Болезненное предчувствие (1/1)

Самцы его вида значительно отличались от самок как по строению, так и по физиологии. Это было обусловлено во многом, если не во всем, ролью, уготованной им природой.Крупные, мощные и абсолютно не зависящие ни от кого и ни от чего самки предпочитали вести, как правило, оседлый образ жизни. Самцы же были кочевниками, мелкими, хилыми, слабыми и не имеющими возможности долго существовать вне той оболочки, которую им удавалось занять. Жизненно зависеть от существ иного вида, которые годятся лишь пищу — что может быть унизительнее? Однако выбора не было от слова совсем. После того, как Прим отступил, существовать иначе попросту не представлялось возможным.Впрочем, он никогда не жаловался. На природу вообще не принято обижаться, это чревато большими последствиями. Его задача, как самца, была предельно проста. Есть, чтобы копить энергию, путешествовать, чтобы искать подходящую самку и впадать время от времени в спячку, если поиски оказывались безуспешными, дабы восстанавливать свои нечеловеческие силы. А если самку удастся найти — ему останется лишь спариться с ней и оплодотворить. А после быть сожранным, дабы обеспечить будущее поколение необходимой для развития и должного формирования энергией.Так вышло, что в этом мире он уже отыскал подходящую самку, хоть это поначалу казалось непосильной задачей. Как и полагалось, он преподнес будущей партнерше щедрый дар: заманил в город небольшую труппу циркачей, каждый из которых являлся прекрасным образчиком разнообразных психических отклонений. Играть с такими, заставляя всю тьму их душ изливаться на окружающих, было одним удовольствием. Подарок пришелся явно по душе, и вскоре после того, как все члены труппы пришли в окончательную физическую и психическую негодность, ему благосклонно дозволили приблизиться.Но, вопреки заложенному природой, ему отчего-то милостиво сохранили жизнь. Быть может, оттого, что вокруг и без его скромного участия присутствовало огромное изобилие пищи. А возможно, была какая-то иная причина. Впрочем, он так и не решился об этом спросить.И сейчас, не имея иного выбора, он вновь отдал себя на Ее милость и суд.И ему вновь была дарована жизнь.***Грета распахнула глаза. И в тот же миг попыталась вскочить. Уже не имело никакого значения, где она находится — в ванной ли комнате или в том жутком бесконечном библиотечном зале.Нечто преследует ее. Нечто жуткое, страшное, нечеловеческое. Она должна бежать. Должна…Она не сумела даже сесть. Что-то удерживало ее. И все тело было налито свинцовой тяжестью. Паника начала затапливать Грету, и она, суля от ужаса, попыталась вновь вскочить. Дернулась раз, другой… А потом ее разум, наконец, сумел в должной мере воспринять то, что видели ее глаза.Она не была ни дома в ванной комнате, ни в том жутком зале. Грета очень хорошо видела белый высокий потолок и часть светлой стены, на которую падали солнечные лучи.Почему-то именно они и успокоили Грету. Ну как может произойти что-то страшное, когда светит такое яркое солнце?Она зажмурилась и отчаянно затрясла головой, силясь сбросить с себя обрывки тех видений, которые заполонили ее голову. Девушка не могла связать их во что-то одно, цельное, не могла осознать и понять. И, собственно, не хотела.Постепенно кошмар начал отступать на второй план. Образы все больше и больше дробились, пока не превратились лишь в смутные тени на самой границе сознания. Грета вдохнула, сосчитала до десяти и медленно выдохнула. И только после этого снова открыла глаза. Она всеми силами сейчас старалась не думать о том, что видела перед тем, как потерять сознание. Вообще не вспоминать. Забыть. Потому что если она продолжит думать про это, то начнет кричать и уже не сможет остановиться.Медленно Грета повернула голову и, только рассмотрев небольшую комнату, а также ощутив, наконец, резкий характерный запах медикаментов, сумела понять, где же она находится.Больничная палата.Постепенно все начало становиться на свои места. Раз она кричала, то ее отец наверняка вышиб дверь в ванную комнату. Обнаружил на полу бессознательное тело дочери и вызвал скорую, а, возможно, попросту сам отвез ее в больницу. Грета пошевелила рукой и тут же нахмурилась. Вот почему она не смогла вскочить с кровати — ее привязали. Но зачем?