Treffen (1/1)

Иван временно устраивает пакет с десятками видов смесей в углу, быстро разуваясь и скидывая на крючок пальто, чтобы после помочь Маше, которую уже успела окружить пёсья орава, радостно гавкающая и виляющая тремя хвостами. Они рады любым гостям, способным погладить их и поиграть с ними.—?Что будем делать? —?заинтересованно спрашивает Маша, следуя за Брагинским на кухню. За несколько приездов в гости?— главная тётя как-то иначе это называла, но смысл был именно такой?— она уже пообвыкла к дому и выучила его комнаты.—?Ну, Людвига ждать будем. Заодно и узнаем, зачем мы с тобой купили детскую смесь.—?Она для того, чтобы кормить детей, это ведь просто.Россия на это фыркает и улыбается. Для шестилетнего ребёнка девочка уж слишком умна, но это даже хорошо. Лишним ум никогда не бывает, а вот его нехватка может плохо сказаться на человеке. Или Стране. Почему-то на последнюю мысль всплывает образ Америки, но от него приходится мысленно отмахнуться. Альфред очень неплохо изображает гиперактивного идиота, но пара правильных подзатыльников вправят шарики и ролики в его голове. Хотя, это может сделать Англия.—?Ох, вы приехали. Я не слышала,?— в кухню вплывает Ольга, и на её лице расцветает палитрой радости улыбка, плавно растягивающая тонкие губы. —?Вы купили смесь?—?Да. А зачем она? —?на вопрос брата Украина странно отводит взгляд, фиксируя его на долю секунды над головой Марии, а затем выдыхает:—?Это… маленький секрет. Два маленьких секрета. Пойдём. Сначала я покажу их тебе, а потом Маше,?— девочка на это кивает, потому что уверена, что сюрпризы созданы для одного, а если людей двое, то их для начала стоит разделить и показать всё по отдельности. Так правильней.Иван следует за сестрой наверх, в одну из гостевых комнат. После та останавливает его у самой двери, прося немного подождать, чтобы проверить всё ли готово. Брагинский не удерживается и напрягает весь свой слух, для того чтобы услышать Ольгу.—?Готов?—?Я не уверен. Как я это скажу? Шёл, шёл, нашёл и полюбил?—?Ваня же не зверь какой-нибудь, поймёт всё. Если что, я тебя защищу.Россия на это немного — ага, как же — напрягается. Он не знает, о чём они говорят, но само наличие этого диалога пугает. Да, он подслушал, и смысл может отличаться от того, что придумал его разум, но всё равно.Страшно. Совсем слегка, но всё же.— …Ладно. Ну что, Максим, сейчас будешь знакомиться.?Максим???— тихо вслух спрашивает Иван пустоту. Пустота на это ничего не отвечает. То ли ответа не имеет, то ли просто не желает говорить. Но теперь тусклый эфирный клубок напряжения внизу живота затягивается в узел.От мысленных терзаний его отвлекает открывшаяся дверь, и Украина, манящая его ладонью за собой. Брагинский мысленно прорисовал десяток вариантов поведения, но все они рассыпаются в ничто, когда он открывает?— и когда он успел их закрыть? —?глаза.На руках у Людвига младенец, и сам немец выглядит самым счастливым человеком на земле; да даже не на земле, а во всём возможном и невозможном мире. Это показывает его мимика, движения и жесты, направленные на небольшой укутанный в одеяло комочек, и от этого на сердце резко теплеет, горячей волной ударяя в голову.—?Ваня, это——?Максим. Я знаю. И да, я снова подслушивал,?— Германия на это только качает головой, подходя ближе к своему русскому. Это было ожидаемо, но неожиданность была, пускай и немного потерялась из-за надоедливой привычки России. —?Могу я..?Немец кивает, протягивая свёрток. Максим на это жмурится, прижимая ручки к тельцу, и хнычет, едва его передают Брагинскому на руки. Искаженное в плаче личико вызывает у Ивана немой вопрос, обращенный к Людвигу, и тот быстро показывает, что нужно сделать. Ничего сложного: просто коснуться детской щеки и дать младенцу пару секунд на осознание.