Разговор 4. О справедливости и законе. Часть 2. (2/2)

- Со мной случается подобное, - торопливо уверила ее Адила. В ее голове наконец прояснилось, и теперь все, чего ей хотелось, так это остаться одной и хорошенько обдумать все, что она увидела в своем видении. В видении, что ей послал, пробуждаясь, камень отца. Мельком подумав об этом, Адила теперь понимала, что так оно и есть. Иначе и быть не может. -Извини, что напугала тебя, милая, но все в порядке.В порядке, все в порядке. Только уйди.Одернув юбки платья, дочь тавернщика неловко передернула плечами и коротко поклонилась ей.- Как скажете, мадам, - сказала она и попятилась к двери. – Тогда я принесу вам воды. Вы попьете, умоетесь, и вам станет еще лучше.Сквозь глухое раздражение Адила понимала, что девчонка искренна в своем желании помочь. Каким бы пропащим ни был этот мир, в нем еще рождались добрые люди.- Спасибо, - смягчившись, кивнула она. – Я буду тебе крайне признательна.А теперь – уходи.Ободряюще улыбнувшись, девчонка коснулась ручки двери и - неуверенно, почти застенчиво покосилась на Адилу. Ну, что ещё?- Мадам апотекарий, а можно последний вопрос?Адила мрачно уставилась на нее исподлобья. С каждой секундой удерживать благодушный вид ей давалось с все большим трудом.- Слушаю, - процедила она сквозь плотно сжатые зубы, и девчонка, вдруг предательски порозовев и заправив темные локоны волос за уши, выдохнула:- В папиной книге учёта я видела, что ваша фамилия - Даль'Варек. Скажите, а... А Джеспар Даль'Варек? Он, наверное, ваш брат?Дыхание Адилы вмиг перехватило. Она позабыла и о своем раздражении, и о черном камне, пульсирующем в кармане у ее бедра. Подавшись вперёд, она вцепилась глазами в лицо девчонки. Не приведи Боги, ты мне в чем-то соврешь.- Джеспар? Откуда ты его знаешь? Он... Он здесь?- Да, - просияла девчонка, не ведая о буре, что поднялась в душе Адилы. – Он снимает у нас комнату, там, дальше по коридору. Но уже несколько дней не появлялся. Наверное, - ее карие глаза подернулись мечтательной дымкой, - Святой Орден опять послал его куда-то с поручением.- Святой Орден… что-то поручает моему брату? – запнувшись, переспросила Адила. Ей, возможно, послышалось?- Ну… да, - подтвердила девчонка, наконец почуяв какой-то подвох. – Извините, вы, наверное, в дурных отношениях, раз… Еще раз извините, мадам. Но все здесь знают, что мессир Даль’Варек – наемник, работает на Святой Орден, но в свободное время не прочь взяться за работу от кого-то попроще.Наемник.Работает на Святой Орден, но не прочь взяться за работу от кого-то попроще.Ее брат, ее Джеспар – наемник.Адила, не выдержав, хихикнула и до крови прикусила губу. Девчонка покосилась на нее с подозрением.

- Извините, - в который раз пробормотала она. - Я думала, вы сможете мне…О, Адила понимала, что от нее хотела эта наивная малышка. Этот румянец, этот мечтательный взгляд. Какая девчонка к своей двадцатой зиме не влюблялась в обаятельного негодяя? А уж если Джеспар, который с малых лет был копией своего отца, за годы их с Адилой разлуки потерял лишь свое достоинство, но не гены, то удивляться вспыхнувшему к нему интересу и вовсе не стоило.- Найди себе кого-то помоложе, детка, - хмыкнула Адила. – И того, кто зарабатывает на жизнь честным путем, а не того, кто за лишний медяк не откажется вскрыть кому-нибудь глотку.Девчонка открыла было рот, готовая встать на защиту объекта своей неуемной страсти, но что-то во взгляде собеседницы явно остановило ее. Заморгав, она еще раз поклонилась и выбежала за дверь. Адила же, дождавшись, когда ее шаги стихнут на лестнице, тяжело поднялась с кровати и проковыляла к окну.- Как это на тебя похоже, Джеспар, - печально прошептала она, вглядываясь в свое отражение, но видя лицо брата. – Сделать все так, чтобы он наверняка сошел с ума от злости.Их отец презирал наемников, и Адила считала, что любой добропорядочный человек не может относиться к ним с доверием. Какое может быть доверие к тем, кому безразлично, кто его наниматель, если он в состоянии ему заплатить? К тем, кто может предать, если за предательство им заплатят больше? Кодекс чести, которым многие из них бахвалились, не стоил и ломаного гроша. Гибкость ума, необходимая такого рода беспутной профессии, позволяла этот кодекс пересмотреть, если выпадет случай.- Как низко ты пал…

