Глава 3. Во имя Судьбы (1/1)

Дело близилось к ночи. Впервые в жизни Патрика не радовало наступление рождественского вечера. В этот раз праздника совсем не ощущалось, а на смену радостному предвкушению, которое зародилось где-то в глубине души еще до того, как мама уехала в командировку, пришло отчаяние и противный, липкий страх.Он ощущал себя загнанным в ловушку в собственном доме.Патрик уже множество раз горько пожалел, что вообще отправился второй раз в Общественный Центр. Денег у него почти не осталось, но он решил потратить последние центы на стакан с колой. В тот момент это показалось очень хорошей идеей.Хотелось хоть чем-то порадовать себя.Все же наступило Рождество, пусть его мама так и не приехала ни вечером, ни наутро. Патрик, конечно, очень волновался за нее, но ему хватило ума включить телевизор и посмотреть новости, в которых передали, что на Нью-Йорк налетел сильный буран и все рейсы из-за него отменили. Это его слегка успокоило, но в то же время стало понятно — мама не вернется домой к Рождеству.Никто не подарит ему подарок в рождественскую ночь, не украсит дом и елку, они не сядут ужинать, а после не отправятся гулять, как бывало в прошлые годы.Впрочем, теперь, прибежав домой, с гулко колотящимся сердцем, совершенно запыхавшийся, Патрик понял, что будет счастлив, если мама просто приедет, пусть завтра, пусть послезавтра, и он хотя бы сможет обнять ее. Вся его обида и разочарование мгновенно пропали, когда он осознал, что может вообще больше никогда не увидеть ни свою мать, ни родной дом.Те люди хотят похитить его, забрать навсегда из Дерри. Это острое желание человека, который преставился ему Тесо, Патрик уловил в тот момент, когда тот схватил его за руку. Оно исходило от него, сильное и густое, как едкий запах слегка подгнившего лука. Такое же мерзкое и тошнотворное.Если этот Тесо вообще человек.В последнем Патрик, откровенно говоря, сомневался. Он ощущался странно, не так, как другие люди вокруг, но не получалось сообразить, в чем именно заключалось отличие. Впрочем, это уже было не важно. Они знают его, знают, как он выглядит, и наверняка знают, где он живет. И это означает только одно — они придут за ним.Патрик сглотнул и попытался успокоиться. Не получилось. Паника подступала волнами. Он вспомнил, как чудом вырвался из хватки Тесо, как побежал на первый этаж и заскочил в ближайшей отдел по продаже одежды, спрятавшись в примерочной. Тогда он сообразил, что нужно хоть немного изменить свой внешний вид, чтобы его не узнали сразу. Патрик вывернул наизнанку шапку, отчего она стала казаться другого оттенка, тщательно спрятал под нее волосы, чтобы ни одна светлая прядь не выбилась наружу. Он отстегнул от своей верхней одежды низ, а также капюшон с меховой оторочкой, превратив пуховик в куртку — Соня не могла себе позволить купить слишком много одежды для сына, который, к тому же, активно рос, а потому старалась находить наиболее универсальные модели, в которых можно было ходить несколько сезонов, или хотя бы так долго, как будет получаться. А еще он повязал шарф поверх воротника, тем самым закрывая часть лица.В таком виде он и покинул Общественный Центр, сжимая в руках свернутую в рулон открепленную часть одежды и стараясь усиленно делать вид, что он идет вместе с кем-то, а не сам по себе. К счастью, его больше никто не пытался схватить, хотя он и заметил подозрительного мужчину в желтом плаще около самых дверей, от которого исходило примерно такое же ?луковое? амбре, как и от Тесо.А как только Патрик отошел достаточно далеко, по его мнению, то припустил прочь во все лопатки, стараясь не обращать внимания ни на что окружающее. И вот теперь он отчетливо осознал, что даже родной дом не сможет его защитить. Потому что он тут совсем один. А этим взрослым сильным людям ничего не стоит пробраться внутрь.