Глава 6. Во имя Вечности: время Оно. Часть 2 (1/1)

В доме было тихо, светло и тепло.Марк криво усмехнулся, осмотревшись. Ох уж эти непуганые людишки в сытых мирах, которые еще не сдвинулись с места. Живут, думая, что терпят какие-то лишения, когда на самом деле их жилища отлично освещены в любое время суток, даже в самый лютый мороз там тепло и еды так много, что ее, подумать только, иногда даже приходится выбрасывать.Когда-то, очень давно, когда он был еще совсем маленьким, рассказы о подобных мирах казались Марку какой-то сказкой. Байками взрослых, не иначе. И была мечта — однажды попасть в такую сказку да жить припеваючи, не зная забот.Ох, каким же наивным глупцом он был тогда. Не понимал истинной сути вещей, мыслил лишь сиюминутными потребностями. Впрочем, взрослые довольно быстро выбили из Марка всю дурь и доходчиво объяснили, для чего их народ, кан-тои, существует на этом свете, и в чем истинное счастье.Не наслаждаться сытой жизнью, а отобрать ее у всех этих самодовольных глупцов. Верно и преданно служить Его Алому Величеству и всеми силами ускорить приход благословенной Дискордии.И теперь, в очередной раз воочию видя всю эту роскошь, Марк лишь порадовался, что в отличии от большинства своих соплеменников на самом деле отказался от мечты жить в довольстве. Какими же жалкими были эти бессовестно расслабившиеся люди! Уподобляться им, стать таким же слабым и беспомощным? Нет, ни за что!Марк медленно, растягивая момент, вошел в довольно просторную гостиную. Торопиться все равно было некуда, он прекрасно видел, как мальчишка кинулся сюда. Пусть прячется, пусть боится. Может быть, в следующий раз будет думать, прежде чем пытаться вредить тем, кто приходит за ним.Силу надо уважать. Силе надо подчиняться. Только так, и никак иначе.В доме по-прежнему царила тишина. Подозрительная тишина. Это осознание заставило Марка нахмуриться. Где же его товарищи по команде? И даже если Питер и Говард по каким-то причинам задержались, все-таки проникнуть в гараж и протиснуться в узкое подвальное окошко могло оказаться не таким легким делом, то господин Тесо уж точно должен был пробраться в дом.Впрочем, Марк не был настолько глуп, чтобы звать кого-то. Можно подумать, он испугался и не хочет оставаться в одиночестве. Пусть тишина и давила неприятно на уши. Так, словно он остался один-одинешенек во всей Вселенной.Нет уж. Ему за глаза хватило того позора на кухне. Нос, к слову, еще немного ныл, но уже совсем слабо, и да, перелома явно не было. Это радовало. Значит с мальчишки он спустит не три шкуры, а всего одну.Негромко усмехнувшись собственной шутке, Марк двинулся вперед, попутно размышляя, где бы мог прятаться паренек. Гостиная оказалась довольно просторной, но укромных мест там было не так уж и много.В сервант мальчишка явно не поместился бы, под диваном, стоящим в самом углу, тоже не было места, равно как и за ним и сбоку от него. Небольшой журнальный столик просматривался со всех сторон. Разве что парень укрылся за шторами или за елкой.О да. За елкой. Марк слегка поморщился. Ну конечно, у них же праздник. И вот она — большая, несколько асимметричная ель стоит в углу гостиной, украшенная серебряной мишурой и большими оранжевыми шариками.Холодок невольно пробежал по спине Марка. Наверняка ветки окажутся очень колючими, густыми и будут вонять. Не даром же за самим деревом ничего не разглядеть.Марк двинулся вперед, мысленно обругав себя. Ну что за предрассудки, в конце концов. Он же больше не ребенок, чтобы, наслушавшись страшных историй, потом не суметь до утра сомкнуть глаз, лежа в своем спальном мешке.Там что-то было… Что-то большое шевелилось во тьме.Может быть, парень все же прячется за шторами? Марк стер пот со лба и заметил, что его рука дрожит. И тут же преисполнился ярости как на себя, так и мальчишку, из-за которого он вообще оказался в этом доме. Просто тут очень тихо. Так тихо, что это давит на уши. Обычно дома все равно издают какие-то звуки — то что-нибудь непременно начнет поскрипывать, то ветка постучит по окну, то мышь поскребется под половицей. Да мало ли существует источников звука. Но сейчас ухо совершенно ничего не улавливало, кроме тяжелого, немного хриплого, ускоренного дыхания Марка.