Но, быть может, это еще можно исправить? Задумчиво наморщив лоб, Адила достала камень отца и поднесла его к глазам. Он изменился. Теперь он сверкал гладкими гранями, словно черный алмаз. Внутри него вихрился густой туман. Он словно… пробудился? Прикрыв глаза и прислушавшись к его пульсации, Адила могла поклясться, что ощущает его настроение. Он ожидал, что она предпримет дальше, согласившись в своем видении владеть им по-настоящему.Вот только Адила пока не понимала, что это значит. Отец дорожил этим камнем… Быть может, он помогал и ему? Поддерживал его в стремлении быть тем, кем он являлся? А быть может, были правы в своих казавшихся глупыми сказках братья, и этот камень, передаваясь по наследству в их семье, ждал, когда появится тот, кто сможет раскрыть его потенциал – во вред или во благо? Представлять, что именно ее, Адилу, он посчитал достойной своих сил, было волнительно. До этого мига она сомневалась, что достойна хоть чего-то.Но что это за силы? Сможет ли Адила с помощью них добиться правосудия для Молли Беловереск? А вразумить Джеспара?

- Похоже, мне остается лишь это проверить, - пробормотала Адила и оглянулась на кровать, где лежали ее флаконы с добавленным в зелья ликорисом.Похоже, ей остается лишь рискнуть. Теперь, когда она не одна, когда у нее есть помощник, у нее должно получиться.Ее горло перетянуло отголосками страха, но Адила решительно отмахнулась от него. Проверив застежку на плаще и собрав разбросанные по кровати флаконы в карманы, она выскочила из комнаты в коридор и – едва не столкнулась лбами с дочкой трактирщика, возвращавшейся к ней с кувшином воды и стаканом.- Мадам? – изумленно пролепетала девчонка, расширив глаза. – Вам… вам стало лучше?- Определенно, - буркнула Адила, не останавливаясь. Но на середины лестницы вниз ей сделалось совестно перед доброй малышкой, и она, оглянувшись через плечо, попыталась ей улыбнуться: - Поставь кувшин и стакан мне на стол. Когда я вернусь, они мне точно пригодятся.Из таверны она вышла через боковую дверь. Она не могла допустить, чтобы Черновод увидел ее и умудрился что-либо заподозрить. Нет, пусть ублюдок и дальше думает, что находится в полной безопасности. Адила с удовольствием затянет удавку на его беззащитной шее – когда воспротивиться он уже не сможет.Наслаждайся своей мерзкой свободой, пока можешь, жалкое ничтожество.Мощенные булыжником улицы Квартала Чужестранцев покрылись тонкой коркой льда. Неловко поскальзываясь на поворотах, Адила припустила в сторону городских ворот. Стражники, несшие у них свой пост, проводили убегающую в вечернюю тьму женщину в желтой робе безразличными взглядами. Действительно, в этом зрелище не было ничего удивительного: апотекарии всегда спешат, и время суток для них не помеха. День или ночь, зной или вьюга, их путь был непреклонен. Всегда найдется бедолага, у которого прихватило спину, ребенок, которого одолел жар, женщина, которая не могла разродиться. И тогда молитвы Мальфасу утрачивали все свои чудодейственные свойства. Лишь целительские руки апотекариев могли им помочь.Что ж, если призадуматься, миссия, что сейчас стояла перед Адилой, не так уж отличалась от рутины ее прежних дней. Вот только исцелить она собиралась не чью-то рану, не чью-то болезнь, а чью-то жизнь.Остановилась передохнуть Адила только тогда, когда добежала до дороги, по правую руку от которой тянулись стены Арка, а по левую – именитые столичные озера. Впереди нее, в запорошенной снегом вечерней мгле, горели первые огни фермерского поселения. Растерев замерший нос руками, Адила заставила себя еще раз обдумать все, что пришло ей в голову после пробуждения в таверне.Конечно, она не имела ни малейшего понятия, в каком доме живет Молли Беловереск, но узнать это будет не так уж трудно. Если ей не поможет соседское добродушие, то какая-нибудь сплетница не откажется почесать языком об ужасной лгунье, опорочившей доброе имя Лиги апотекариев. Найти такую будет также легко: если не на лавке у какого-нибудь дома с подружками, то - в небольшой таверне, расположенной у мельницы, где местные коротали свои вечера.И, как только Адила найдет Молли, то приложит все свои усилия, чтобы возродить в ней надежду для еще одного рывка. Она покажет ей флакон с сонным зельем с добавлением ликориса, и когда женщина подтвердит, что именно оно попало ей в руки от Черновода, Адила напишет своему учителю, Солнцебору. Он выслушает ее, и, быть может, вместе они придумают, как разыскать контрабандиста Ройла, и как убедить Даль’Маннока в том, что он пригрел змею на своей груди.

