Молодой граф (1/1)

—?Доброго утра, сэр! —?с улыбкой поприветствовал Майкла Ричард, распахивая перед тем входную дверь,?— похоже, проповедь в этот раз затянулась дольше обычного?Ричард Шелби вот уже пятнадцать лет работал камердинером при ныне покойном мистере Роквуде, а с приездом молодого господина Лэнгдона, охотно предложил ему свои услуги. Впервые познакомившись с ним, Майкл был немало удивлен, как этот улыбчивый мужчина с острым чувством юмора до сих умудрялся уживаться в Салеме среди закоренелых пуритан. Однако на подобные вопросы Ричард лишь со смехом отмахивался, объясняя все тем, что слишком привык к насиженному месту и попросту не хочет изводить себя переездами.—?Боюсь, в этот раз я туда так и не дошел,?— рассеянно отозвался Майкл, стаскивая с плеч черный камзол.—?Хм,?— задумчиво протянул камердинер, смерив господина взглядом,?— и судя по вашему лицу, смею предположить, вы сумели найти для себя куда более приятный досуг?—?Ну… —?смущенно усмехнулся мужчина, отводя взгляд в сторону,?— не то чтобы…—?Неужто после француженок вас угораздило положить глаз на кого-то из пуританок? —?с хитрой ухмылкой переспросил Ричард, сопровождая Майкла в гостиную и отодвигая перед тем бархатное кресло,?— главное не торопитесь с выводами, сэр. Возможно на вас так просто повлияла смена климата. Изволите принести вам кофе?—?Да, благодарю,?— все еще выглядя немного потерянно, ответил Лэнгдон, глядя куда-то в пустую точку перед собой.Как только горничная поставила перед ним на столе маленькую фарфоровую чашку, наполненную ароматным напитком, а Ричард снова занял место у камина, подпирая каменную кладку плечом, Майкл неуверенно спросил:—?Ричард… А ты ведь знаешь всех людей, кто живет в Салеме?—?Почти всех,?— невозмутимо ответил камердинер, пожав плечами,?— я так понимаю, сэр, у вас есть вопросы о ком-то конкретном?—?Хотел бы немного узнать о Мэллори Доусон,?— чувствуя себя довольно неловко, проговорил Майкл, отпивая кофе,?— тебе что-нибудь известно об этой девушке?—?Боюсь, все, что касается юных леди, выросших в пансионе мисс Гуд?- это тайна, покрытая мраком. Даже для меня,?— с понимающей улыбкой, высказался камердинер,?— но я успел немного понаблюдать за бедняжкой, когда ее сбагрили замуж года три тому назад.—?То есть, этот брак явно состоялся не по согласию? —?осторожно переспросил Лэнгдон, хотя уже и так догадывался об ответе.—?Если бы вы, сэр, хоть раз увидели мистера Доусона, пока он еще не слег в могилу, едва ли у вас возникли бы подобные вопросы,?— усмехнулся Ричард,?— хоть о покойниках и не принято говорить дурного, вот только из песни слова не выкинешь. Эдвард Доусон был тем еще мерзким типом. Уж сколько семей за свою жизнь он довел до полного банкротства… Скажем так, мистер Доусон несомненно был прекрасным ростовщиком, знающим свое дело, но при этом совершенно отвратительным человеком.—?Это все ясно,?— хмуро пробормотал Майкл, дернув бровью,?— но я просил больше рассказать о его жене.—?Одно вытекает из другого, сэр,?— развел руками мужчина,?— признаться, когда состоялся их брак, я никак не мог поверить, что Доусону так просто позволили взять к себе в супруги настолько юную девицу… Да, чуть позже я узнал, что крошке на тот момент исполнилось четырнадцать, однако во время церемонии она выглядела, пожалуй, не больше, чем лет на десять. Впрочем, о не здоровых пристрастиях старика уже давно поговаривали в городе. Особенно много слухов можно было узнать от завсегдатаев местных борделей… Если позволите, я не стану вдаваться в подробности. Думаю, вы и так понимаете, о чем я говорю.Невольно передернувшись от отвращения, Лэнгдон молча кивнул в ответ, после чего тихо добавил:—?И при всем этом Салем до сих пор называют обителью пуритан? Даже в Париже такого бы не допустили. По крайней мере на законных основаниях.—?Лордам Салема всегда выдавались свои поблажки и индульгенции,?— невесело хмыкнул камердинер,?— что же до молодой супруги мистера Доусона… Я, честно говоря, ни разу не видел, чтобы она спорила или пререкалась с мужем. Тише воды, ниже травы?— однако это нисколько не мешало Доусону продолжать колотить ее изо дня в день. По крайней мере, так мне рассказывала местная прислуга. Слава всем богам, что бедняжка наконец-то отмучилась. Я уж думал, этот изверг рано или поздно просто забьет ее до смерти.Тяжело вздохнув, Майкл прошелся по уютной гостиной невидящим взглядом. Не то чтобы печальный рассказ Ричарда сильно отличался от его собственных домыслов, однако услышать им сейчас подтверждение оказалось больнее, чем он себе представлял. А всему виной?