IV. Родственные связи (1/1)

Хакурен перехватил их у библиотеки.Выглядел он запыхавшимся – лицо покраснело, волосы разлохматились – в его глазах явственно читалось недовольство. Очевидно, он не испытывал наслаждения от необходимости бегать по форту в поисках того, кого считал бесполезным. И он с самой первой их встречи ясно дал понять, насколько невысокого мнения придерживается не только о Шури, но и о главном доме семьи Оак. В свою очередь, подтверждая тот факт, что принципиальность и гордость – отличительные качества, присущие каждому представителю семейства Оак, Шури занял оборонительную позицию, словно щитом прикрываясь ?честью благородного семейства?, познать которые Хакурену, в силу безусловного невежества, было не дано. Это привело ко взаимному отчуждению. Хотя Шури и испытывал определённого рода любопытство по отношению к кому-то родственному по крови и близкому по возрасту, сложившиеся подобным образом обстоятельства лишили его возможности узнать Хакурена лучше.Тем не менее, установившиеся между ними отношения оказали некоторое благоприятное воздействие на обоих, выраженное в осознании того, кем они являются.– Господин Хакурен, – мягко улыбнувшись и чуть наклонив голову, поприветствовал Кокуё.– Просил же, – недовольно прошипел Хакурен в ответ, досадливо поморщившись.– Что тебе нужно? – спросил Шури. Пренебрежительный тон, с которым он обратился к тому, кто – на минуточку! – занимал пост учителя и советника принцессы, вернул Хакурену на секунду утраченное равновесие. Восстановив дыхание и развернув плечи, демонстрируя идеальную осанку, он был чуть выше Шури, и с горделивым торжеством во взгляде сказал:– Дела государственной важности требуют вашего участия, многоуважаемый и.о. генерала.Шури с неудовольствием поморщился. Фыркнув, он отвернулся, не желая смотреть Хакурену в глаза.– Вольно, советник, – сухо ответил он. – Благодарю за труд. Лелею надежду, что ваши быстрые ноги ещё не раз сослужат на благо нашей империи.Гордое выражение на лице Хакурена вмиг сменилось раздражением. Он бы с удовольствием отвесил хамоватому родственничку подзатыльник увесистой папкой с бумагами, если бы не снующие по коридору военные, и без того бросающие на экстравагантную парочку любопытные взгляды. Глубоко вдохнув и выдохнув, мысленно сосчитав до десяти и убедив себя в том, что насилие не выход, Хакурен вдруг услышал сдавленный смешок.Взгляды Шури и Хакурена одновременно скрестились на Кокуё, что отчаянно боролся с рвущимся наружу смехом. Зажимая рот рукой, он щурился от выступивших на глазах слёз.– Прошу прощения, – с трудом проговорил он. – Ни в коем случае не хотел вас оскорбить. Просто…Кокуё не договорил, сумев справиться с собой. На его лице осталась лишь прежняя мягкая улыбка. Но приобретшая иные очертания.

Шури украдкой взглянул на Хакурена, вздрогнул, заметив ответный взгляд и успев уловить такое же резкое движение.– Бумаги на подпись? – смущённо пробормотал Шури, кивая на папку в руках Хакурена.– Да, – подтвердил тот его догадку.Кивнув друг другу, они рука об руку вошли в библиотеку.?Я прекрасно понимаю, что отношения между членами семьи Оак много сложнее родственных. Но когда я смотрю на вас двоих со стороны, то вижу братьев. И ничего-то не могу с собой поделать?.

Шури хорошо запомнил эти слова, однажды произнесённые Кокуё. Произнесённые с грустной улыбкой и тенью печали во взгляде. Которую он ощущал и теперь.С того самого момента сам Шури уже не мог думать о Хакурене иначе.