Стук лошадиных копыт и грохот повозки за спиной заставили Адилу, замершую посреди дороги, опомниться, и она поспешно отошла к ее краю, под горящий ласковым, золотистым светом полуночного масла фонарь. Однако владелец повозки не спешил проезжать мимо. Заглянув ей в лицо, он тронул свою кобылу за поводья, и та послушно остановилась, отфыркиваясь от снежинок, норовивших залететь ей в нос.То был уже совсем пожилой мужчина, завернутый в теплый, но такой же видавший виды, как и он сам, тулуп. Его белоснежная борода топорщилась в разные стороны так, будто в ней произошел алхимический взрыв. Из-под кустистых бровей на Адилу смотрели добрые медово-карие глаза.- Мадам апотекарий! – поприветствовал он ее, приподняв над головой меховую шапку. – Благослови Мальфас ваш путь. Если хотите, я вас подброшу. Негоже в такую непогоду да в такую темень ходить на своих двоих.Адила замерла на мгновение, осознавая свою удачу. Видят Боги, все складывалось изумительно гладко.- Вы местный? – спросила она, подходя ближе к повозке.- А то! – ухмыльнулся в усы старик. – Всю свою жизнь – да под взором Мальфаса, - добавил он и махнул рукой на чернеющий над Арком профиль, выбитый в скале. – Куда вам надобно?- К дому Беловереск.- Беловереск, - эхом откликнулся владелец повозки, и лицо его вдруг посуровело. – Вы, наверное, и без меня это знаете, мадам, но апотекариев в этом доме с некоторых пор не жалуют.Адила подавила в себе порыв болезненно зажмуриться.

