Часть 2 (1/1)

– Итак, я правильно понимаю, что должен... – неопределённо вскидываю руку в сторону металлической конструкции. Кое-где проржавевшей. В каких-то местах с отлетевшими гвоздями и пружинами. Лабиринт без стен. Скопление вертикальных железных балок, выпирающих из-под снега. Практически Парфенон в стиле стимпанка. – ИМЕННО ТАК, ЧЕЛОВЕК! ТЫ ДОЛЖЕН ПРОЙТИ ЭТОТ ЛАБИРИНТ, И ПРИ ЭТОМ УМУДРИТЬСЯ ВЫЖИТЬ! А УЧИТЫВАЯ ТО, ЧТО ОН БЫЛ СОЗДАН САМИМ ВЕЛИКИМ ПАПИРУСОМ... НЬЯ-ХАХ! СДЕЛАТЬ ЭТО БУДЕТ ОЧЕНЬ НЕПРОСТО! Папирус, то с гордостью рассматривая творение своих рук, то нетерпеливо опуская взгляд на меня, явно находился под приливом азартного возбуждения.Санс, кажется, опять задремал, опершись локтём о конец рукоятки топора, словно о деревянную трость. Интересно, а использовался ли вообще этот топор когда-нибудь по назначению?Потому что помимо костыля, в которого скелет превратил его сейчас, за эти несколько часов он успел побыть кочергой для шевеления дров, вешалкой, удерживающей не подошедшую по размеру одежду, пока Санс перебирал ящики в поисках чего-то подходящего ("можешь со мной не согласиться, малой, но в месте, заполненном столькими интересными угрозами для жизни, смерть от переохлаждения – просто нелепость"; да нет, почему же, соглашусь).Закладкой для кулинарной книги, когда я вернулся к Папирусу, и тот решил показать мне любимый рецепт. Подушкой под головой скелета, уснувшего на наблюдательном пункте. Рычагом для подъёма какой-то очень важной детали головоломки.Если я спрошу у Санса, отрубал ли он этим универсальным приспособлением чьи-нибудь конечности, интересно, как быстро я останусь без своих? Непроизвольно подражая привычной позе скелета, засовываю руки в карманы спортивных штанов, что мне так любезно одолжили вместе с носками, ботинками и толстовкой, и неуверенно приближаюсь к странному сооружению. Подхожу к одному из слегка накренившихся столбов, усеянному рваными по краям отверстиями. Обхватываю его рукой, тяну на себя. Шатается. Выглядит ненадёжно. – И что мне делать? Просто идти? Нужно будет на что-то нажимать или что-то двигать? Честно говоря, смысл происходящего до сих пор от меня ускользает. Конечно, Санс мне непрозрачно намекнул о наличии своих мотивов, вот только раскрыть их не потрудился. А теперь ещё и эти головоломки. К чему это всё?Убивать меня не собираются, это мне уже стало ясно. По крайней мере, пока что. Эти ряды покачивающихся колонн тоже не выглядят как что-то, что могло бы стать причиной чьей-то смерти. Так есть ли во всём этом хоть какой-то резон? – ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО ДЕЛАТЬ, ЧЕЛОВЕК – ЭТО БЫТЬ ВНИМАТЕЛЬНЫМ! НЬЯ-ХАХ! Если не получается решить уравнение, одной из причин может быть нехватка данных или неверно сформулированная задача.Если я не могу понять, что здесь происходит, значит, мне нужно больше информации, а вернее сказать, больше правдивой информации об этом мире."Съешь или будь съеденным, здесь так заведено", "люди в подземелье считаются врагами, их уничтожают мгновенно", "там слишком опасно, Алистер, пожалуйста, останься здесь". Ну-ну. А, может быть, кто-то просто страдает паранойей, Флауи? – ПОД СНЕГОМ СПРЯТАНЫ ПЛИТЫ. ПОД ПЛИТАМИ СПРЯТАНЫ ЛОВУШКИ, КОТОРЫЕ АКТИВИРУЮТСЯ, ЕСЛИ НА НИХ НАСТУПИТЬ. ДВАДЦАТЬ ПЛИТ, И ИЗ НИХ БЕЗОПАСНЫ ТОЛЬКО ПЯТЬ, НЬЯ-ХАХ! ВСЁ ЗАВИСИТ ОТ ТВОЕГО ПЕРВОГО ШАГА, ЧЕЛОВЕК! Может быть, я неверно ставлю вопрос? Не "почему меня до сих пор не убили", а "для чего меня решили оставить в живых"? В любом случае, всё это я могу обдумать и позже.