Глава 8. (2/2)

- Неплохо, - оценила магичка. - Кому и за что ты продал душу, о юноша?Вот так просто Рэйка замяла тишину двух дней. Ни словом, ни намеком она не дала понять, что они не приснились Тараэлю вовсе. И он ей все рассказал – отмалчиваться толку не было. Почему-то ему вдруг показалось, что она все поймет.- Талгард, - в конце концов, протянула Рэйка и покачала головой. – Я всегда знала, что ты малость отбитый, Нарис, но ты умудрился удивить меня.- Справлюсь, - поджал губы Тараэль.- Не сомневаюсь. Расскажешь, каково там. Я никогда не была в самом Талгарде. Лишь один раз – неподалеку от него, в старом монастыре. Путь до туда не близкий: если утром прилетишь на мираде в Добростраж, то пешим ходом доберешься до места только к вечеру. Надеюсь, ты готов спать где-нибудь под кустом на зараженной земле.- Мне придется.Рэйка мягко улыбнулась. И вдруг, словно вспомнив о чем-то, щелкнула пальцами и просветлела лицом.- У меня есть идея. Погоди секунду!С этими словами магичка бросилась вон, ураганом пронеслась по коридору и скрылась за дверьми в свою комнату. Тараэль, пользуясь мгновением, перевел дух. Слава Солнцу, она не принялась отговаривать его от задания. И ничего не сказала о своем деле с Эсме. Тараэль знал, что в эти дни Сафран наведывалась в музей Арка, показывая статуэтку его владельцу, и встречалась с самой Эсме, чтобы скоординировать действия. А потом она телепортировала в неизвестном направлении. Вернувшись глубокой ночью мрачнее тучи, магичка заперлась в своей комнате с какой-то новой книгой, и Тараэль битый час слонялся по коридору, не в состоянии решить, что предпринять.В глубине души он знал: ему хватит одного слова Рэйки, чтобы перечеркнуть все свои планы и остаться с ней. Но он не хотел, чтобы ей стало известно об этом. Он и сам не хотел бы об этом знать.Рэйка вернулась через несколько минут, таща в руках узкий, продолговатый сундучок и сложенный вчетверо лист пергамента. Упав рядом с ним на кровать, Сафран первым делом протянула ему пергамент.- Что это? – удивленно спросил Тараэль, разворачивая его.- Карта Эндерала, - с гордостью ответила Рэйка, наблюдая, как он завороженно ведет пальцами по испещренному записями листу. – Я подумала, что даже если ты купил свой экземпляр, то тебе на время пригодится мой. Ну, ты знаешь… Чтобы перерисовать некоторые точки, которые покажутся тебе интересными. Если уж ты начинаешь жизнь наемника, то это может пригодиться тебе. Магистр Йаэла потрудилась на славу, но не могла отобразить на карте абсолютно все.Почерк у нее был мелкий и витиеватый, но разборчивый. Кое-где на карте красовались жирные пятна – наверняка магичка делала свои пометки в таверне. Кое-где краска потекла от воды – возможно, карту рассматривали под дождем, - и Рэйка подрисовала обозначения заново. В одном из уголков остался след помады – как будто хозяйке пришлось держать карту в зубах, пока были заняты руки. Заметив это, Сафран смущенно кашлянула.- Ну, вид у нее не совсем товарный, но…- Это ерунда, - честно сказал Тараэль.- Какие-то названия я узнавала у местных или из книг и записок, но какие-то придумала сама. Так что не обессудь, когда увидишь что-нибудь… эдакое.?И это тоже ерунда?.- О, ладно! - проворчала магичка, поставив на колени сундучок. - Карту тебе придется когда-нибудь вернуть, но вот это – настоящий подарок.И она провела ладонью по крышке сундучка, увитой затейливой резьбой. Тараэлю казалось, что Рэйка вот-вот щелкнет замком и откроет его, но она отчего-то медлила. На ее лице явственно читалась неуверенность. Поймав его настороженный взгляд, Сафран скривила губы в смущенной улыбке:- Я никогда не дарила кому-либо подарков. В моей голове этот момент выглядел куда менее неловко, но…- Мне никогда не дарили подарков, - пожал плечами Тараэль.

Что скрывать: он и вовсе не знал, как подобные моменты должны выглядеть. И не знал, что чувствовать, и как себя вести.

- Ну что ж, - усмехнулась Рэйка и похлопала его по руке, - тогда никто из нас не заметит ошибки.И, наконец, потянулась к замку на сундучке.***К концу второго дня стены Инодана содрогнулись от взрыва. Страж в то время сидел в архивах, зарывшись носом в документы серафимов. Мало ли, что сказал оборотень – он не мог быть уверен в том, что обитель Богов не скрывает какую-нибудь важную информацию. В конце концов, то, что казалось неважным для Аркта, могло оказаться важным для обычных людей. Очищение – глобальная проблема, но не единственная. Как любил приговаривать Каллисто: если закроешь глаза на мелочи, в один прекрасный день они станут серьезнее твоей самой ?главной? беды.Откинув свиток с исследованием испарений на Мьяр-Аранате, Акарус выбежал на площадку перед архивами и свесился с перил. Комнаты Тира находились на ярус ниже, и страж мог рассмотреть, как обуглились белые стены у высоких дверей, и как догорали золотистые гобелены. Баизак сидел на полу посреди этого хаоса и мрачно глядел в арчатый потолок анфилады. Аркт обнаружился в беседке посреди цветущего сада роз: лениво отмахиваясь от дыма, архисерафим, как и обещал, с удовольствием наблюдал за ?потугами? Бога Тьмы. Почувствовав взгляд Акаруса, оборотень поднял голову и кивком отправил его обратно в архивы. Страж нехотя подчинился.Аркт пугал Акаруса. Это не было страхом перед внешним обликом или силой, сквозящей в каждом движении. Нет. Несмотря на схожесть с обычными аэтерна, в нем было что-то древнее, чуждое, не поддающееся логике. Акарус не знал, как объяснить то, что чувствовал, самому себе.В начале первого же дня пребывания в Инодане они столкнулись с тем, что, отправляясь в город Богов, не подумали о провизии. В сумке Баизака завалялись последние куски вяленого мяса, но при одном взгляде на них его и Акаруса замутило, и страж отправился на разведку. По пути на кухни он обнаружил и яблоневые деревья, и абрикосовые, но, пусть фрукты и сойдут за завтрак, долго на них не протянешь. За четыре года все припасы испортились: крупы и мука были изъедены жучками, мясо и колбасы стухли, а к мешкам с овощами и картофелем Акарус даже не решился притронуться.

