II. Урок истории (1/1)

Жестокая студенческая жизнь лишь единожды вынудила Шури прийти в библиотеку. Правда, спустя пару часов, вышел он из неё ни с чем, в расстроенных чувствах и крайнем раздражении. Сложно было представить себе место более захламлённое совершенно бессмысленными вещами. Найти в нём что-то единственно необходимое, представлялось Шури задачей, вероятность решения которой равнялась нулю. Нет смысла и пытаться.И вот он снова здесь.– Кокуё? – обратился он к своему мучителю, постаравшись, чтобы его возмущение ни с чем нельзя было спутать. – Почему мы здесь?Словно не понимая, что имеет в виду Шури, с презрением говоря ?здесь?, Кокуё с рассеянным видом осмотрелся по сторонам.Библиотека, будучи смежной с фортом постройкой, при землетрясении нисколько не пострадала. Но в данный момент испытывала некоторые сложности, связанные с ликвидацией последствий давешнего катаклизма, в ходе которых была вынуждена совместить свои основные, исторически сложившиеся функции со складскими. Поэтому свободные столы были сдвинуты вместе или сложены для экономии места, которое заняли избежавшие повреждений вещи, мебель из повреждённых участков форта. Кокуё, отчаянно петляя среди усложнённого не только книжными шкафами лабиринта, привёл Шури в самый конец огромного читального зала, в котором в прежнем своём виде сохранился единственный стол и пара стульев.Кроме них двоих и запыленного, тихо подрёмывающего на своём месте старца-библиотекаря ни единой живой души вокруг не было. Оставшись довольным осмотром, Кокуё обернулся к Шури и с невинным видом улыбнулся:– Здесь нам никто не помешает.Озвученный аргумент не произвёл на Шури должного впечатления. Но улыбка Кокуё сделала своё грязное дело.Шури со скорбным видом уселся на один из стульев, окинув беглым взглядом выложенные перед ним книги.– История? Ты будешь учить меня истории? – не определившись точно с испытываемыми в отношении учебников чувствами, удивлённо вопросил Шури. Он не любил учиться в принципе, и, в частности, не испытывал тёплых чувств к истории. Но присутствие рядом близкого человека помогало ему смириться с реальностью, в каком бы виде она перед ним ни проявилась.– Нет, учить я вас не буду. Подозреваю, что ученьем вы и так сыты, – получив в ответ утвердительный кивок, Кокуё довольно усмехнулся. – Мы с вами будем лишь вспоминать, что вам и так, безусловно, известно и анализировать.– Что анализировать? – с подозрением воспринял Шури непривычное слово.– Всё анализировать, – пообещал Кокуё, напустив на себя крайне загадочный вид. – Итак, Шури-сама, расскажите, пожалуйста, что вам известно о войне между Барсбургом и Раггсом?Уже успевший вообразить себе страшное, Шури, с облегчением расслабился. Упоминанием не столь давно отгремевшей войны начиналось едва ли не каждое второе теоретическое занятие в академии. Слова казались отпечатанными на изнанке сознания.Сделав глубокий вдох, сильным и ровным голосом, поставленным за долгие месяцы занимания должности старосты курса, Шури заговорил:– Война между империей Барсбург и королевском Раггс началась хх числа первого месяца. Молодой епископ Барсбургской церкви – Фиа Кройц, – раггсовец по происхождению, совершил непростительное преступление, а именно – украл сосуд, именуемый ?Ящиком Пандоры?, хранящий тело мёртвого бога Ферлорена, и скрылся вместе с ним на территории Раггского королевства. Узнав об инциденте, действующий император Вольфрам Барсбург немедленно принял меры по мирному урегулированию возникшего конфликта и отправил дипломатическую делегацию к границе соседнего королевства для переговоров. Но на границе посол и его сопровождающие подверглись нападению со стороны Раггских солдат и были убиты. Подобные действия были расценены руководством нашей славной империи как объявление войны. И вечером того же дня Барсбург нанёс свой первый упреждающий удар. Это событие и стало началом войны, в последствие записанной в хрониках под названием ?Раггская война?.Шури, весьма довольный собой, облегчённо выдохнул. Выглядящий потрясённым, Кокуё с улыбкой на пол-лица восторженно ему поаплодировал.