Сейчас нужно сосредоточиться на лабиринте. Отхожу от железки, на которой остановил невидящий взгляд, пока предавался размышлениям, и заглядываю за неё, внутрь прямоугольного пространства. Снег здесь действительно лежит не сплошным слоем. Словно настил – разделён на квадраты. Видимо, это и есть плиты. И как мне понять, на какую из них наступить первой?Обхожу начало конструкции по прямой линии, внимательно вглядываясь в столбы.Четыре колонны. С разным количеством раскрытых отверстий, похожих на зазубренные лепестки железных цветков. С нацарапанными растениями посередине: хаотично продавленные точки, соединённые кривыми линиями. Искусственные созвездия. Детская путаница.Нечто, отдалённо похожее на лилию (семь точек), ромашку (восемь точек вместе со стеблем), ландыш (четыре точки) и цветок, что я видел в саду у Ториэль, с жёлтыми лепестками, чьего названия так и не узнал (пять точек). Решаю, что это каким-то образом связано с ржавеющими дырами в столбах, и наступаю на плиту перед колонной с жёлтым цветком (пять точек, пять отверстий; единственное совпадающее соответствие).Раздаётся щелчок. – ВАУШКИ! ТЫ ОТЫСКАЛ НУЖНЫЙ ПУТЬ С ПЕРВОГО РАЗА! Папирус восхищённо, но в то же время с долей удивления и непонимания, таращится на мою фигуру.Санс открывает глаза и почему-то наблюдает за моими действиями с каким-то странным выражением на лице. Нечитаемым. Отстранённым. На середине головоломки, когда я уже уверенно приближаюсь к финалу, осознав, что вся загадка построена на одном и том же принципе, меня вновь сбивает с курса необъяснимый приступ внезапного любопытства. Манящего за собой. Завлекающего. А что произойдёт, если я сделаю неверный шаг? По всем правилам сейчас мне нужно ступить направо, но... Не успев даже осознать свои действия, я резко поворачиваюсь и делаю шаг вперёд. Крепко зажмуриваюсь, ожидая удара электрошокера, выскакивающих костей из-под земли, лезвия топора, подвешенного на верёвках, всего, на что только способно воображение пытливого ума, но... Ничего не происходит. С удивлением размыкаю веки и смотрю под ноги. Оказывается, я наступил на капкан и даже этого не заметил. Аккуратно повернув ловушку носком ботинка, обнаруживаю, что в ней нет пружины – лишь две еле держащиеся друг с другом стальные дуги. Она сломана. Недоумённо поднимаю взгляд на Папируса, наблюдающего за мной с настолько волнительным ожиданием, что, кажется, чуть ли не подпрыгивающего на месте.Перевожу взгляд на неподвижно стоящего Санса. Всё ещё непроницаемого, но по какой-то причине довольно напряжённого. Странно.К концу головоломки я успеваю отыскать ещё десяток подобных капканов, из которых в рабочем состоянии оказывается только один, да и тот сумел лишь слегка поцарапать незащищённый ботинком участок лодыжки. Расшатав несколько колонн и очистив от снега парочку плит, также обнаруживаю довольно любопытные механизмы, спрятанные под ними. С проводами, кнопками, пультом управления. Возможно, моя версия про электрические разряды не так уж и ошибочна. Но всё это безнадёжно испорчено временем и морозами.