Да уж, так накрутить себя, это еще надо умудриться. Подумать только, оказался в теплой, хорошо освященной комнате, в абсолютной тишине, увидел большое дерево — и на тебе, тут же начал сочинять на пустом месте невесть что.Но там точно что-то было! Он видел…Негромко зарычав, Марк резко развернулся к окну, стараясь не смотреть на проклятую елку. Ну что в ней могло быть ужасного, в этом разнаряженном людьми дереве? Тогда почему ему совершенно не хочется подходить к нему?А в следующую секунду Марк сообразил почему. Запах. Легкий, едва ощутимый запах хвои, влажной земли и перегноя витал в воздухе. Так пах лес.Но здесь, в обычном доме, посреди небольшого городка — откуда взяться такому сильному запаху? Марк не понимал этого, совершенно не понимал. Зато четко осознал две вещи: за шторами малец не прячется, они слишком сильно не доставали до пола (если только этот мальчик не умеет ползать по стене, как муха, ха-ха, веселая шутка, Марк, просто живот надорвешь), а на полу, оказывается, полно комьев земли и каких-то разводов, словно тут не так давно разлили воду.Болотная жижа.Марк вздрогнул всем телом и отступил на шаг от ели. Сейчас он хотел только одного — поскорее покинуть этот проклятый дом и этот проклятый город. Место, где в голову лезут дурные мысли и одолевают застарелые, почти забытые воспоминания.Лес темнел вокруг, деревья с каждым разом будто придвигались ближе. Подкрадывались. И с огромным трудом удалось сдержать крик, когда на болоте неподалеку вдруг пронзительно завопила какая-то птица.Нет, это все глупости. Как же громко будут смеяться над ним Питер и Говард, когда узнают, что Марк, словно маленький крысенок, испугался собственных фантазий и упустил их цель. Сбежал прочь, поджав хвост, поставил под угрозу все задание просто потому, что живущая в доме семейка оказалась на редкость нечистоплотной.Марк громко, каркающее рассмеялся. Ему не было весело, но он хотел слышать хоть что-то, как-то разрушить эту тишину и прогнать ту жуть, которая словно туманом все больше окутывала его сознание. Дерево наверняка привезли из леса. Где же еще оно могло расти? Скорее всего, те люди, которые срубили его и доставили сюда, просто принесли на своей обуви землю. И лужи — это всего лишь растаявший и высохший в тепле снег.Поэтому тут так неприятно пахнет. Мать мальчика уехала, не успев прибраться, а сам паренек или не захотел, или попросту не умел. Марк, зная насколько разнежены люди в этом мире, такому бы нисколько не удивился.А он тут уже навыдумывал всякого. Ну ничего, вот сейчас он поймает пацана и уж точно отыграется на нем за все свои страхи. Например, наломает веток с мерзкой ели и отхлещет парня так, что тот не только сесть, но и лечь несколько дней не сможет. Чтобы навсегда запомнил — не стоит подставлять взрослых и пытаться их покалечить.Да разве же тебя покалечили, малыш Марк? Ты просто самовлюбленный, самоуверенный слепец, который попался на простенькую уловку, а теперь испугался собственной тени…Марк тонко взвизгнул и резко обернулся. Рука метнулась к поясу и мазнула по тому месту, где он обычно носил пистолет.За его спиной никого не было.Но он же слышал, совершенно отчетливо, как кто-то проговорил эти слова совсем рядом высоким, скрипучим голосом!Марк несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стремясь успокоиться. Кажется, теперь он понял, отчего господин Тесо запретил им брать с собой в дом пистолеты. Не хватало еще начать стрельбу на пустом месте и привлечь чье-нибудь внимание.И тут, наконец, в тишине раздался звук. Тихий смешок, а следом за ним всхлип. Он быстро прервался, словно тот, кто издал его, быстро зажал себе рот ладонью.Услышанное мгновенно заставило Марка развернуться лицом к ели, напрочь позабыв все страхи. Мальчишка! Мерзкий мальчишка прячется за ней и еще смеет смеяться над ним! Думает, что все это так забавно?