Будь проклят этот мир. Будь прокляты люди, живущие в нем лишь для того, чтобы осквернить его еще больше. Апотекариев не должны бояться, не должны избегать. Апотекарии не должны разрушать жизни, они должны их спасать. Как, как получилось, что простые истины исказились, утратили свою первозданную суть?Адила была готова к тому, что внутренний голос ответит ей на этот вопрос, но внутри нее зимней вьюгой свистела тишина. Дрогнувшими пальцами она сжала камень отца – или уже ее собственный? – в кармане, и лишь его мягкая пульсация успокоила ее.- И все же мне нужно туда, - упрямо ответила Адила, и старик огорченно вздохнул.- Воля ваша, мадам. Мальфас мне судья, я вас предупредил. Полезайте в повозку.В повозке компанию Адиле составили мешки с зерном и репой. Она успела освободить себе место и примоститься на самом краю, свесив ноги вниз, как возница прищелкнул поводьями, и его кобыла, фырча, возобновила свой ход.Промозглый, вмиг усилившийся ветер ударил по ушам Адилы, и она поспешно накинула на голову капюшон. На унылые черно-снежные пейзажи, проплывающие за боками повозки, она не смотрела. Вместо этого Адила одной рукой сжала камень в кармане робы, а другой достала – определила наощупь – флакон со своим зельем.В голове мелькнула шальная мысль: вдруг оно просто не подействовало в тот час, и все, что происходило позже, извращенный результат осечки? Но она знала, как оно бывает, знала, что сейчас чувствует себя совсем иначе.- Думаешь, это хорошая идея, вынуждать Беловереск вновь идти в бой?Адила, вздрогнув, едва не выронила флакон на петляющую под ногами, разбитую в подмороженную грязь ленту дороги. Рядом с ней сидела ее маленькая копия. Она словно вышла из ночи пожара в реальность. В том же милом розовом платьице – с юбками помятыми из-за того, что их лихо закручивали за пояс.И одно дело – видеть ее в видениях, но здесь, сейчас, на старой повозке, в завихрениях зимней вьюги она напоминала больную галлюцинацию, а не образ судьбы. Во рту Адилы сделалось кисло, и она еще сильнее сжала камень – то ли отца, то ли свой – в руке.- Я хочу лишь справедливости для Молли. Она должна понять. Помогая мне, она поможет себе.Маленькая она улыбнулась, и красный огонь в ее глазах вспыхнул в ночной темноте особенно ярко.- Все не так просто, и ты это знаешь, - сказала девочка и посмотрела на флакон с зельем в руке Адилы. Нахмурила тонкие брови. – Я ведь сказала, что если мы будем вместе, тебе больше не понадобится это глупое зелье.- Я помню, и все же… Ты теперь постоянно будешь вот так рядом со мной? – вырвалось у Адилы из самой груди.- Не знаю. Это ты мне скажи. Это ведь ты все никак не решишься, - передернула плечами копия ее.- Не решусь на что? – просевшим от волнения голосом спросила Адила, и в этот же миг повозка остановилась.- Мадам, вы что-то сказали? – Старик неловко из-за толстого тулупа повернулся назад и отчего-то вздрогнул.Черт возьми. Адила совсем забыла о нем и о том, что, разговаривая вслух, могла привлечь к себе лишнее внимание. Ведь, она была уверена, вряд ли хоть кто-то, кроме нее, увидит рядом с ней маленькую девочку... Адила едва не поперхнулась воздухом, оглянувшись на свою спутницу. Место в повозке рядом с ней было пусто. Как будто там никогда и никого не было.- Я вслух проговаривала симптомы, - откашлявшись, улыбнулась старику Адила. Улыбка получилась жалкой, вымученной. – Иногда это помогает понять, что именно нужно лечить. Извините, если смутила вас.- Нет-нет, если вам это нужно… Просто… Мне на секунду показалось, что ваши глаза… - замямлил было возница, но тряхнул головой и повернулся обратно к дороге. – А, не обращайте и вы на меня внимания. Чудится от усталости всякая дрянь.Повозка вновь тронулась, и Адила с силой вгрызлась в большой палец руки. Как же глупо она подставилась! Ей повезет, если старик не посчитает ее безумной. Но ведь она придумала хорошую отговорку, правда? И она совсем не безумна. Все намного сложнее.Их путь занял еще около дести минут. Они проехали мост через дамбу и остановились у ряда небольших, скромных домиков у изножья каменистых холмов.

- Вот, тот второй дом принадлежит Беловереск, - махнул рукой в нужном направлении старик, когда Адила, спрыгнув с повозки, подошла к нему. – Переночевать внутри вам вряд ли позволят, но мельница совсем недалеко от дамбы. А там, как вы наверняка знаете, наша таверна. Не аркские хоромы для путешественников, но комнатушку с сухой постелью Жак-Жак вам непременно выделит.- Спасибо, - поблагодарила его Адила. – Благослови вас Мальфас.- И вас, мадам, и вас. И удачи вам с Калебом. Мужик в последнее время совсем сбился с пути.С этими словами старик укатил своей дорогой, а Адила, по щиколотку утопая в снегу, поспешила к дому Беловереск. В одной из его комнат горел свет свечи, и она, только сейчас вспомнив о времени, надеялась, что ее и вовсе пустят на порог в столь поздний час.Поднявшись по низким ступенькам к двери, Адила стукнула по ней костяшками пальцев, и та вдруг приоткрылась, подгоняемая ее касанием и пронзительным ветром. Странно.