Один из проводов насквозь проколот сосулькой. Какой-то рычаг настолько сильно вмёрз в толщу льда, что я даже не пытаюсь его оттуда выковырять. Где же смертельные опасности, которыми меня так убедительно соблазнял Санс? – ПОРАЗИТЕЛЬНО! ТЫ СМОГ ПРОЙТИ МОЁ ИСПЫТАНИЕ! ТЫ НАСТОЛЬКО УВЛЕЧЁН ГОЛОВОЛОМКАМИ, ЧТО НЕ ХОТЕЛ ЕЁ ЗАКАНЧИВАТЬ, И ПРОХОДИЛ ПО ОДНОМУ И ТОМУ ЖЕ МЕСТУ СНОВА И СНОВА, НЕСМОТРЯ НА СМЕРТЕЛЬНУЮ ОПАСНОСТЬ! ДА ТЫ БОЛЬШИЙ ЛЮБИТЕЛЬ ЗАГАДОК, ЧЕМ Я! НЬЯ-ХАХ! ТЕБЕ И ВПРЯМЬ ОНА ПОНРАВИЛАСЬ, ЧЕЛОВЕК? "Хорошая головоломка, Папс, но ведь сломанная же. Даже если бы я просто прошёл её насквозь (что я, собственно, и сделал), это не причинило бы мне никакого урона. И вряд ли подобные поломки вообще подлежат восстановлению, по крайней мере, не с теми ресурсами, что у вас здесь остались. В данный момент она совершенно бесполезна" – хочу сказать я, но слова застывают в горле, когда я поднимаю голову и встречаюсь с его взглядом. Я знаю этот взгляд. Я знаю его слишком хорошо.Эта мутная серая дымка, едва заметно окутывающая зрачки. Настолько сильно контрастирующая с радостной улыбкой и выражением искреннего добродушия, что вызывает ощущение чего-то жуткого, неправильного.Туманный шлейф, из-под которого выглядывает темнота. Плотная. Дурманящая. Беспросветная.Поглощающая всё, до чего только может коснуться.Искажающая каждый вдох, каждое движение, каждую мысль.Именно её я встретил в Руинах, когда впервые заглянул в глаза Ториэль.Именно в ней я барахтался ежедневно, до того, как спрыгнул сюда.Как же я не разглядел её сразу? Это ведь было так очевидно! К своему стыду, я начинаю чувствовать, как глаза сами собой наполняются слезами, а голос становится приглушённо-тихим и дрожащим. – Хорошая головоломка, Папс, – практически шепчу, – действительно хорошая, мне было очень сложно её пройти, – поднимаю взгляд на мгновенно возликовавшего скелета. – Мне она понравилась. – НЬЯ-ХА-ХА! ТЫ СЛЫШАЛ, САНС? УЗРИ ЖЕ ОЧЕРЕДНУЮ ПОБЕДУ ВЕЛИКОГО ПАПИРУСА! НЬЯ-ХА! НО НЕ СПЕШИ РАССТРАИВАТЬСЯ, ЧЕЛОВЕК! ВПЕРЕДИ ТЕБЯ ЖДЁТ ЕЩЁ МНОГО ОПАСНЫХ ГОЛОВОЛОМОК! Слишком обрадованный Папирус решает не дожидаться меня и Санса, и стремительно убегает вперёд. Я медленно ступаю на протоптанную дорогу, и заторможено, ещё не осознав до конца только что обнаруженную истину, следую за ним. – эти колонны раньше имели видок и получше, когда находились в королевском дворце. пока андайн не превратила коридоры в арену для тренировок, и их не выбросили сюда, – где-то над ухом раздаётся глухой голос Санса. – спасибо, что подыгрываешь. Неопределённо мотаю головой, внезапно чувствуя опустошение. Ториэль. Папирус. Сколько ещё их здесь? Сколько ещё я здесь увижу существ, чьи сердца поглотило безумие? Тяжело сглатываю, устремляя взгляд на небо. Всё такое же серое. Всё такое же напрасное, как и всегда. – Давно он такой? – мой голос будто выключили, слова даже не смогли облачиться в шёпот, но Санс меня понял. – трудно сказать. всё это происходило постепенно, тяжело было отследить какой-то конкретный момент. но, знаешь... я думаю, для него это лучшее, что могло произойти. всё-таки его реальность осталась прежней. Закрыться в спасительной иллюзии давно разрушенного мира вместо того, чтобы пораниться о жестокую действительность. Жить среди теней, не подпуская настоящую тьму к своему сердцу. Воздвигнуть туманную заслонку, отгородившись от кошмаров, что находятся за ней.Лучшее ли это? Прежде я не согласился бы с тобой, Санс. Но теперь...