— Ну все, парень, ты нарвался! — Марк нехорошо оскалился и двинулся приямком к дереву. Запах леса становился все гуще, но он постарался не обращать на это внимания. — Целым ты от меня не уйдешь. Я напихаю тебе шишек в твой поганый рот и буду зажимать нос, пока ты не сожрешь их все до единой!Теперь, оказавшись совсем близко, он заметил в самом углу, несколько светлых прядей. Нехорошо ухмыльнувшись, Марк ухватился за ветку дерева, которая и правда оказалась неприятно колючей, и резко повернул. Посмотрим, как ты будешь смеяться, негодник, когда хвоя расцарапает твое милое личико!Дерево неожиданно легко повернулось, но ожидаемого вскрика не последовало. Потому что мальчишка каким-то образом провернулся вместе с деревом. Несколько секунд Марк просто тупо пялился на открывшееся его взору. Разум никак не хотел воспринимать то, что видели глаза. Его рот открывался все шире и шире, но из него не вырывалось ничего, кроме сдавленного хрипа.На Марка смотрел его отец. То, что когда-то было его отцом.Маска человека сохранилась лишь отчасти, покрывая лоб и правую щеку. Вместо глаз зияли глубокие провалы, из которых сочилась кровавая кашица пополам с зеленоватой жижей, светлые волосы с правой стороны выглядели почти обычно, тогда как с левой слиплись, покрытые слоем густой тины. Нижней челюсти не было, как и одной половины носа, из-за этого можно было легко рассмотреть тусклый желтоватый позвоночник и кусок ключицы. Все остальное тело — точнее, то, что от него осталось — настолько плотно переплелось с ветвями дерева, что трудно было разобрать, где заканчивается плоть и начинается хвоя.В нос ударил густой запах перегноя, болотных испарений и гниющей плоти.Когда-то, когда Марк был совсем маленьким, отец вместе со своим другом взяли его с собой на охоту. Вечером, рассевшись около костра, взрослые травили байки про различных чудовищ, населяющих леса и болота. Марк той ночью так и не уснул, пусть и старательно делал вид, чтобы не злить отца. Он все время выглядывал из своего спального мешка, опасаясь, что монстр выйдет из леса и утащит его, стоит только заснуть. Не помня себя Марк дернулся, желая отшатнуться прочь, а потом бежать, бежать и бежать, не разбирая дороги. К черту задание, к черту Тесо о’Тего, к черту всех и все. Это не может быть правдой, все происходящее просто не может существовать. Так не должно быть. Но запах, ставший уже нестерпимым, говорил об обратном. С глухим стуком на пол закапала вода.Незадолго до рассвета он разглядел, как в лесной чаще что-то шевелится. Большое, грузное и темное. И запах болота усилился неимоверно. Но отец только поднял его на смех, ведь утром они не обнаружили никаких следов. А через две недели отец пропал во время очередной охоты. Все думали, что его, вероятно, задрали дикие звери, но только Марк знал — его забрало чудище из болот. То самое чудище.Марк вновь дернулся изо всех сил и лишь теперь понял, что не двигается с места. Глаза его расширились так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Потому что он увидел, как ветви оплели его руку и тянут к себе.Раздался скрип, когда ель зашевелилась, разворачиваясь, расправляясь. Хотя какая же это ель… Монстр, тот самый жуткий болотный монстр, который сожрал его отца, а теперь, спустя столько лет пришел за самим Марком. Хвоя обратилась в короткую шерсть, мишура — в обрывки ткани серебряного цвета, а праздничные шары — в оранжевые помпоны.Ноги Марка подкосились, и он осел на пол, не в силах больше ни бороться, ни даже кричать. Из его рта вырывалось неразборчивое бульканье, а во взгляде не осталось ни капли разума, ужас уничтожил его быстро и неумолимо. Все больше ветвей тянулось к его телу, оплетало, тянуло в жуткую пасть чудовища, полную огромных, острых зубов. И лишь в самом конце, перед тем, как эта пасть захлопнулась, рассудок на секунду прояснился и Марк Кунц завопил — безумно, громко, отчаянно. Впрочем, крик очень быстро оборвался.***Мальчишка был у него в руках. Наконец-то!