Глава 14. И чем мы хуже Суинни Тодда? (2/2)

- Печень подавать будете?- Печень – она говяжья, например. Язык тоже приспособим. А вот с мозгом-то проблема.

Казалось, за ярой сортировкой мяса филифьонки и хемуль совсем позабыли про Трикси, и филифьонка поспешила к двери, однако Валентина, не оглядываясь, остановила её вытянутой лапой.

- Разве Вы не за мехами пришли?

- За мехами, - кивнула Трикси, поспешно собирая меха в кучу, - я беру их все, не возражаете?

- Конечно, не возражаем, меха ведь дороги и по одному, а уж кучей-то… Э!

- Тогда можно мне приобрести вот эту белую… э… - Трикси хотела сказать: ?белую накидку?, но вовремя осеклась – из недр меховой пещеры показалась… Филифьонка не сдержала крика ужаса: - Да неужели ж вы торгуете… эх… эх-х… - эхая, филифьонка судорожно глотала воздух, силясь сдержать напирающую рвоту, - эх! Эх! Вы… т-торгуете филифьонскими головами?

Она произнесла эту фразу быстро, стараясь не осмысливать её, однако было поздно, и Трикси вновь вырвало – благо, она успела отвернуться от страшной кушетки. Однако здесь её взгляд приковали кровавые миски.

- И вы… скармливаете непригодные внутренности убитых к-кошкам? А… остальное Вы подаёте здесь, в кафе, не так ли?.. Отличный ведь бизнес, девчата! Давайте в том же духе.

Быстро говоря всякую чушь, филифьонка пятилась, покуда не врезалась в дверь. Дверь распахнулась под её весом, и филифьонка навзничь повалилась, пинком захлопнув дверь и тем самым отгородившись от ужасов тёмной комнаты. То место, где оказалась филифьонка, вряд ли можно было назвать праздничным – заплёванная грязно-жёлтая комната встретила её, освещённая лучами, рвущимися сквозь разбитое стекло окна.

Здесь было довольно страшно. Казалось, выйдет из мрака мёртвая кукла и, жутко косясь разбитым глазом, будет приближаться и приближаться… Трикси, у тебя паранойя.

Филифьонка содрогнулась. Её колотили бешеные агонии, она упала на пол, непроизвольно крича и трясясь от пережитого ужаса. Тогда вторая дверь открылась, и в комнате показалась черноволосая филифьонка.

- А, ну и в чём же ты провинилась? – с ледяным спокойствием спросила она, приближаясь, и глаза её сверкали, будто из-под полумаски холода.

- Я ничего не делала, разве что забыла отдать костюм горничной в кафе, где я работала раньше. Только оно страшное, это кафе, там подают мясо филифьонок. И ещё вся одежда там из их меха. Это, ей-богу, очень страшное кафе.

- Так, похоже, ты знаешь слишком много, - озабоченно выдала черноволосая, словно примериваясь к Трикси и что-то непонятное рассчитывая, - так, похоже, следующим блюдом в кафе тоже будет фьежатина… как всегда… только на этот раз леденцы из глазных яблок будут голубыми.

- Но, послушайте! – взмолилась Трикси. – Зачем Вы мне угрожаете? Мы где вообще? На кухне того жуткого кафе?

- Нет, но поблизости. Мы в комнате наказаний городской полиции. Так за что тебя арестовали? Ты слишком много увидела, да. Так вот – я Палач. И сейчас мы с тобой займёмся твоим перевоспитанием, - говорила филифьонка странно знакомым голосом, в нос, что явно было последствием сильной закрутки, - а я-то ведь помню тебя в кафе. Сегодня. Ты готовила рыбу. Не так ли? Рыбу к моему приезду. А я приехала на работу.

- То есть Ваше имя – Линда?

- То есть моё имя – Палач. Вопросы ещё есть? Вопросов ещё нет. Тогда мы приступаем. Эй, Кейто! Смотайся-ка за скальпелем.

- Только то? – послышался изумлённый хемулиный голос из-за двери.

- Ты слышишь? Он до сих пор не может привыкнуть к моей профессиональности, думает, мне тут целый арсенал подавай. А я-то одним скальпелем живо управлюсь, - весело сказала филифьонка и умчалась за дверь – очевидно, доказывать что-то Кейто.

