2. Новая мудрость (1/1)

Наратзул вздрогнул и резко проснулся, все еще не понимая, где находится.Только что прервался все тот же ледяной сон - белые горы, возвышающиеся над холодным ущельем, белая река, белые руины храма, словно кости исполинского животного разбросанные в низине, злая магия, изогнутый меч, бегство, смерть. Смерть неистовым белым огнем хохотала во всех вероятностях, сжигая последнюю надежду на лучший исход, а он всё шел и шел, заблудившись среди камней и боясь оглянуться назад, во тьму осуждающе-болезненных глаз, и опасаясь посмотреть вперед, в белый, неистовый, рвущий свет."Что ты сделал!", - звучало в голове отдаленным, раскатистым, злым громом, повторяясь, затихая.Этот кошмар преследовал его уже много лун с тех пор, как все случилось.Нет.Нельзя. Не нужно это вспоминать сейчас.Сильные эмоции вроде этих мешают адаптации к магии Треомара. Держи себя в руках.За окном - бледное предрассветное небо. На улице раздавались крики птиц и голоса прохожих, скрипели колеса, где-то далеко звенел портовой колокол. В этот час, пока город окончательно не проснулся, еще слышался шум моря.Наратзул тщательно изгнал из головы впечатления от проклятого снаи несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, но это не очень помогло. Сердце билось так же неистово, как и несколько минут назад.Нужно на что-то отвлечься. Найти себе дело.Интересно, Мерзул еще спит?Привстав, он осмотрел угол комнаты, в котором спал тот из них, кто накануне проиграл в монетку. На расстеленном на полу подобии матраса лежала сумка Мерзула, небольшая книжка в красном переплете, листки пергамента с зарисовками созвездий. Наратзул вспомнил, что ночью в углу горели свечи и поскрипывало перо - так где его носит теперь, когда небо уже почти светло?Решив это так не оставлять, Наратзул наспех оделся и пошел разыскивать Мерзула туда, где тот пропадал ночами напролет - на крышу таверны. В конце концов, если утром он не отсыпается, то что-то могло случиться за ночь, а с талантом Мерзула находить неприятности это было очень вероятно.***Они жили в этой таверне уже две недели после своего прибытия в Треомар. Это был недорогой и в целом очень неплохой вариант для временного пребывания, но абсолютно ужасный для постоянного. Звуки проклятой музыки были слышны повсюду, вплоть до третьего этажа, где располагалась их комната, а бесконечно снующие туда-сюда постояльцы, топающие подкованными каблуками, просто сводили с ума двух неадаптированных к аномалии магов. Если бы Наратзул владел своими силами в полной мере, то без раздумий взорвал бы здесь все, но на счастье владельцев и посетителей "Серебряной лозы" магия еще едва подчинялась ему.

Зелье рассеивания помогало только первое время. Затем возник эффект привыкания, и гудящий каменный колокол в голове Наратзула не затихал ни на секунду. Мерзул страдал еще сильнее - на него аномалия влияла как снотворное, и он ничего не мог с собой поделать, проводя во сне большую часть дня.Женщина-торговка в алхимической лавке неподалеку, куда Наратзул в очередной раз пришел за рассеиванием, сжалившись, наконец подсказала ему странное, но, как оказалось, действенное решение:- Просто побродите по городу. Лучше несколько часов. Сходите в сады, к башне, в порт, спуститесь к морю. Найдите место, где вам получше и останьтесь там на некоторое время. Тогда вы почувствуете.Она раздражающе толкла в ступке какие-то зерна, уже почти превращенные в серую пыль, и каждый удар отдавался в голове острой болью.