– Потрясающе! Ответ достойный ученика военной академии. Замечательно.Шури ошарашено замер, уставившись на сияющее улыбкой лицо Кокуё. Он не был уверен наверняка, но прозвучавший тон показался ему слегка фальшивым и контрастирующим с сияющим улыбкой лицом. На мгновение ему померещилось сходство Кокуё с майором Хьюгой. Насмешливая похвала от последнего звучала точно так же и, естественно, похвалой вовсе не была – это даже Шури понимал. Чтобы отогнать возникшую в голове аналогию он поспешно ею затряс: ?Не-не-не, ещё чего не хватало!?– Вне всякого сомнения, материал, любезно предоставленный вашими высококвалифицированными преподавателями, вы усвоили отлично. Не могу не выразить своё восхищение их… мастерством. Но…– Так, стоп, – прежде чем Кокуё успел перейти на новый виток своих умасленных метафорами речей, Шури прервал его, подняв руку. Весь скукожившийся от захватившего его напряжения, он хмуро сказал: – Ты ведь это всё неискренне говоришь?Кокуё хохотнул.– Вы меня раскусили, – признался он без всякого раскаянья. – Прошу прощения, давайте вернёмся к нашему занятию. Я постараюсь больше не ёрничать.Настала очередь Кокуё откашливаться, прежде чем заговорить:– Всё, что вы сказали, конечно, в определённом смысле верно. Но я хочу, чтобы вы обратили своё внимание на те вещи, о которых вам никто, вероятно, не говорил. Как то, к примеру. Собственно, похищение ящика – безусловное преступление, угрожающее безопасности всего мира. Дерзкий поступок, наверняка обоснованный рядом причин, о которых мы не имеем возможности судить. Сложившаяся ситуация требовала незамедлительных решений от заинтересованных сторон, согласны? – дождавшись от внимательно слушающего Шури утвердительного кивка, Кокуё продолжил: – Обращали ли ваши славные преподаватели внимание на тот факт, что армия Барсбурга была мобилизована в кратчайшие сроки и нанесла удар едва ли не раньше, чем посол пал мёртвым на территории чужой страны?Увлечённый долгим вступлением, Шури не сразу уловил вопросительную интонацию в речах слуги. Растерянно моргнув, он произнёс:– Разве это странно? Бравая барсбугская армия…– Нет-нет-нет, Шури-сама, так не пойдёт, – подняв руки, Кокуё покачал головой. – Забудьте весь этот пафосный официоз, вы не в академии. Ваш патриотизм заслуживает всяческого уважения, но всё-таки попробуйте взглянуть на ситуацию с другой стороны. Не как военный, а как взрослый, не обделённый здравомыслием человек, способный думать и анализировать, а не только принимать на веру всё то, что ему говорят, – чтобы сгладить прозвучавшую в голосе строгость, Кокуё поспешно улыбнулся. – Вас же этому учили, вспомните, сколько всего нужно, чтобы подготовить армию? Сколько это может занять времени?Шури поморщился.– Много?– Хах, точнее и не скажешь, – к удивлению Шури, распалившийся Кокуё остался доволен его ответом. – Много – верно. На подготовку армии требуется явно больше времени, чем, к примеру, может потребоваться для того, чтобы, по крайней мере, стала известна судьба отправленного с дипломатической миссией посла. Известно, сколько времени занимает дорога. Известно время отправления посла из Барсбурга. Известно, приблизительное время прибытия к пограничной заставе. И что по этому поводу пишут в учебниках? Нападение, убийство. Сделаем самое простое предположение – убийцами были раггсцы. Не мало ли усилий они приложили для того, чтобы скрыть произошедшее, если о случившемся стало известно уже вечером?Не совсем понимая, что от него хочет пытливо вглядывающийся ему прямо в глаза Кокуё, Шури смущённо почесал кончик носа.– Не досмотрели? Глупыми были? – предположил он.– Безусловно. И то, и другое вероятно. А что-нибудь другое вы себе можете ещё вообразить? Что ещё приходит на ум, кроме того, что убийцы были глупы и непредусмотрительны?– Если они не были глупы и непредусмотрительны… – медленно проговорил Шури, смакуя каждое слово. – Значит, они были умны и предусмотрительны. А значит… предусмотрели всё произошедшее.Раздавшимся в тишине библиотечного зала словам Шури очень сильно удивился и прижал ладонь ко рту, точно испугавшись. Его жест рассмешил Кокуё. Выражение его лица смягчилось, когда он, чуть подавшись вперёд, спросил:– И что же, в таком случае, просится на ум?– Убийство было подстроено?– Вот! И как вам такая мысль?