Оставшись в гордом одиночестве, блондинка огляделась – вернее, оглядела место своего заточения. Прежде всего она решила максимально обезопасить себя и, захлопнув дверь, где только что исчезла бешеная филифьонка, закрыла её изнутри на задвижку. Затем она привалила стул к двери в страшное кафе и обнаружила ещё одну дверь. В отличие от остальных, эта дверь была расположена на возвышении и там отодвигалась в сторону. Филифьонка с трудом навалилась на неё. Крашеные розовым когти глянцевито скользили по шершавой поверхности, ломаясь и обколупываясь. Яркие кусочки причудливой вишнёвой мозаикой рассыпались по дереву, повисая на фанерных ворсинках, тем же блестяще-скарлетовым узором расписывая и филифьонские лапы. Трикси, казалось, прикладывала просто титанические усилия к этой идиотской двери, покуда та, наконец, не подалась. Филифьонка слепо, инстинктивно запрыгнула в комнату, прячущуюся за раздвижной дверью, и лихо задвинула её, некоторое время судорожно трясясь от страха.

На трясущуюся филифьонку попадали тряпки с железными вставками, и она поняла, что сидит в шкафу. Что же, в принципе, шкаф – и то лучше, тут хотя бы не сожрут. Но подстраховаться всё же не мешает. Ошаривая тряпичные окрестности, лапа Трикси медленно, но верно взбегала по узкому стану автомата…

Поражённая очередным ужастиком, филифьонка запрокинула голову и испустила неистовый клич. Демонической песнью лукавой сирены лился он, преисполненный нестерпимой боли, чертовского страдания, из самых недр измождённой души её – дьявольская комбинация острых, надрывных нот, то загасающих, то взрывающихся на самом апогее клочками захлёбывающихся стонов. Визг стрелой об отравленной пике нёсся, пронзая толстое дерево, покуда не вырвался на свободу и, взыграв на просторе, заполнил весь кабинет. Он медленно, но верно пробивался всё дальше и дальше по паутине тёмных коридоров, покуда, наконец, не ударил по уху идущего хемуля. Тот шёл уверенно и, в принципе, спокойно, однако мгновенно сообразил, что месторождением крика является его кабинет, и рванулся туда, не разбирая дороги. Войдя в комнату, хемуль рывком распахнул шкаф и увидел, что там сидит филифьонка. А уж до филифьонок хемуль был охоч!

Довольно стройная, ярко блистающая дамскими прелестями, словно подчёркнутыми костюмом горничной, сидела в шкафу изящная нимфа, испуская стоны. Хемуль галантно коснулся когтём её лапки и, оцепив её очертание, повлёк филифьонку наружу.- Здравствуйте, - сказал он, - что же привело Вас сюда?

Трикси, осознав хемуля, оживилась и, хлопая ресницами, принялась сбивчиво докладывать и про поиск работы, и про страшное кафе, и про все прочие ?радости?. Хемулю же, казалось, всё было по барабану.

- Так это Вы – та певица, постер которой висит у меня в квартире? Я-то всё поражаюсь глубиной ваших прекрасных изумрудных глаз, - быстро говорил он, зачарованно глядя явно не в глаза.

- У меня глаза голубые и выше, - злобно сложила филифьонка лапы на той части тела, куда смотрел хемуль, возможно, от злости, а возможно, чтобы её прикрыть. – А… что, Вы прослушивали мои альбомы? Я, знаете, закончила консерваторию, и…- По Вам сразу видно, Вы – не какая-нибудь безголосая певичка из рока или джаза, - подмигнул хемуль. – И глаза Вам очень идут. А этот прелестный костюм! Вот сразу видно, судьба Вас балует. И эти сказочные аквамарины на ободке! Послушайте, если Вы хоть чуть боитесь за себя, отдайте этот ободок в камеру хранения, Вас ведь все хотят ограбить! Мне, правда, от Вас нужно совсем, совсем иное… - страстно закрыв глаза, хемуль поспешил слиться с филифьонкой устами, однако та сунула ему под зубы близлежащий блокнот.

- Хам!

