V. Когда придёт время (1/1)
– Кокуё, распорядись, чтобы разожгли камин.– Будет исполнено.Проводив Кокуё взглядом, Шури вздохнул. Откинувшись в кресле, он зябко поёжился, обхватив себя за плечи. Отвернувшись к окну, он окинул серый невыразительный пейзаж за ним взглядом, полным порицания. Дождливая сырая погода не лучшим образом сказывалась на его настроении, которое непосредственным образом влияло на его работоспособность. Не то чтобы она раньше была его отличительным качеством, но ощущая поддержку Кокуё, Шури испытывал необходимость стараться больше и лучше, чем когда бы то ни было.
К тому же, теперь его местом стал кабинет отца.Прошла не одна неделя, прежде чем Шури разместился в кабинете, произведя в нём незначительные косметические изменения. В первую очередь, он разместил у двери ещё один письменный стол, который занял Кокуё. Будучи слугой семьи Оак, он выполнял функции секретаря и советника, всюду сопровождая Шури. Он курсировал по форту с непроницаемой улыбкой на своём лице, в неизменной дворецкой ливрее, не придавая никакого значения следующим за ним попятам неодобрительным взглядам. Дурная слава Шури шлейфом обволокла и его. Изнурённые произошедшим катаклизмом и последовавшими за ним последствиями, люди, тем не менее, находили в себе достаточно сил, чтобы придумывать всё новые и новые небылицы. Военный форт полнился слухами, нелепыми шутками и мистическими легендами точно дешёвый пиратский притон.Шури вынужден был мириться с пренебрежительным отношением к себе. Всё что он мог, это выполнять возложенные на него обязанности, которые, контролируемые Мироку и военный советом, были незначительны. Его считали глупцом, хотя он никак не мог понять, чем заслужил подобное обращение, убеждённый в том, что ничего глупого он ещё не совершил.Но с появлением в форте Кокуё, Шури с новой силой испытал негодование. Кокуё был, по его мнению, одним из лучших людей, когда-либо родившихся в этом мире. Негативное к нему отношение вызывало в нём ярый протест, из-за чего особо языкастые представители военной общественности уже побывали в словесной перепалке с и.о. генерала, неприятно впечатлённые тем, что он, как оказалось, всё же умеет говорить.
Кокуё посмеивался.– Осторожно, Шури-сама, а то ещё во вкус войдёте.Шури не очень хорошо понимал, что слуга имел в виду, говоря так, но в какой-то момент почувствовал себя увереннее, благодаря чему будущее перестало казаться ему совсем уж беспросветным. Он убедил себя в том, что от него ещё что-то зависит. По крайней мере, он сам ещё зависит от себя.Который день подряд они перебирали в кабинете документы, изучали, перекладывали с места на место. Шури полагал, что всё мало-мальски ценное уже было обнаружено и ликвидировано ищейками Мироку, но Кокуё убедил его в необходимости привести ?ценные материалы? в порядок, бросив при этом выразительный взгляд в сторону камина. Скопившаяся на краю стола пачка как раз поспела для растопки.Шури поёжился снова от просочившегося в комнату сквозняка, когда через приоткрытую дверь проскользнул мальчишка-служка, а следом за ним вошёл Кокуё. Его извиняющуюся улыбку Шури проигнорировав, подозвав дворецкого движением подбородка.– Посмотри на это, – сказал он, постукивая пальцем по привлёкшей его внимание бумаге. И вдруг громко чихнул, дёрнувшись на месте. – Эх…– Будьте здоровы, – с готовностью отозвался Кокуё. Пробежавшись взглядом по листку, он сказал: – Это калькуляция затрат на… судя по наименованиям, обеспечение научно-исследовательской лаборатории. Ваш отец курировал какие-то разработки.
Шури многозначительно покивал.– Нужно будет наведаться в эту лабораторию.– Нижние этажи форта, как, безусловно, вам хорошо известно, сильно пострадали при землетрясении. Если лаборатория не разрушена, возможно, проход в неё всё ещё закрыт. Но мысль хорошая.– Я хочу знать, чем был занят мой отец.
Кокуё ничего не ответил, но продолжил стоять у стола Шури, вглядываясь тому в лицо. Тот поднял взгляд раз, два, в конце концов, не выдержал и хмуро осведомился:– Что?– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Кокуё и потянулся ладонью ко лбу Шури. Тот втянул голову в плечи, но уйти от прикосновения ему это не помогло. Кокуё чуть нахмурился, но следующие слова произнёс с почти что жизнерадостной улыбкой. – Да у вас жар. Перетрудились-таки.– Иди ты, – буркнул на него Шури.– Я принесу чего-нибудь тёплого. Садитесь к камину, его сейчас разожгут.