—?Оля говорила о двух сюрпризах. Какой же второй? —?спрашивает Россия, когда Макс на его руках успокаивается, удерживая ладонь взрослого в своих ладошках. Достаточно сильно для маленького ребёнка, которому навскидку где-то месяц.—?Вторая,?— поправляет его Украина, указывая на огороженный подушками участок кровати. В эдаком подобии гнезда Иван обнаруживает второго младенца, только уже спящего, настолько безмятежно посасывающего большой палец левой руки, что Брагинский даже умиляется от такой картины. —?Это София.Ольга осекается, закусывает губу и переглядывается с Германией. Оба что-то хотят сказать, но удерживаются от этого, и русскому становится интересно.—?Что такое?—?Вань… —?Людвиг всё же сдаётся. —?Я нашёл их в тупике, когда ездил в магазин, и забрал с собой. И…—?И что?—?И я… Понимаешь, они не простые дети, может, они даже будущие Страны, и я… —?Германия замолкает, но России всё понятно. Сердце его немца так же растаяло при виде этих двоих, и он решил их взять. Это могло бы напугать кого угодно, но не Ивана. Для него нет разницы один ребёнок или три, в страхе просто нет смысла, ведь любви хватит хоть на сотню. Правда, дом такого наплыва детей попросту не выдержит, и пришлось бы заказывать постройку нового.—?Я понял тебя,?— Максим передаётся Украине, которая почти сразу же принимается укачивать его, тихо напевая колыбельную. —?У нас есть Маша,?— начинает Брагинский, и Людвиг приходит к какому-то своему окончанию фразы, но от неприятных мыслей его отвлекают объятия и лёгкий поцелуй в дикие без расчёски вихры,?— а теперь появились и Максим с Софией. Я ведь могу назвать себя гордым званием ?отец?, да?—?Ты… —?Россия расплывается в улыбке, нежно беря своего немца за подбородок, беззвучно прося поднять голову, что Германия и делает, после получая такой же нежный поцелуй в губы. Если быть очень честным, то Людвиг боялся, что Иван… будет недоволен. Многие бы на его месте повели бы себя именно так, но не он.—?Я.Ольга на столь любовные жесты легонько качает головой и укладывает племянника к его сестре. Нужно будет позже этим голубкам сообщить, что нужно купить кроватки, потому что взрослая кровать с подушками это лишь временное решение, к тому же оно может быть опасным. Она осторожно обходит стоящих возле окна, а после покидает комнатку, направляясь к Маше. Та довольно сидит на диване в гостиной и смотрит мультики про Барби, попеременно почёсывая Астер, Берлица и Бисквита. Последний, кстати, очень удобно устроился на коленях девочки, трясясь от собственных урчащих вибраций.—?Ну как ты тут? Всё хорошо?—?Ага. Тёть Оль, у меня возник один вопрос. Поможешь?—?Конечно, —?Украина присаживается рядом.?— Что случилось?—?Вот в обычных семьях есть папа и есть мама. А в семьях где два папы или две мамы как тогда называть родителей?—?Интересный вопрос. Если обоих пап называть папами, то может возникнуть путаница.—?И я о том же,?— кивает Мария. —?Я вот думаю, может, есть какое-то другое название у папы?—?Есть, мы называли своего папу отцом.—?Тогда… Тогда получается можно старшего папу назвать отцом, а младшего?— папой.Ольга немного даже удивляется:—?А как ты поймёшь, кто из пап старший, а кто младший?—?По возрасту, тёть Оль. Ваня будет отцом, а Людвиг папой, потому что мамой его обидно называть, он очень умный.—?А мамы, значит, глупые?—?Некоторые да, но если бы ты была мамой, то была бы самой-самой,?