- Что именно мы должны почувствовать? -с трудом прорываясь сквозь эту боль и грохот в голове, спросил Наратзул.- Это трудно объяснить словами. Но станет легче. Вы не первый с этой проблемой на моей памяти, поверьте. Многие маги, прибывшие в Треомар в поисках лучшей доли, не справились, сдались и уехали домой. Но по моему опыту, помогает лишь одно: время.Наратзул не верил в то, что бесцельное шатание по городу может восстановить нормальное восприятие моря вероятностей, но, уже ощущая сильную потерю эффекта зелья рассеивания, решил попробовать. В худшем случае, он просто потеряет время. В лучшем - время действительно поможет. Плохо только то, что на улице, среди людей было обычно тяжелее, но, возможно, стоит и потерпеть.

День клонился к вечеру, в городе повсюду зажигались огни, в таверне, как всегда, было слишком шумно, и, закрывая уши, он пошел будить Мерзула, чтобы уговорить на вечернюю прогулку. Тот, естественно, хотел лишь умереть, но, опустошив склянку с рассеиванием, после некоторых уговоров все-таки согласился.- Я не понимаю, как нам это поможет, - говорил Мерзул, с трудом спускаясь по лестнице таверны в оглушительное месиво голосов и музыки.- Я тоже. Но, честно говоря, у меня больше нет вариантов. Нужно попробовать хотя бы это.- Ну, затея довольно безобидная на первый взгляд, - Мерзул резко остановился и вытаращился куда-то в зал.- Что?- Там Каэра...- Некогда! - Наратзул схватил его за руку и буквально выволок на улицу. Не хватало еще этих мучительных песен и презрительных взглядов. Черноволосый спутник менестрельки в течение последних двух недель пытался задирать Мерзула, высказывая ему обидные колкости, но в один из дней Наратзулу это надоело, и он доходчиво объяснил недоумку-менестрелю, что так делать не нужно. Слишком доходчиво - настолько, что грубиян теперь бренчал исключительно на лютне, забросив флейту, на которой не мог играть без нескольких передних зубов. После этого случая Мерзул старался не попадаться менестрелям на глаза, а те, в свою очередь, не бесили своим присутствием Наратзула, который, считал, что, вероятно, переборщил, но не слишком.

Прохладный вечерний воздух был наполнен запахом цветов и влажной травы - днем шел дождь, но к вечеру небо очистилось и явило в себе бесконечное количество столь обожаемых Мерзулом звезд. Наратзул где-то слышал, что в Треомаре существует планетарий и дал себе обещание, когда закончится это мучение с адаптацией, обязательно сходить туда вместе и порадовать начинающего звездочета. Лишь бы пережить этот затянувшийся период.В мире были подобные магически сильные места - в том же Инодане первое время Наратзул также испытывал трудности, но потом быстро привык к ним, и позже даже не задумывался о том, что магия там работает как-то иначе. А такое, чтобы две недели страдать, исчерпав все способы и все ресурсы собственного терпения, казалось просто немыслимым.

- Куда пойдем? - рассеянно спросил не то вновь засыпающий, не то грустящий по своей менестрельке Мерзул.- Куда-нибудь. Можем спуститься к садам, давно хотел там побывать.- Для людей с магическими проблемами бродить среди магических садов - самое оно.- Но почему нет? Может быть, от их магии нам станет легче.- А может, и не станет. Но веди, я доверяю твоей интуиции.

Наратзул в тот момент подумал, что его интуицию явно переоценивают, но не стал ломать иллюзию собственного контроля над ситуацией. Все-таки самовнушение - великая вещь. Оно могло даже унять боль или ослабить чародейскую лихорадку, если была такая необходимость. Но могло ли помочь адаптации?Небо в стороне гор уже было чернильно-темным и блестело россыпями созвездий, а на западе, в стороне моря, еще светлело последним проблеском угасающего золота. Сады Треомара, словно в чаше, находились в низшей точке города в обрамлении белокаменных изящных улиц Магического квартала - прибежища треомарских кругов - и тянулись довольно далеко с востока на запад. От самых обычных садов треомарские отличались тем, что крупными островами парили над поверхностью трех соединенных между собой озер - Очей Элиас. Наратзул уже видел подобное прежде в магически нестабильном Остиане, но там острова были небольшими и находились всегда примерно в одной точке. Треомарские же дрейфовали над озерами - и для того, чтобы иметь к ним доступ, местные маги создали бесплотные, но способные выдержать любой вес мосты, соединяющие острова друг с другом, а также - с Магическим кварталом. При передвижении островов и мостов озерная вода под ними начинала светиться тысячами мелких голубых искр. Наратзул подозревал, что именно вода - источник противодействия гравитации и движущая сила всей этой системы и, в отличие от магического заражения Остиана, является созидающей силой. По крайней мере, рядом с ней колокол в голове гремел намного тише.- Что чувствуешь? - спросил он ковыляющего позади Мерзула.