Теперь я не знаю, что об этом думать. – раньше папс практически жил головоломками. видимо, это всё, за что смогло зацепиться его сознание прежде, чем разрушиться окончательно. Санс замолкает. Я потерянно следую за ним, не в силах разорвать настолько тяжёлое молчание. – к слову, готовкой он тоже раньше занимался с не меньшей увлечённостью, – через пару минут произносит скелет с более холодными интонациями в голосе, чем обычно. Готовкой?.. Значит, получается, что... – Погоди, то есть... Он не осознаёт?.. Ну... – останавливаюсь посреди дороги, с каким-то сокрушённо-болезненным чувством всматриваясь в спину удаляющегося Папируса. – не осознаёт того, что угощает тебя пастой с белком твоего же вида, и при этом сам употребляет в пищу человеческое мясо? ты это хотел спросить? Осторожно киваю, по тяжёлому вздоху скелета уже догадываясь о последующем ответе. – разумеется, нет. Чёрт. Значит, когда он протянул мне спагетти...Он действительно сделал это от чистого сердца. Он не задумывал никакой жестокой шутки, он не видел человеческих глаз, запутанных в длинных макаронах, даже когда они глядели из тарелки прямо на него.Папирус и вправду искренне хотел, чтобы я оценил приготовленное им блюдо.Почему от осознания этого становится так горько. – знаешь, жители подземелья ведь не сразу перешли на такой рацион, – приближается ко мне Санс. – некоторые монстры до конца сохраняли в своей памяти светлый образ фриска – последнего упавшего человека сюда перед тем, как началось это безумие. пусть он и причинил много боли другим, пусть его руки и были опалены кровью, но также многие, очень многие, считали его своим другом.в том числе и мой брат. но, когда ситуация уже достигла критической точки, выбора не осталось даже у них. для большей части жителей это оказалось очень тяжёлым решением.в отличие от тебя, верно? В отличие от меня?.. – ты смог меня удивить тогда, приятель. ты с такой лёгкостью это принял, будто всю жизнь только и делал, что завтракал людьми, – с жестокой усмешкой Санс резко поднимает на меня чернеющие глазницы, из которых мгновенно исчезают зрачки. Недоумённо застываю на месте, ощущая нечто, похожее на уколы совести. "А ведь он прав", – внезапно активируется внутренний голос.Вовсе нет!"Признайся, тебе вообще было плевать, человечину ты ешь или нет".Я загибался от холода, а Папирус поделился горячей едой. В тот момент это было рационально!"Ага, и после этого завалился в сугроб. Да ты просто мастер последовательных действий".Папс бы расстроился, если бы я ему отказал..."Да что ты говоришь? Так ты переживал о чувствах монстра, которого видел впервые в жизни?"Ладно, ты прав. Возможно, я сделал это просто из любопытства. Возможно, мне действительно было плевать. Мне было просто интересно, ясно? Доволен теперь?"Посмотри, до чего ты докатился. Даже монстры с топорами и мясом твоих сородичей на тарелке тебя осуждают".Да ну а что в этом такого страшного, не я ведь убил этих людей."Ох, потрясающая логика! А теперь ощути себя моральным инвалидом, у которого атрофировано сострадание".Я ощутил."А знаешь, что самое смешное в этой ситуации?"Рассмеши меня."Тебе всё так же глубоко плевать на все эти нравственные дилеммы".Нравственность изменчива и субъективна, ты не можешь говорить, что..."