Он долго шарил по кухонным полкам, заглядывал в погреба, постепенно приходил к выводу, что яблоки, абрикосы и вяленое мясо – единственная еда, на которую им стоит рассчитывать, и надеялся, что Баизак справится с пресловутой дверью настолько быстро, насколько это возможно. Однако, когда Акарус в последний раз поднимался по лестнице из погреба, на пороге кухни его встретил Аркт с корзиной еды в руке. Это нелепое зрелище настолько шокировало стража, что он едва не оступился и улетел обратно к винным бочкам.

- Откуда вы?..- Королевские кухарки обожают вежливые просьбы, - усмехнулся архисерафим и удалился с куском сыра в руке.Акарус долго пялился на оставленную им корзину, а потом понял, что лучше обычной вежливой просьбы может быть лишь вежливая просьба, щедро приправленная псионикой. И содрогнулся.Так или иначе, с решенной проблемой пропитания дела пошли лучше. Во всяком случае – у Акаруса. Баизак не отходил от дверей в комнаты Тира. Еда его интересовала мало - как и сон. Несколько раз страж навещал его: заглядывал в коридор, оккупированный Богом Тьмы, и смотрел на его тщетные попытки пробиться через магическую защиту Рождённого Светом. Окликать Адалаиса он не смел. Акарус не знал, что сказать ему.Предоставленный сам себе, Акарус за два дня исследовал, казалось, весь Инодан. Этот город разочаровал его. Отправляясь сюда, он ожидал увидеть нечто невообразимое. Золочёные арки до небес, хрустальные лестницы, диковинные деревья и цветы. Нечто, чем Боги Света поддерживали иллюзию своего неземного происхождения. На деле же, все оказалось... Просто. Строго, хоть и не без вкуса.

Некоторые из построек были заперты, другие приветствовали его давно покинутыми залами. Страж увидел казармы серафимов, ничем не отличавшиеся от казарм обычных солдат. Зал собраний, большую, светлую столовую, тренировочные площадки и даже лекционные комнаты. Но дольше всего он пробыл в архивах и зале суда. Хотя, если точнее, он постоянно туда возвращался.Баизак был прав: в архивах Инодана собрали все возможные знания о Вине. Будь у Акаруса неограниченное количество времени, он бы, черт возьми, поселился среди этих высоких полок и чувствовал себя абсолютно счастливым. Но времени у него было ровно столько, сколько даст ему Адалаис, поэтому страж торопился. Как и в треомарской библиотеке, документы здесь располагались строго по алфавиту, и он искал все о дестабилизации магии. Акарус не верил, что Вин впервые столкнулся с подобной проблемой.Если ему повезет, он сможет найти хоть что-то полезное для исследовательской группы госпожи Нары и передать эти сведения ей. Баизак мог обижаться на него сколько угодно, но он должен понимать, что в Совете все еще остались маги, которых интересует не только политика и интриги королевского двора, но и реальные проблемы. Если они сосредоточатся лишь на Очищении, то потом обнаружат, что им нечего и некого спасать от него.

Все эти знания… Знакомый гнев поднимался в душе Акаруса. Все эти знания должны быть дарованы людям. В отдельную стопку он складывал все свитки с информацией о магических святилищах, результатах исследований магических потоков у Кратера. Он был воином, а не ученым, и ни черта не понимал в расчетах вероятностей, алгоритмах течений и прочих магических терминах. Но госпожа Нара и ее люди должны во всем разобраться, на то они и маги, верно? Осталось лишь придумать, что сказать Баизаку, чтобы он позволил поделиться этой информацией с Советом.К концу второго дня над одним из столов высилась гора свитков, и Акарус, расстроенно расползшись по стулу, теребил в руках пергамент с золотым оттиском печати Святого ордена – глаз, пронзенный мечом. То было одно из последних исследований магов-хранителей в Нериме. Страж перечитывал его вот уже третий раз и не мог понять, как такое возможно.Скрипнула, открываясь, дверь в архивы, и внутрь заглянул Баизак. Скользнув незаинтересованным взглядом по ровным рядам полок, он уставился на Акаруса. Тот вскочил со стула так ретиво, что едва не уронил на пол шаткую конструкцию свитков.- Господин Адалаис, - начал было страж, но замолчал.За эти дни Бог Тьмы не удостоил его ни единым словом, и видеть его здесь, совсем рядом, как будто настроенным на разговор, было волнительно. Акарусу было, что ему сказать. Извиниться за обман, как следует. Объяснить, что двигало им и движет до сих пор. Спросить, почему он сам так многое скрывал. Да и просто… Ему просто хотелось поговорить с Баизаком. Сколько можно обиженно молчать?- Ничего не ощущаешь? – задал странный вопрос Баизак, закрывая за собой дверь.Пожиратель, который обычно висел у него на поясе, он сжимал в руке. Слава Солнцу, тот был в ножнах. Иначе страж решил бы, что Бог Тьмы наконец-то решился убить его там, где никто и никогда не додумается искать тело.Акарус озадаченно моргнул и покачал головой.