- Не знаю пока, - отозвался тот. - Вроде лучше.Один из островов медленно проплывал над водной гладью, оставляя на ней шлейф искр; в глубинах сада блуждали светлячки и звучали цикады. По берегу Магического квартала прогуливалось на удивление много людей, но, к счастью, никому не было дела до двух измученных аномалией магов.- Неужели это все дело рук этерна с Мьяра? - спросил Мерзул.- Скорее всего, магические особенности Треомара. К тому же, местные верят, что где-то здесь находится Элиас и, похоже, объясняют это ее воздействием.- Но сады... Эта светящаяся вода... Рыбы. Нет, ты только глянь, рыбы!В глубине темных вод переливались, словно солнечные бриллианты, несколько крупных рыб. Одна из них мгновение назад ударила по воде хвостом, рассыпая расходящиеся в стороны яркими кругами голубые искры.- Они не живые, это отголосок магии, - заключил Наратзул. - Они появились от...- Какая разница, как они появились, - Мерзул, перегнувшись через увитую плющом ограду, восторженно глядел на исчезающие в глубине блики. - Это просто красиво. Безо всякой причины.- Принципы магии красивы, - фыркнул Наратзул. - А эстетика ее результата зависит от точки зрения.- Тебя когда-нибудь называли занудой?- Все время.- Они были неправы, - Мерзул проводил взглядом последний отблеск чешуи. - Ты такой же романтик, как и я, просто сам себе не признаешься. И думаешь, что, разобрав красоту на части, сможешь собрать обратно, не утратив ее. Но внутренняя гармония выше красоты, а ее создают именно принципы магии и, что важнее, сам маг.- Я смотрю, тебе значительно легче. Выболтал сегодня больше, чем за предыдущие несколько дней.- Да, мне лучше. Но как думаешь, - они двинулись дальше по набережной Магического квартала, - причина существования этого места - аномалия?- Ты сам сказал, что аномалия действует ментально и связана с нашим восприятием моря вероятностей. Так что нет, не думаю.- Я это прочитал в "Элиссимуме". В нем оказалось намного меньше общего с реальностью, чем можно было ожидать, - Мерзул поднял камешек, недолго подержал в его ладони, а затем - бросил на землю; камешек стукнулся о мостовую и в следующий момент взмыл куда-то вверх, скрывшись в тенях ближайшего парящего сада. - Вот это, например, подтверждает то, что воздействие аномалии объективно. Знаешь, этажом ниже от нас живет пилигрим из Кабаэта, Регар. Он говорит, что вот такие явления - настоящая беда Треомара. И ладно бы только летучие предметы, но ведь еще воздействие на людей, на разум, на магию. Искажение порождает сбой такой силы, что магически претвориться может любой хаос, и треомарцы очень боятся этого, но изо всех сил стараются использовать в своих интересах, поскольку в стабильном состоянии эта сила позволяет им осуществить очень и очень многое. Король, круги магов, нанятые чародеи - все бьются над этим вопросом, но никто не знает, что делать.- Ну это проще простого - подобного рода аномалии должны компенсироваться, это знает любой, кто хоть немного обладает мозгами.- Любой-то знает. Но реализовать может не любой. Многим поколениям местных этерна этоудалось лишь частично: поэтому здесь всего лишь летают предметы, а не людей на части рвет.