Кокуё вновь вышел из кабинета. В присутствии чужого человека, пусть с виду и абсолютно безобидного, Шури ощущал себя не очень комфортно. Так что ему стоило больших трудов выдержать, пока мальчишка, выложив дрова в камине, зажёг их и, скупо раскланявшись, ушёл лишь тогда, когда убедился в том, что пламя не потухнет. Шури с вороватым видом на цыпочках прошёл к дивану у камина, прихватив с собой бумаги. Присев на корточки перед каминной решёткой он протянул к ней заледеневшие руки. Раньше, едва почувствовав намёк на недомогание, он с траурным торжеством объявлял себя тяжело больным и яро открещивался от всякой работы. А тут – и стол рабочий не торопился покинуть. То-то Кокуё смеётся.
Кокуё появился спустя пару минут, неся в руках поднос.– Так, снимайте обувь и садитесь на диван, – скомандовал он. И добавил с улыбкой, – Шури-сама.Пока Шури с тяжёлыми вздохами и стонами разбирался со своей обувью, Кокуё принёс плед. Шури набросил его себе на колени, подтянув их к самому носу, но даже в таком положении чувствовал пробивающий до костей озноб.
Он внимательно следил за движениями Кокуё. За тем, как тот нарезает хлеб и фрукты – его движения были медленными, плавными и точными, напрочь лишёнными резкости. Разгорающийся в камине огонь очерчивал его фигуру сверкающими всполохами, отчего он казался Шури ирреальным, подтверждая ранее возникшее предположение о том, что Кокуё не от мира сего.Из дымящегося высокого кувшина Кокуё налил в кружку что-то, что наполнило комнату пряным сладковатым запахом.Горячую кружку Шури обхватил с жадностью, и потянул носом, втягивая ароматный пар.– Что это? – спросил он.– Вино, горячее вино. Выпейте, вам станет лучше.Шури посмотрел на слугу с подозрением, не торопясь принимать его предложение. Почувствовав его взгляд, Кокуё встретил его с той же улыбкой, с какой говорил о необходимости сделать перерыв или наоборот, продолжить работу – выражение, против которого Шури ничего не мог противопоставить.– Споить меня вздумал? – насупив брови, строго осведомился Шури.– На данном этапе это вам необходимо, – невозмутимо ответил Кокуё. Улыбка закралась в его голос и проявилась во всей красе в последующих словах: – Но, позвольте полюбопытствовать, чего ради мне вас спаивать?– Тебе виднее, – пробормотал Шури, всё-таки сделав глоток. Напиток обжёг губы, но приятым целительным теплом растёкся по языку, горлу, наполнил собой всё тело Шури.– И? – с проницательной улыбкой на лице спросил Кокуё, наклонив голову набок.– Вкусно, – с неохотой признался Шури, с удовольствием сделав ещё один глоток.– Теперь мне предстоит проследить за тем, чтобы вы не увлеклись, а то какой от вас будет толк, если вы превратиться в пропойцу на рассвете своей военной карьеры, – сказал Кокуё, вновь отвлёкшись на сервировку закусок.Шури хмыкнул. Поудобнее устроившись на диване, глядя поверх плеча Кокуё на огонь в камине, он тихо произнёс:– Ты говоришь так, словно в ином случае толк есть.
– Конечно, есть, – сказал Кокуё, подняв взгляд на Шури. – Вы делаете успехи. Они меня радуют так же, как и вас, я полагаю. Вам есть чем гордиться.– Хм… – Шури смущённо насупился, уткнувшись носом в кружку. – Все считают меня дураком.– О, в том ваша сила, не сомневайтесь, – успокаивающе произнёс Кокуё, тая улыбку.– Эй! – возмутился Шури. – Ты должен был сказать, что они не правы!– Хах, прошу прощения, Шури-сама, сдержаться оказалось выше моих сил. Но вам не стоит заботиться о том, что говорят другие. Они ничего о вас не знают.Шури ничего не ответил. В воцарившейся тишине звучал забарабанивший по стеклу дождь и треск разгорающихся в камине поленьев.
Пообещав себе хорошо запомнить этот момент – дождь, огонь, запах пряного вина, охваченный светом образом слуги, что начал расплываться перед глазами, напоминая кого-то ещё, – Шури нарушил молчание, сказав:– Думаешь, время придёт?– М?– Время, когда я... смогу что-то сделать?Кокуё повернул к Шури лицо, мягко улыбнулся.– Оно уже пришло, – сказал он.– Хорошо, – едва слышно прошептал Шури. И закрыл глаза.За закрытыми веками играли золотые солнечные всполохи. Зелёное безбрежное море мягкой весенней травы. Его смех. Его улыбка.Ты будешь рядом?Нет. Не отвечай.Я знаю ответ.Когда придёт время, я буду там.