III. Кабинет (1/1)

Дверь кабинета всё ещё оставалась запечатанной жёлтой оградительной лентой. Шури протянул руку, чтобы сорвать её, но дрожащие пальцы словно сковало холодом. Вдруг появившаяся из ниоткуда костлявая рука схватила его за запястье, а в лицо дохнуло холодом и смертью, и глаза увидели черноту.Шури, шумно выдохнув, резко отпрянул от двери, наткнувшись на твёрдую поддерживающую ладонь Кокуё.– Позвольте мне, – с улыбкой сказал он, мягко оттесняя Шури в сторону.Шури зябко поёжился. Закрыв глаза, он мысленно пытался сосчитать до десяти. Короткий шелестящий звук опадающей на пол ленты он не услышал, но вздрогнул, когда скрипнула дверь. Шури почувствовал запах застоявшейся пыли и сырости и открыл глаза.Кокуё держался за ручку двери, приоткрыв её перед Шури. Подняв на него вопросительный взгляд, Шури едва заметно кивнул. И тогда широким жестом Кокуё распахнул дверь.Перед глазами Шури узкий прямоугольник внутренней обстановки всё расширялся, маня неизменными деталями, что были ему хорошо знакомы. Сделав шаг, он казался внутри просторной приёмной. Кокуё, неслышно прикрыв за собой дверь, возник рядом, нарочно глубоко вздохнув, чтобы напомнить о себе. Шури кивнул ему, мысленно благодаря за молчаливое чуткое участие.Когда Шури изъявил желание занять кабинет отца, никто не стал ему в этом препятствовать. Точнее, по уже устоявшейся традиции, отмахнулись от Шури, как от чего-то надоедливо жужжащего. Только Мироку едва заметно кивнул, встретившись взглядом с Оаком-младшим. Как бы то ни было, занимаемая должность делала правомерно обоснованными его притязания.Расследование загадочной смерти генерала Оака было приостановлено. Мысль возобновить и возглавить его возникла в голове Шури, но вновь испуганный смертью, он поспешил затолкать её вглубь сознания. И всё же тешил себя надеждой, что посещение кабинета поможет ему пережить потерю быстрее.Чтобы пересечь приёмную, нужно было сделать десять шагов.Дверь в противоположной стене вела в кабинет его отца.– Я сам, – нарушил молчание Шури, жестом руки остановив не успевшего и рта раскрыть Кокуё. Тот лишь с улыбкой проследил за тем, как плечи Шури поднялись и опустились, когда он вздохнул, как напряглось плечо левой руки, когда он вставил ключ в замочную скважину и как он вздрогнул, услышав характерный щелчок.Нажимая на дверную ручку, Шури чувствовал себя малолетним непоседой, нарушающим заведённое отцом правило.Шури оказался на пороге захламлённой комнаты, погружённой в искусственно созданный беспорядок. После проведённого здесь обыска никто не озаботился вернуть разворошенные вещи, раскинутые книги и опустошённые ящики в первоначальное состояние. Весь трепет Шури словно оказался смыт приливной волной раздражения. Кто вообще посмел так непочтительно отнестись к его кабинету?!В этой комнате отец Шури провёл большую часть своей жизни. Шури часто доводилось бывать здесь, часами наблюдая за отцом.Письменный стол с массивным креслом стоял слева от двери. Стена за ними была занята заставленными книжными полками. С левой стороны было окно. Напротив двери разместился большой камин. В противоположной от стола стене было окно, перед которым стояла кушетка, которую так часто занимал Шури. Посреди комнаты стоял широкий стол с разложенными на них картами. Всё в комнате напоминало об отце, и Шури ощущал щемящую боль в сердце.– Предстоит много работы, – тихо произнёс Кокуё, озираясь по сторонам. В его голосе звучала мягкая, успокаивающая улыбка.– Это верно, – согласился Шури, лишь бы не молчать. – Начнём наводить порядок здесь, а после – в приёмной. Ты ведь не против, занять место у секретарского стола?Отдавая должное манерам, Кокуё благодарно поклонился, в то время как в глазах его сверкнули хитрые искры.– Как вам будет угодно.– Говоришь так, словно я об этом ещё пожалею.– Не сочтите за дерзость.– Или… – задумчиво приложив палец к губам, Шури сделал несколько шагов, осматриваясь. – Стол для тебя мы поставим здесь. Так будет лучше.Кокуё кивнул, ничего не ответив.

В этом месте Шури был намерен провести немалую часть своей жизни, продолжив дело отца.В их общем кабинете.