Мимо них, постукивая посохами, прошли несколько этерна, которые, судя по мощной ауре, являлись магами, а судя по богатым одеждам, принадлежали одному из кругов. Один из них, мужчина с длинными белыми волосами, заплетенными в толстую косу, приостановившись, с удивлением взглянул на чужеземцев, очевидно также почувствовав их магию. В Треомаре не было принято приставать к прохожим с расспросами, и маг просто прошел мимо, деликатно промолчав, а Наратзул подумал, что эта особенность местного менталитета - однозначно одна из лучших.Мерзул тем временем продолжал:- "Элиссимум" пишет, что Треомар на протяжении своей истории строил у себя систему магических компенсаторов. Первым и самым важным является сам город.- Можно только догадываться, зачем сбежавшим из Мьяра этерна понадобилось строить город в столь нестабильном месте, когда на карту было поставлено само их существование - сказал Наратзул. - Возможно, дело в мифической силе Элиас.- Можно только догадываться, чего тем этерна это стоило, - вздохнул Мерзул, - сколько из них пожертвовали жизнью, чтобы стабилизировать это безумие. Да и стены возводились не за один день. Регар говорил, что здесь рассказывают о руинах древнего города, на фундаменте которого и был основан Треомар - что, якобы, название его означает "Стоящий на пепле". Но это россказни, как ты понимаешь. Возвращаясь к аномалии, некоторое время компенсация работала безукоризненно, сглаживая побочные эффекты и даруя местным магам невиданные возможности. Но, как ты знаешь, магия динамична и видоизменяется с течением времени.- А город, в свою очередь, видоизмениться под магию уже не мог.- Город пытался. Этерна строили все больше кварталов, расположенных в особом порядке, именно с этой целью. Но потом это тоже перестало работать.Откуда-то из ветвей сада вспорхнула, светясь, большая птица с длинным разноцветным хвостом и взлетела над набережной, рассыпая полупрозрачные серебристые искры. Детвора неподалеку восторженно заголосила, показывая на нее пальцами.- Какая красота, - восхитился Мерзул. - Это место просто волшебно, как же хорошо тут! И разум очистился, и боль уходит.- Так что там было дальше про аномалию в твоем "Элиссимуме"? - спросил проигнорировавший птицу Наратзул.- Дальше этерна строили отдельные компенсаторы, каждый из которых действовал лишь определенное время по той же самой причине: время шло, магия видоизменялась, компенсатор становился бессмысленным. И маги строили новые. Здесь несколько десятков компенсаторов различного вида. Мне Регар сказал, что самый новый - это Связующая башня, но и он уже еле справляется, поскольку в ближайшие годы истекает срок преобразования.- Этот твой Регар как-то подозрительно умен для пилигрима. Он точно тот, за кого себя выдает?- Да, иначе зачем ему лгать."Затем, чтобы добраться до меня", - возникла в голове Наратзула параноидальная мысль. Он понимал, что это скорее всего не так, и если бы кто-то из иноданской братии решил найти его здесь, то вряд ли бы этот кто-то мило щебетал с Мерзулом об истории Треомара, а просто сделал бы то, за чем послан.Неприятное воспоминание об Инодане пробудило давно затихший колокол в голове. Видимо, эмоциональное состояние влияет на адаптацию. Надо заканчивать с этим, не думать о неприятном вовсе. Но на что переключиться?