- Да, я такой. Однако разве не харизматичнее порочный антигерой благородно-тупого рыцаря? – хемуль говорил серьёзно и проникновенно, проницательно глядя в глаза Трикси, устремив в их озёра тёмные зрачки в серебристых скафандрах радужек за квадратными очками, а затем демонстративно откинул тёмную чёлку с высокого лба, на манер плохого парня разваливаясь на столе и закидывая лапу на лапу.

Он протянул передние лапы вперёд и возложил их на плечи Трикси, притягивая филифьонку к себе, как бы гипнотизируя её туманным взглядом своих бездонных серых глаз. Его дыхание омывало филифьонские ланиты, зажигая губы флуоресцентно-красным пламенем. Веки его томно опустились, он предусмотрительно снял очки и положил их на бюро…Внезапно дверь шкафа тихонько заскрипела; Трикси обернулась и увидела, что из завесы шуб из филифьонских шкур выходил иной хемуль – кофейного цвета, ладно сложенный и гораздо более мускулистый, чем этот. Нехилый парень, короче. Надо брать.

- Батя! Который раз я тебе говорил – таскай фьег в квартиру!

- А здесь ведь удобнее – протестировал и в ?ОТТОНАСИ?.

- О, Боже! Я Вас умоляю! Ещё скажешь мне, что эта девка явилась из коридора к шоколадной фабрике через шкаф! – хемуль приложился лапой по морде.

- Не задавай лишних вопросов, Кейто!

Трикси хмыкнула. Про шкаф – это он в точку. Хотя сам достаточно… эм-м… плюгавый? И волосы у него тоже слишком длинные, убраны в пышный конский хвост. И глаза… такие голубые и светлые при дегтярно-чёрных волосах – это что-то родом из зловещей долины. Некрасивый этот Кейто. Да и сволочь порядочная, сразу видно. Хорошие хемули с такими волосами не ходят! Хотя он чертовски симпатичен, это сразу видно – весь, псина, в папашу.

И, кстати: что он имел в виду, когда говорил про фабрику? Действительно, комната со шкурами походила на ту, куда спускались с Петром Петровичем экскурсанты, это да. Теперь уже Трикси не сомневалась: в истории со шкурами замешан Пётр, ни больше ни меньше. А Валентина Кошкина, видать, обманута.

- Па-а-аслушайте, - начала Трикси, глядя прямо в глаза белому хемулю, - вот вы занимаете какую должность?

- Я – генерал полиции, - отдал честь хемуль. – И по распоряжению закона я вынужден…

- Не слушайте его, - перебил отца этот Кейто. – Он ничего не вынужден, просто он, так сказать…

Трикси заложила уши лапами.

- Вот видите, батя, до чего Вы довели её? Её ж инфаркт грохнет.

- И то правда, - хлопнул себя по лбу генерал, - даму нужно опросить. Так в чём Вы виновны?

- Я ни в чём не виновна, - сказала Трикси, - и с мехами я тоже не работаю.

- С мехами? – странно спросил генерал. И глаз Кейто тоже подозрительно задёргался. Хемули просто стояли перед Трикси и молчали в необъяснимой нерешительности, а Кейто при этом между делом задвигал ногой за тумбочку стопку журналов сомнительного содержания, причём на обложке одного из них Трикси прочла:

Масонский выбор!Билл Сайфер критикует лучших фьег. Треугольная переписка рейтинга.

?Ну, это уже ни в какие ворота не лезет – мало того, что нас просто так взяли и объявили масонами, так ещё и помещают в этакую-то прессу! Я вот ручаюсь, они установили в его квартире скрытый диктофон и записывали все его фразы, твари! Кстати, надо его навестить и выкинуть эти диктофоны?, - решила Трикси. И почему молчат эти дурацкие хемули? Просто так так не молчат. Это молчание что-то, да значит.

- Так, - сказал, наконец, Кейто, - батя, ты ведь не против, если я на долю мгновения уведу её отсюда? Я не собираюсь занимать её. Просто кое-что объяснить, - на ?объяснить? он бесцеремонно обхватил филифьонку за лечи, заталкивая её в шкаф.