Внутри было пусто и тихо. Никто не отзывался на ее оклики, и Адила, чувствуя себя вором или убийцей, прошла вглубь – к комнате, где горела свеча. То оказалась кухня, маленькая и ужасно захламленная, покрытая пылью и грязью – женская рука ее давным-давно не касалась. За столом у стены сидел молодой мужчина, всклоченный, с темными кругами под глазами и несвежей рубахе. И пил.Завидев на пороге Адилу, он на секунду застыл со стаканом у рта, а потом – выпил содержимое одним махом и утер губы тыльной стороной ладони. Его серые глаза пробежались по лицу гостьи и остановились на ее желтой робе, выглядывающей из-под плаща. И потемнели.- Прошу простить меня за вторжение, - торопливо заговорила Адила, чувствуя, как тяжелеет воздух вокруг нее. – Я…- Апотекарий, - выплюнул Калеб Беловереск с такой ненавистью, что сделалось страшно.- … Адила Даль’Варек. Да, я апотекарий, но я пришла, чтобы помочь Молли. Я хочу поговорить с ней.Некоторое время мужчина смотрел на нее так, будто не верил своим ушам, но затем вдруг горько фыркнул – как будто всхлипнул – и покачал головой.- Поговорить с Молли? Смешно.Сердце Адилы пропустило удар. Она заозиралась, надеясь, что Молли, услышав чужой голос, выйдет, чтобы увидеть незваного гостя. Но та не появлялась. Вместо нее в темном углу кухни Адила увидела маленькую себя. Девочка, раскачиваясь с пятки на носок, выжидательно посматривала то на нее, то на Калеба.

- Поверьте, мессир Беловереск, - с трудом оторвав взгляд от нее и облизнув пересохшие губы, сказала Адила, - я здесь не для того, чтобы причинить Молли зло. Я, кажется, знаю, как привлечь Ройла Черновода к суду, но мне нужна ее помощь.- Уже никто не причинит зла моей Молли, - тихо и зло сказал Калеб и потянулся к бутылке. – Моя Молли мертва.Время и пространство схлестнулись в глазах Адилы в тонкую линию, линия эта перевернулась и – оказалась иглой, впившейся в самую сердцевину ее мозга. Чтобы не упасть, она вцепилась рукой в край кухонной двери.- Что? – глупо переспросила она.- Моя Молли мертва, - повторил Калеб, наблюдая, как стакан наполняется прозрачной, терпко пахнущей жидкостью. – Ушла из жизни в начале этого года.Из кухонного угла, где затаилась ее маленькая копия, донесся едва слышный, скорбный вздох. Девочка смотрела на Адилу безмолвно, но в ее красных глазах та без труда прочитала укор пополам с сожалением.Все не так просто, и ты это знаешь.Нет, подумала Адила, чувствуя дрожь в коленях, я не знала. Но ты наверняка знала все наперед.

- Я… мне очень жаль, - с трудом выговорила она. Ее сознание кружило темным хороводом из обрывков мыслей, и лучшее, что она могла выдавить из себя, так это с детства заученные, глупые фразы: - Да примет Мальфас ее на Вечных путях.- Молли покончила с собой, - сказал Калеб ничего не выражающим тоном и опрокинул в себя очередной стакан. – Таких как она Мальфас на своих сраных путях не приемлет.Все существо Адилы вмиг завопило от нестерпимого ужаса. Она без сил привалилась плечом к двери и на секунду прикрыла глаза, борясь с собой.Соберись, соберись, соберись.…Наверное, этому Черноводу нужно было не только насиловать женщин, но и убивать их.Голос Армэля рухнул в ее сознание камнепадом, и Адила всхлипнула и зажала рот ладонью, скрывая от Беловереска беззвучный смех.Ну, так он и убил. Молли умерла из-за него.Из-за всех них. Из-за ублюдка, что изнасиловал ее. Из-за тех, кто косо смотрел на нее, плевал ей в спину. Из-за этих лоснящихся жиром свиней Трибунала.Из-за нее. Из-за Адилы. Конечно же, и из-за нее.- И мне похуй на этого Ройла, - добавил вдруг Калеб. Стянув с тарелки кусок сала, он кинул его в рот и принялся сосредоточенно жевать. – Точнее не так. Вот как правильно: я надеюсь, что совсем скоро он обманет и выебет спутницу какого-нибудь безупречного, и уж тогда его точно повесят. А еще – что я доживу до того времени и буду в первых рядах зевак, чтобы нассать на его труп. Вот. Так будет идеально. Ну а вы, мадам… как вас там?.. Даль’Варек, можете идти со своей помощью на хер. Здесь она уже никому не нужна.Как же? Как же не нужна? Дыхание вновь перехватило, и Адила вцепилась в ворот робы, открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