- А если поднапрячься? – усмехнулся Адалаис, подходя к облюбованному стражем столу и небрежно бросая на него молчаливый Пожиратель.- Господин Наратзул вновь отправился на поиски души первого Бога Тьмы? – предположил Акарус, чувствуя себя совершенно сбитым с толку.

Вряд ли Баизак спрашивал его об этом, но…Бог Тьмы скривился, подтверждая опасения стража, но благосклонно ответил:- Да. Это единственный вариант, который устроил его оскорбленную душу.- Оскорбленную?- Так значит, ничего? – проигнорировал его Баизак, вернувшись к изначальному вопросу.Занервничав, Акарус оглядел архивы, прислушался к звукам, но ничего странного не обнаружил. Адалаис, тем временем, с комфортом устроился на стуле напротив него и закинул ногу на ногу, рассматривая стража, будто педантичная хозяйка – сомнительный кусок мяса на рынке.- Господин Адалаис, я и правда…- Очень плохо, щенок, - фыркнул Баизак и сузил желтые глаза.?Проклятье!?. Акарус отшатнулся, когда уже знакомая тьма окутала фигуру Адалаиса. По привычке он потянулся к своему мечу, но вовремя остановил себя. Что его стальная хворостина против оборотня? Его сердце испуганно клокотало где-то под горлом, и, когда тьма рассеялась, являя его взору Аркта, страж без сил рухнул на стул.- Зачем вы сделали это? – выдохнул он.- Хотел проверить, насколько активен твой дар, - пожал плечами архисерафим. – Подобных тебе я не встречал уже давно. Неужели Каллисто не было интересно развить твои способности?- Вы знали господина Каллисто? – удивился Акарус.

Сердце постепенно успокаивалось, и на место испугу пришло раздражение. В этом путешествии он чувствовал себя именно так, как назвал его Аркт – щенком. Он жил бок о бок с магами большую часть сознательной жизни, привык не удивляться ничему из того, что для обычного человека было за гранью фантазии. Но эти трое… Эти трое выбивали почву у него из-под ног. По ощущениям, Акарус вернулся в детство, когда он, шестилетний, чумазый и ужасно голодный, впервые увидел, на что способна магия, и не знал, что ему делать: забиться в угол от ужаса или в восторге захлопать в ладоши.- Имел честь, - хмыкнул Аркт. – Так что же, он не учил тебя?- Он пытался, - с неохотой признал Акарус. Вспоминать свое ученическое фиаско было не слишком приятно. – Но сдался. Сказал, что у него недостает знаний.

- Очень жаль, - ответил оборотень таким равнодушным тоном, что не возникло никаких сомнений: ему не жаль. Страж разочаровал его и потушил возникший было интерес. – Ты не так уж безнадежен. В конце концов, ты умудрился почуять мою магию в Эрофине.Акарус промолчал, не зная, польстили ли ему или унизили его ещё больше. Господин Наратзул говорил, что Аркт в свое время взрастил не одно поколение серафимов, и, положа руку на сердце, стражу было их жаль. Если архисерафим вел себя так же и с ними, то только один человек мог потягаться с ним в преподавательском таланте – все тот же господин Каллисто.

Перед тем, как признать свое поражение, он отвел Акаруса в погреба и запер его в комнатушке, где даже стены были покрыты толстой коркой льда. Совсем легко одетый, мальчик едва не смирился с мыслью, что станет отличным мясным дополнением к сугробам в углах комнаты, но его спасла госпожа Нара. Такой разъяренной мастера псионики Акарус не видел ни до, ни после того мига – серые глаза магички буквально побелели от злости. Она сгребла его в охапку и выдернула наружу под крики Каллисто, возмущенного тем, что кто-то посмел прервать его преподавательский процесс. Зубы Акаруса клацали так громко, что он не расслышал, что прошипела ему в ответ Нара, но помнил, что когда повернулся к злосчастной комнате, то не увидел там ни льда, ни снега. То была иллюзия, но мальчик был слишком напуган, чтобы понять это.- А где господин Адалаис? – запоздало спохватился Акарус, выныривая из воспоминаний.- Все там же, на своем посту, - отозвался Аркт и потянулся к одному из свитков, рассыпанных по столу.- Зачем вы издеваетесь над ним? – процедил страж. – Могли бы сразу сказать, что идти в Инодан за ответами – плохая затея.- Плохая затея? – Архисерафим пробежался взглядом по строкам рукописного текста. – Я так не думаю. Множество открытий ждало вас обоих в этих стенах, разве нет? – добавил он и поднял на Акаруса желтые, внимательные глаза.Акарус зябко передернул плечами и опустил голову. Глядя оборотню в глаза, он видел черное зеркало в янтарной окантовке, впитывающее в себя чувства окружающих и их же отражающее. Казалось, что так же легко, как архисерафим забирает чью-то личину, он может залезть в голову и забрать чужие мысли. Жуткое чувство.Помедлив, страж разгладил пергамент с печатью Святого Ордена на коленях и сказал:- Здесь говорится, что после Звездопада Вин изрезан разными временными линиями. И что после смерти Эродана временная линия в Нериме окончательно сошла с ума. Получается, что Рождённые Светом своей магией поддерживали баланс?..- Складная история, - насмешливо скривил губы Аркт. – А сам ты как думаешь?- Господин Каллисто рассказывал мне, - осторожно подбирая слова, ответил Акарус, - что время между континентами, а иногда и внутри одного королевства действительно скачет, но - не на много. Максимум двенадцать часов разделяют жителей Вина. Но здесь говорится, что смерть Эродана заставила Море Возможностей всколыхнуться и перенести Нерим на тысячу лет вперед……- Конечно, - спокойно отозвался Адалаис. - Они правили Вином четыре тысячи лет, жили еще дольше. И копили знания не хуже треомарцев, если не лучше.

