круто вниз. Сквозь видневшуюся впереди воду Толстяк разглядел свет фонаря. Решив, что это я, он нырнул. Молчун уже был в воде, и они вместе поплыли к концу туннеля, где и обнаружили мою купальню. Вынырнув, они выбрались из воды и тут увидели, что я целюсь в них из ружья.Тут мне пришлось его перебить.— Так, значит, вы видели только руку.— Да хрен бы я испугался, — запротестовал Толстяк, — только что мне оставалось, если наш приятель сделал ноги? Сам знаешь, на что он способен, так что, если уж он сбегает, то и я следом. Но скажи, — обернулся он к Молчуну, — какого хрена мы оттуда удрали? Я же видел, тварь была мелкая. Я бы влегкую пришиб малыша — вообще не вопрос.Молчун коснулся левого запястья.— Этот ребенок был белым Демоном засухи. Его можно убить, лишь отрубив голову. После смерти из его тела вырвется огромное облако ядовитого газа. У нас уже слишком мало кислорода — оно того просто не стоило.Я был просто поражен. Демон засухи — легендарный злой дух. По слухам, в него превращается зомби, который долго пробыл в материнской утробе. В древних текстах рассказывается, что Демон засухи жесток и смертельно опасен, он способен принести такую невероятную сушь, что земля может вспыхнуть, как спичка. Об этом существе ходило много историй, но я не думал, что оно и в самом деле существует.В какое же ужасное место мы попали, подумал я. Как мы вообще сумеем отсюда выбраться? И почему лаз ведет в купальню, а не к выходу? Может быть, есть и другие туннели, заканчивающиеся где-нибудь еще?— По дороге вы не заметили в туннеле каких-нибудь развилок? — спросил я.Толстяк покачал головой, и я почувствовал разочарование. Лаз герметичный, значит, выходов наружу не было, он шел только внутри гробницы. Должно быть, тот, кто его создал, попал сюда так же, как и мы, не нашел в слуховой камере двери и прорыл к гробу с каменной плитой туннель, а затем прокопал очередной, в эту купальню. Я задумался, не мог ли он сделать еще один, в главную камеру, и тут меня прервал Толстяк.— Как считаешь, Демон засухи умеет плавать? — выпалил он и ткнул пальцем в купальню. Вода в ней пузырилась.