"Когда мы в последний раз молились вместе?" (1/1)
—?Ты ведь соврал,?— прерывает тишину бархатистый голос Джозефа. —?Что связывает тебя с этой девушкой?Томас медленно поднимает голову, услышав вопрос. Если он может с легкостью скрыть что-то от любого, то от брата?— едва ли. Тот садится рядом, подбрасывая деревяшку в костер.—?Дева Мария… —?очень осторожным шепотом отвечает Том и поджимает губы.Лицо горит.- Что ты имеешь ввиду? - Джозеф прищуривается. - Святая Дева приходила к тебе во сне?Томас качает головой, смотря только в огонь.— Ну... я погиб, в меня стреляли, — прислушиваясь к дыханию брата, рассказывает, — видел себя со стороны, понимаешь, как это... Док зашил мне рану. И... там была Она. Она меня встретила в первые секунды, когда я... когда я умер, — голос юноши вздрагивает. — Она вернула меня, потому что... Анна, — Томас ежится и искоса смотрит на брата, говорить очень трудно. — Я не священник, Джо...
Лейтенант пропускает несколько мгновений, потрясенно уставившись на младшего.
- Зато... сама Святая Дева благословила ваш с Анной союз. Это же прекрасно!
— Угу, — Томас мелко кивает и, подобрав на земле уголек, бросает в костер, отчего тот шипит и на секунду рвется в небо.Блейк-старший замечает, что этими словами никак не взбодрил брата, отчего сразу же спрашивает напрямую.
- Что тогда не так? — Только не знает об этом ни она сама, ни этот доктор, — в печали капрала проскальзывает искра злости, — жмутся друг к другу, как будто от них зависит продолжение рода.- Ты ошибаешься. Посмотри на него! Скверный и старый. А она - молоденькая ягодка. Не думаю, что у девчонки такая беда со вкусом, показалась очень даже порядочной! - Джозеф по-доброму усмехается. - Вот увидишь - я еще спляшу на вашей свадьбе!Блейк-старший в своих словах уверен, он незаметно прислушивается к тишине. Военная чуйка помогает заметить чужое пристальное внимание из тени...- Если Анна заставляет тебя ревновать - заставь ревновать в ответ, - и лейтенант с легкостью подхватывает брата на руки.Томас только успевает уместить в голове все сказанное, как совершенно неожиданно оказывается прижатым к груди высоко под землей. Вот же! Не растерял сноровку, даже Тома смог подхватить, как куклу.— АА! Ты что творишь! — капрал заливается нервным смехом, странно извиваясь в попытках освободиться. — А ну отпусти! Отпусти меня, придурок! Я не гей! — с квадратными глазами и перекошенным лицом возмущается Томас, но из груди все равно рвется смех. — И как ты это представляешь? Свадьба бывшего гея-пастора? Не настолько еще меня контузило! Я в первый раз полюбил, понимаешь, я вообще не знаю, что с этим делать теперь!
В этот-то момент как раз и везет Анке. Девушка застывает в ступоре, видя картину кружащихся молодых людей. В институте её предупреждали, что в Европе один срам и блуд, но чтобы НАСТОЛЬКО. Желание подышать воздухом тут же пропадает без вести, и девушка, краснея от стыда, возвращается в укрытие.- Радуйся! - только хохочет в ответ Джозеф. - Можешь даже дать в морду этому Линду, я разрешаю!— Она же меня вообще за человека считать перестанет! Он же с ней как с куклой возится! — Томас вдруг перестает сопротивляться и серьезно смотрит на брата, выдерживая паузу, после чего грозно вполголоса говорит. — Отпусти прямо сейчас, иначе я стошню на твои погоны.
- Ладно-ладно! Было бы чем, - Джо, дурачась, ставит брата на землю и переводит дыхание. - Дурак, ты видел, как она на тебя смотрит?— Да, видел, — Томас складывает руки на груди, — как будто смерть ее родных — это моих рук дело, — он отводит взгляд, снова насупившись, — а я не транспорт, я солдат; а ей всего-то 16, — Том прыгает с мысли на мысль, нервничая и потирая руки. — У тебя есть сигареты?Джозеф посмеивается, хлопая брата по плечу и подавая ему папиросу.