Что это за мир, в котором люди уже не верят в то, что может совершиться справедливость? Что это за мир, в котором люди отчаялись настолько, что не верят в то, что кто-то еще может им помочь?- Мессир Беловереск…- Уходите, - повторил мужчина, продолжая жевать и рассматривая столешницу под своими руками. – Не заставляйте Богов испытывать мое терпение.Наощупь – мир перед нею окрасился во тьму, - Адила побрела прочь. Ее сердце превратилось в сгусток отчаяния и билось под горлом, прорывалось наружу хрипом и горечью слез.Наверное, ей не стоит отчаиваться. Наверное, даже без Беловереск еще можно что-либо сделать. В ее руках доказательство вины Черновода. И Солнцебор обязательно поддержит свою ученицу…- Даль’Варек, - задумчиво протянул Калеб из кухни – так далеко и так близко - и – воткнул нож ей в спину: - Дамиан Даль’Варек наверняка был вашим отцом. Папка рассказывал мне о том, каким был Трибунал при нем. Говорил, что он был великим человеком. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что его плоть и кровь среди тех, кто покрывает насильников?Будь ты проклят. Будь проклят весь этот мир.Задыхаясь, Адила выскочила на улицу и побрела куда глаза глядят. Ей было нужно подумать. Подумать еще раз. Нужно забыть злые слова Беловереск, но лучше – помнить. Они справедливы. Отец ни за что не простил бы Адилу, узнай он, каким людям она спускает все темные дела. Он…Земля вдруг закончилась под ногами Адилы, и она, коротко взвизгнув, ухнула вниз, к грохочущей у изножья дамбы воде. Кубарем скатилась по склону, ребрами пересчитывая каждую кочку, прикрытую толстым слоем снега. И замерла, рухнув на спину, у самой кромки испускающей могильный холод, черной воды.То ли хохоча, то ли рыдая – какая, к черту, разница? – Адила сплюнула кровь из прокушенной щеки, откинула с лица задравшиеся полы плаща и уставилась в темное, низкое небо. Снег продолжал кружиться в воздухе, оседая промозглой влагой на ее щеках.

В голове снова было пусто – ни хороших, ни плохих мыслей. Почти благодать. Лишь бы ее – ее, конечно, ее! - камень не выпал из кармана… Ах, он на месте. На месте.Совсем скоро она услышала рядом с собой легкие, едва слышные шаги. Скосила глаза на звук и увидела маленькую себя. Остановившись рядом, девочка опустилась на колени и ладонью взбаламутила озерную воду. Она молчала, но и Адила не спешила открывать рот. Завороженная легким танцем снежинок над головой, она наслаждалась последними минутами покоя.Она точно знала, что последними.- Сегодня утром я спасла ребенка. Мальчика, - наконец заговорила Адила. Девочка рядом согласно тряхнула светлыми волосами, продолжая пропускать черную воду сквозь пальцы. – Он неправильно лежал в утробе, и молодой апотекарий, Шеймус, не знал, как помочь роженице. Я справилась, я знала, что делать, и мальчишка заявил, что это Боги послали меня в Арк в этот день. А я… я смотрела на этого синюшного младенца в своих руках и думала, что будь на это действительно воля Богов, то он бы не рождался вовсе.

- Почему? – склонила голову вбок ее маленькая копия. Ее глаза мягко мерцали в уютной снежной тьме едва потухшими углями. Красиво. И страшно.

Адила хохотнула, превозмогая боль в ребрах.- Что с ним будет? Кем он вырастет? Быть может, ему повезет, и он будет просто очередным страдальцем. Проживет унылую жизнь, полную лишений и надежд на праведный божий суд, и умрет так, что никто не заметит его отсутствия. Но может случиться и так, что он окажется на месте несчастного Калеба: его любимую женщину оболгут, она, не выдержав позора, наложит на себя руки, а ему останется лишь похоронить ее, проклясть этот мир и спиться. И даже это не самое страшное. Он может стать тем, кто не будет страдать сам, но будет приносить страдания другим. Лгать, прикрываясь законом, насиловать, убивать.- Все может быть, - согласилась девочка. – Людской мир полон вероятностей, - добавила она и протянула руку к мокрой робе Адилы. – Все твои флаконы разбились.- Блядь, - изнуренно прошептала Адила и зажмурилась, чувствуя, как предательские слезы срываются вниз и затекают в уши.Они помолчали еще немного. Откуда-то издалека, сквозь плотную тишину, окутавшую их, доносились отголоски лая собак и размеренного стука топора, рубящего дрова.

