Часть 2 (1/1)
Одеяло сползло, и?левый бок совсем замерз. Овечкин придвинулся к?Мещерякову и?обхватил его поперек живота. Надо?бы уже обзавестись одеялом побольше, но?в?том, чтобы так жаться друг к?другу, тоже была своя прелесть.Бедрами он?касался трогательно обнаженных, горячих ягодиц Валеры. Вздохнув, Овечкин провел ладонью по?его груди и?животу, чуть придвинул к?себе и?уже был готов снова уснуть, как почувствовал характерное движение: вставая, член Валеры вкладывался ему в?руку. Сам Валера спал сном праведника. Овечкину стало смешно: гремучая смесь доверчивости и?наглости оказалась особенностью не?только Мещерякова, но?и?отдельных его частей. Овечкин осторожно приласкал его, погладил пятерней мошонку, подержал в?ладони. Светлые и?почти прозрачные при свете волосы на?теле Валеры на?ощупь были такими мягкими, будто их?владелец был не?профессиональным революционером, а?махровым сластолюбцем, ежедневно пользующимся притираниями. Овечкин вернулся к?члену, гладил смелее и?уже не?таясь дрочил. Валерий засопел, ахнул и?попытался вывернуться.—?Тихо-тихо, лежи,?— сказал ему Овечкин.Валера ерзал и?то?беспокойно толкался в?кулак, то?прижимался задницей к?паху Овечкина, а?потом вдруг полез обниматься.—?Руки! —?предупредил Овечкин. И?он послушно, запястье к?запястью, положил их?перед собой, уткнулся лбом в?сжатые кулаки и?затих. Даже дышал рвано, но?совсем бесшумно (суровая чекистская выучка?— не?без уважения подумал Овечкин), только был напряжен весь, подрагивал, казалось, каждой мышцей, и?Овечкин чувствовал губами, как его кожа становится влажной.Овечкин ввёл член промеж его бёдер, доставая головкой до?яиц. Нос щекотали нескольких длинных волосков, росших у?Валеры между лопатками. Было душно и?жарко, в?голове шумело, как при контузии, а?перед глазами что-то взрывалось. Овечкин откинулся на?спину и?незаметно вытер руку об?одеяло. Валерий тут?же подобрался, как дикий кот, навалился сверху, стиснув коленями, схватил за?голову обеими руками и?порывисто поцеловал, кусаясь и?царапая щетиной. —?Что такое, мой хороший? —?спросил Овечкин. —?Ничего. Давай ещё доспим. Валера подгрёб его к?себе, поцеловал в?висок, скулу, шею; полусонно шепнул какую-то нежную пошлость и?спустя сорок секунд задышал ровно, как и?полагается тридцатилетнему мужчине, пусть с?неспокойной совестью, но?крепкими нервами. Овечкин обычно во?сне стонал и?брыкался, по?счастью, не?запоминая снившегося. За?окном продребезжал первый трамвай, зачирикало, загудело, захлопало дверьми. Овечкин рассматривал светлую утреннюю полосу на?потолке и?обнимал мирно сопящего Валерку. Он?приходил, очевидно, в?свои бессистемные выходные. До?полудня дремал, лениво потягивался в?теплых перинах, бормотал что-то в?полусне. Подминал под себя все подушки так, что они потом несколько ночей тревожно и?сладко пахли?им. Овечкин оставался дома, медленно варил кофе по-турецки и?наблюдал, как от его запаха просыпается Валера, как закапывается в?постель, прячась от?беспардонного солнечного луча, и?пытается нашарить очки на?прикроватном столике. С?жалобными стонами, потирая глаза и?отвечая невпопад, взлохмаченный Валерочка наконец вырывался из?объятий блаженной неги?— и?преображался в?сосредоточенного нелегального агента ОГПУ. И?исчезал, ничего не?объясняя и?не?обещая.