Солнце на западе (чангюн/минхек) (1/2)

***

Минхек захлопывает книгу, заставляя несчастные листы сжаться под темной обложкой. Звук выходит таким громким, что обедающие за соседним столиком оборачиваются в его сторону. Минхек виновато смотрит на томик и откладывает его на край стола. Случайность, говорит весь его вид.Быт и традиции индейских народов сиу, о которых он читает, порядочно смешались в голове. Сиу набралось аж семь племен, и Минхек каждый раз тщательно проговаривает про себя их названия, а только потом готовится произнести их вслух. «Неистовый Конь» или «Красное Облако» напоминают ему о приключенческих рассказах, и совсем не ассоциируются с современными именами вождей.

Он вздыхает, допивая свой чай. Если бы его путешествие проходило не в одиночестве и он не умирал на корабле со скуки, книга так и осталась бы непрочитанной. Он, в конце концов, профессиональный фотограф! Ему нужно всего-то сделать снимки про современный индейский быт. Репортажем и интервью занимается его коллега, которая неожиданно обнаружила, что для ее материала нужны самые свежие фотографии. А Минхек как раз будет в Америке по делам редакции.

Издание в двух томах и несколько заметок из журналов он тоже получил с ее помощью. А короткую записку, присланную с этим багажом, использовал в качестве закладки: «Почитай. Просто чтобы ты был не слишком удивлен, когда увидишь все своими глазами».

В первый день Минхек обходит лайнер, изучая его вдоль и поперек. Фотографируетбизнесмена с семьей, активно рекламирующих этот круиз. Из-за него-то ему и приходится добираться вплавь, а не более удобным способом – самолетом. Быстро закончив с работой, Минхек падает лицом в подушку и отключается на 12 часов от усталости, накопившейся еще до путешествия.

Когда он просыпается и выходит вдохнуть океанского воздуха, все уже начинают шептаться о том, что погода портится.

Минхек не обращает внимания, но активно использует этот предлог, чтобы поговорить и завести новых друзей. Да только взаимности не находит. Ничего не остается, как взяться за чтение.

На следующее утро экипаж открыто оповещает о приближающемся шторме. Минхек понятия не имеет, насколько это опасно для пассажиров или же угрозы вовсе нет. Морские путешествия для него не что-то привычное, а штормящий океан тем более.

- Я работаю в журналистике не первый год, чем меня можно удивить-то, - сокрушается Минхек, вспоминая записку коллеги и новость о шторме заодно. Он признает, что жизнь наверняка приготовила для него еще немало сюрпризов, и с нетерпением ожидает встречи с ними. Но иногда, в моменты скептического настроения, уверен, что повидал уже столько всего, что удивляться абсолютно нечему.

Минхек знает, то, в чем он заблуждается, обычно настигает его, сбивает с ног быстрее, чем он успевает осознать все последствия. И новая реальность открывает глаза на мир словно новорожденному.

Лайнер чуть покачивается и фотограф оглядывает зал. Пассажиры встревоженно переговариваются: буря становится сильнее. Другие спокойно берут двойной виски, к сожалению Минхека, не входящий в его билет, и ведут своих дам в каюты отдыха. Максимум, который светит Минхеку с его билетом, поглазеть на вип залы через распахнутые двери. Он с завистью поглядывает на богатых пассажиров.

И неожиданно для себя за столиком у стены находит кое-кого интересного.

Парень тут же забывает и про индейцев сиу, и про вип класс. Он наблюдает, как молодой человек – привлекший его объект - говорит с незнакомой женщиной. Как она делает пометки в блокноте, а после уходит, оставляя парня одного. Минхек, раздумывая не больше секунды, стремительно пересаживается за чужой столик.

Лайнер снова качает и пассажирам становится ясно: плывут они прямо в шторм.

Может капитан и знает что делать, но Минхек - обычный человек, и в бушующую стихию ни разу не попадал.Он приземляется на соседнюю лавку, напротив заинтересовавшего его парня, и лучезарно улыбается ему. Его встречают безразличным выражением, разве что не отмахиваются как от надоевшего насекомого.

У парня волосы выцветшие, серо-песочные, как картинки из книги про индейцев. Он моргает, смотря на Минхека. А тому кажется, что он видит не внешность, а пробирается через зрачки в самую глубину души.

Индейцы дают имена по тому, как человек себя проявляет, обозначая этим характер и дух своих соплеменников. А в парне напротив есть что-то таинственное, как в высших силах природы, что простому человеку познать не дано. Вспоминается, что орлы по поверьям были символами созерцания и проницательности, а заодно обладали силой и властью.

Минхек это все ощущает подсознательно. Это странное нереальное чувство — первое впечатление, которое длится секунду, но определяет все будущее— оседает в сознании, пока еще не понятое в своей сути.Парню будто бы устало от присутствия рядом с собой очередного незнакомца, пустьи кажущегося приветливым. Они молча разглядывают друг друга, не спеша начать разговор. Но Минхек понимает, его не выгнали сразу, а это большой плюс для начала.