- Пять тысяч лет, - поправил его Акарус. – Они правили пять тысяч лет.- О, - по лицу Баизака пробежала странная тень. – Да, конечно…- Это неправда, - выдохнул Акарус, тряхнув пергаментом. – Тысяча лет – ложь!- Да, - просто сказал Аркт. – Это ложь.И именно его тон – такой беспечный, будто они говорили об удачном урожае или благодатной погоде, - заставил все существо Акаруса перевернуться.- Но, - страж нервно взлохматил волосы, - зачем?!Насколько слеп и доверчив может быть человек, если его глаза застилают фантазии и идеалы? Он и думать никогда не смел… Однако - всю жизнь он жил во лжи. Всю жизнь, как и остальные аэтерна Нерима, он верил, что целое тысячелетие люди ненавидят их, гонят со своих земель, вынуждая прятаться в канализации, лесах, руинах. Что целую тысячу лет они не могут найти новый дом, потеряв предыдущий в огне божественного гнева. Но…- Господин Мерзул никогда не пытался переубедить нас, орденовцев, в этом. Он не знал? - прошептал Акарус и кинул дикий взгляд на Пожиратель. – И господин Наратзул не отрицал, что провел тысячелетие в темнице Богов…Губы Аркта растянулись в неприятной улыбке.- Даже тысячелетие не заставило угаснуть огонь в его груди. Согласись, мальчик: звучит внушительно. Ну, как не пойти за таким стойким лидером?

Мерзость. Чувствуя, как тошнота плотным комом подбирается к его горлу, Акарус откинулся на спинку стула и уставился в темноту за окном.- И сколько же лет прошло на самом деле?- После убийства Эродана и падения Треомара? На данный момент – тридцать пять лет.

Пять лет до его рождения. Всего пять. Его родители могли быть родом из Треомара: видеть его красоту своими глазами и – бежать из него, когда над ним сгустились тучи.- Но, - Акарус провел рукой по лицу, чувствуя противную резь в глазах, - это ведь псионика, верно? Госпожа Нара всегда говорила, что при всей своей мощи это – хрупкая наука, и подобные чары чаще всего развеиваются вместе со смертью мага… Так почему же я не почувствовал?..- Сколько тебе лет, парень? – склонил голову Аркт.

- Тридцать.- Тогда это легко, - с некоторой снисходительностью хмыкнул архисерафим. – Ты родился уже после того, как Нерим ?перенесли? на тысячелетие вперёд. В твоей голове нет ничего, кроме уверенности, что это – правда.Ну, конечно. Акарус истерично хохотнул. И этой уверенностью пользовались все. Даже, черт возьми, Баизак. Он-то все знал – теперь все его оговорки приняли смысл. И ничего не сказал: ни раньше, в Горном монастыре, ни в Эрофине, когда Акарус принялся поправлять его. А зачем? Действительно – зачем? Кто такой Акарус? Всего лишь аэтерна на страже Ордена магов. Ещё одна фигура из безликой толпы.Акарусу больше не хотелось говорить с Баизаком. Ему хотелось на него кричать. Хотелось его встряхнуть, заставить понять, насколько смехотворны его обиды на чью-то лживость, когда сам он ничуть не лучше.

Вдруг Пожиратель, до этих пор беззвучно лежавший среди свитков и листов документов, вспыхнул черным светом.- Что-то не так, - услышали они глухой голос Наратзула Арантэаля.Аркт скосил на него недовольные жёлтые глаза.- Что случилось, меч?

- Баизак пропал, - отозвался Арантэаль, впервые спуская архисерафиму пренебрежение. – Я потерял с ним всякую связь.Акарус в ужасе уставился на Пожиратель, потом – перевел взгляд на Аркта. Архисерафим недоуменно нахмурился. Его глаза на несколько секунд остекленели – будто лишь телом он был здесь, но не сознанием.- Он у комнат Тира, - сообщил он. – Судя по всему, в отключке…