— крайне обостренное чувство справедливости, которым мужчина страдал практически всю свою сознательную жизнь. Старшая сестра Элизабет вечно подтрунивала, что ее братишка был просто не в состоянии пройти мимо униженных и оскорбленных, даже если ему самому это ожидаемо выйдет боком. Но что поделать?— так уж Майкл оказался воспитан.Родившись в семье графа Эммерсона и леди Изабель, став будущим наследником имений, находящихся в Лондоне, Париже и Марселе, мальчик с самых малых лет был отдан в руки учителей, профессоров и строгих гувернанток, чьим долгом было вырастить из него достойного продолжателя своего знатного имени. Несмотря на нагруженный график уроков и занятий, Майкл по сей день вспоминал свое детство с особой теплотой. Несмотря ни на что, у него всегда находилось время и на игры с сестрой и просто на невинное озорство, коим грешили все малые дети.Как только семья перебралась из туманного сырого Лондона в Париж, радости мальчишки не было предела. Все здесь казалось таким необычным и интересным, и даже французский язык, так упорно вбиваемый в голову преподавателями, наконец-то смог в полной ему пригодиться. Майкл оказался искренне влюблен в эти цветущие лавандой поля, в яркое солнце и шумный город, где каждый день происходило что-то любопытное. Париж влек к себе сотни деятелей искусств, постоянно открывались новые театры и выставки, которые Майкл охотно посещал вместе с матерью и сестрой. Жизнь маленького лорда Лэнгдона еще долгое время казалась ему неизменно радужной и беззаботной, хотя, постепенно взрослея, он стал замечать намного больше, чем видел раньше вокруг себя. Бедность, голод, непрекращающиеся болезни, жестокость властей: все то, что творилось за воротами богатых поместий. Какое-то время мальчик наивно не мог понять, отчего корона, которая могла спокойно позволить себе купаться в золоте, совершенно не замечала нужд своих голодающих подданных, однако печальные прозрения не заставили себя ждать.Примерно в те же годы Майклу довелось столкнуться еще и с осознанием, что чужое богатство и достаток вызывают в остальных не просто зависть, а самую настоящую ненависть. Сколько раз люди проклинали отца, несмотря на все его пожертвования, регулярно отчисляемые от собственных капиталов; Сколько раз сочиняли небылицы о том, что семейство Лэнгдонов, как и остальные лорды, пьют кровь детей и забивают своих слуг до смерти. Ничего из этих россказней не было правдой, однако простому люду, очевидно, так было проще переживать свои лишения и невзгоды, обвиняя в них всех вокруг.Достигнув тринадцати лет, Майкл считался уже достаточно взрослым, чтобы самостоятельно выходить в свет и высказывать свое мнение при посторонних. Порой из уст мальчишки звучали такие суждения, что родителям еще долго приходилось извиняться и оправдываться перед гостями. А некоторые даже шутили, что из юного графа Лэнгдона растет будущий революционер. Майкл нисколько не стеснялся выражать свое недовольство социальным неравенством, рабством и излишне высокими налогами, чувствуя себя при этом невероятно важным и умным, как будто его слова уже могли иметь какой-то значимый вес перед обществом. Не зная, что и делать с сыном, который упрямо продолжать лезть в политику, отец нашел весьма банальное, но тем не менее эффективное решение проблемы: познакомил его с одной молодой леди… Лэнгдон старший посчитал, что тринадцать лет?— уже весьма подходящий возраст для того, чтобы мальчику наконец-то стать мужчиной. А там, гляди, еще и дурь из головы повылетает, если повезет.И надо сказать, план отца увенчался успехом. Резко окруженный женским вниманием, Майкл надолго выпал из привычного ритма жизни. Сложно было пересчитать, сколько раз мальчишка успел влюбиться, расстаться, и снова проникнуться чувствами к очередной барышне, роман с которой обычно не тянулся дольше пары-трех месяцев. Благо, вполне свободные нравы Парижа нисколько не препятствовали любовным похождениям юных вельмож. В конце концов, найти во Франции хоть одну девушку, сумевшую сохранить невинность до свадьбы?— было такой редкостью, что это считалось уже скорее исключением из правил. За подобными приключениями, Майкл сам не заметил, как ему наступил уже шестнадцатый год.Став уже куда серьезней и уверенней, молодой граф снова стал возвращаться к светским вечерам, на этот раз уже понимая, что стоило озвучивать перед гостями, а что лучше оставить при себе. Возмужав, Майкл в достаточной степени пересмотрел свое поведение и взгляды. Какие-то из них остались прежними, какие-то казались излишне детскими и смешными, но общая суть не претерпела изменений: Лэнгдон младший по-прежнему замечал и остро реагировал на любую несправедливость и жестокость, которые попадались ему на глаза.