- Дай угадаю, - начинает парень первым, - ты тоже мой поклонник.

- Я не буду отрицать, - соглашается Минхек, - Ли Минхек. Я фотограф, работаю в журнале.

- Им Чангюн, - вежливо отвечает собеседник, - хотя, ты же знаешь.

Минхек кивает. А кто не знает Им Чангюна, молодого журналиста, успевшего наделать шуму в нескольких изданиях своими обличающими статьями? Эта встреча будет поинтереснее тысячи фотографий индейского быта.

Минхек все еще не предполагает, как сильно ошибается. Как смеется над ним судьба. Корабль ударяется о волны, пока еще не пугающие своим размером.

- И ты, наверно, хочешь предложить мне какую-то авантюру или журналистское расследование? Или пришел попросить мою электронную почту, чтобы отправить материал?

Минхек смотрит на Чангюна, который садится боком, как раз так, чтобы вежливо дослушать ответ, попрощаться и уйти. Ли использует свое главное оружие: он улыбается. Но в душе прекрасно понимает, что выглядит для Чангюна как один из навязчивых фанатов, начинающих репортеров, он один из сотни коллег, ищущих сотрудничества. Журналистов, желающих прославиться за счет громкого имени. Рассылающих скучные материалы, которые Чангюн видел много раз, но не имеющих в себе никакой пользы.

- Я бы хотел твой электронный адрес, - снова соглашается Минхек, - но если это и должно быть журналистское расследование, то только не в Америке. История о месте, в котором нет надежд…- Считаешь, Америка - страна, в которой нет надежд?

- Скорее слишком много иллюзий. Я не только ее имел в виду, - Минхек пожимает плечами, - ты разве знаешь, где их искать?

Губы Чангюна трогает улыбкой.

- Значит, хочешь прислать мне что-то поинтереснее? – Им все еще сидит полубоком, и Минхек сомневается, есть ли у него шанс на нормальное продолжение разговора.

- Я могу. Чем ты сейчас занимаешься? Если это, конечно, не тайна. И я в чужие дела не лезу, - Минхек говорит быстро, когда увлекается, - а вместо электронного адреса лучше бы телефон. Чтобы быть на связи.

- Сначала нужно выбраться из этого шторма, - Им уходит от ответа, кивает в сторону океана за корабельной стеной.

- Думаешь, нас затопит водой? -и хотя Ли не планировал говорить о приближающемся шторме, все как-то само вышло. Свет тонким лучом пробивается через окошко. Сумрак наступит через пару часов, когда центр бури окажется ближе, а стихия возьмет управление в свои руки.

- Лайнер прочный, но нас начинает кидать из стороны в сторону, мне даже любопытно, что будет, когда мы приблизимся к центру еще немного. Никогда не бывал в океане в шторм.

- Для океана наш кораблик ничего не значащая щепка. А индейцы считают, что все стихии – это духи природы. И в жизни все связано единым циклом: жизнь-смерть, природа-человек. Там в океане духи природы и у них своя битва идет.

Минхек думает, что слишком проникся романтикой индейских верований. Но выражение лица Чангюна перестает быть безразличным.

- Ты интересуешься индейскими традициями? – Им складывает руки в замок и смотрит на своего настойчивого знакомого.

- Мне нужно в одну из резерваций лакота, знаешь о них?

Чангюн кивает. Так неожиданно между ними протягивается первая ниточка, которая позволит сблизиться. Минхек уже не ощущает безразличия к себе. Атмосфера становится непринужденной.

- Так что ты хотел мне предложить? – интересуется Им.

Минхек поджимает губы: разговор о лакота сложился сам по себе, ему не хочется разочаровать Чангюна, но предлагать что-то связанное с индейцами он не собирался. Ли моргает, скрывая печаль от того, что нет у него никакой цели. Ни в карьере, ни в жизни. И даже в знакомстве с журналистом он не хотел ничего другого, кроме как разобраться, каков из себя человек, если он не боится общественного осуждения и любит говорить правду.Им рассматривает Минхека. Печаль в больших глазах сменяется затаенной грустью, и ему любопытно: откуда это все. Он не подает виду, не высказывает интерес. Но вот щенячий взгляд сменяется задорным, и Чангюн ведет бровями. Интуиция подсказывает: будет нечто сумасшедшее.

- Для начала посмотрим на шторм, - сообщает Минхек, похлопывая по сумке с камерой.

Чангюну достаточно провести пару часов с Минхеком, чтобы с полной уверенностью говорить об отсутствии чувства самосохранения. Ли с горящими от предвкушения глазами тащит Чангюна с собой на палубу, Им понимает, адекватность - это не для Минхека.

- Ты чокнутый, - орет Чангюн ему в спину. Чем ближе к палубе, тем больше шума: стихия гудит и волнует разум.

Минхека обделили приключениями или он испытывает собственные силы. Вряд ли это обычная беспечность. Тут гораздо большее: внутренняя война, которая толкает к опасностям; ищет выход душевное беспокойство. А что, как ни океан, может его принести?