Акарус кубарем скатился с лестницы на нижний ярус. Он не помнил ни как выскочил из архивов, ни как добежал до ступеней. В голове у него горела лишь одна мысль: ну уж нет! Черта с два он позволит, чтобы с Баизаком произошло нечто, что оставит его, Акаруса, без ответов. Он не мог спросить за всю эту проклятую ложь ни с Мерзула, ни с Каллисто - даже Арантэаль мог промолчать, прикинувшись обычным мечом. Из-за Аркта страж потерял всякую связь с госпожой Нарой, и только Баизак мог объяснить ему, зачем, за что и почему весь этот проклятый мир обернулся против обычных людей вроде Акаруса.Адалаис действительно обнаружился у дверей в комнаты Тира. Он лежал на полу поломанной куклой, завалившись на бок, затылком к стражу, и не подавал никаких признаков жизни. Акарус упал перед ним на колени и, ухватившись за его плечо, повернул Баизака на спину.- Что с ним? – прозвучал голос Аркта позади.Акарус не слышал его шагов, но ему было некогда разбираться с этим. Он наклонился к бледному лицу Баизака, прислушиваясь к его дыханию. Приоткрыл веки, проверяя глаза, на всякий случай прощупал пульс на теплой шее. И озадаченно сел на пятки, не понимая, что происходит.- Он спит, - помедлив, ответил страж.***Силлус Рудошахт, задорно размахивая наполненным холощеным мешком, спешил домой. Поднявшись спозаранку, он успел в числе первых занять очередь к дверям банка продовольствия и затариться несколькими буханками хлеба, связкой лука, большой репой и всем-всем, на чем можно было дотянуть до следующей поставки еды в Подгород. Он был очень горд собой, да и мама наверняка его похвалит. Со всем этим богатством она сможет приготовить и луковый суп, и кашу из репы и позабудет отругать его за парочку яблок, которые Силлус стащил с прилавка, пока распределитель еды отвлекся на разговор со своим помощником. Яблоки были твердые, зеленые и не спелые, но если оставить их на несколько дней у печи, то они станут мягче и намного вкуснее. Одно из них мальчик оставил маме, а второе – свое - решил съесть по дороге, махнув рукой на кислый, вяжущий во рту вкус после каждого укуса.Их с мамой комнатка находилась у Чумного барака, и Силлус, свернув с освещенных улиц рынка, бодро запрыгал по темной лестнице вниз. И - тут же наткнулся на Коллиаши, местного попрошайку. Когда-то Коллиаши работал в железорудной шахте, что в Смоляной яме, но после несчастного случая, стоившего ему ноги, сменил профессию. От Чумного барака, где ему ампутировали ногу, он далеко не ушел, и вот – уже около двух лет соседствовал с апотекариями, Рудошахтами и механиком Барнабасом. Очень удачно соседствовал, надо сказать. Иногда ему перепадала милостыня, иногда - непыльная работенка от апотекариев или механика. Барнабас даже предлагал ему стать его помощником официально – ведь руки-то у бывшего шахтера были в полном комплекте, - но Коллиаши, посмеиваясь, отказывался.

- А ты чего здесь? – спросил Силлус, хрустя яблоком.Попрошайнический пост Коллиаши находился у лестницы Чумного барака.- А чтобы ты спросил, крысеныш! - необидно отгрызнулся бывший шахтер. Почесал подбородок под спутанной, черной бородой и зевнул: - К Чумному бараку подвалила целая толпа ралаимов. Оцепили район и отправили меня погулять. Вот я и гуляю.Силлус удивленно присвистнул. Не сказать, что ралаимы были редкими гостями у апотекариев – в последнее время мальчик все чаще видел затянутых в черную кожу людей у своего дома, - но оцепление района – это что-то новенькое.- А мне надо домой …- Было надо, а сейчас – нет, - хмыкнул Коллиаши, поудобнее устраивая культю на лестнице. – Жди, пока они уйдут, а потом - будет тебе дом.Вздохнув в расстроенных чувствах, Силлус присел рядом с попрошайкой и поставил мешок себе на колени. ?Мама будет недовольна?, - мрачно предрек мальчик; она хотела приготовить хоть немного еды до того, как начнется ее смена в шахте.

Из ближайшей расщелины в стене сверкнули маленькие, любопытные глазки-бусинки. Шевеля усами, в клочке света показалась крыса, и по белесым подпалинам на шерсти Силлус опознал в ней Роджера. С Роджером они были почти что друзьями. Мальчик деловито осмотрел огрызок яблока в своей руке и, удостоверившись, что все самое вкусное уже съедено, бросил его крысе. Роджер, впечатленный такой щедростью, даже привстал на задние лапы.Но не успел он вцепиться в угощение зубами, как из-за поворота к Чумному бараку вспыхнул яркий, фиолетовый свет. Крыса с визгом подпрыгнула и, позабыв об огрызке, бросилась обратно в нору, а Силлус восторженно ахнул. Магия! За свои семь лет он никогда не видел магов. Конечно, рядом с Рудошахтами жила Аманда, но мальчик сомневался, что она настоящая ведьма. Мама называла ее шарлатанкой, вытягивающей из порядочных людей последние деньги за туманные предсказания о будущем.- Ты куда, полудурок? – возмущенно зашипел Коллиаши, когда Силлус вскочил с места и, прижимая мешок к груди, сделал первый шаг в направлении утихающего света. – Жить надоело?- Я одним глазком, - торопливо пояснил мальчик.Крадучись, по стеночке, он подобрался к повороту, выглянул и – тут же столкнулся с высоким, худым, как жердь, ралаимом. Душа Силлиуса ушла в пятки.- Ты что здесь делаешь, мелочь? – грубо спросил ралаим.- Так и знал, что от того черножопого калеки толку не будет, - добавил его напарник. Он был ниже, но шире в плечах. – Даже пиздюку не может объяснить, что лезть сюда не стоит.- Но… я живу здесь, - пролепетал Силлус, а между делом – заглянул за спины охранников и увидел три удаляющиеся к Чумному бараку фигуры. Кто же? Кто же из них маг?- Проваливай! – рявкнул Жердь, и тут одна из фигур замедлила свой шаг и оглянулась.В отличие от других ралаимов, затянутых в кожаные доспехи, этот был одет в длинную, свободную робу. Из всех собравшихся в узком, темном переулке он был самым низким – всего лишь на две головы выше семилетнего Силлуса. Его лицо так же закрывала маска, но острые, длинные уши она прикрыть не могла. Звездник! Силлус едва не выронил свой мешок. Звездников он тоже никогда не видел.