?Да это ведь насилие над личностью!? - изумилась Трикси и в целях самозащиты крепко укусила лихого хемуля за ухо. Однако хемулю, казалось, было наплевать. Резким, но всё же не столь явно злым движением он прислонил её к стенке шкафа и потянулся к пуговице пиджака, резко остановившись и переведя взгляд в глаза филифьонки. Та капризно опустила ресницы, выражая глубокое негласное презрение. Во взгляде её явно читалось обвинение весь род хемулёв в том, что все они, как есть, хищные животные, думающие только об одном и не знающие, куда и приложить уже поганенькие свои лапёнки.

Кейто, видимо, был закалён годами суровой службы, и, не обращая внимание на свою ничтожность перед высокопарной Трикси, подался вперёд, хитро подмигнул и начал заговорщицким шёпотом:

- Послушайте, мадмуазель. Я понимаю, конечно, что сорок лет – ещё не порок, однако именно порок и движет моим папашей, подталкивая его перешагивать через порог морали. Я понимаю, конечно, что он хороший полицейский, да и состоятелен, однако того факта, что до носатых он уж неприлично охоч в свои годы в мешке не утаишь, ибо остер он, как шило.

- У него под хвостом, - криво ухмыльнулась Трикси, и они с хемулем разразились Зловещим Масонским Хохотом.

- Не, серьёзно, - выдал Кейто, с трудом подавляя смех, - вот была история на прошлой неделе. Знаешь ты фьоносборную организацию АКИМЕ?

- Акиме? – услышав печально знакомое имя, Трикси лихо вскинула бровь. – А что, она уже работает официально?

- Разумеется, разве ты не слышала? Это вот тот бренд, который собрал за этот месяц на сумму 9000$. Так вот, - быстро начал он, прежде, чем Трикси успела разжать губы, наполняя её информацией, как грелку водой, - так вот, они и насобирали фьони. У них – новобранцы, Твист Фильковницкая и Мариана Дерринг. Очень продуктивные. И они быстро набрали клиенток, а среди них – некая Мелиссент Лиддел. Так вот ента же Мелиссент должна была, как и прочие все филифьонки, за делом сим стоящие, налог уплачивать. А не уплатила по полной же мере, надобность была ещё и в связи, так сказать, с Ио биологической. А она гордая была, суровое ?НЕТ? выдала, за что и была отправлена во фьегобанк, который…

- Отставить занимать чужую собственность! – послышалось из комнаты. Ио, фьегин сын, будто слышал всё. Кейто, впрочем, и сам понял, что наговорил лишнего, и с невинным видом захлопал филифьонственно длинными ресницами. Трикси, исходя из узнанного ей факта о непомерной любви старого вояки к прелестному полу, значительно забеспокоилась за Кейто и его двусмысленный жест, в то время как отец схватил сына за ворот и потащил из шкафа.

- Спасите! Меня пытать хотят! – извиваясь змеёй, проорал Кейто, скрываясь за захлопнувшимися дверьми, откуда его вновь повлёк настойчивый Ио.Трикси покрутила головой и ухватила хемуля за ноги. Она была милою филифьонкою. А милые филифьонки – они такие милые филифьонки, что при всей внешней своей суровости хемуля хорошего в беде не бросят. А если беды нет, создадут её, чтобы в ней не бросить.

Ио резко рванул Кейто за лапы, и тот всхлипнул, болтаясь на вертеле меж двух огней. И тогда Трикси придумала коварный план. И план сей был блистателен. Лихо привела она в действие раздвижные двери и налегла на Кейто. Словно пробка, двое влетели в пыточную, но в полёте Трикси успела толкнуть лапой дверь, и многобуйный любовник в фуражке остался в кабинете. А Трикси и Кейто уже летели навстречу светлому будущему и входящей Палачу.- О, святые боги! – вскрикнула филифьонка, показавшись при этом Трикси удивительно доброй и несчастной. – Так ведь это же вернулась наша секретарша!

- В полиции секретарш не бывает, - мрачно изрекла Трикси.

- Секретарши бывают везде, - резонно заметила Палач, - надо ж кому-то жо… пятой точкой перед народом крутить!

Трикси представила, как крутит ?жопятой точкой?, и ужаснулась.

- Да ведь Ио требует! - ужаснулась в свою очередь Палач.

- Ну, - вздохнула секретарша Трикси, - раз требует, то вот она я, и моя... пятая точка, всё в вашем распоряжении.