Чангюн справедливо полагает, что на самоубийцу Ли не похож, не стал бы звать с собой свидетеля. Правда ли у этого человека, кажущегося остроумным собеседником и очень милым парнем - об этом Чангюн думает вскользь - такой же шторм внутри, как и снаружи?Они следуют по коридору, оттуда наверх лестница. На их уровне уже изрядно шатает, волны шумят, разбиваясь о стальную поверхность. Они впитали ветер, бурно пенятся, но продолжают ударять о борт. Стихия слилась в плотную пелену из серости неба и разозлившихся волн.

– Я-то думал, ты языком треплешь, лишь бы привлечь мое внимание. Все так делают. Но ты серьезно сумасшедший, - Чангюн поражен полным отсутствием тормозов у Минхека.Тот смеется и уверенно идет вдоль стены. Корабль кренится в очередной раз, и Чангюн упирается ладонями в стены, чтобы не упасть. Минхеку все ни по чем. Он ударяется плечом, но не останавливается.- Не отставай, Чангюн! – Ли оборачивается, проверяя, где потерялся его новый друг.

- Да кто тебя выпустит на палубу?! Там же матросы все выходы закрыли, чтобы любопытные идиоты вроде тебя не повылезали в самый ад, – Им хватает Минхека за плечо и серьезно смотрит в лицо.

Ли немного выше и улыбается снова, потому рассерженный Им чувствует неловкость. Закрадывается подозрение: может это у Минхека такая шуточка: проверить смелость журналиста, подвести его к краю и узнать, а сможет ли распахнуть двери навстречу стихии?

Им храбрится. Стоит ровно и делает вид, что очередной крен уже дело привычное. Минхек храбрится тоже, Им уверен в этом. Только зачем?

- А у тебя журналистское удостоверение с собой-то? – Ли хватается за плечо Чангюна, когда волна ударяется о нос корабля, а вода затапливает палубу.

- Да, - не подозревая, что же имеет в виду Минхек своим вопросом, Чангюн отвечает беспечно.

- Здорово! – Минхек чуть ли не хлопает в ладоши, - значит, нас пропустят. Пошли!

Им думает, что можно выдохнуть и забыть обо всем, когда Минхеку отказывают и провожают внимательным взглядом. Он уводит его прежде, чем тот успевает сказать, в каком издании работает. Зачем же так нелепо подставляться и наживать проблем журналу?Им не сразу понимает, что после отказа матросов пустить их на палубу, Минхек так запросто не станет сдаваться.

Чтобы как-то развеселить загрустившего знакомого, Чангюн предлагает свою компанию. К тому же ему интересно, что тянет Ли подвергать себя такой опасности. Это же абсолютное безумие, выходить на палубу в такую погоду и без страховки! А может Им такой скучный в отличие от жаждущего жизни Минхека? С этим он не спорит: он ищет покой. Расследуя, выискивая интересные случаи, добиваясь того, чтобы правда была рассказана, Чангюн жаждет одного: отсутствия страха за будущий день, ищет место, в котором ему будет уютно и надежно.Им говорит это Минхеку за третьим бокалом того самого виски, о котором мечтал Ли.

Каюта Чангюна и выпивка изначально в план не входили, но самостоятельный Минхек добавил недостающее к предложению Има провести вечер вместе. Примерно за пять минут он заговорил Чангюна так, что тот опомнился, только впуская гостя к себе.А теперь они сидят в каюте Чангюна и говорят: о работе, о местах, где бывали. Журналист откровенно пересказывает, как влип в перестрелку, и показывает шрам на колене, ведь Минхеку до ужаса любопытно.

- Никогда не держал оружие в руках, - сообщает Ли, - у меня все спокойнее в работе.

- Что ты вообще делаешь на этом круизе? - Чангюн сидит, упершись спиной в стену и вытянув ноги.

Минхек напротив копирует позу собеседника. Взгляды встречаются: теперь уже заинтересованный Чангюна и насмешливый Минхека. Ли пытается выдержать и не отвести глаз, но прячется от чужой проницательности. Смыкает веки.

- Убегаешь, - понимает Им. Ему почему-то вспоминается недавний минхеков вопрос о надеждах: "ты разве знаешь, где их искать?". Чангюн не знает, но ищет.

- У нас с ним не сложилось, - поясняет Минхек, - а у меня рабочая виза позволяет не сидеть на месте.

- С ним, да?

- Да не важно, - Минхек только рукой машет. Им легко принимает эту сторону Ли. Он и прав в чем-то: не то время для условностей.

- И что теперь? - Чангюн не знает почему, но хочет прояснить до конца.

- Да ничего, - Минхек выглядит беспечным, рассказывая о себе, - сплю иногда плохо. Сны плохие снятся, а так ничего. Пью с тобой, как видишь. Читаю об этих..., - Ли делает долгую паузу, вспоминая, - оглалах и санти.