Тесо крепче сжал пальцы и дернул Патрика на себя, другой рукой спешно нащупывая в кармане шприц с транквилизатором. Теперь-то все пройдет как по нотам. И можно будет покинуть этот гнусный городишко и больше никогда в жизни сюда не возвращаться.Пусть мальчик бьется в его хватке, дергается, пытается удрать. Пока препарат не начнет действовать придется его крепко держать. Но Тесо был к этому готов. К крикам, слезам, мольбам. Возможно, парень даже попробует драться. И тогда можно дать ему сдачи. Так приятно будет слышать, как мальчишка начнет орать от боли, захлебываясь слезами, когда до его нежной плоти доберутся острые зубы горностая. А для начальства он, так уж и быть, сочинит какую-нибудь правдоподобную историю.Чего Тесо никак не ожидал, хотя, к стыду своему, должен был предвидеть — что паренек рванется прочь с невероятной силой и отчаянием. Он потерял буквально две секунды, стремясь сохранить равновесие, но этого оказалось достаточно. Патрик нырнул в открытое окошко, оставив в руках разъяренного Тесо курточку и несколько прядей светлых волос.— Ах ты тварь! — Тесо метнулся вперед, вцепляясь руками в подоконник. — Ты горько пожалеешь, так и знай!Теперь-то стало понятно, отчего малец выбрал именно эту комнату — ее единственное окно выходило прямо на крышу гаража, по которой едва ли не кубарем сейчас скатывался пронзительно верещащий и отчаянно пытающийся затормозить мальчишка. Но не успел Тесо метнуться следом, как оконная рама с треском соскользнула вниз, обрушиваясь прямо ему на пальцы.Тесо завопил от неожиданной и резкой боли, которая все нарастала и нарастала. Казалось, эта проклятая рама весит целую тонну, еще немного — и пальцы попросту отрубит. Он дернулся раз, другой, а на третий все же сумел высвободить руки и отшатнуться. Скуля, сделал назад насколько шатающихся шагов, но к радости своей не упал. Руки горели огнем, а шприц, который он успел на беду достать, оказался безнадежно расколот. Боль, ярость и потрясение смешались внутри в горячий клубок. Тесо закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Нужно было взять себя в руки. Мальчишка далеко не уйдет по такому морозу без верхней одежды и без обуви — он успел разглядеть, как сапожки слетают с ног Патрика во время его скольжения с крыши.Быть может, им даже повезет — если паренек хорошенько приложился головой при падении, то он будет дезориентирован или вовсе в отключке. Постепенно боль уменьшилась, сконцентрировавшись в пальцах. Тесо открыл глаза и осмотрел повреждения. Непохоже, что кости были сломаны. Но вот ушиб, да… Ушиб он заработал знатный. И мальчишка ответит ему за это. Ответит своей кровью. Наверняка его спутники не прочь поразвлечься с пареньком, и, так уж и быть, Тесо закроет глаза на их игрища.Он медленно согнул и разогнул пальцы. Боль усилилась, но не настолько, чтобы мешать пользоваться руками. Хорошо. Тесо выглянул наружу. Патрика не было видно. Но это не страшно. Конечно, снова открывать окно и пытаться прыгать следом за парнем он не станет. Рама, судя по всему, заедала, и кто знает, когда ей снова приспичит упасть. План сформировал мгновенно — сейчас он позовет Питера, и вместе они пойдут по следу Патрика. Говард пусть караулит подвал, а Марк запрет все двери в доме и будет следить, чтобы малец не пробрался обратно через окно.Тесо выдохнул. Теперь, когда окно захлопнулось, мигом стало жарко. Или это его просто разжарило от боли и выплеснувшегося в кровь адреналина? В любом случае, следовало поскорее выйти на улицу. Уж слишком маленькая и тесная эта комнатушка. Дом сам по себе был небольшим, дешевым, и это сильно сказалось на размере комнат.Словно находишься в коробке.Тесо развернулся и замер. Первое, что он испытал — недоумение. Следом — растерянность. Входная дверь был закрыта. Замок, который он буквально пару минут назад отстрелил, красовался на месте, целый и невредимый.Этого не может быть. Не может быть. Замки не восстанавливаются сами по себе.Он помотал головой и для верности хорошенько проморгался. Но дверь по-прежнему оставалась целой. И запертой. Тяжело сглотнув, Тесо приблизился к ней. Коснулся замка, ощутив под пальцем, который все еще неприятно дергало болью, холод металлического замка.