Красота города приелась уже через несколько дней, и только Мерзул, не видевший в своей жизни ничего краше Эрофина, по-прежнему восторгался ею.

"Мерзул. До сих пор не знает, кто я и откуда. И хорошо, пусть пока не знает".Наратзул был не из тех людей, кто легко доверялся первому встречному: во-первых, он был в бегах и подобная неосмотрительность могла бы стоить ему жизни, а во-вторых, он не видел ничего хорошего в том, чтобы в принципе открывать перед кем-то душу - уже был весьма поганый опыт, не принесший ничего кроме бесконечной боли.Бесконечно повторяющийся сон про руины белого храма.Белый свет.Колокол угрожающе зазвучал еще сильнее.Мерзул спустился к самой воде и уселся там, задрав голову вверх - не то на сады, не то в звездное небо. Он стал выглядеть намного лучше и даже счастливее."Но что насчет меня?".Колокол перерастал в головную боль. Нужно выбросить эти воспоминания, как можно скорее. В них нет ничего хорошего, и как сказал один старикан, случайно вытащивший его из лап неминуемой смерти в самый отчаянный момент, не нужно хвататься за ложные реальности, ведь истинная реальность - там где ты.- Ну где ты там? - послышался голос Мерзула. - Иди ко мне.Наратзул нехотя подошел и уселся рядом. Возле искрящейся воды воздух был холоден и переполнен магией. На далеком противоположном берегу теплым светом горели окна домов, неподалеку раздавались голоса прогуливающихся горожан, чей-то смех, звон каблуков по каменной мостовой.- Вот это туманное звездное скопление от края до края, - Мерзул указал в небо, - в Нериме называют Тропой Пилигрима. Видишь, сейчас оно ведет к трем ярким звездам, вот этим, - Ночным Сестрам. Я даже знаю про них красивую легенду, но вообще-то это знак начала лета. По расположению вот этих - созвездие Ключа - можно даже вычислить какой сегодня день лунного цикла. Подозреваю... десятый. Во имя солнца... Сколько же я проспал?- Не разбираюсь в созвездиях, - нарочито равнодушно ответил Наратзул. Голос Мерзула - или это была магия этого места? - странным образом успокаивал боль, и ему даже втайне хотелось, чтобы этот болтун все-таки рассказал ту легенду.- Звезды - это не только красота, но и практическая польза. Навигация, исчисление времени, а кто-то даже видит в них нити предназначений. Глупость, конечно, думать, что звезды решают за нас, кем нам быть, но это красивая идея. Здесь, - он сделал глубокий вдох, - столько красоты, что можно утонуть в ней! Задохнуться, как в море.- Это правда, - тихо сказал Наратзул.

- Тебе тоже стало лучше?- Да.- Это хорошо. Видно, магические сады нам действительно помогли.- Да не сады это, с чего бы вдруг. Время лечит. Надеюсь, боль не вернется.- Я тоже. Без боли жить намного лучше. Это как с магией, да? Один раз поймешь, как это делать, и уже не забудешь. С адаптацией так же. Только вот, - задумался Мерзул, - что будет, если мы выйдем из города, обратно, в нормальные условия... А если выйти из ворот и тут же зайти... А если...- Ты как хочешь, а я не буду экспериментировать, - Наратзул взял камешек, швырнул его в воду и не без удовольствия пронаблюдал за тем, как он, расплескивая искры, взлетел вертикально вверх. - Больше не хочу это испытывать, хватит с меня адаптаций.Мерзул с улыбкой проделал то же самое с другим камешком.- Слушай, - сказал он, когда искры исчезли где-то далеко вразлитой млечности ночного неба, - боль ушла, и меня стали занимать философские вопросы.- Да неужели.- И вот один из них: откуда ты и что делаешь в Треомаре?- Мы вроде уже это обсуждали.В прошлый раз засыпающего от искаженной магии Мерзула вполне удовлетворил ответ "Ниоткуда, ничего".- Я уже, признаться, забыл. Согласись, это было бы честно, если я узнаю о тебе столько же, сколько ты обо мне.- То есть почти все?- Я много болтаю, да? - улыбнулся Мерзул.- Слишком. Но если честно...Странное дело, но Наратзул действительно хотел честно. Только лишь чувство, оставшееся незажившей раной - он выдаст меня, пусть и не по собственной воле, он предаст меня - останавливало его. Если поразмыслить, кому он расскажет? Менестрелям? Пилигримам?

Треомарским владыкам. Которые среагируют любым возможным образом - Светорожденных и их служителей, пусть и бывших, тут скрыто презирали, но иногда и не очень скрыто.