— Украина на это улыбается. Мамой… Будь она женщиной своей эры, то у неё был бы муж-купец и десять детей погодок, но судьба решила иначе, сделав её Страной и дав младших брата и сестру. Сейчас же у неё есть свобода и возможность выбирать что она захочет и, если честно, сердце уже давно лежит к одному… человеку. Но и дружба с ним Ольгу устраивает полностью. Она ещё не полностью закончила опеку своей семьи. По крайней мере, Наташу нужно приструнить и дать ей возможность найти себе кого-нибудь, да того же попугайчика завести, а не пытаться брата к себе браком приклеить, тем более уже поздно.Даже слишком.—?А что за сюрприз ты обещала показать? —?напоминает о себе Маша, заинтересованно вглядываясь в лицо своей тёти.—?Пойдём, покажу. Тебе должно понравиться.&&&Когда они возвращаются в гостиную, Ивана с Людвигом там уже нет, но их голоса раздаются из спальни, вполне будничные, да и Германия санкции недельные наложил, а свои санкции он держит до тех пор, пока они не станут угрожать чему-то важному. В прошлый раз, Украина помнит, это были две упаковки турецких сухариков, которые угрожали выкинуть, если немец не прекратит вести себя как ребёнок?— а молчание третий день было именно по-детски глуповатым?— и тот честно прекратил, после чего съел весь стратегический запас сухарей.—?Познакомься со своими братом и сестрой, Маш,?— Ольга осторожно убирает края одеяла младенцев, позволяя девочке взглянуть на своих новоявленных родственников. Максим на лишение кусочка тепла раскрывает глаза, переводя взгляд с Украины на Марию и обратно, после чего обратно их закрывает, издавая какой-то страшный звук, напоминающий хрип. Софа на это тоже просыпается и тянет ручки, чтобы её взяли и убрали подальше от брата.—?А как их зовут?—?Максимилиан и София,?— Софью всё же берут на руки, и она довольно на это лепечет, прижимаясь ближе. —?Вот это твоя сестра.—?А они всегда будут такими странными? —?Маша понимает многое. Например, что новорождённые дети очень любят шуметь, кричать и плакать, а эти почему-то нет. Странные, а значит это маленькие… Страны?—?Подрастут и будут как ты. Такие же умненькие и хорошенькие.—?Им ещё долго расти. Когда они будут моего возраста, мне уже будет пора искать себе место, где я буду учиться.—?Поверь, я тебя понимаю,?— фыркает Ольга. Они с племянницей похожи. Возможно, даже больше, чем кажется на первый взгляд. —?Твоего отца я тоже не ожидала, а он появился, но зато я научилась многим вещам.—?Каким?—?Бисером шить, готовить, печь. Даже на лошади меня ездить научили, но это из-за того, что я старшая в семье.—?А меня научишь? Пожалуйста-пожалуйста,?— просит Маша, складывая ладони в просящем жесте. Это очень интересно для неё, девочки, которая проводила большую часть времени за наблюдением кипячения воды в электрическом чайнике, чтобы после залить этой водой вермишель из магазина.—?Научу. Даже Ваню попрошу тебя научить чему-нибудь мальчишескому. Например, попрошу его показать тебе пару приёмов самообороны. Полезная штука, я тебе скажу. Особенно в реалиях нашего девичьего мира.—?Мама говорила, что девочки не должны бить людей.—?В ответ или в предупреждение почти всегда можно. Негоже мальчишкам девочек донимать, верно?Мария кивает. Это кажется правильным.Заинтересованно загудевшей Софии тоже нравится эта идея. Правда, она не поняла её смысл, но ей всё нравится.За недолгим обсуждением того, что можно и что нельзя, они забываются во времени и Украина обращает на это внимание лишь тогда, когда во входную дверь стучат. От этого знакомого стука внутри поднимается волна радости, и Ольга спускается вниз, ощущая, как на губах расцветает улыбка.Едва дверь открывается, её глазам предстаёт красивая картина: Австрия с букетом синих и золотистых цветов, которые Украина определяет как каллы.