Глава первая (1/1)

Глава исправлена и дополнена «Как же меня все конкретно заебало! О, Святой хомячок, скажи, чем же я так согрешил, что ты меня ТАК наказываешь?.... Ну да, был один-другой грешок, но кто же в наше время не грешил, а? Бляааааа, дайте мне двустволку — я застрелюсь!» — с такими мирными мыслями я встал со своей тепленькой постельки и, пошатываясь, поплелся в ванную. С тех пор, как «ушел» с предыдущей школы, прошло две недели. И, о Святые хомячки, это были просто АДСКИЕ две недели. Первое — это переезд в Синерс-сити, обустройство в новом доме. Я занял себе весь четвертый мансардный этаж*. Мансарда была разделена на несколько помещений: гостиная-кабинет, спальня, ванная комната. Это конечно меня порадовало, но ненадолго. Ибо дьявол во плоти Дженис меня мучил. Вы спросите как именно? А я вам объясню! Дженис решила выебать мое эстетическое чувство стиля и устроить моральную лоботомию мозга. Хоть с виду она казалась милой и безобидной, но, когда хотела, могла ебать мозг конкретно и с пристрастием. За эти две недели, вы не поверите, как бы это абсурдно не звучало, меня учили быть конченым задротом и дерьмом. Да-да, вам не послышалось, меня УЧИЛИ!!! Со мной работали профи, я серьезно! Меня учили походке, речи, манере поведения... И даже профессиональный стилист, мать его так, работал с моей внешностью. Под конец этого кошмара я думал, что уже больше ничего меня не удивит и не шокирует. Ага. Щас. Размечтался. Моя думалка прервалась в тот момент, когда я посмотрел на себя в зеркало. Тут слово «задрот» просто комплемент — я выглядел как КОНЧЕНОЕ УЕБИЩЕ! Я себя не узнал и завис, наверное, на полчасика. А потом, когда меня привели в себя, опять посмотрел в зеркало на свое отражение. На этот раз я не завис, но вот матерился обильно. Дженис, видя и слыша, краснела то ли от смущения, то ли от злости, то ли, возможно, пыталась сдержать смех. Не знаю. Но, спустя еще минут 10, я принял свою горе судьбу. Так как сегодня у меня опять первый день в новой школе, я начинаю собираться. Как ни странно это говорить, но стилист, и правда, неплохо поработал. Стричь себя я, конечно, не дал, но вот вернуть свой натуральный цвет волос позволил. Теперь с крашеного платинового блондина стал обратно светло-русым. Чтобы моя грива выглядела как можно по-задротски, ее нужно было смазывать воском для волос или устаивать взрыв на макаронной фабрике. А для того, чтобы мой красный глаз не выделялся, мне пришлось надевать цветные контактные линзы, и теперь мои оба глаза темно-темно карие, почти черные. Также на шнобель мне нужно надевать очки с ОГРОМНЫМИ линзами (эти очки еще и увеличивают настолько, что вижу я в них паршиво и становлюсь неуклюжим и постоянно спотыкающимся. Кайф). На лицо мне нужно наносить грим, который дает видимость больших пор и проблемной кожи. И так каждый раз, чувствую в такие моменты себя бабой, бля. И завершало весь этот кричащий ужас потрепанное старое тряпье (по-другому не назовешь), которое на мне висело и выглядело крайне убого. Дабы мне не обгрызать ногти на пальцах, для завершения облика, мне их решили заклеить пластырями. Как вы, наверное, поняли, Дженис слегка увлеклась с моим образом, но это же она! **** Натягивал на себя все эту «прелесть» я где-то часа полтора, все это время проклиная всех кого только можно, и кого нельзя тоже. Я матерился трехэтажным матом себе под нос. Но мою матеряще-скулящую думу прервал звонок внутреннего телефона. Подняв трубку, я услышал зов дьявола: — Алекс, дорогой, спускайся завтракать. Скоро в школу выходить нужно, — сказала ласково Дженис. Я посмотрел на себя в зеркало.

Вздрогнул.

Скривился.

Опять вздрогнул.

Покрутился перед зеркалом, смотря все ли на месте.

Вздохнул.

Натянул свои бинокли на волосы так, чтобы пока не мешали, и с грустью сказал: — Ну что, удачи тебе, уебище! Я захватил свою сумку и шмотки и поплелся вниз. Спускаясь, я вдруг вспомнил, что Стефан не видел мой полноценный образ. И выдавил с себя какой-то хилый полу-оскал. Зайдя на кухню-столовую, увидел, что Стефан восседает главном месте за столом за большим резным деревянным стулом (т.е. ко мне спиной), Дженис же сидит рядом по его левую руку. Заметив меня, она улыбнулась, а Стефан, попивая сок, обернулся в мою сторону... и, конечно же, сок, который уже успел оказаться в его рту, был благополучно выплюнут в мою сторону.«Чтоб ты подавился!!!»Отходя от первоначального шока и покашливая, он сказал: — Алекс? Ты... — и этот гад, конечно же, заржал. Я же просто стоял, не двигаясь, и с каменной миной смотрел на него, мысленно, в который уже раз, убивая его с пристрастием. — Все? — не выдержал и холодно обратился к давящемуся смехом родителю. Его передернуло, и, сквозь слезы, он посмотрел на меня, начиная успокаиваться. Я решил отправить гада в бан, и, плюхнувшись за стол, принялся поглощать свой завтрак. Вот как человеку мало для счастья надо! Кому-то выпивка, кому-то сигареты, а мне — еда! Я люблю вкусно и много поесть. Дженис, конечно же, готовит вкуснецки. И, лишь в моменты, когда наша семья собирается за столом за поглощением пищи, только тогда мы похожи на дружную и мирную семью. Конечно из-за того, что Дженис и Стефан часто в разъездах, мне пришлось самому научится готовить. Хотя, когда к нам дважды в неделю приходит домработница, по моей просьбе она готовит что-то вкусненькое. — Ты, Алекс, не обижайся, я просто не сдержался. Я не ожидал, что ты будешь ТАК выглядеть. К тому же, не расстраивайся, ты на себя старого вообще не похож. Ох да, кстати, у меня для тебя есть подарок, — проговорил мой, уже успокоившийся, предок. Дженис в это время тихо попивала кофе и смотрела на нас. Стефан резко поднялся и куда-то побежал. Вернувшись через минуту, держа в руках какую-то коробочку, протянул ее мне: — Это тебе, сынок! С первым днем в новой школе. «Он назвал меня СЫНОК? Ну, 100 пудов какая-то западлянка!»