Удивлённый очередным вопросом, Шури честно и старательно прислушался к испытываемым ощущениям.– Непривычна.– А то! – вновь развеселился Кокуё. – Не по учебникам думать вообще непривычно.– Эй, – буркнул Шури, подозрительно сузив в сторону скалящегося слуги глаза, – Кажется, ты меня постоянно оскорбляешь.

– Без всякой задней мысли, – отозвался Кокуё, но не дал Шури времени осознать услышанное, как продолжил: – Но не будем останавливаться на достигнутом. Мы пришли к предположению, что убийство было подстроено. Давайте подумаем, было ли это выгодно Раггсу? Нет. Только если они не были всецело уверены в своих силах. Собственно, оно и немудрено, с ящиком-то на руках. Но в таком случае неуместно говорить о замыслах по убийству, потому что это мелко. Захватив ящик, они уже объявили войну. Жизнь посла не имеет значения. Его убийство лишь продемонстрировало их кровожадность, а это хочется рассматривать как аргумент лишь в самом крайнем случае.– Но, убив посла, они тем самым отказались говорить, вести переговоры.– Это верно, – согласился Кокуё. – Если вы заметили, Шури-сама, мы в принципе говорим так, словно преступление одного человека прировняли к преступлению целого государства. Правительство Раггса ведь вовсе могло не знать о том, что достопочтенный Фиа Кройц украл ящик или, что он на их территории. Но это не поясняет убийство посла. И во всех источниках, доступных на данный момент, вы ни слова не найдёте о том, пытался ли Раггс как-то связаться с Барсбургом и остановить развязавшуюся войну, остановить разрушение своей территории и убийство своих людей. Мы сделали кучу поправок, пренебрегли множеством деталей. Но если этого не сделать, всё станет слишком сложно и путано, так что это затруднит обсуждение. Но я надеюсь, что предмет нашего сегодняшнего разговора не оставит вас равнодушным и мы к нему ещё вернёмся. А пока, остановимся на упрощённой модели, согласны?Шури всерьёз опасался, что у него и без всяких усложнений голова взорвётся от количества информации, так что в ответ согласно горячо закивал.– Так на чём мы остановились? – спросил Кокуё.– На сорванных переговорах, – быстро ответил Шури, как и должно хорошему дисциплинированному ученику. – В предположении, что сорваны они были Раггсом.– Так, верно. И что же тогда получается? Они убили посла и отказались говорить. Но есть другой вариант развития событий. Предполагаю, что вам он не понравится, но его обсуждение может стать интересным.Шури, насупившись, посмотрел на Кокуё из-под бровей, молчаливо прося продолжать.– Не они убили, – произнёс Кокуё, понизив голос.– А кто? – изумлённо округлил глаза Шури.– Кто? – повторил вслед за ним Кокуё. – Если не Раггс, то кто?– Мы. То есть Барсбург? Своего же посла? Бред… же, нет?– Нет. В том случае, если Барсбургу была нужна дополнительная причина, кроме захваченного ящика, для того, чтобы сохранить свою не очернённую славу. Ведь в случае, когда их попытка решить дело миром была отвергнута, никто не обвинил их в вероломстве зачинщиков войны, так?– Так.– И бредовым это предположение является в том случае, если война им была не нужна, – сказав так, Кокуё с торжественным видом обвёл руками комнату, предлагая Шури оглянуться вокруг. – Но сейчас-то мы с уверенностью можем сказать, что Барсбург одержал великолепную, красивую победу, выиграл так много и ничего не потерял. Поэтому, с этой точки зрения, война для нашей страны оказалась весьма выгодным предприятием.Эти слова заставили Шури поёжиться. Он не мог в полной мере понять, что именно вызвало столь неприятный отклик, но точно знал, что услышанное ему не понравилось.– Не сказал бы, – тихо произнёс он.– О, интересно было бы послушать ваши мысли на этот счёт, – с пытливым любопытством заглядывая ему в лицо, произнёс Кокуё. С мягкой улыбкой он продолжил: – Но я предлагаю вернуться к этому вопросу позже, иначе мы отвлечёмся. Итак, роль смерти посла мы рассмотрели. Но как это связано со скорой мобилизацией войск. Как вы, Шури-сама, это объясните? С двух точек зрения, пожалуйста.– С двух?– Да. Два случая: если посла убили раггсцы и если баргсбургцы.– М-м… Ну, если убили наши же, то… таков был план. Ко времени, когда посла убили, всё уже было готово. Барсбург готов был начать войну. Но это ведь может означать и нашу предусмотрительность.