- Если бы ты видел чуть больше...Лейтенант тоже закуривает.— Наверное, не было у меня времени, чтобы разглядывать, во время пальбы со всех сторон, — Томас угрюмо тянет дым. — Все думал, как живым дойти до тебя... — он слегка усмехается и спустя минуту молчания продолжает. — Ну, что ты увидел?- Багровые щёки. Она смотрела на тебя. Пусть и злилась тогда. Или когда она заплакала при нас? Ты видел, видел? - в интонации Джо на секунду мелькает белая зависть. - Вот бы на меня какая красавица так посмотрела!Томас на мгновение замирает, ловя воспоминания из священнического прошлого. Он-то тогда никак не мог сообразить, почему молодая прихожанка на него так странно таращится: заикается, кофточку теребит, крутится под носом постоянно, дышит, как лихорадочная. А оказывается, это весна, Маугли.Смеется. Случайно вбирает дым и воздух в легкие — кашляет.— В смысле, а я не красавица? — он переводит на брата взгляд, полный хитрющих искр.- Ты - первая красавица. Это не считается! - хохочет в ответ Джозеф. - Будешь Спящей красавицей.Томас кивает: время уже позднее - тушит сигарету и бросает в голодный огонь костра. Как только брат накрывает его котелком, устраивается рядом полулежа, оперевшись спиной о стену забитого донельзя солдатами блиндажа, и подзывает младшего к себе, Том вынимает из кармана деревянные четки.— Погоди. Давай помолимся, — тихо предлагает капрал и садится рядом с братом.Зажимает в пальцах крестик, произносит символ веры, а после начинает перебирать 10 звеньев.— Радуйся, Мария, благодати полная...
Выпускной вечер, на крыльце школы стоят несколько десятков героев времени, с сияющими взглядами, полными веры в свое светлое будущее... У Томаса, который поминутно поправляет свою мантию и ищет глазами среди зрителей знакомые глаза, вера эта отличается от представлений своих сверстников. И сейчас, когда торжественно объявляют его имя, он выходит из-за спин под аплодисменты. Поднимает руку с долгожданным дипломом, чем вызывает еще более бурные восторги. Джозеф смотрит на развевающуюся мантию брата с гордостью, по щекам мамы катятся нежные слезы.- Расскажи, Томас, какой путь ты теперь для себя выбираешь? - спрашивает строгий мужчина в смокинге и пожимает выпускнику руку.- Да, сэр, - волнительно запинается юноша и вновь обращается лицом ко всем, кто пришел поддержать своих детей, - я хочу принести людям Бога. Я стану пастором.Аплодисменты заполняют тишину, и только одно лицо в толпе бледнеет.- Как же так, мальчик мой?.. - шепот мамы чуть вздрагивает, она подносит к лицу платок.- Святая Мария, Матерь Божья, молись о нас грешных, ныне и в час смерти нашей... - Джозеф тоже растворяется в молитве, прикрывая глаза. Костел постепенно заполняется, до мессы еще десять минут. Сегодня особенный день, сегодня Блейк служит свою первую мессу самостоятельно. Вчера он вырос из "брата Томаса" в "отца". Он снова и снова пробегается по тексту, произносит одними губами отдельные слова, чтобы ни в коем случае не ошибиться. Хочет, чтобы месса прошла идеально, насколько может это сделать британский священник в чужих для себя краях Российской империи.Слышится торопливый стук в дверь.- Да? - отзывается отец Томас на русском.Стоит только ему обернуться на тихий скрип, как он вздрагивает всем своим существом. На пороге замер человек, которого он совсем не ожидал увидеть...
- Ты... Вы... как ангел... - привычно яркие морские глаза изумленно рассматривают пасхальную белоснежную казулу, расшитую золотистыми нитями.- Отк... откуда ты здесь?Томас расплывается в улыбке, стоя на месте как вкопанный.
- До тебя дотронуться-то можно?..
Ответом служит смешливый кивок, Джозеф проходит вглубь ризницы и осторожно прижимает брата к сердцу. Молодой священник закрывает глаза, стараясь как можно лучше пропитаться родным теплом.- Приехал тебя поздравить, ты ведь теперь отец, - ласково проводит подушечкой пальца по белой колоратке на шее Томаса, отчего тот счастливо краснеет. - Вот, - Джозеф протягивает тоненький конверт с сургучовой печатью, - от мамы. Со мной приехать не смогла, простудилась, ты ведь знаешь, как это по весне часто бывает с ней... Пишет, что любит тебя.- Аминь.Вот, в пальцах зажата последняя, десятая бусинка, и Томас мирно выдыхает. Переводит глубоко синий взгляд на брата и откидывает голову назад.— Когда мы в последний раз молились вместе?.. — слегка хрипловатым голосом задумывается Джозеф.Блейк-младший, мягко улыбаясь, устраивается головой на коленях старшего и прикрывает глаза. Усталое спокойствие разливается по телу, затмевая головную боль. На него наваливается смутная, тяжелая меланхолия.— Там... Скофилд... — вдруг вспоминает юноша, зевая. — Он утопил все свои вещи и оружие, — медленно говорит он: вечно он думает о других больше, чем о себе любимом. — Можно будет утром снарядить его?- Ещё спрашиваешь? Мы даже Анне найдем одежду поудобнее. Видел, в чём она? Не самый лучший наряд для войны, - Джо мычит, уже потихоньку засыпая.Томас, что-то невнятное мурлыкнув, закрывает глаза. В сон капрал проваливается быстро, сжимая в ладони четки. Волнуется перед рассветом так, как будто полковник находится не в десятке метров, а на другом конце земли. Глубоко вздыхает и утыкается лицом в гимнастерку брата. Ночь длинная.