С трудом сдерживая слезы, Патрик все же нашел в себе силы доковылять до ванной комнаты. Быть может, ему стоит поискать помощи? Но у кого? Вдруг эти страшные люди — нет, не люди, они не люди, они куда хуже — поджидают его неподалеку и только и ждут, чтобы он снова вышел из дома? Мелькнула мысль позвонить в полицию. И тут же пропала — Патрик сильно сомневался, что полицейские не примут его за шутника.Или они поверят и решат, что мамочка о тебе плохо заботится.Патрик вздрогнул. Он иногда видел подобное по телевизору — когда родители оставляли ребенка в опасности, его после забирали какие-то люди, чтобы найти для него другую, более безопасную семью. До этого момента он и представить себе не мог, что сам может стать словно бы героем такой передачи, и тот факт, что мама оставила его одного, нисколько не пугал. Но ведь в полиции могут подумать совершенно иначе. Вдруг они решат, что мама бросила его, и отдадут в другую семью прежде, чем она вернется?С губ сорвался тихий всхлип. Патрик не знал, насколько он прав в своих суждениях, но его воображение было уже не остановить, и оно рисовало картины одну ужаснее другой. Нет, в полицию ему тоже путь заказан.Облизав враз пересохшие губы, Патрик склонился над умывальником и проговорил как можно громче и четче:— Бобби, ты слышишь меня? Пожалуйста… Приходи ко мне. Кажется, я в беде. Я не знаю, что делать!Патрик повторил свое обращение раз пять с небольшими перерывами, но не получил не только ответа, но даже самого малого знака, что был услышан.И вот тогда он опустился прямо на пол ванной и тихо, но отчаянно заплакал. Потому что понял — даже Оно не поможет ему. Не хочет или, возможно, даже не может. Он на самом деле остался совсем один.Мысль, что с Пожирательницей Миров могла случиться какая-то беда, что эти существа как-то навредили ей — ужасала. А потому он старательно гнал ее прочь.Прошло довольно много времени, прежде чем Патрик сумел успокоиться и взять себя в руки. Он очень сильно сейчас хотел оказаться рядом с мамой, но понимал, что это невозможно. И все, что он может сделать — попытаться по мере сил и возможностей обороняться от тех, кто хочет забрать его. Пусть все, что он сделает, лишь задержит этих существ. Пусть лишь замедлит. Но, быть может, это даст ему хоть какую-то фору, и он сумеет от них удрать.Вот только куда ему бежать Патрик совершенно не представлял. Но решил, что куда подальше, пока не кончаться силы — не самый плохой вариант.Лучше, по крайней мере, чем совсем ничего.***К вечеру мороз, казалось, стал еще сильнее. Снег неприятно хрустел под ногами, норовя забиться в ботинки.Питер Свифт поежился, в сотый раз мысленно проклиная про себя засранца о’Тего, который мало того, что упустил мальчишку, так еще заставил их оставить свои плащи в машине, а саму машину около арендованного ими на пару дней дома.И если насчет автомобиля все было понятнее некуда — далеко не все дороги в Дерри расчистили должным образом и автомобильное движение возобновилось лишь по одной-единственной центральной улице, то вот требование одеться так, чтобы не выделяться из толпы, казалось откровенно глупым. Люди в этом городишке были на редкость тупы, впрочем, как и все люди, по мнению Питера, и не видели дальше собственного носа. А плащи куда лучше защищали от холода, не то, что какие-то жалкие курточки.Да и к чему вообще все эти предосторожности? Им нужно было всего-то поймать какого-то мальчишку. Зачем готовиться к захвату так, словно это как минимум обученный стрелок? Питер этого откровенно не понимал. Впрочем, каким бы противным не показал себя о’Тего, в его власти было превратить жизнь своих подопечных в ад всего парой фраз, сказанных кому нужно и когда нужно. Никто из них не забывал об этом, а потому все помалкивали. Быть может, еще придет время, и они поквитаются с надоедливым тахином, но сейчас оно явно не пришло.