–Так, очень хорошо. К нашей предусмотрительности мы ещё вернёмся. А Раггс?– Если убили раггсцы… Им это ничего не даёт ведь?– Не даёт, не дало, верно. Если убийство было совершено ими, то с их стороны это лишь неоправданный акт насилия. И при всём этом, есть и другая возможность.Шури сглотнул, готовый услышать страшное откровение.– Никто из обсуждаемых сторон не имеет отношения ко смерти посла, – заговорщицким шёпотом произнёс Кокуё. Глаза его хитро при этом блестели, так что от их взгляда Шури вжал голову в плечи.– Как это?– Его могли убить разбойники, пираты, несчастные бродяги. Его могли разорвать волки. В общем, что угодно могло произойти с послом и его свитой по дороге. Пути господни неисповедимы, в конце концов.С этими словами Кокуё с довольным видом сложил ладони вместе, словно бы мысленно возвёл хвалу Владыке. Но улыбка его была неискренней – теперь уж Шури в том не сомневался.– В таком случае, что угодно можно объяснить, сославшись на Владыку, – фыркнул Шури.– И то верно, – согласился Кокуё. – Мы с вами уже почти двадцать минут говорим о том, что, по сути, не имеет значения. Какова ирония, а, чувствуете? – Кокуё хохотнул и тут же кашлянув, вернул голосу серьёзный тон. – И мы возвращаемся к тому, что, вне зависимости от того, что в действительности произошло с послом, в любом случае армия Барсбурга уже была готова.

– Эм…– Не хмурьтесь так, Шури-сама. Я лишь отмечаю факт. Мы были готовы. При этом,судя по тому, как был встречен первый удар, Раггс, напротив, был не готов вовсе. И первая же атака обеспечила наше преимущество. И это вновь говорит не в пользу… вероломства Раггса, так скажем. Быть может они были самонадеянны, но при том, что ответа с их стороны так и не последовало, если они и рассчитывали использовать ящик у них ничего не вышло. Единственной их защитой оказалось око Михаэля. Но его сдерживало око Рафаэля с нашей стороны. И в целом, Раггс так и не оттеснил наши войска, а полномасштабное сопротивление смог оказать только союзный Антворт. Но о нём мы поговорим как-нибудь в другой раз. А в целом мы может подытожить то, что вам и так известно. Империя Барсбург разгромила королевство Раггс, нанеся ему сокрушительное поражение в инициированной им же войне. Таким образом, королевство Раггс было уничтожено.– Да, так нам и говорили.– Хорошо. Теперь вернёмся к вопросу о подготовке наших военных ресурсов. Согласитесь ли вы со мной, если я скажу, что из всего отмеченного нами ранее следует, что Барсбург готов был начать войну.– Предположим, – хмуро отозвался Шури.– Так. Подойдём с материальной точки зрения. Чтобы держать в готовности хотя бы роту солдат, много ли надо? Вы знаете ответ.– Много?– О, да. Много провизии, припасов, вооружения. Мы же говорим не об одной роте. Война дело затратное и без дела начинать её не стоит. Без уверенности в том, что она окупится. По результатам мы видим, что она…– Таки окупилась.– С языка сорвали! И вот – перед нами самая банальная из возможны причин вырисовывается. Война не для защиты, а для…– Завоевания.– Именно так. Завоевания территории, ресурсов. Вам известно о так называемом чёрном камне?– Слышал.– Вот, а на территории Раггсса его много. Было когда-то. Так что выигранная война обогатила наше государство, расширила его территорию. Была укреплена наша власть и повышен её авторитет. Сплошные плюсы со всех сторон.Шури вдруг вспомнились те бессонные ночи, которые он проводил вместе с матерью, когда отец пребывал в форте. Он был членом высшего офицерского состава, руководящего войной на расстоянии. Он был в безопасности. Но война – это смерти. И Шури не мог тогда придумать ни единой причины, по которой смерть должна была пройти мимо его отца, кроме одной: ?Он мой отец! И поэтому он не может умереть!?