- Брат Ворчливость, Брат Занудство, - его голос был низким, эхом отражался от стен и заполонял все сознание, - где же ваши манеры?Жердь вздрогнул, как от удара хлыстом, и обернулся.- Простите, Отец, но я всего лишь…- Пропустите его. Мальчик, шевели ногами!Не веря своему везению, Силлус слетел с лестницы вниз. Теперь он мог рассмотреть эту троицу еще ближе. Мальчик так и не понял, кто же из них был магом, и то, что он видел, вызывало в нем разочарование. Они все были… обычными. Силлусу всегда казалось, что спутать мага с обычным человеком никак нельзя.

Дождавшись, пока он окажется рядом, звездник добродушно оглядел его порванные на коленях штаны, уже неделю не мытые волосы и, наконец, остановился на мешке с провизией в его руках.- Возвращаешься из банка продовольствия, маленький спящий? – догадливо спросил ралаим. Силлус кивнул. – И как выбор? Мясо поставляют?Мальчик удивленно моргнул. О мясе они могли только мечтать.- Никак нет, мессир, - вежливо ответил он.Двое ралаимов за спиной звездника мрачно переглянулись, и Силлус испугался, что сказал что-то не то. Но их лидер продолжал спокойно смотреть на него своими черными глазами.- Печально слышать, - проговорил он и ткнул в мешок узловатым пальцем в черной перчатке. – Но что-то крупное ты успел урвать, не так ли?- Это репа, - прошептал мальчик, покрепче прижимая к себе свое сокровище.- Репа – это хорошо, - кивнул звездник. – Из нее получается сытная, питательная каша. Что ж, маленький спящий, беги в дом. И прости, если мои люди напугали тебя.На всякий случай Силлус поклонился каждому из ралаимов, заслужив беззлобные смешки, и, не решаясь испытывать свою удачу еще раз, поспешил к дверям их с мамой комнатки. На магов он посмотрел, на звездника – тоже. Больше ему ничего и не нужно было!Мама открыла не сразу. Силлусу пришлось постучать несколько раз, прежде чем он услышал ее дрожащий голос:- Кто это?- Мам, да это я! – крикнул Силлус, не понимая ее испуга, и оглянулся.

Ралаимы застыли на месте и не сводили с него внимательных взглядов. Вот это было… жутковато.Послышался звук открываемого засова, и в двери образовалась щель, в которую осторожно выглянуло бледное, женское лицо. При виде сына в глазах женщины сверкнуло облегчение, но оно мигом исчезло, стоило ей перевести взгляд на улицу перед домом.- Не бойтесь, мадам, - услышал Силлус голос звездника за своей спиной, - мы здесь лишь по делам. Мы не причиним вам вреда. Забирайте своего мальчика, и мы сделаем вид, что никогда не видели друг друга.И, прежде чем Силлус сообразил, что происходит, мама схватила его за рукав рубахи и втащила в дом.Дождавшись, пока дверь в барак закроется за худенькой мальчишеской спиной, прежде – Первый Провидец, а ныне – Отец неодобрительно покачал головой и повернулся к сопровождающим его ралаимам.

- Твою мать! – тут же отреагировала сестра Зависть, наперед зная, о чем пойдет речь. – Как это – нет мяса?! Только сегодня, перед открытием банка наши люди проверяли доставку. Мясо было. Пусть и немного, но оно было!- Значит, его забрали уже после того, как наши люди ушли, - дернул плечом Отец и в раздумьях перекатился с носка на пятку. – А также это значит, что распределитель ни во что не ставит наше внимание и продолжает раздавать еду, как ему вздумается.

Жалобы на отсутствие мяса начали поступать еще с прошлой поставки. Владелец ?Ложного пса? не побоялся сообщить об этом самой Ралате, и Отец решил не наказывать спящего за подобную дерзость. В конце концов, беда с продовольствием – не то, на что можно закрыть глаза. Обычные жители Подгорода – не ралаимы. Им не скажешь, что их бренный сосуд не нуждается в материальной пище.- Что ж, как ни прискорбно это признавать, но распределитель явно не понимает тонкостей культурного общения, - вздохнул звездник. – Банк закрывается через два часа. Сестра Зависть, будьте любезны проследить, чтобы к тому времени наши люди вновь навестили сие заведение. Пусть поболтают с распределителем еще раз… менее миролюбиво, к сожалению. К обеду я хочу знать, кто в этой дыре считает себя выше и важнее остальных.- Будет сделано, Отец, - кивнула женщина.- Займитесь этим сейчас же. Мы с братом Леность отлично справимся вдвоем.- Как прикажете, Отец, - поклонилась сестра Зависть и бросилась по лестнице вверх, в сторону рынка.Проводив ее коротким взглядом, звездник накинул капюшон на бритую голову и возобновил ход к Чумному бараку. Брат Леность, боязливо втянув голову в плечи, поспешил за ним.- Вы узнали, кто патрулировал улицы рядом с домом экземпляра, брат?