Едва слышно пробормотав себе под нос неразборчивое ругательство, Питер достал небольшой набор карманных инструментов и принялся возиться с механизмом, поднимающим гаражную дверь. Уговаривать различные замки работать, как должно, у него получалось лучше всех прочих и именно поэтому его отрядили заняться гаражом. Такое решение тоже совсем не нравилось Питеру, ему вообще, откровенно говоря, мало что нравилось в последние пару дней. И теперь придется торчать тут, на морозе, куда дольше остальных, которые наверняка уже пробрались в теплый дом.Через некоторое время механизм негромко щелкнул, и дверь гаража с противным скрипом поползла вверх. Питер тут же юрко проскользнул внутрь, бегло осмотрелся, нашел выключатель и щелкнул им. И сразу же, не теряя времени, принялся работать с механизмом двери уже изнутри. Теперь его задачей было не просто закрыть дверь, но и заблокировать ее так, чтобы мальчишка, если он решит удрать от них через гараж, не смог бы этого провернуть.Когда дело было сделано, Питер, убрав инструменты, оглянулся и осмотрелся. Удара в спину он совершенно не ждал, еще бы, ведь в доме нет никого, кроме маленького мальчика. Гараж представлял собой довольно печальное зрелище, учитывая, что никакой машины в семействе Дэнвиллов не водилось, а помещение досталось им как дополнение к дому. На полу были разбросаны какие-то мешки, садовые инструменты, пустые банки из-под краски. Только теперь Питер ощутил не самый приятный запах, которым пропитался воздух. Да уж, кажется, выбросить использованные банки, чтобы те не воняли, этим людям в голову так и не пришло.Тупые люди.Презрительно фыркнув себе под нос, Питер направился к двери, ведущей в дом. В гараже было душно, запах краски становился все сильнее, а от свежего морозного воздуха, попавшего в помещение в момент вторжения, не осталось и следа. Да еще и без того тусклая лампочка крайне раздражающе мерцала.Хорошо хоть дверь в дом была слегка приоткрыта. Судя по всему, мальчишка либо и правда планировал удрать через гараж, либо вообще не сообразил, что в него можно проникнуть снаружи, а потому не позаботился даже о засове.Питер, кривовато ухмыляясь, решительно схватился за ручку двери и шагнул внутрь… и в следующую секунду понял, насколько он недооценил людей в целом и этого мерзкого ребенка в частности.Довольно объемное пластиковое ведро все это время стояло на приоткрытой двери, и как только Питер нарушил равновесие — тут же опрокинулось, заливая того остро пахнущей краской.Все произошло настолько неожиданно, что в первые секунды Питер даже не понял, что случилось, и лишь когда опустевшее ведро стукнуло его по руке — с визгом отшатнулся назад, споткнулся о порог и неуклюже завалился на пол.Краска успела попасть в глаза и сейчас их немилосердно жгло, резкий запах начисто блокировал обоняние, а от противного вкуса на языке тошнота мгновенно поднялась комом к горлу.И Питер, судорожно и безуспешно пытаясь отчистить лицо, проплеваться и продышаться, совсем не заметил, как дверь в подвал мягко, словно подхваченная порывом ветра, закрылась, и сам по себе негромко щелкнул замок.***Все это не имеет смысла. Совершенно!Только эта мысль крутилась в голове Говарда Нортона, когда он заслушал план этого много о себе мнящего о’Тего, и она же сопровождала его все время, пока они добирались до дома мальчишки, пока ждали наступления полной темноты и пока разделялись, дабы зайти каждый со своей стороны.Говард не сомневался, что все эти излишние предосторожности были не нужны. И ими тупица о’Тего старался компенсировать собственный провал в Общественном Центре. Конечно, такой крутой тахин — а упустил маленького мальчика. Да, да, это именно паренек во всем виноват, а вовсе не руки кое у кого растут не из плеч, да и голова тоже находится где-то по соседству.