Лёжа в темноте с открытыми глазами он повторял себе это снова и снова, пока мать вздрагивала от каждого шороха, мучимая снами и кошмарами воображаемой реальности.?Хотите сказать, что мы сами обрекли себя на этот кошмар??Возникший в горле горький тяжёлый ком мешал вздохнуть. Шури закашлялся, но от этого тяжёлый, точно камень, комок тёмных чувств, оборвав гладкие защитные ткани, лёг в груди, потеснив там пустоту.– Мне… – сдавленным тоном проговорил Шури, отчаянно пытаясь сморгнуть навернувшиеся на глаза слёзы.Кокуё участливо наклонился к нему и прикоснулся к плечу. Не поднимая глаз, Шури продолжил:– Мне всё-таки сложно поверить в такое… с нашей стороны.– О… – Кокуё на мгновение замер, удивившись собственной растерянности. – И это хорошо, что вам сложно поверить. Очень хорошо, Шури-сама. Это характеризует вас только с лучшей стороны. К слову, есть и такие, наиболее благодушно настроенные, историки, которые отмечают, что как таковых причин для начала войны не было вовсе.– Как так?– А вот так. По их словам, Вольфрам успешно сдерживал агрессивные настроения среди дворян и высокопоставленных военных и противостоял войне. И всё выглядит так, словно в один день он вдруг проснулся не с той ноги и вознамерился устроить геноцид целой страны. Историки приводят сведения приближённых, которые отмечали, что Вольфрам вдруг резко переменился, был не в своём уме.

– Это в учебниках так написано? – с сомнением выговорил Шури.– Абсолютно понятный скепсис с вашей стороны, Шури-сама. Верное замечание – в книгах такого не пишут. По крайней мере, не в тех книгах, которые можно найти в библиотеке форта. То, о чём я говорю – материал пары рукописей, которые сейчас хранится в библиотеке церкви.В голове Шури в тот же час возник рой встречных вопросов, касательно озвученной Кокуё информации. Но вопросы о времени провождения своего слуги были вытеснены чем-то, что он ещё не мог сформулировать, но что очевидно вызывало сомнение.– Только вот…Не дав Шури закончить, Кокуё поднял вверх палец, предостерегая.– Подумайте хорошенько, прежде чем задать вопрос. Не показывайте своё невежество.– Ты снова меня оскорбляешь.– Прошу простить моё нахальство. Но вы можете реабилитировать себя и заставить меня вас похвалить, если зададите сейчас верный вопрос.– Какой?Кокуё улыбнулся, покачав пальцем перед носом Шури.– Не этот. Даю вам ещё попытку, – улыбнулся он.Шури задумался. Многое, о чём говорил ему сегодня Кокуё, находилось за пределами его понимания. Но в вещах, не достижимых ему, он видел несоответствие.– Как-то странно получается, – проговорил он, прижав указательный палец к губам. – Как-то много получается совпадений, нет? В смысле – назревала война. А тут вдруг и похищение ящика этого. И последующее убийство посла. И плохое настроение императора, в конце концов. Если Раггс не собирался воевать, то для него всё сложилось пренеприятнейшим образом.Лицо Кокуё осветилось улыбкой.– Хах, если бы вы спросили моего мнения, то я бы сказал, что действительно заслуживает внимания лишь плохое настроение императора, – хохотнул Кокуё. – Вы умница, Шури-сама. Вопрос так и не задали, но о верных вещах задумались, – с этими словами, Кокуё позволил себе в расслабленной позе откинуться на спинку стула. Окинув взглядом помещение библиотеки, он тихо хмыкнул. – Увы, ни я, ни кто бы то ни было другой, уверен, не сможет дать вам однозначный ответ на любой из заданных вами вопросов. Правда в том, что… её нет. Мы не знаем единственно верной истины. И вряд ли среди живых найдётся такой человек.Возведя глаза к потолку, Кокуё усмехнулся, точно обратившись к кому-то незримому в немом вопросе. И наклонился вперёд, сложив руки перед собой на столе, вероятно, не дождавшись ответа.