Венский дом (1/1)

Он не ожидал, что к высоким стенам Вены они подойдут так поздно – лишь в конце сентября. Конечно, Садык не считал этот поход увеселительной прогулкой, хотя и полагал Эдельштайна не более, чем изящным аристократом, не умевшим толком воевать. Но на помощь австрийцу явно прислал своих людей чёртов испанец, да и этот мелкий огрызок, гордо именующий себя Священной Римской Империей, не мог не подсуетиться.Но у Садыка, слава Аллаху, был величайший и единственный истинный правитель. Турок даже подумывал – а не остаться ли дома, где воды бухты Золотой Рог такие же синие, как глаза любимой дикарской жены Сулеймана, а звёзды над Босфором такие огромные, что, кажется, будто их можно срывать, как горсти винограда.Садык поежился. Тут, в Европе, всё было по-другому: сентябрь в Константинополе – продолжение жаркого османского лета, сентябрь под Веной – пронизывающий ветер и жёлтые листья. Отчаянно хотелось домой.***- Их больше почти в десять раз, - маршал Вильгельм фон Роггендорф смотрел прямо в глаза Родериху. Ни у кого он не видел такого странного, неприродного цвета глаз, но Родерих и не был обычным человеком – возможно, именно это немного успокаивало маршала, особенно после того, как он увидел османскую армию.- Я знаю, - просто ответил Эдельштайн. Он, казалось, вообще ничем не обеспокоен: всё тот же идеальный внешний вид, ровная спина. Лишь уголки губ чуть дрогнули. – Конечно, я знаю, - повторил он. – Этого следовало ожидать, там ведь не только турки, маршал, там янычары, и те, кого они захватили, пройдя по опустошенным землям Венгрии.Фон Роггендорф помрачнел. Хедервари была отменной и смелой воительницей, и если уж она потерпела сокрушительное поражение, что ждёт их? Стены Вены не так прочны, как кажется на первый взгляд.- Стены Вены выстоят, - как будто прочёл его мысли Родерих, и встал. – Займитесь своим делом, маршал, а Вене предоставьте то, что она всегда умела – быть сильной.***- Отлично! – Садык улыбнулся и отхлебнул щербета. – Аллах, как я скучал по этому напитку, это же просто вкус дома! Послание готово?Ибрагим-паша кивнул и сам едва заметно улыбнулся. – Его доставят сегодня же.***- Завтра мы будем завтракать в ваших стенах, разжигайте огонь, - Родерих отложил письмо. – Это явно написал Садык, его Сулейман слишком в себе уверен, чтобы опускаться до такой глупости.- Ответ будет? – едва слышно спросил маршал.Эдельштайн смотрел в камин, где весело плясали языки пламени. Так, верно, пляшут рабыни в гареме османского правителя.- Конечно, - ответил он совершенно бесстрастным голосом, от которого всех порой брала оторопь – такого хоть чем-то пронять можно? – Конечно, будет. Но позже.***- Не оправдывайся, паша! – Садык сидел рядом с Сулейманом. Они были сейчас очень похожи: от турецкой расслабленности и вальяжности не осталось и следа. – Я знаю, что путь сюда был труден, особенно через эти шайтанские Балканы, где славянские дикари на нас постоянно нападали. Я знаю, что не смотря на великую победу, слава Аллаху за это, нас изрядно потрепала мадьярская девчонка, но этот неверный… Он же не воин, Ибрагим, он музыкант, как мне говорили! Так почему я не слышу музыку нашей победы, которую он нам сыграет перед своей смертью?Разговор прервали – в шатёр заглянул прислужник и низко склонился, передавая письмо. Садык кивнул паше:- Читай, что ответили неверные?К чести Ибрагима надо сказать, что он ни разу не запнулся, испугавшись. Эдельштайн был предельно вежлив и краток:?Мы разожгли огонь, пожарили мясо и откупорили венгерское вино. Мясо уже остыло – почему же вы не пришли на завтрак??***Турки уходили под сырым октябрьским дождём: мокрые, обессилевшие, изнуренные болезнями и тяжелыми попытками всё-таки взять Вену. Родерих целый день провел на стенах крепости: просто стоял и смотрел. Военачальники порывались было сказать что-то вроде: ?Герр Эдельштайн, Вы бы спустились, тут холодно?, но австриец лишь качал головой и продолжал стоять в своей парадной белой форме, как изваяние, увенчавшее древние стены.Когда из лагеря османов, который в спешке сворачивался, донеслись жуткие крики, Эдельштайн понял: турки казнят тех пленных христиан, которых им удалось захватить. Маршал фон Роггендорф выругался сквозь зубы, а все, стоящие рядом и слышавшие предсмертные крики соотечественников, побледнели.Родерих высоко вскинул голову, на миг глядя в серое небо своей страны, а потом подошёл к Роггендорфу и неожиданно положил руку ему на плечо.- Ничего, маршал, ничего, - сказал он. – Им ещё предстоит возвращаться через разоренную Венгрию. Им ещё предстоит идти через ненавидящие их Балканы. А мы дома, маршал. Мы – дома.