- Прежде чем отправиться с вами, я поручил это сестре Праздность. Но, если мне не изменяет память, то время выпало на патруль брата Навязчивость, брата Злость и…- Вынужден вас разочаровать, но я не склонен доверять вашей памяти, - равнодушно оборвал ралаима Отец. – Надеюсь, сестра Праздность исполнит делегированные вами обязательства куда лучше. Я желаю видеть этот патруль по возвращению.Лицо брата Леность вытянулось, и даже маска не смогла это скрыть. Он неуверенно оглянулся на застывших на лестнице ралаимов, и звездник, заметив это, благосклонно склонил голову.- У вас есть время предупредить сестру Праздность о моем желании. Я в состоянии пройти последние шаги до Чумного барака без почетного конвоя.

У дверей в обиталище апотекариев его уже поджидал другой ралаим. Подобострастно вытянувшись в струнку, он заикнулся было:- Отец! От пра…, - но звездник взмахнул рукой, заставляя его замолчать.- Что вы узнали, брат Уныние?Ралаим моргнул и, чуть запинаясь, заговорил. Кажется, его буквально оскорбило, что сам Отец не дал поприветствовать себя так, как подобает обычаям. Но самому Отцу было плевать на его чувства. Ему хотелось поскорее разобраться с этой проблемой и перейти к решению другой.- Как вы знаете, неделю тому назад в шахтах произошел обвал. Так вот, этот спящий упал в образовавшуюся расщелину. Его быстро подняли обратно, но впечатлений ему хватило с головой. Мы поговорили с его друзьями и женой, и выяснили, что он рассказывал, будто попал… в руины, остатки какого-то дома.?Докопали до пирийского города, - подумал Отец и поморщился. – Лучше и придумать нельзя?. Он, конечно же, знал об этом. Ралаимы мигом донесли до него ту новость, и звездник приказал остановить работы в том участке шахты и бросить все силы на устранение обвала и расщелины. Пирийские руины под Подгородом несли в себе множество опасностей - в первую очередь, за счет того, что от них фонило дикой, старой магией.

- На удивление, спящий ничего себе не повредил и спустя несколько дней вернулся к работе, - продолжил брат Уныние. - Но начал жаловаться на то, что плохо спит и слышит какие-то далекие голоса. Шахтеры испугались, что он повредился рассудком от пережитого и отправили его к апотекариям. Апотекарии осмотрели его, не нашли ничего страшного в его ментальном здоровье, выдали ему слабый снотворный раствор и отправили домой. Спать он стал лучше, но каждую ночь ему снились кошмары. Он стал нервным, срывался на жене, детях, даже на начальнике своей смены. Начальник предупредил, что за подобное вышвырнет его вон. Спящий без происшествий вернулся домой, а в ночи его жена проснулась от странного шума. Как оказалось, проснулась она вовремя. Он стоял над ней со свечой в руке, и глаза его горели красным огнем.И, на этом замявшись, ралаим оттянул плотный ворот доспеха.

- Что было дальше? – безжалостно поторопил его Отец.- Ну, - промямлил брат Уныние, - насколько поняла его жена, он хотел засунуть эту свечу ей в глотку и поджечь. Детей он бы тоже не пожалел, потому что все приговаривал, мол, да сгорим же мы изнутри, как они сгорели. Вот она и бросилась на улицу, чтобы он побежал за ней, и чтобы соседей на помощь позвать. Соседи – все те же шахтеры. Они быстро скрутили его, да еще и о камушек затылком приложили, чтобы не рыпался. В таком бессознательном состоянии его и доставили к апотекариям.

- Ясно, - прикрыл глаза Отец и поморщился. Патруль мог подумать, что это – обычная семейная разборка. ?Безалаберные идиоты?. – Вы поговорили с очевидцами о том, как полезно бывает молчание?- Конечно. Услышав звон медяков, они признали, что ничего полезнее в жизни нет.- Еще бы!Все, что убыло из казны Ралаты, возместится за счет месячной получки патруля. Это не станет проблемой. А вот то, что это – уже пятый случай, - еще как. Можно ли надеяться, что шестой экземпляр, прежде чем появиться, даст им передышку? Конечно, нет. А вот уповать на то, что они не прозевают его, как пятого, все-таки стоило.- Куда апотекарии поместили его? – Отец оглядел двухэтажное здание, отведенное под работу барака.- В подвал. Сестра Салвина посчитала, что держать экземпляр рядом с обычными больными опасно.- Сестра Салвина всегда была умной женщиной, - буркнул звездник и быстрым шагом направился на задний двор.?Умной, но чертовски сварливой?.По пути они воссоединились с повеселевшим братом Леность и к низкой, железной двери подвала подошли уже втроем. Ралаимы открыли их перед Отцом, пачкая руки в пыли и ржавчине, и звездник первым спустился по короткой, каменной лесенке вниз.По случаю смены деятельности – из подвала в больничное крыло, - все мешки с травами, целебными грибами и прочей алхимической чепухой были сдвинуты к стенам помещения. Туда же отправились ящики с зельями, припарками и растворами. Только каменный, объемный гроб так и возвышался посредине дальней стены. Зачем он понадобился апотекариям, и какой силач затащил его в подвал, было доселе неизвестно, но сдвинуть его хоть на сантиметр в сторону более не предоставлялось возможным.Толстые ремни, крепленные к старой койке у стены с узкими оконцами на улицу, держали экземпляра по рукам и ногам. Беззвучно разевая рот, тот извивался в кожаной ловушке и тряс головой. Его запавшие внутрь черепа глаза горели, как непотушенные угольки костра. По его лбу с вздутыми венами струился пот. На вид ему было около сорока лет; худощавый, с бесцветными волосами и жидкой бороденкой мужик.