Нет уж.Это опасно для него самого.- Если честно, я не хочу говорить об этом, - и еще спустя несколько секунд, - прости.- Ладно, - не выказав никакого разочарования, ответил Мерзул, - расскажешь, если захочешь. Но знай. Я умираю от любопытства!В тот вечер они вернулись домой совсем поздно - рассвет был намного ближе, чем полночь. Вдали от садов боль немного усилилась, но не шла ни в какое сравнение с тем, что было несколько часов назад. Разум прояснился, возникли вопросы. Время стояло на месте, магия текла, как воды реки, размывая берега, ломая ветви склонившихся деревьев - ее воды были теплы и белы, как млечная дорога Тропы Пилигрима. Над рекой возвышался белый храм, сверкающая, недавно отстроенная громада - и золотой рассвет освещал его из-за острых хребтов перевала.Нет. Только не этот сон.Золото сменилось тьмою. Храм был разрушен временем, оставлен, забыт, разрознен - корни древ разбили ледяной мрамор, проникая в каждый угол, в каждый камень, между плит, колонн, меж костей кричащих мучеников, чьи оскаленные рты разинуты в безмолвном протяжном вое, чьи ребра стали паучьим гнездом, чьи глазницы были выжраны сталью,ржавчиной, сыростью, плесенью стен под высокими сводами зала, хранящего сверкающий неведомой манящей силой изогнутый древний меч.Принесший его извлек из камня воду: да будет река здесь, разделившая горы ущельем. Ничего вы не знаете! Белые воды заполнили зал злым туманом - не видно земли, зияла она пустотой, что золото знаками выжгла, познав и пожрав свою первую душу в чаду от железных залов огня.Постой, вот он. Это ведь он?Это тот, чьи глаза не наполнены жизнью; чья душа омертвела и стала золой. Здесь не ждет вас награда, тьма железным замком закрывает в глубинах принесшего жертву - меч звенит безупречной своей красотой, и не видно пределов бескрайнего зла, мерзкой ярости, боли, кипящей в крови - с потолка, средь корней пробивается свет, белый светбьет наотмашьКакого черта? Ты серьезно?!он звучит низким гулом пред оком богов.Что пришли посмотреть? Может, трость на ветру? Или блики огня? Или магию, что разрушает -белый светВ темноте он выводит обратно, к бесконечному циклу из душ, что украдены были из тел. Всё закончилось. Видишь? Остается лишь пепел. Серых лиц. И костей.Кто кричит в глубине, где под стенами нового города исцарапаны камни следами кровавых ногтей. "Ты глупец!", говорит Император, а потом: "Прорицатель, я должен оставить тебя". Всюду кровь, и из глаз выливается тьма. Остывает пред ним мрачный замерший идол с тенью стали и древних кристаллов, и Предателя труп обращается в дым.Открывается дверь. И за ней идет дождь.

Это новая мудрость. В ней ни жалости нет, ни любви.

Только камни.Лежат. Словно кости дракона.Башня. Шпиль.И вокруг. Сотни трупов. Убиты тем светом, что, думали, их всех спасет.Через тысячи лет поселенцы из Мьяра приплывут основать Треомар, Стоящий на пепле, на костях обреченныхна вечную скорбь.Иссякает река. Храм разрушен совсем.

Где он теперь?Где теперь все они?Трое прибыли в Пепельный город, приведя корабли. Трое пришли закончить дело в белый храм. Трое в старых руинах: один предал и был убит; второй ушел, торопясь; третий в отчаянии видит лишь Эхо. Как могло всё случиться. Как когда-то могло - но не будет.Не будет во всех вероятностях. Безнадежные попытки.Ни в одном из этих снов.Реальность - там, где ты."Что ты сделал!".Наратзул вздрогнул и резко проснулся, все еще не понимая, где находится.***Первым, что он увидел, оказавшись на крыше, были эти двое: искрящийся неподдельным счастьем Мерзул и некий бородатый старикан в дорожной одежде, указывающий куда-то в рассветный горизонт. Немного похож на того, из старых воспоминаний.