Впрочем, помня о том, как его самого едва не повязали — но мальчишка тут был совершенно не причем, стоит заметить, просто не повезло, ничего больше — Говард промолчал.И теперь, копая снег около того места, где, предположительно, должно находиться окошко в подвал, он только уверился в собственной правоте. Да если этот парень и решился бы удрать через подвал — не смог бы при всем желании. Окошко завалило снегом, а рама наверняка намертво примерзла. К тому же сам дом не настолько большой, пусть и с гаражом, чтобы иметь дополнительный выход из подвала. Достаточно было зайти в двери, благо их в доме всего две — главный вход и запасной, выходящий во двор. А не вот это все. Дай о’Тего больше людей, и он бы их у каждой форточки расставил, можно было не сомневаться.Тупой перестраховщик. Зато Говард уже знал, что напишет в ближайшем отчете. Расскажет все, как есть, и про подвал, и про провал в Общественном Центре. Вот и посмотрим тогда, кто тут самый главный. А нечего было заставлять его копать снег, словно какую-то шавку, просто потому, что у него единственного из всех фигура годится для того, чтобы протиснуться в окно.Наконец, с разрыванием сугроба было покончено. Без особого энтузиазма Говард потянулся к раме. Вот сейчас он дернет за нее, убедится, что та намертво примерзла, и просто закопает ее обратно. А потом отправится прямиком к о’Тего. Если уж он не смог открыть ее снаружи — а разбивать стекло, только чтобы пробраться внутрь, при этом рискуя порезаться, Говард совершенно точно не хотел — то мальчишка не сумеет открыть ее изнутри. И если парень решит забежать в подвал, то сам же себя и загонит в ловушку.С неприятным скрипом окошко открылось внутрь. Говард грязно выругался сквозь зубы. Значит, придется лезть в проклятый подвал. При всем своем недовольстве о’Тего, он слишком хорошо понимал, что если сейчас просто забросать окно снегом и соврать про примерзшую раму, а парень все же сумеет удрать через подвал, каким-то образом прокопав себе путь наружу — то ему, Говарду, не сносить головы.Темный оконный провал одним своим видом не предвещал ничего хорошего. Конечно же, там нет света. И нужно подняться по лестнице до самого выхода, чтобы добраться до выключателя. Не то, чтобы Говард боялся темноты, к тому же он не так плохо в ней ориентировался, уж всяко лучше жалких людишек, но все равно ему было неприятно. Темнота будила в нем не самые хорошие мысли и воспоминания, от которых он бы с радостью избавился.Горестно вздохнув, Говард все же протиснулся в подвальное окно. Да, как ни прискорбно, но о’Тего оказался прав, пожалуй, лишь он один и смог бы это сделать. Мягко приземлившись на пол, он достал небольшой фонарик и принялся осматриваться. И первое, что с раздражением отметил Говард — не было никакой необходимости искать выключатель, так как лампочка попросту отсутствовала на положенном месте. Дальнейший осмотр не выявил ничего подозрительно — самый обычный подвал: полки со всякой всячиной у стен, неровный пол, несколько отсыревшие стены, уже начавшие покрываться изморозью (окно так и оставалось открытым, впуская морозный уличный воздух).Убедившись, что мальчишка не прячется где-то в укромном месте, Говард направился к выходу. И замер. Это было уже интереснее. Ступени лестницы влажно поблескивали в свете фонарика, словно были чем-то намазаны.Кажется, парень-то не промах!Что ж, ребенок пытается обезопасить себя как может. Это было бы даже похвально, если бы не острое желание покончить с делом и как можно скорее убраться из этого городишки, где постоянно кажется, словно кто-то стоит прямо за спиной.Говард невольно поежился и приблизился к лестнице. Наклонился, принюхиваясь. Так он и думал. Масло. Не так уж много, особо обильно им были политы только нижние ступени, вероятно малец не рассчитал объем или просто не удержал и опрокинул бутыль целиком. Ну что еще взять с ребенка, живущего в таком сытом и безопасном мире.