Ой, заткнись. Не хочу даже выслушивать эти философические оправдания. Просто осознай, что существам, запертым здесь на вечность и обречённым на голод и лишения, понадобились годы на то, чтобы признать вынужденность ситуации и прибегнуть к людоедству. А тебе, знаток морали и нравственности, для того, чтобы сделать этот шаг, хватило меньше минуты. А ты даже не монстр. И даже не находишься на грани выживания. Поразмысли об этом на досуге". Внутренний голос исчезает, и я один на один остаюсь с неприятным скрежетом, царапающим внутренности где-то в области грудной клетки.Санс, приняв свой обычный вид и убедившись, что я снова нахожусь в этой реальности, лениво направился дальше. – Кажется, я не особо хороший человек, – приглушённо выдыхаю я, ступая рядом с ним, всё же слегка задетый поучениями своей совести. – хех. да брось, малой, просто шуткую. ты ведь ещё не совершил ничего плохого, верно ведь? – хитро подмигивает скелет и задумчиво всматривается в силуэт Папируса, растворяющийся на линии горизонта. – просто хочу дать дружеский совет. не знаю, на будущее? если вдруг. ну, мало ли. ты решишь поэкспериментировать здесь. ради интереса или чего-то ещё в таком духе. возможно...на этом пути тебя будут поджидать неприятности. И вслед за последней фразой, сказанной явно с угрозой, прямо передо мной, в нескольких сантиметрах от места, куда я уже собирался поставить ногу, из снега резко взмывает букет заострённых костей длиной в половину моего роста.От такой неожиданности я даже бросаю в воздух несколько матерных слов, спотыкаюсь, теряю равновесие и чуть не падаю на спину. И непременно упал бы, но Санс вовремя успевает обхватить меня за плечи, крепко стиснуть, прижав к себе, и удержать на ногах.Я поражённо перевожу дыхание, машинально схватившись за левое запястье скелета, как за опору.Кости исчезают. Но не с моих плеч. – хех. не воспринимай всерьёз, малыш. просто шутка. я ведь знаю, что ты не станешь творить безрассудства, если захочешь. Правая рука Санса небрежно проводит линию по моим лопаткам, а я с каждой секундой всё больше начинаю терять уверенность в том, что Флауи действительно параноик.Наконец, он отстраняется и, усмехнувшись, разворачивается обратно. – не возражаешь, если я подожду вас с папсом у следующей головоломки?Неопределённо киваю. Скелет теряется среди ветвей. Я застываю на пару минут, чувствуя недоумение. Какие безрассудства, по его мнению, я собираюсь здесь устраивать? Про какие эксперименты он говорил? Неужели он думает, что я воспринимаю его мир как какую-то игрушку? Он что, не доверяет мне?"Он знаком с тобой полдня, и всё, что ему о тебе известно, что ты долбанный извращенец без моральных принципов, любящий протыкать себе руки костями, наступать на капканы и пробовать блюда, приготовленные из людей. А сам-то ты как думаешь?"Но я ведь не собираюсь причинять никому вреда. Я был дружелюбен, я подыгрывал Папсу, я прошёл чёртов квест поломанного Парфенона!"Может быть, он просто не понимает, зачем тебе всё это делать? Он не верит, что ты был искренен. Он не знает, что у вас с ним больше параллелей, чем может показаться на первый взгляд. Расскажи ему".Ну уж нет. Если он настолько недоверчив, то с чего бы тогда доверять ему мне. В любом случае, месседж я уловил правильно: в случае чего, мне лучше всегда оставаться на его стороне, и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, не замышлять ничего против Папируса.