Однако не успела она задаться этим вопросом, как в дверном проеме появилась медсестра со шприцем в руках. И ее настороженный взгляд совершенно не понравился Грете.— Мисс Кин?— Д… да, — слова давались с трудом. Во рту пересохло, а языком было невыносимо тяжело шевелить, — можно мне… воды?Медсестра задумалась на несколько секунд, все так же настороженно глядя на Грету, и словно что-то взвешивая, а потом убрала шприц и кивнула:— Конечно.Медсестра ушла, а Грета устало прикрыла глаза. Происходящее настораживало. Что-то было не так. Что-то, о чем она не помнила. Ее привязали и, похоже, накачали каким-то успокоительным. Но почему?Усилием воли Грета заставила себя открыть глаза. Она не хотела снова заснуть.И снова увидеть бесконечный библиотечный зал.Она хотела вернуться домой. Но если сон смотрит ее, то, скорее всего, придется остаться тут до утра.Медсестра вернулась, неся в руках стакан воды, а следом за ней в палату вошел врач. Так, по крайней мере, подумалось Грете. И когда он заговорил, стало понятно — догадка оказалась верной.— Добрый день. Я доктор Винсент Лэнг. Вы можете назвать мне свое имя? — и тут же добавил, повернув голову к медсестре. — Вы можете развязать ее.Грета недоуменно моргнула. Она совершенно не понимала, зачем доктор Лэнг спрашивает ее имя, когда оно известно медсестре, да и наверняка ее отец сообщил им, кто она такая. — Грета. Грета Кин.— Какой сейчас день? Грета нахмурилась, одновременно невольно следя взглядом за медсестрой, освобождающей ее руки и лодыжки. Вопрос был довольно трудный. Когда ничем особо не занят, то и дни все сливаются в одну сплошную череду, и нет особого желания следить за датами. Но, вроде бы, та самая попойка проходила девятого числа, кажется, они еще пили за круглую дату, две девятки.— Десятое сентября. Если, конечно, я не была в отключке больше суток.— Не были, мисс Кин, — доктор Лэнг позволил себе скупо улыбнуться, — и последний вопрос. Вы помните, что произошло с вами до того, как вы попали сюда? Что именно вы помните?Медсестра помогла Грете сесть и, судя по всему, настороженность ее сменилась сочувствием.Конечно, теперь-то она убедилась, что ни у кого шарики не заехали за ролики.— Я… я была с друзьями. На вечеринке, — Грета замялась, а потом, жадно отпив воду из стакана, все же продолжила. Если уж говорить, то не стесняясь. У нее и так есть, что скрывать, помимо своего не самого пристойного поведения, — мы выпивали. Разный алкоголь. Курили травку. Я сама не затягивалась, но сидела рядом и могла глотнуть дыма. Потом я… заснула. Грета ощутила, что начинает краснеть. Это ее разозлило. Ну почему она тут словно бы оправдывается перед этим докторишкой? Какое его дело? Конечно, он не заставлял ее все это выкладывать, но кто сказал, что последовательность была в списке достоинств Греты Кин?— Ладно! Я нажралась, как свинья, и отрубилась. Кто-то из друзей принес меня домой. Утром я проснулась и меня начало рвать. Отключилась ненадолго. А потом, когда пришла в себя, пошла открывать дверь ванной и снова отрубилась. И очнулась уже тут.Грета с вызовом посмотрела на доктора Лэнга, ожидая осуждения и неодобрения. И готовая обороняться, если он начнет читать ей мораль. Но тот остался спокоен и словно бы не слышал резкого, практически хамского тона, которым с ним говорила Грета. Зато, судя по неодобрительному цоканью, его прекрасно расслышала медсестра. — Спасибо, мисс Кин. Ваша честность достойна уважения. Раз вы не помните, что произошло после, позволите ли вы мне рассказать вам? Грета неуверенно кивнула и снова принялась пить воду. Ровный, вежливый тон совершенно сбил ее с толку, напрочь прогнав всю злость. — Ваш отец сказал нам, что после того, как вы пообещали открыть ему дверь, вы принялись страшно кричать. А потом он услышал, как вы упали на пол. Стоит отдать должное мистеру Кину, он сумел сохранить хладнокровие в этой непростой ситуации и сначала набрал номер скорой, а потом уже кинулся выламывать дверь. Прибывшая бригада не сумела привести вас в чувство на месте и потому привезла сюда. Уже в приемном покое вы пришли в себя, и снова начали кричать. Вы вырывались, порывались куда-то бежать, царапались, кусались и совершенно не узнавали окружающих. Нам пришлось вколоть вам сильное успокоительное и привязать, чтобы вы не навредили себе.