Так вот с кем он время проводит ночами.- Потрясающе! Великолепное творение! - радовался Мерзул.- Ну вот, - говорил старикан с таким же энтузиазмом, - на рассвете ее видно лучше всего. Она прекрасна...- Невозможная, удивительная красота!- И что вы там такое увидели? - неожиданно для этой странной парочки спросил Наратзул, и те одновременно удивленно оглянулись.Дед нашелся мгновенно:- Голую женщину в окне напротив. А вы что подумали, уважаемый?"Ехидные стариканы - это мое проклятье", - вот что подумал Наратзул.- Комета! Там комета! Я в жизни такого не видел! - Мерзул бесцеремонно схватил его, подтащил вперед и указал пальцем вверх, в наполняющееся утренним огнем небо. - Ты видишь?- Да вижу, вижу. И что?- Редчайшее зрелище! Для Нерима - тем более.- В Вине не очень любят летающие по небу камни - память о Воране еще жива.- О, - разочарованно потянул старикан, - а вы в космологии не очень, уважаемый. Комету не отличить от метеора, а метеор - от метеорита, могут лишь сказочники, рассказывающие про то, что Воран - это звезда.- Ой, - сказал Мерзул, - будет тебе, Регар. Какая же все-таки красотища! Магия Треомара, не иначе!"Причем тут магия", - хотел было возразить Наратзул, но вовремя прихлопнул внутреннего зануду.Светлый отблеск с тянущимся полупрозрачным росчерком, резко выделяющийся на фоне бледнеющих утренних звезд - в нем не было совершено ничего магического, но это зрелище абсолютно завораживало. Стремительно восходящее над Треомаром солнце постепенно стирало с небес уже бледный след, заполняя мир светом более ярким, чем все ночные светила. Отзвук сна - белый свет, пепел, боль. Черт, вот этого не надо. Странные новые образы, возникшие сегодня в привычном кошмаре, были связаны с Треомаром и какой-то... машиной, что уничтожила город, стоявший здесь задолго до прибытия мьярских поселенцев. Как его... Пепельный город? Откуда это взялось? Что это значит?- О нет, - сказал Мерзул, - как жаль, что ты поздно подошел. Еще полчаса назад она была во всей красе!- Она вернется завтра, - произнес старик.- Точно, Регар?- Еще в течение луны она будет на небосклоне. Звездники из Анку давно рассчитали ее появление и длительность, так что можешь не беспокоиться, Мерзул. Кстати говоря, знаешь как они ее назвали?- Как-нибудь по-звезднински. Какой-нибудь Кетзупроальтонакль.- Проще. Новая Мудрость.- Ну ничего себе. Звездники переходят на инал, - заметил Наратзул. - Уж не знак ли это конца мира.- Им и самим сложно это запоминать, - усмехнулся старик. - Они упростили Анку, собственные имена. Теперь упрощают названия и термины. Жизнь слишком коротка, чтобы усложнять ее многословием.- Это точно.- Да, познакомься, Регар, - спохватился Мерзул, - это Наратзул, мой лучший друг.Что-то внутри перевернулось, будто отудара электричеством. Он сказал, лучший друг? Что?! С каких это пор...- Мое почтение, - ответил старик. - Я Регар, пилигрим из Кабаэта.Наратзул кивнул.

- Всё, уже не видно, - огорченно сказал Мерзул, в последний раз выискивая гаснущий хвост кометы на небосклоне. - Ну ладно, еще увижу ее завтра.- Не проспишь? - спросил Регар.- Выспался я, пока шла адаптация, по-полной.- И как? Тебе уже лучше?- Намного! Спасибо Наратзулу, без него я бы умер, наверное.- Вот еще, - фыркнул тот.Солнце нового дня поднималось все выше над стенами города сквозь серую, как пепел, утреннюю дымку.Каменный колокол в голове молчал. Впервые за две недели боль полностью ушла.