Мне все это чудится. Чудится. Его разум никак не мог смириться с увиденным. Да, Тесо на своем веку много чего повидал, но мог руку дать на отсечение, что в маленьких, тихих американских городках, наподобие этого, в спокойных, мирных городках миров, которые не сдвинулись с места, жители которых не знают, что такое настоящее колдовство, замки не могут сами по себе восстанавливаться на дверях.Словно во сне Тесо протянул руку и повернул дверную ручку. Заперто. Чувствуя себя безумцем, идущим на поводу у собственных видений, он продолжил пытаться открыть дверь — толкал ее, дергал замок, пытался выбить.Ничего не вышло. Только пальцы разболелись так сильно, что едва удалось сдержать стон, да заныло отбитое о дверь плечо.Тесо затравлено оглянулся и тут же ощутил, как, спина и ноги словно покрываются льдом. Кровать стояла прямо за его спиной, покрывало едва ли не касалось голеней. Но когда он только попал сюда от кровати до двери было не меньше трех футов. И окно было дальше от стены. Он мог в этом поклясться.Быть может, он просто не заметил, насколько мала эта спальня, пока гнался за парнем? Был слишком увлечен?Тогда почему он не споткнулся о кровать, когда только попал сюда?Что-то твердое коснулось его бедра, и Тесо тонко вскрикнул. Но в следующую секунду понял, что это — его собственный пистолет, который он за неимением времени сунул в карман, рискуя прострелить себе ногу, чтобы успеть схватить мальчишку.Тесо отскочил от двери, выхватил пистолет и прицелился. Раз этот проклятый замок каким-то чудом восстановился — он сейчас вновь его отстрелит. А потом выберется, наконец, из этого дома.Пистолет сухо щелкнул. И еще раз. И еще. Нет! Невозможно!Липкий страх медленно, но верно оплетал его по рукам и ногам. Дрожащей рукой Тесо перевернул оружие. Проверил патроны — на месте все, кроме одного, того самого, которым он выбил замок.Это не дом, вдруг с кристальной ясностью осознал Тесо, убирая пистолет обратно в кобуру — это город. Город играет с ними, словно кот с мышами. Мало выбраться из этой комнаты, нужно убраться подальше от самого Дерри.Раздался противных хруст, заставивший Тесо дернуться всем телом, а потом попятится. Кровать. Проклятая кровать вздыбилась, зажатая между дверью и стеной, боковины ее, не выдержав давления, треснули и теперь их обломки торчали вверх, словно зубья чудовища.Разум все никак не мог поверить в реальность происходящего, но глаза видели именно то, что видели. Тесо ощутил, как по спине струится пот. Как же жарко! Нос уловил в спертом воздухе сладковатый аромат сахарной ваты и попкорна, но на фоне творящегося безумия это уже не имело никакого значения.Мальчишка, задание, возможный гнев господина О’Дима — все это перестало казаться чем-то существенным. Ужас сковал Тесо, мешая дышать, не давая ясно соображать. Стены сближались. Они готовы были раздавить его. Сплющить, словно какое-то насекомое. Еще чуть-чуть — и он не сможет пошевелиться. Его кости сломаются так же, как те боковины кровати, а тело превратиться в один большой кусок кровоточащего мяса. Спрессованного мяса.Совсем как дядюшка Гизмо, после того, как случайно угодил прямо под пресс для яблок.Окно! Стекло не дверь, оно должно поддаться ударам. Тесо вскочил и тут же тонко завыл от ужаса, ощутив, как его макушка уперлась в потолок. И окно, о Дискордия, окно уже наполовину закрывала стена.Тесо вцепился в собственную шерсть пальцами и дико, отчаянно завыл. Он слишком ясно понял, что если и разобьет стекло, то уже не сумеет протиснуться наружу. И даже пулю себе в голову не выйдет пустить, пистолет, вне всяких сомнений, вновь даст осечку.— Тесо… Малютка горностай… — голос шел откуда-то сбоку. Такой мягкий, едва ли не приторный.Тесо медленно повернул голову. На стене висела картина, довольно большая, в красивой резной деревянной раме. Он помнил, что заметил эту самую раму краем глаза, когда вбегал в комнату — та висела почти в самом углу. Но теперь ее край вплотную прижимался к двери.