—?Здравствуй, Ольга,?— Родерих выглядит немного смущённым, но в то же время уверенным и счастливым. Он протягивает ей букет, который сразу принимают с большим удовольствием. Десять цветов. Если бы Ольга верила в силу цифр, то она бы сказала, что Эдельштайн очарован ею, но она в это не верит. В силу цифр, а не в то, что Австрия влюблён.—?Здравствуй, Родерих.Маша стоит за углом, наблюдая за ними. Ей интересно, очень-очень. Она видела любовь своих родителей: открытую, нежную, заботливую, а здесь она немного смущённая, но всё равно очень похожая, только плохо спрятанная. Марии нравится, правда, она не знает, что это за дядя, но видно, что её тёте он очень нравится. А это самое главное.—?Здравствуй,?— на Машу обращают внимание, отчего она инстинктивно прячется обратно за угол. —?Я её напугал?—?Я не думаю, ты просто её заметил. Маш, не бойся, выходи. Познакомься со своим дядей.Девочка неуверенно выходит, глядя на мужчину. Тот поправляет очки на переносице, а после и вовсе их снимает, убирая в футляр из кармана.—?Я Родерих Эдельштайн, Австрийская Республика,?— Австрия осекается, а после выдаёт почти ту же информацию, но в более привычном, будничном стиле. —?Можно просто Родерих, Австрия.—?Меня зовут,?— Маша прикусывает губу, а затем, улыбнувшись, договаривает,?— Мария Ивановна Брагинская, дочь Ивана Николаевича Брагинского или же Российской Федерации, и Людвига Крауца, Федеративной Республики Германия.Родерих замирает на секунду, но потом улыбается в ответ, тихо смеясь. Неплохо.—?Замечательно. Ты умненькая девочка,?— Эдельштайн тянется к своему второму карману, доставая оттуда леденец и протягивая его Марии. Ольга заранее предупредила о знакомстве с племянницей, так что он быстро забежал в магазин, чтобы показать себя с лучшей стороны. —?Сможешь сделать так же перед своим вторым дядей?—?А сколько у меня всего родственников?—?Два дяди и две тёти, Маш,?— подсказывает Украина. —?Но пока что мы тебя не покажем, хорошо? Просто… я не уверена, что Гилберт переживёт.—?Гилберт пережил четырнадцать с чем-то войн, я не думаю, что его убьёт известие о том, что он дядя.—?Дядя трёх детей,?— Ольга фразу перекрывает ненастоящим кашлем, но Родерих это слышит. И обмирает.—?Скольки?—?Трёх. Маши, Максима и Софии.Австрия находится в ступоре где-то минуту, за это время его утаскивают в гостиную, усаживают в кресло и дают чашку горячего чая. Получается, что и он дядя трёх детей. Но как так? Ему говорили только о Марии и всё. Куча вопросов, но ответ он получит позже, как раз Людвиг недалеко, можно и поговорить.Кстати о Германии…—?А где Людвиг?—?С Ваней болтает. Не знаю, о чём можно так долго разговаривать, но они в спальне.Родерих иронично выгибает бровь, жестом подсказывая, о чём они могут в спальне разговаривать.—?Мы именно что болтали,?— Людвиг довольно упирает локти в оградку на втором этаже,?— а не то, что ты там себе напридумал. Говорили о перестройке дома под неожиданные нужды.—?Под ?неожиданными нуждами? ты имеешь ввиду детей?—?Оля… —?Германия кидает не очень довольный взгляд в сторону Украины. Он же просил. —?Да, детей. Мы перестроим две гостевые комнаты и будем планировать гостевой домик, на всякий случай.Эдельштайн откидывается в кресле:—?На случай, если вы заведёте ещё больше детей?Немец уже желает ответить на подобного рода колкость, но его перебивает Иван, обнимающий своего немца за талию и удобно устраивая голову на немецком плече.—?Выполняем госзаказ*. Да и не бойся ты так, и тебе детей отсыплем, если ты настолько одинокий.—?Нет уж, спасибо.Маша на это тихо смеётся, прикрыв рот ладонями. Весёлая у неё семья. Только вот…А кто такой Гилберт?