Шури словил себя на мысли, что безотрывно смотрит на лицо слуги, вдруг показавшееся ему бесконечно красивым. Кокуё шло это выражение лица, суть которого – грустная улыбка. Ему шли слова, которые он произносил, в которых было много личного – о том, что не скажешь прямо, но и скрыть не можешь. Он всё понимал, но словно бы противился этому пониманию, потому что оно нагоняло на него тоску.Он не хотел грустить.И улыбался, продолжая говорить:– И мы приходим к следующему вопросу: а был ли ящик? Мы сами не знаем и вынуждены оперировать тем, что нам позволено знать. То есть, вполне вероятно, что всё то, что мы тут с вами наговорили – бред пьяного Зехеля, – Кокуё усмехнулся собственной шутке, про себя гадая, почему из всех семи богов на ум пришёл именно Зехель. – Верить ли той информации, что нам доступна, или нет – вопрос спорный, – пристальное внимание Шури было почти смущающим, но всё ещё больше забавляло. – Вы сейчас, вероятно, задаётесь вопросом, зачем я вам всё это рассказываю. Но извлекать выгоду из возникающих вопросов – важный навык, который следует освоить. Поймите, господин Шури, вы должны уметь ориентироваться в событиях, чтобы быть способным принимать разумные взвешенные решения. Впредь, в любой ситуации, я предлагаю вам обращать своё внимание на все возможные источники, и анализировать их, используя вашу прекрасную светлую голову. Для того, чтобы быть способным видеть картину целиком с разных точек зрения. Я надеюсь, что за сегодняшний наш урок вы в полной мере осознали, как это важно.Произнесённые слова оставили во рту привкус горечи – насмешка полностью ушла из его речей. Жестом, что остался для Шури незамеченным, Кокуё потянулся к нему, желая сжать его руку. Но остановил себя.Не хватало обременять его ещё и собой.– От вас в вашем текущем положении ничего не ждут, – произнёс Кокуё, заглянув в лицо застывшему Шури. – Но вы должны действовать, господин Шури. Как сын своего отца.Шури вздрогнул от этих слов, но они отозвались теплом у него в груди. Он кивнул, не сдержавшись, шмыгнул носом. С уважением к его чувствам, Кокуё отвернулся, проговорил с намерением сменить тему:– Конечно, не всё можно объяснить, даже перерыв гору источников, докопавшись до каждой мелочи. Даже сложив перед глазами все детали мозаики, получившаяся картина может быть лишена общей идеи, в ней может не быть логики. И в таких случаях напрашивается только один вариант. Это всё больше нас. Больше записанной в учебниках истории, больше амбиций отдельных людей. Такое стечение обстоятельств не назовёшь совпадением, ведь мы не будем видеть в нём никакой связи, никакого смысла. Это может быть план, масштаб которого невозможно постичь нашим умом. Чьё-то желание.?Желание!? – слово эхом пронеслось по залу. Но Шури лишь так показалось. Конечно, это было лишь его воображение.– Но не будем задумываться о подобном раньше времени, – с этими словами Кокуё одним движением отодвинул от себя выложенные книги. – О, чуть не забыл! Шури-сама, вы упомянули в начале нашей беседы, что война для нашей страны не кажется вам столь успешной. Что вы имели в виду?Шури поёжился. Он почти что забыл о неслучайно оброненных словах.– Ну… как это объяснить? Я не знаю, – пробормотал Шури, испытывая смущение. Ему было непривычно делиться с кем-то своими личными чувствами. До сих пор никому до них не было дела. Он и сам почти не думал о себе. – Сложно это, – произнёс он после длительной паузы. – Но… ведь наша история была запятнана, разве нет? Разрушения, смерти. Пусть и незначительные потери с нашей стороны. Но мы оставили за собой территорию павшего королевства, так? Чужие руины теперь наши. Чужой гонимый народ – наш. Чужая кровь мёртвых – на нас. Горести живых – на нас. Проигравшие остались в тени одержавших победу. В нашей тени, – неясная догадка мелькнула на краю сознания, прежде чем быть озвученной. – Мы стоим к ним спиной, и они всегда позади нас… словно наша часть. С какой бы стороны ни был свет… Как тень? Да, как тень.