На самой картине была изображена поляна на берегу озера, с выжженной на солнце травой. Блики яркого солнца, стоящего в зените, играли на волнах, а где-то далеко-далеко темнели какие-то строения. То ли деревянные фургоны, то ли и вовсе цирковые шатры.А прямо по центру этой поляны стоял клоун. Высокий, изящный, в серебряном костюме с большими оранжевыми попонами, в огромных ботинках и с ярко-красной нарисованной улыбкой на белом лице. Клоун, как и положено рисунку, оставался совершенно неподвижен. А через несколько секунд вдруг моргнул своими слегка раскосыми серебряными глазами и широко, радостно улыбнулся, демонстрируя окаменевшему от потрясения Тесо крупные передние резцы. Чем-то этот странный тип походит на кролика.— Вижу, ты попал в беду, малыш? — по голосу никак нельзя было сказать, что этот факт чем-то расстраивал клоуна. — Почему бы тебе не подойти ко мне, что скажешь? Двигай сюда — тут тепло, светло и нет никаких страшных стен.Клоун захихикал, словно отмочил лучшую шутку на свете, и от этих звуков по спине Тесо побеждали мурашки. Запах попкорна и сладкой ваты усилился, став почти невыносимым, и исходил он явно от картины. Но к нему теперь примешались и другие ароматы — сухой земли, травы, распустившихся на солнце цветов, воды.До ушей Тесо донесся плеск волн озера, а в лицо внезапно подул прохладный ветер. Да и вся картина перестала в целом казаться двухмерной.— Ну что же ты, малютка горностай? Почему медлишь? Старина Пеннивайз думал, тебе нужна помощь… Выходит, я ошибся? – клоун сокрушенно покачал головой.— Мне… нужна… помощь… — с трудом прохрипел Тесо, медленно поднимаясь. Он совершенно не понимал, что тут происходит, но зато слишком хорошо ощущал, как стены и потолок касаются его, мешают распрямиться. Совсем немного, и он окажется вдавленным в обломки кровати, его нанизает на них как муху, не иначе.— Ну вот, совсем другое дело, — Пеннивайз радостно захлопал в ладоши, а потом вдруг приблизился к самому краю картины, словно та была не рисунком, а окном. Теперь Тесо видел его лишь по пояс. — Идем со мной, малыш Тесо. В моем цирке всем найдется местечко. Впервые на манеже — человек-горностай! О, тебя будут любить, очень сильно любить, и никто-никто не найдет тебя.Тесо сделал шаг по направлению к картине. Он теперь не сомневался, что на самом деле это был какой-то портал. Портал, который включился как раз вовремя. И перспектива стать неким ?человеком-горностаем? его не особо сильно пугала. Главное — сбежать из этой жуткой комнаты. А уж потом решить, как быть дальше и думать о том, что вообще произошло.Пеннивайз, став вдруг совершенно серьезным, протянул ему руку сквозь невидимую границу, разделявшую мир на картине и комнату, теперь напоминающую тесный чулан. Тесо осторожно коснулся чужой ладони. Та была теплой и совершенно точно самой настоящей.— Идем со мной, малютка горностай, — голос клоуна резко изменился, став более грубым и жестким, рычащим, и одновременно с этим затянутые в белый атлас пальцы мертвой хваткой вцепились в запястье Тесо, — идем туда, где все летают…Страх вновь пронзил Тесо, такой сильный и яркий, что он не смог сдержать пронзительного вопля. Потому что он понял, только сейчас понял, что его обманули, облапошили, словно последнего дурачка.Комната, дверь, сломанная кровать — все это было иллюзорным. Боковым зрением Тесо увидел, что кровать совершенно цела, а дверь распахнута настежь. И только Пеннивайз оказался настоящим. Живым и очень, очень голодным. Яркие алые губы разошлись в оскале, обнажая пасть полную огромных, острых клыков. В древних, горящих янтарным огнем глазах, Тесо безошибочно прочел свой приговор. И закричал вновь, задергался, в безуспешной попытке вырваться, одновременно замечая, что комната теперь выглядит совершенно обычно, словно не она только что уменьшалась в размерах. А потом его затащили в картину.Крик, который уже некому было услышать, стал куда тише, а после и вовсе превратился в булькающий хрип, когда клыки Пеннивайза сомкнулись на горле Тесо о’Тего.