А вот перила отсутствовали. И, судя по кривым обрубкам около самых ступеней, парнишке хватило сил и ума отпилить их. Но сделано это было явно в спешке. Что ж, значит следовало проявить аккуратность.Говард медленно, балансируя, принялся подниматься по лестнице. Нижние ступеньки дались с трудом, но зато потом стало легче. И раздражение на несносного мальчишку с его глупыми уловками росло тем сильнее, чем больше времени требовалось на преодоление этого неожиданного препятствия.Но вот чего Говард не ожидал, так это резкого, бьющего по ушам треска, стоило ему покрепче ухватиться за ручку двери. Обычная пугалка, которую как правило крепят на ладонь, продающаяся в любом магазинчике с товарами для розыгрышей. Детская игрушка, не более, но она сделала свое дело, заставив дернуться, всего лишь на миг утратив собранность. Нога тут же соскользнула со ступени, и Говард с пронзительным воплем — в котором было больше злобы и удивления, чем боли — едва ли не кубарем свалился обратно во тьму подвала.Окно плавно и беззвучно закрылось, но этого никто не увидел.***Замок негромко щелкнул и открылся. Это было хорошо. Все обещало пройти куда проще, чем сулил им господин Тесо. Марк Кунц довольно улыбнулся и спрятал набор отмычек в карман. Ему уже не терпелось оказаться в теплом, сухом помещении, но все же дело явно стоило затраченных усилий.Господин Тесо велел блокировать четыре основных выхода — главный, запасной, гараж и подвал — откуда мальчик мог бы попробовать удрать. Как понял Марк, паренек им попался юркий и смышленый, и запросто мог броситься наутек.Задачей Марка было проникнуть через запасной вход — двери, выходящие с кухни в небольшой и совершенно нерасчищенный дворик. Убедиться, что паренек не прячется на кухне, а после следить за гостиной на случай, если малыш решит улизнуть через окно вместо двери.Ничего сложного.Марк взялся за ручку и потянул дверь на себя. И в который раз поразился, насколько народ в этих мирах непуганый. Мало того, что дома такие хрупкие, кажется, можно стену пробить рукой, если постараться, так и двери тонюсенькие, со стеклянными вставками.Словно люди, живущие тут, уверены, что никто и никогда не нападет на них.К примеру, Марку ничего не стоило просто разбить стекло и открыть замок изнутри. Это заняло бы куда меньше времени, и он давно уже мог бы отогреться.Да только он все же решил сделать дело аккуратно, чтобы не вызвать никаких подозрений. Ему нравилось думать, что со стороны все будет выглядеть так, будто мальчик просто испарился из дома. Делать все осторожно, не оставлять следов.Конечно, и в этом Марк тоже не сомневался, эти остолопы Питер и Говард как всегда все испортят. Наверняка что-нибудь сломают, разобьют или выломают. Никакой тонкости.Но сам Марк вовсе не собирался им уподобляться, и свою часть работы он сделает как следует.Дверь приоткрылась ровно на четверть и замерла. Марк нахмурился и надавил сильнее — безрезультатно. Кажется, что-то мешало изнутри. Ну конечно, мальчишка догадался, что они могут прийти за ним и наверняка попробовал чем-то заложить верь. Да только вышло у него отчасти.Не так ты и смышлен, как подумалось, не так ли?Марк усмехнулся. Что ж, ломать дверь или выбивать окно все равно нет никакого смысла, ведь даже через такой небольшой проем он сумеет протиснуться в дом. Хотя, стоит признать, мальчишку будет не лишним оттаскать за уши за то, что создал лично ему, Марку, препятствия.Выдохнув и постаравшись втянуть живот получше, Марк начал протискиваться в дверной проем. Это оказалось не так и сложно. Может быть, не стоит и утруждать себя, пытаясь наказывать мальца.Он слишком рано расслабился. Эта мысль пришла буквально через пару секунд, когда нога внезапно провалилась куда-то вниз, а следом что-то твердое с силой врезалось ему лицо.