- Неужто я дожила до тех знаменательных времен, когда сам Отец пожаловал в обитель спящих?Навстречу звезднику и его ралаимам со стула у койки поднялась высокая старуха со сморщенным, похожим на печеное яблоко лицом. Верховная сестра Салвина – по обыкновению всем видом выражающая недовольство жизнью. Но ее недовольство было можно понять: вот уже двадцать лет она управляла Чумным бараком, и с каждым днем ситуация в доверенном ей Подгороде становилась все хуже. Не говоря о мелких болезнях, Грязь и личиночная чума были ее страшными врагами, но их лик блек перед новой бедой, о которой раньше она слышала лишь вскользь – как и обо всем, что творилось на поверхности.- Что с его голосом? – вместе приветствия спросил Отец.- Я наложила на него заклинание безмолвия, - из темноты, сгустившейся у противоположной стороны подвала, вышла тонкая, женская фигура в черной робе. – Он кричал так, что перепугал всю округу.- Не самое лучшее решение, - ворчливо заметил звездник. – В его состоянии любое соприкосновение с магией может оказаться критическим.- Ваша ведьма сделала так, как лучше, - резко вклинилась в разговор сестра Салвина, сложив руки на груди. – Над подвалом находится больничное крыло, полное людей. Особо впечатлительные уже начали думать, что его завывания – вестник приближающейся смерти, и подняли дикий гвалт, прощаясь с этим миром и требуя свои семьи к их смертному одру. Что еще нам оставалось делать? Кляп лишь заглушает звуки.- Усыпите его снотворным зельем, - нахмурился Отец.

- Во сне он тоже кричит, - с отвращением выплюнула Салвина.Крыть было нечем. Будь ралаимы на патруле у дома экземпляра хоть чуточку умнее табуретки, то Чумной барак не столкнулся бы с этой проблемой. Как и раньше, Ралата забрала бы экземпляр себе, и его крики если кого и беспокоили бы, то совсем недолго.

- Нужно известить об этом Святой Орден, связаться с Лигой апотекариев, - Салвина нервно потерла сухие ладони. – У меня в подчинении всего три человека. Нам и без того не хватало людей, а теперь… Ему, - сестра кивнула на шахтера, уставившегося в потолок красными глазами, - необходим постоянный контроль.- Я дам вам троих лекарей Ралаты. Сестра Мстительность уже в вашем распоряжении, - Отец взмахнул широким рукавом робы в сторону замершей посреди подвала женщины в черном, - еще двое подойдут чуть позже. Они не носят знаков Лиги апотекариев, но взращены на лучших методиках врачевания. Если захотите, они присмотрят за другими больными. Или же могут дежурить здесь.

?Что было бы очень кстати, брюзгливая ты карга?.Сестра Салвина подозрительно прищурилась, и кожа вокруг ее глаз пошла глубокими складками.- До сегодняшнего дня проблемы спящих были безразличны Ралате, - фыркнула она. – Что случилось с вашей политикой?- Она поменялась, - сухо ответил Отец, доставая увесистый кошель из-за пазухи, - как и все в этом мире.

Маленькие глазки сестры мигом ухватились за кошель, и звездник со смешком положил его на низкий стол у койки.- Я бы прислушался к вашим словам, сестра, будь мир вокруг нас справедлив, - произнес он, – но это, увы, не так. Связь с Лигой апотекариев прервалась из-за аномальной непогоды на Морозных утесах и, к сожалению, до сих пор не восстановлена. У Святого Ордена, на чью помощь вы вдруг принялись уповать, в распоряжении то ли четыре, то ли пять апотекариев, и у них есть свой больной красным безумием. И поверьте, они не знают, что делать -так же, как и мы.- Мы могли бы сравнить, как протекает болезнь в двух случаях, выявить сходства и отличия, - процедила Салвина, но взгляда от кошеля не отвела.?Такие результаты у нас уже есть?.- Могли бы, - согласился Отец, - но, к сожалению, Орден отказался помогать нам даже тогда, когда личиночная чума вспыхнула с новой силой. Обещаю вам, сестра, я обязательно придумаю, как поступить, но для этого мне нужно время. Подарите мне его, будьте так любезны. А пока: наблюдайте за пациентом, делайте записи об изменениях в его состоянии и позаботьтесь о том, чтобы он не убил ни себя, ни кого другого.

Долго уговаривать Салвину не пришлось. Во-первых, помог кошель с медяками, во-вторых, врачебный долг не позволил сестре отвернуться от пациента. Они поговорили еще немного. Отец спросил, хватает ли им финансирования после того, как Даль’Лоран заключил прибыльную сделку с килейцами и пообещал с ее помощью спонсировать Чумной барак. Салвина сделала вид, что удивлена его осведомленностью, но быстро перешла на деловой тон и признала: деньги есть, но с поставкой нужных ингредиентов для целебных зелий было туго. Звездник потребовал у нее список всего необходимого. Адекватно функционирующий Чумной барак был нужен Подгороду как никогда.На улице Отец подал знак своим людям, и ралаимы черными тенями потянулись к нему. Он быстро пересчитал их и довольно прищурился, завидев среди собравшихся сестру Хитрость.- Выкроили минутку, чтобы встретиться с осведомителем? – спросил у нее звездник.- Конечно, Отец, - почтительно склонила голову женщина.- И какими новостями вы можете порадовать меня?- Передвижения зафиксированы. Мы узнаем, когда цель решит сменить место нахождения.- Прекрасно, - похвалил ее Отец и отряхнул полы робы от пыли. – Благодарю вас всех за работу. Возвращаемся в храм.