- Солнцебор мне теперь не поможет, - прошептала Адила. – У меня нет доказательств, только мои слова, и даже если он поверит им, то для Даль’Маннока их окажется мало. Если он и вовсе согласился бы нас слушать. Для него закон ничего не значит, только его репутация.- Вероятней всего.- Все впустую. Мне не дадут вернуть справедливость в этот… этот…- А тебе нужна чья-то еще помощь? У тебя есть я.- Я хочу действовать по закону.- Ты сама сказала, что его больше нет в этом мире. Но он был в твоем отце. Есть и в тебе.Адила собрала во рту остатки крови и вновь сплюнула. В ее груди расцветала уверенность, что в этих словах есть смысл. А почему нет? Как может его не быть?- Ты сказала, что вернешь мне камень, если на этот раз я буду владеть им по-настоящему, - прокряхтела она, с трудом садясь на земле.

Ее ребра протестующе заныли, но она не обратила на боль никакого внимания. Вместо этого она достала из кармана свой камень, и тот осветил ее содранные в кровь, мокрые ладони черным светом. Красиво. И страшно. Но любая сила страшна, если не знаешь, как ей пользоваться.

- Я пока не понимаю, что это значит, - вздохнула Адила и – вздрогнула.

Моргнув, она обнаружила маленькую себя напротив. Девочка сидела в черной озерной воде, но холод ее, казалось, совсем не беспокоил. Розовые юбки ее платья, превратившись в прозрачную, тяжелую вуаль, оплетали ее ноги.- Покажи мне, - прошептала Адила – ее голос пропал.- Ты все знаешь и без меня, - покачала головой ее копия и прикрыла красные глаза. – Тебе всего лишь нужно решиться.- Я решилась, - сказала Адила и в то же мгновения поняла, что это правда. И с каждым новым словом в ней разжигался праведный гнев: – Не хочу, чтобы спасенный мной мальчик страдал. Не хочу, чтобы он стал насильником, убийцей или честным лгуном. И я – Даль’Варек, я не могу сидеть сложа руки и ждать, когда мир исправится сам. И если, кроме меня, никто… Дай мне то, что поможет мне очистить мое имя и…- Я не могу дать ничего из того, - подалась к ней всем телом девочка и сжала холодными ладонями руки Адилы с камнем в них, - что у тебя уже есть.И в то же мгновение гнев, сосредоточившись в груди Адилы, брызнул по ее венам раскаленным потоком и – прорвался с ее ладоней яростным пламенем. Она ахнула, отвернув голову от жара. Тьма вокруг нее дрогнула и рассеялась красным золотом.Она вспомнила, как в детстве мечтала об остром мече, а еще лучше – о нем и о сильной магии.

Она вспомнила строки Путей. ?И Сельна ответила: ?Магия не добро и не зло! Она была дарована нам Богами, и нам решать, использовать ли ее во вред или во благо?.А раз этот дар всегда был с ней, раз он был дан ей Богами… Адила знала, знала наверняка, что использует его только во благо. Заставит прозреть самих Богов.***- Вот же… - сплюнув, выдохнул было Корбл, но вовремя вспомнил, что обещал своей Марьяне более не сквернословить. Подумал немного, разглядывая труп перед собой, и выдал дипломатичное: - … арпье дерьмо.Серое, унылое утро затесалось между темными стволами деревьев Королевского леса. Стоявший пару дней мороз сменился оттепелью, и под сапогами ворчащих и грязно ругающихся стражников хлюпала грязь. Где-то в кустах верещали птицы и ворочались, фыркая, дикие кабаны. В паре шагов от трупа, обняв ствол бука, отчаянно блевал еще зеленый новобранец.- Ну что там? – спросил Корбл, поморщившись от особо громкого рвотного позыва пацана, и повернулся к своему товарищу, Манфреду. Тот с брезгливым выражением лица держал в руках записку, найденную на трупе, и пытался сквозь грязь и кровь разобрать ее содержимое.- Если это не шутка, то перед нами Ройл Черновод, - откликнулся Манфред. – Пропавший апотекарий и, возможно, насильник.Корбл критически осмотрел труп, разметавшийся на прогалине всего в десятке шагов от Медякового тракта. Нашли его абсолютно случайно. Караваны, идущие от Фермерского побережья в Арк на еженедельную ярмарку, остановились неподалеку, и одному из возниц приспичило отлить. Вряд ли бедный мужик полагал, что в кустах обнаружит изуродованный труп, но именно так и случилось. Корбл надеялся только, что бедняга не напрудил от ужаса прямо в штаны.Собственно, узнать кого-либо в трупе не представлялось возможным. Мало того, что его явно пытали до того, как умертвить, так уже после им неплохо закусили лесные звери. Особенно, чтоб их разорвало, им понравилось его лицо. Стражникам повезло, что до оставленной на трупе записки, они так и не добрались.- Я бы поставил ?возможно? перед именем, дружище, - заметил Корбл. – Отчего ты сделал не так?- Ну, хотя бы потому, что помню: этого парня оправдали несколько лун назад, - пожал плечами Манфред, - а в этой записке он признается в том, что оправдали ложно.- Думаешь, писал он?