Еще не сообразив, что происходит, Марк в страхе взвизгнул, подавшись назад, но врезался все в ту же проклятую дверь. Впрочем, уже в следующую секунду он взял себя в руки, а страх сменился злостью.Это просто половица. Всего лишь не прибитая к полу половица, на край которой он случайно наступил.Случайно ли?Прижав одну руку в горящему лицу, Марк очень осторожно начал перемещаться вбок. При этом он уже готов был, в случае чего, подставить вторую руку, если снова ступит не туда, куда надо. Однако, обошлось.Злость тем временем не утихла в его душе, а разгорелась только сильнее. Этот гадкий ребенок заставил его, Марка, вот так осторожничать. Заставил его, пусть и на краткий миг, испугаться. И, да, проклятье, сумел пустить ему кровь!Последнее стало понятно, когда, уже стоя подальше от двери, Марк отнял руку от лица и взглянул на ладонь. Не похоже, чтобы нос был сломан, но вот синяк, кажется, обещает налиться знатный.Негромко зарычав, Марк, наконец, внимательно осмотрелся. Все мгновенно встало на свои места. Половица, судя по всему, оказалась сломана задолго до этого вечера. На полу было полно следов не самого качественного ремонта, причем довольно застарелых. Вероятно, парень видел, как работники — или, может быть, даже какой-нибудь сосед за номинальное вознаграждение, с деньгами у этой семьи явно было довольно туго — возились то и дело на кухне, оттого-то ему и пришла в голову мысль смастерить подобную ловушку.Марк презрительно фыркнул. Ловушка — это он сильно загнул. Выломанная и слегка сдвинутая половица да подпирающий дверь мешок с каким-то явно тяжелым хламом. Элемент неожиданности, вот что по-настоящему сыграло свою роль. Ну а теперь самое время расплатиться по счетам. Да. Как там любят повторять эти жалкие людишки? Кровь за кровь.Нехорошо ухмыльнувшись Марк развернулся к выходу и увидел, как что-то светлое мелькнуло в коридоре. Похоже, мальчик все же решил спрятаться в гостиной. Это большая ошибка, приятель. Очень большая ошибка.Не мешкая, Марк двинулся прямиком в гостиную. В тот момент, когда дверь запасного входа не спеша закрылась, и сухо щелкнул замок, на кухне уже никого не было.***В этот раз осечки быть не должно. Тесо о’Тего был в этом твердо уверен. Он очень хорошо все рассчитал. Разузнал о соседях мальчишки — все они по тем или иным причинам покинули свои дома: кто-то отправился к знакомым, кто-то уехал в другой город к родственникам, а кто-то просто отправился погулять по центральной улице в этот рождественский вечер. Удостоверился, что мамаша ребенка не появится раньше положенного. Господин О’Дим, конечно, уверял, что все под контролем, но женщина — она на то и женщина, и кто знает, на какие безрассудства она будет готова пойти ради собственного дитя.Разослал своих подчиненных блокировать возможные пути отхода. Хотя, по большому счету, он просто не хотел, чтобы эти кретины путались под ногами.Тесо не сомневался, что лично поймает мальчишку. Наверняка тот спрятался где-нибудь на втором этаже — отчего-то люди часто верят, что чем дольше по их душу идут от входной двери, тем меньше вероятность, что дойдут.Как глупо.Замок довольно легко поддался, и Тесо проскользнул внутрь, сразу же развернулся и закрыл за собой дверь. Пусть улицы и пустынны, но все равно не следовало привлекать внимания. После он без промедления снял с себя изрядно поднадоевшую ему человеческую маску. Тут же воспринимать мир стало на порядок легче. Тесо оскалил мелкие острые зубы, осмотрелся и хорошенько принюхался.В доме было тихо. Свет горел во всех комнатах — еще один просчет со стороны мальчишки, очень характерный для ребенка. Взрослый на его месте, наоборот, постарался бы затаиться в полной темноте, в надежде, что можно будет тихо выбраться, прячась в тенях.