Грета слушала доктора Лэнга и не могла вымолвить ни слова. Все произошедшее потрясло ее. В конце концов она отставила в сторону опустевший стакан, заметив при этом, как сильно дрожат ее руки.— Но… как так? Как я могу не помнить?— Если обрисовать простыми словами — ваша нервная система перевозбудилась. Настолько сильно, что вы перестали ее контролировать. Это как машина, которая потеряла управление. Скорее всего, ваш мозг сгенерировал какие-то жуткие образы, от которых вы и пытались спастись. Но как только все пришло в норму, ваш разум заблокировал все лишние воспоминания. Это такая своеобразная защитная реакция.— И это… все из-за алкоголя?— Скажу честно, как правило после обильных возлияний такого не происходит. Обычно или во время, или сильно после. Но из всех правил бывают исключения. Мы взяли вашу кровь на анализ, мисс Кин, но кроме алкоголя, не в таком уж и большом количестве, ничего отклоняющегося от нормы не обнаружили. Так же мы провели вам томографию головного мозга, ведь иногда подобное поведение возникает из-за опухоли. Не пугайтесь! — доктор предупреждающе поднял руку, заметив, как мгновенно побледнела Грета, — ничего также не было обнаружено. Другими словами, вы абсолютно здоровы. И кроме алкоголя винить, выходит, нечего.Грета обдумала слова доктора Лэнга. С одной стороны, это было хорошо, что с ней все в порядке.Ничего с тобой не в порядке, и ты это прекрасно знаешь. Конечно, все их тесты оказались бесполезны. Ведь ты отлично помнишь, отчего кричала.Но с другой стороны, пришла неожиданно горькая мысль, лучше бы уж это была опухоль. Да, жутко и смертельно опасно, но по крайней мере объяснимо. Опухоль хотя бы существует на самом деле и ее можно вырезать. — Доктор… как долго вы продержите меня здесь?— Я бы хотел понаблюдать вас до утра, мисс Кин. Но мистер Кин настойчиво желает забрать вас домой. Решать, конечно же, вам. Теперь, когда я вижу, что вы снова адекватно воспринимаете окружающую действительность, только ваше согласие имеет для нас законное значение.— Я… я хочу домой, доктор. Мой отец непременно сразу привезет меня обратно, если что-то пойдет не так, я уверена.— Хорошо, мисс Кин, — в голосе доктора Лэнга на мгновение послушалось легкое разочарование, но тут же исчезло, словно его никогда и не было, — в таком случае я подготовлю все бумаги. Вам стоит пропить курс успокоительных препаратов, а также обратится к своему лечащему врачу, чтобы он мог некоторое время понаблюдать за вами. Но, скорее всего, подобного не повторится. Если, конечно, впредь вы перестанете столь сильно злоупотреблять алкоголем. Можете позвонить своему отцу, мисс Кин и сообщить, что через час он сможет забрать вас.Грета в ответ лишь угрюмо кивнула. Слова доктора про алкоголь ей совершенно не понравились. Уж она-то лучше знала, что ей можно, а что нет. Но, наверно первый раз в жизни, Грета Кин оставила свое мнение при себе.***Прежде чем завести мотор и отвезти Грету домой, ее отец слегка повернулся, глядя прямо в глаза дочери.— Милая, я прошу тебя быть сейчас честной. Доктор Лэнг говорил со мной и сообщил, что в твоей крови не было никаких… запрещенных препаратов. Но видишь ли, как аптекарь, я знаю, что есть вещества, которые выводятся очень быстро. А еще все время выходит что-то новое…Отец замялся, а Грета лишь тяжело вздохнула. Она уже поняла, к чему идет разговор.— Я не принимала никаких наркотиков, па. Правда. Только смешала пиво и виски. Прости, что заставила поволноваться.Грета опустила глаза. На самом деле стыдно ей не было. Но если она хотела и впредь развлекаться так, как ее душе будет угодно, следовало поиграть в примерную дочь.— Да уж, заставила. Я же тебе говорил, нельзя смешивать такое. Неудивительно, что тебя так скрутило. Но теперь все в порядке, это главное.Последние слова сильно насторожили Грету. Как и чересчур мягкое поведение ее отца. Да, ее обморок испугал его, как и последующий приступ помутнения рассудка, но ведь он прекрасно видел, в каком состоянии дочь добралась до дома. И Грета всерьез полагала, что домашний арест — самое мягкое из ждущего ее.