- Похоже на то. Его пытали, он все рассказал, записал, а потом его и кокнули.

- Дерьмо. А еще что в записке полезного? – спросил Корбл и склонился над трупом. – Хм, интересно: ему член отрезали, или это уже зверье так изысканно постаралось?Новобранец, едва нашедший в себе силы отлипнуть от бука и подойти к своим старшим товарищам, опустил глаза на промежность Черновода, побледнел, посинел и убежал на исходную позицию.- Как вы можете так спокойно говорить об этом? – простонал он в перерывах между тем, как завтрак покидал его бренное, дрожащее тело.- Послужи с наше – и поймешь, - почесал подбородок Корбл. – А пока – блюй молча, раз ни на что другое не пригоден. Ну так что там, Манфред?..- Все очень обстоятельно, - признал тот. – Так-так-так… Есть имя контрабандиста, что продавал ему ли… лик… наверное, ликорис? И есть список имен всех тех женщин, что он изнасиловал до Молли Беловереск. И… Ох, Мальфас меня сохрани, какая мерзость! Еще он написал, что никогда не планировал заранее, ему нравилось импровизировать, и вид усыпленных беззащитных женщин его невероятно возбуждал.

Со стороны бука донесся утробный стон, и даже Корбл поежился. Едкий зимний ветер внезапно пробрал его до самых костей.- Вот вам и честный, оболганный апотекарий, - вновь сплюнул он и тяжело вздохнул.Проклятье, это должен был быть обычный рутинный день. Смена Корбла заканчивалась вечером, после он планировал пройтись по ярмарочным рядам, выбрать подарки для Марьяны и их дочки, а потом отправиться домой и насладиться вкуснейшим ужином. А теперь… Черный Страж как будто посмеялся над ним.- Ладно, - пробормотал Корбл и отошел от трупа подальше. – Дождемся трупную повозку, а пока осмотрим здесь все хорошенько: вдруг убийца оставил какие следы. Ну а потом…- Поищем того контрабандиста, прищучим его, - подхватил Манфред, аккуратно складывая записку. – И, наверное, стоит пройтись по именам женщин. Если они не из Арка, написать в другие подразделения – пусть подтягиваются.

- Логично. Помощь не будет лишней. Еще нужно отследить путь Черновода до… хе-хе… его кончины. Вдруг кто-нибудь видел, как он уходил из Арка - и не один… А скажи-ка, там, в записке, случайно не написано, кто это сделал? Такие больные ублюдки любят, чтобы их знали если не в лицо, то по имени.Нахмурив брови, Манфред без всякого желания оглядел клочок бумаги еще раз.- Нет. Хотя, могу поклясться, выглядит все так, будто Черновод хотел написать что-то еще, но не написал. Видишь, вот тут и туткасались пером…- Может, он только начал? – подал голос новобранец. Он был все еще бледен, но в его глазах Корбл увидел интерес. Возможно, из пацана все же выйдет толк. – И еще не успел определиться с именем.- Все возможно, - признал Манфред. – Хотя скажу вам честно, мужики. Я буду только рад, если больше никогда не увижу подобных записок на трупах.С громким криком на прогалину, неподалеку от стражников, спикировал худой, общипанный ворон и примерился к еще уцелевшему глазу Черновода. Корбл спугнул его, притопнув ногой.Это должен был быть обычный рутинный день. А теперь – это лишь мгновение трудного, нудного расследования.