Шури бросил беглый взгляд на Кокуё, в поисках поддержки. Тот одобрительно кивнул. Испытывая небывалый прилив вдохновения, Шури вдруг осознал, что может говорить всё что угодно.– В Антворте…Голос предательски дрогнул, стоило Шури на мгновение позволить воспоминаниям побеспокоить его. Тут же раздался нежный голос чуткого Кокуё:– Если сложно говорить…– Нет, я хочу это сказать, – упрямо качнул головой Шури.Детские капризные нотки мешались в его голосе с твёрдостью взрослого человека, противореча друг другу.?Он ещё не научился быть самим собой. Ему ещё нужно время?, – осознал Кокуё, и последующие слова Шури слушал внимательно, не перебивая, не желая пропустить ни единой детали.– Я не могу это забыть и хочется поделиться……Как он сжимает кулаки, когда волнуется, пытаясь унять дрожь…– Когда Конацу меня спас. Я видел лишь его спину, не видел лица, с которым он убивал – убивал тех, кто чуть не убил меня. И кровь оставалась на снегу. Чистым снегом он стирал её после с рук. С лица. И всё равно не стёр.…Как он произносит слова, что причиняют ему боль…– После, когда всё закончилось, Конацу держал спину прямо, лицо его было беспристрастно.…Как говорит о том, чего боится…– Но словно многократно увеличенный вес апмдавил его к земле – над ним нависла давящая тень. И… мне так лишь кажется, но он словно боялся обернуться. Не желая увидеть убитых за своей спиной. Только когда майор Хьюга встал за его спиной, Конацу расслабился. Только тогда.…Как меняется выражение его лица, когда он любит…– И все, кто убивал. За всеми ними тень. Тень смерти. Я так думаю.Замолчав, Шури поборол желание пугливо оглянуться по сторонам, точно опасаясь, что послушать его собралась толпа зрителей. Но зал всё ещё оставался пуст. В нём были лишь он и его слуга.И слава Владыке. Не готов он был предстать перед публикой, только не сейчас.– Я надеюсь, что никогда не наступит тот момент, когда вам будет страшно обернуться. Я буду рядом, Шури-сама.Нежданная откровенность Кокуё заставила Шури возмущённо фыркнуть. Он почувствовал, как горят щёки, но умудрился высокомерно вздёрнуть нос. А причину для своего негодования и придумывать не пришлось.

– Не люблю я историю! – сказал он, решительно встав из-за стола.Кокуё благодушно рассмеялся.– Микаге тоже не любил историю. Он говорил, что единственная история, которая имеет значение, та, которую творишь сам.Прозвучавшее в тишине огромного зала имя отозвалось серебристым смехом.Шури кивнул.И сказал:– Братик Конацу и майор Хьюга… Я познакомлю вас, как выдастся возможность.– О, думаю, это будет интересно.…Если тот, кто уводил Микаге, и бросил на Шури случайный взгляд, он остался скрытым тёмными стёклами очков.Лишь единственная деталь…Теперь Шури знал, что отдельные детали создают историю.– Да. Это будет интересно.