Дети же боятся темноты, в первую очередь полагаясь на зрение, потому что еще не до конца обучились ориентироваться в пространстве, используя другие чувства.Чуткий нюх уловил резкий запах краски и куда менее заметные ароматы подсолнечного масла и опилок.Кажется, парнишка решил обороняться. Тесо ухмыльнулся и дотронулся до шприца с транквилизатором в левом кармане. Совсем скоро этот несносный ребенок не будет представлять никаких проблем и верно послужит делу его Алого Величества.Соблюдая крайнюю осторожность, Тесо направился вглубь дома. Уже на подходе к лестнице он увидел источник неприятных запахов — у самой двери в подвал лежали неаккуратно спиленные перила, пустая довольно объемная бутыль из-под подсолнечного масла, длинная, перепачканная в свежей краске кисть, а также стояла табуретка, на которой красовался небольшой ящик из-под инструментов. Около деревянной ножки сиротливо лежала лампочка.Ох и влетело бы тебе от матери за устроенный бардак, парень!Тесо не сдержал презрительного фырканья. Он едва ли не воочию видел, как спешно паренек тащил сюда все это, как старательно отпиливал перила в подвале — ему повезло, что дерево явно было старым и очень легко подалось пиле — потом выкручивал лампочку и под конец разливал масло. А потом вдруг услышал, как то-то пытается пробраться дом, и припустил наверх, тут же бросив все. У него не осталось времени даже спрятать следы своей бурной деятельности и создать видимость, что гостей он не ждал.Как убого.И все же не стоило терять бдительности. Какими бы ни были уловки мальчишки — они непременно сработают, если их не ожидаешь.Но Тесо как раз ожидал. А потому нисколько не удивился, увидев натянутую над верхней ступенькой лестницы веревку. Переступать через нее он не стал, а прежде внимательно осмотрел пространство вокруг. И, с довольным рычанием, потянул на себя лежащий у самого края лестницы коврик.Ну конечно, под ним прятались небольшие, плотные мячики, которые забавно и высоко прыгают, если запустить их куда-нибудь со всей силы. Достаточно, чтобы потерять равновесие, оступиться, запнуться за веревку и кубарем полететь с лестницы. — Ну нет, малыш, старину Тесо не взять таким простым фокусом.Неожиданно откуда-то снизу раздался грохот и приглушенный визг, а следом — еще два, почти синхронно, но на порядок тише. С огромным трудом Тесо сдержал тяжелый вздох. Да, судя по всему его помощники, как он и предполагал, купились даже на такие простые фокусы.Сборище тупиц.Осторожно переступив через веревку, Тесо, уже не скрываясь, направился к ближайшей двери. На втором этаже было две небольшие спальни, и мальчишка, вне всякого сомнения, находился в одной из них. До обоняния отчетливо донесся его запах — парнишка боялся их, очень сильно боялся. Это было хорошо. Это было правильно.Тесо приблизился к двери, за которой находился мальчик. Повернул ручку.Заперто. Кто бы сомневался.А вот возня, которую секундой позже расслышал Тесо, ему совершенно не понравилась. Скрипела оконная рама. Выходит, мелкий гаденыш предполагал, что его нехитрые ловушки не сработают. Но зато они дали ему понять, что все его преследователи теперь в доме. И прямо сейчас мальчишка пытается сбежать.На раздумья времени не осталось. Теперь Тесо действовал больше рефлексами, чем разумом, понимая, что счет идет на секунды и уже нет времени ломать дверь или вскрывать ее. Он выхватил пистолет, верный спутник любого уважающего себя тахина, и выстрелил в замок. Повредить мальчишке он не боялся, глубинное чутье подсказывало ему, что этого ребенка убить им не дано. Зато у него получилось сэкономить время.Дверь распахнулась, и Тесо рванул внутрь, к окошку, в которое уже пытался протиснуться этот неугомонный мальчик. Но за секунду до того, как Патрик Дэнвилл едва не ускользнул от своих преследователей, пальцы Тесо о’Тего мертвой хваткой вцепились в воротник его куртки.