Часть 3 (2/2)

- Оставьте его в покое ублюдки! – Скалли метнулась на крик, но в темноте опрокинула какой-то тяжелый предмет, по-видимому, стул, и застонала от боли, ударившись об него. Потом ее силуэт мелькнул на фоне освещенного луной оконного проема, и она снова встала рядом со мной, готовая сорваться с места в любой момент. В ее руке словно по волшебству оказался пистолет, агент Скалли стояла в классической стрелковой стойке, целясь в темноту.Я взял ее за предплечье, стараясь удержать на месте, и почувствовал,даже сквозь куртку, как Скалли бьет крупная дрожь.- Он там, Спенглер! Отпусти меня, я должна его найти!- Нет, Скалли! – проговорил я, жестко, несмотря на то, что часть ее паники передалась и мне. – Это галлюцинация!- Отпусти меня! - закричала она, вырываясь, но я уже держал ее двумя руками. Что-то, возможно инстинкт, говорило мне, что если она убежит в темноту этого дома, я потеряю ее навсегда, и мы так и застрянем в этой то ли реальности, то ли галлюцинации. Скалли, похоже, никак не могла поверить в то, что все происходящее с нами – неестественно и нереально, несмотря на то, что все наши пять чувств наперебой твердили об обратном.

Скалли вцепилась мне в запястье. Хватка у нее была та еще.- Немедленно отпусти меня! – повторила она, но я и ухом не повел, продолжая держать ее крепче прежнего.

- Борись с ним Скалли, что бы это ни было! – заорал я прямо в ее побелевшее от страха лицо, почувствовав, как страх понемногу захватывает и меня самого. Боль, казавшаяся уже почти терпимой, снова усилилась, и теперь мне казалось, что кто-то запустил холодные липкие пальцы в мой мозг и злорадно хихикает при этом.Внезапно нарастающий страх, вот-вот грозящий перейти в панику, сменился яростью, чистой и холодной как горный снег. Я поднял голову к потолку и заорал что есть сил:- Немедленно прекрати это, сукин ты сын! Тебе все равно меня не достать!Боль на мгновение стала просто невыносимой, я разжал пальцы, держащие запястья Скалли, и вырубился.Теперь в нос мне ударил запах пыли и нагретого асфальта. Я лежал лицом вниз на дороге, сплошь покрытой трещинами и выбоинами. Я оперся об этот асфальт, чтобы подняться и вскрикнул, скорей от неожиданности, чем от страха. Моя рука была рукой десятилетнего ребенка. Но это, тем не менее, была моя рука. Потому, что на запястье был хорошо знакомый плетеный нитяной браслет с моим именем. Его сплела мне Синтия Мэрдок, с которой я дружил в то лето, да и продолжал общаться до сих пор, несмотря на то, что жизнь давно раскидала нас по разным городам. В то лето, в которое я перенесся сейчас, Синтия увлеклась плетениембраслетов из ниток, и сделала нам одинаковые ?именные?.

Я поднялся. Оглядел себя. На мне была вылинявшая футболка с эмблемой ?Ред Сокс?, старые ?левисы? и кеды. Местонахождение мое не вызывало ни малейших вопросов –я прекрасно знал, где нахожусь. На старой подъездной дороге к дому Харта – заброшенному и таинственному, манившему всех риджентстаунских мальчишек как магнит. Разумеется, в городе ходили давние легенды о том, что Иеремия Харт покончил с собой именно в этом самом доме, предварительно утопив в колодце свою жену. Родители строго-настрого запрещали нам подходить к дому, но нас с Фрэнком это никогда не останавливало, как и других.

Дом был обветшалым и заброшенным, словно покрытым какой-то серой пылью. Идеальный дом с привидениями. Стекла были давно и напрочь выбиты мальчишками, крыльцо сгнило почти полностью, в досках зияли глубокие щели. Дом увивал густой зеленый плющ, на чердаке жили летучие мыши. Наиболее впечатлительные уверяли, что по ночамв комнате второго этажа горит синий огонь. Проверять это никто не рискнул, поскольку ни один из нас в здравом уме даже не подошел бы к дому Харта после захода солнца.

Но сейчас солнце стояло в зените и припекало так, что я чувствовал исходящий от асфальта жар даже сквозь подошвы кедов.

В это лето я едва не потерял Фрэнка. Он пошел к дому Харта один и провалился в колодец. Я в тот день валялся с температурой дома, подцепив какой-то зловредный грипп. Странный инстинкт заставил меня проснуться и побежать к дому Харта, но по пути я споткнулся о камень и растянулся на дороге, на некоторое время потеряв сознание. Сейчас я очнулся и должен был спасти брата.

Мысли мои были мыслями взрослого, более того, как и в прошлый раз, я прекрасно понимал, что нынешняя реальность – обманка. Игра воображения.Крик Фрэнка донесся до меня словно сквозь вату, и я побежал что есть мочи. Обманка или нет, но Фрэнка я должен спасти. Это я знал так же точно, как до того знал, что Скалли нельзя уходить от меня в том доме.

- Брайан! – услышал я дрожащий детский голосок моего брата. – Брайан, помоги!Я огляделся. Память услужливо подсказала, что слева от колодца валялся разломанный стул. Вот он, выставил ножки в небо, словно раздавленное насекомое. Я схватил стул и бросился к колодцу.

Фрэнк был там. Его спасло то, что он успел ухватиться за ржавую скобу, и повиснуть на ней, упершись ногами в неровности каменной кладки колодца. Но руки у шестилетнего Фрэнка слабели…Я с размаху грохнул стулом о камень и в руках у меня остались спинка и ножка. Свесившись через край колодца я протянул эту импровизированную палку Фрэнку.- Хватайся!В эту секунду пришел страх и накрыл меня будто волна. Взрослый в моей голове исчез, и я снова был десятилетним мальчишкой, до ужаса боящимся, что вот сейчас из колодца протянется бледная сморщенная от долгого пребывания в воде рука миссис Харт. Потомэта рука, под аккомпанемент тихого злобного хихиканья схватит Фрэнка за ногу и уволочет вниз в зловонную черную тьму, где нет ничего кроме смерти.Страх этот был настолько силен, что я пару раз хватанул ртом горячий воздух,чтобы прийти в себя. Фрэнк тем временем схватился за спинку стула, и я стал потихоньку вытягивать брата из колодца.

Вдруг из черной глубины раздалось тихое хихиканье, и за скобу схватилась бледная сморщенная рука, к которой прилипли комья черной плесени. Рука эта потянулась к ноге Фрэнка, обутой в сандалию.- Нет! – заорал я что есть сил, и от этого вопля рука на секунду дрогнула. Этой секунды мне хватило, чтобы взрослый снова вернулся на место, оттеснив ребенка.- Хрен тебе! – злорадно сообщил я руке, не отпуская ножки стула, за которую схватился Фрэнк. – Этого в сценарии не было, ясно!? Все это вранье!

Рука исчезла, словно растворившись в гнилой холодной тьме, а вскоре пальцы Фрэнка вцепились в замшелые камни края колодца. Я выволок брата наружу, и снова провалился в черную дыру беспамятства…