Выручая своих друзей из сложных передряг, помогая всем и каждому, Майкл никогда не требовал чего-то взамен. Ему было в радость оказать поддержку и помощь тем, кто действительно в них нуждался, и неважно, как часто Элизабет шутила над ним за подобные поступки. Уже давно будучи замужем, сестра со смехом говорила, что ее младший братик так рискует однажды найти себе в жены обездоленную сироту, перед несчастной судьбой которой попросту не сможет устоять. Майклу же оставалось лишь закатывать глаза в ответ, хотя он и понимал, что в чем-то Элизабет, наверное, была права.Прошло еще четыре года и Лэнгдон младший, окончательно выйдя из-под опеки семьи, стал вкладывать свои силы и ум уже в серьезную работу. У его внучатого дяди имелся весьма широкий и прибыльный бизнес по разведению лошадей, так что Майкл, недолго думая, решил присоединиться к семейному делу, начав развивать его на территории Франции. И до недавнего времени все шло вполне успешно, пока в дом Лэнгдонов не пришло печальное известие о смерти дяди Роквуда. Понимая, что в границах колонии осталось множество незавершенных вопросов и дел, Майкл принял решение на время перебраться в бывшее имение своего родственника, хотя был и не слишком-то рад отъезду из любимого города. Вот только кто мог знать, что именно здесь, в Салеме, мужчина вдруг сможет встретить кого-то, кто теперь никак не хотел уходить у него из головы…—?А вы что же, господин Лэнгдон, сильно заинтересовались барышней? —?спросил Ричард, вырывая хозяина из размышлений,?— если пожелаете, могу передать ей от вас записку, или еще что-нибудь… Но все же, будьте осторожны. Салем?- это далеко не Париж. И если ваши ухаживания в адрес леди еще спокойно сойдут с рук, то вот сама миссис Доусон может оказаться в весьма непростом положении. Надеюсь, вы это понимаете.…Натирая пол в одной из пустых комнат пансиона, Мэллори, стерев испарину со лба, устало выдохнула. Ее руки и правда не привыкли к подобной работе, а что уж говорить о спине, которая теперь страшно болела при каждом новом движении. И все же, это было лучше, чем в очередной раз получать пощечины и пинки от бывшего мужа. Успокаивая себя, девушка бездумно посмотрела в распахнутое окно, откуда виднелась городская ратуша на фоне пасмурного серого неба. Несмотря на то, что март месяц уже подходил к концу, в Салеме по-прежнему царила весьма паршивая погода: постоянные холодные ветра, колючая морось, а иногда улицы и вовсе накрывало непроглядным ливнем. Еще повезло, что при недавней утренней прогулке до кладбища, Мэллори случайно не застиг ураган.Стоило признать, после знакомства с графом Лэнгдоном, девушка осталась в довольно смешанных чувствах. На первый взгляд, мужчина не показался ей жадным до денег и власти ублюдком, какими она видела большую часть состоятельных представителей Салема, но с другой стороны?— всегда ли стоило верить глазам? Уж сколько воспитанниц пансиона были отданы замуж, порой даже умудряясь при первой встрече влюбляться в своих будущих супругов, однако не проходило и месяца, как они начинали заливаться слезами от горя. Кто-то лупил своих жен по пьяни, кто-то просто срывал плохое настроение, а кому-то не нужно было и причин, дабы унизить и избить кого-то слабого и беззащитного рядом с собой. Подобных историй Мэллори пришлось наслушаться уже вдоволь, так что, каким бы безобидным ей не показался гость из Франции, это еще ни о чем не говорило в его пользу.Самое главное, что сейчас волновало девушку?— чтобы ее заброшенные удочки не пропали даром. Изо всех сил стараясь зацепить внимание Лэнгдона, Мэллори уже второй день дожидалась от него хоть каких-нибудь действий в ответ: записки, личного визита… Хоть что-нибудь! В то же время девушка боялась, как бы Миртл Сноу и Корделия, явно уже сумев добиться аудиенции с графом, не успели сосватать ему красавицу Мэриан. А вдруг все ее старания в итоге пропадут зря? Что еще хуже?— будучи теперь служанкой в пансионе, Мэллори уже не имела возможности вырваться отсюда в любое время, когда ей только заблагорассудиться. Сидя здесь, как канарейка в клетке, девушка была по-прежнему вынуждена мучиться в ожидании и неизвестности.—?Эй, Мэллори,?— вдруг прозвучал тихий голос одной из горничных, заглянувшей в комнату через приоткрытую дверь,?— там тебя спрашивает какой-то господин.—?Что? —?вздрогнув всем телом, переспросила Мэллори, резко вскинув взгляд,?— какой господин?—?Кажется, Лэнгдон, если я правильно расслышала,?— пожала плечами горничная,?— хочет тебя увидеть. Ты подойдешь, или прогнать его?—?Дай мне пять минут,?— сипло отозвалась девушка, подскакивая с пола и на ходу начиная расстегивать холщовое платье,?— я только переоденусь…