Но, даже несмотря на мои пессимистические мысли, я взял коробочку и открыл ее...

«Бляааааааааааааааа»Вы не поверите, там были фальшивые брекеты, и, скажу я вам, выглядели они ОЧЕНЬ натурально! Но брекеты я все же принял, конечно же, обильно матерясь себе под нос. — Перед тем как их одеть, сполосни рот после еды. И знай, они не дешевые, так что носи с радостью. — со смешком в голосе сказал он. «Вот гад! Решил добить меня окончательно,» — подумал я, вставая из-за стола, и поплелся в туалет, нацеплять на себя эту прелесть. Перед дверью в сию обитель меня из мысленных прокленов Стефана вырвал голос Дженис. — Алекс, ты быстрее, тебе еще до школы добираться нужно, а своего коняшку стального, ты не берешь. А значит, едешь в общественном транспорте. Тебе еще больше часа добираться надо. Так что у тебя осталось 5 минут, — все, клиника. А я-то думал, что хоть этой радости меня не лишат. Буду оставлять коняшку в двух кварталах от школы. Ага, фиг тебе.«Эх, что за невезуха. Ненавижу общественный транспорт! Это ежедневные мелкие войны в час пик, когда люди так и норовят пихнуть тебя посильнее. Они как стадо диких животных каких-то» — с такими мыслями я выскочил из туалета и пошел быстро забирать свою сумку, дабы родители еще чего-то не учудили, назло мне любимому. Уже когда я был на первом этаже перед дверью и обувался, я крикнул «Я ушел!» и быстро скрылся за ней.«Фух, один кошмар закончился, остался еще второй. О, Святой суслик, дай мне сил выдержать все это и не сорваться! Я не хочу в интернат!» — скуля, я поплелся к выходу из двора, а потом в сторону автобусной остановки. **** Дженис и Стефан любили своего сына, но его паршивый характер заставлял с ним вести себя грубо. Они понимали, что с их сын с трудом выдержит месяц без проблем и вызова родителей в школу, но вот по поводу оценок сомнений не было. На самом деле, Дженис была до жути любящей матерью и обожала как Мари, так и Алекса, а у Стефана вообще был отцовский комплекс по поводу детей. Он каждый раз лично был готов убить тех, кто приставал к его любимому сыну, но понимал, что с рук тому не нужно спускать его грешки. На самом деле, история с «Дроксбурским интернатом» была придумана для того, чтобы напугать Алекса, и она добилась успеха. Ведь Стефан прекрасно помнил об особенностях Алекса и о его внешности, из-за которой ему жить нормально в интернате не дадут, но он не показывал виду. Вот когда его любимая жена Дженис взяла инициативу в свои руки, Стефан был готов расцеловать ее. А когда он увидел результат ее стараний, не удержался и засмеялся. Алекс был совсем на себя не похожий. Но все же, его одолевало маленькое беспокойство, ведь он прекрасно знал о своей старой школе, и знал, ЧТО она из себя представляет. Вот и сейчас, когда их сын ушел, они с Дженис сидели за столом и молчали, попивая кофе. — Любимая, а ты уверена, что надо было его просто так отправлять в эту школу, и не объяснять о ее законах и законах этого города? — не удержавшись, сказал Стефан с нотками беспокойства. Посмотрев на жену, он увидел, как она оскалилась и вздрогнул. Дженис очень редко была в таком состоянии, и, когда она такая, ее нужно опасаться. Стефан невольно вспомнил свои школьные годы и время, когда он познакомился с Дженис, не зря она носила прозвище «Серый Кардинал Туманного Дракона». — Ничего, любимый, это будет ему хорошим уроком. К тому же, он сообразительный и найдет выход, — она вздохнула: Я сама надеюсь, что все будет в порядке. Я лишь хочу, чтобы не повторилась история четырехлетней давности. — Да, я тоже надеюсь. Как же я хочу, что бы он наконец оттаял и стал таким, как прежде, — горько вздохнул Стефан, нехотя припомнив ту историю: Я лишь надеюсь, что он снова начнет доверять людям и заведет друзей. — Угу, — только и ответила его жена.*мансардный этаж – жилое помещение чердачного типа.