— Знаешь, говорят, что ни делается, все к лучшему. Думаю, случившееся тебе послужит хорошим уроком на будущее. Твой организм имеет не безграничные ресурсы и, поверь, с возрастом все будет только ухудшаться.Грета пристально уставилась от отца, но тот уже отвернулся и завел мотор. Что-то было не так. — Пап, что случилось?— С чего ты взяла, милая?— Я надралась в стельку, чуть не угодила из-за этого в Джунипер Хилл, а ты говоришь — все к лучшему?— Ну… в Джунипер Хилл ты все равно бы не попала, милая, туда отправляют только преступников, как я слышал.— Не уходи от темы, па.Ее отец тяжело вздохнул, и медленно проговорил, словно пытаясь подобрать слова:— Я думал поговорить с тобой дома, милая. Завтра, а может и через пару дней. Не хотел волновать после… после всего. Но раз ты настаиваешь — ладно. Ранним утром, когда ты еще спала, к нам приходил полицейский. Твои приятели, точнее, некоторые из них, решили, что просто напиться им мало. И они приняли кое-что посильнее алкоголя. Ну а потом, как водится, их потянуло на приключения.Отец замялся, а Грета ощутила, как глубоко внутри словно бы зашевелился противный, холодный, склизкий ком. Ее затошнило. И она, кажется, уже поняла, о чем услышит сейчас.— Часть твоих приятелей погибла сегодня ночью, Грета. Вылетела на встречную полосу и угодила прямиком под колеса грузовика. Полицейский сказал, ребят было много, они набились в машину битком. И потому в участке составили список тех, кто был на вашей гулянке, и теперь составляют другой список — тех, кто до сих пор жив. Это чтобы… чтобы было легче опознавать тела. Знать, кого именно пригласить.Грета зажмурилась и обхватила себя руками.— Я могла бы быть вместе с ними.Так сказал этот монстр. И он оказался прав. И, значит, тот разговор тоже не был кошмарным бредом.Грета почувствовала, что ее начинает трясти. Но не горе по погибшим приятелям — она не вспомнила бы имена большей части из них — послужило тому причиной. Она так надеялось, что все пережитое ей окажется только лишь кошмарным сном, галлюцинацией, и вправду вызванной смешением алкоголя. За тот час, пока она ожидала отца, Грета уже практически убедила себя в этом.Но теперь все ее доводы рушились, словно карточный домик.— Милая, может быть, нам вернуться? Если тебе нехорошо, возможно, доктор Лэнг все же оказался прав, настаивая…— Нет! — Грета так резко распахнула глаза и вскинула голову, что ее отец вздрогнул, — пожалуйста, папочка, отвези меня домой! Спокойный сон — это то, что мне нужно. Но только не тут.— Хорошо, милая. Ты права. Дома и стены помогают. Ее отец улыбнулся — очень постарался улыбнуться, по крайней мере — и начал выруливать на дорогу. — Пап, я хочу кое-кто спросить, — на самом деле Грета не хотела. Но понимала, что ей нужно это знать, — кто принес меня домой? Или привел…— Принес. Он не представился полностью. Сказал, его зовут Боб, и что ваша вечеринка явно удалась, ну а он просто помогает даме добраться до дома. К слову, этот парень показался мне трезвым, как стеклышко. Ты правда его не знаешь?Грета только покачала головой. Но, конечно, на самом деле она знала.Боб. Роберт. Роберт Грей.Он вернул ее домой после того, как что-то сотворил с ней. Что-то ужасное. И теперь это что-то сводит ее с ума. Грета больше не сомневалась в этом.Она посмотрела в окно и в следующую секунду ощутила, как ее кожа покрывается мурашками и ужас ледяной коркой сковывает нутро. У самого выезда с территории больницы стоял тот самый Роберт Грей. Когда машина поравнялась с ним, он широко улыбнулся и махнул рукой.Грета улыбнулась и махнула рукой в ответ. А спустя секунду осознала, что ее тело двигалось само по себе. И только присутствие отца не позволило ей заорать в голос.Отец вновь улыбнулся ей, гораздо увереннее, чем прежде, и прибавил газу. Он словно бы не замечал выражения лица дочери.— Что ж, главное, ты все же оказалась дома, милая. Все самое плохое позади.Грета отчаянно зажмурилась, обхватила вновь себя руками и что есть силы вцепилась пальцами в плечи.Нет папа, нет. Кажется, все самое плохое только начинается…