Часть 2 (1/1)

Для того, чтобы зашить рану, у Райнера имелись только руки, растущие не из задницы, и бутылка спирта. В медпункте возникло бы множество ненужных вопросов, если бы он пришел за шовным материалом и перчатками, поэтому пришлось выворачивать содержимое коробки со швейными принадлежностями, отыскивать большую иглу и тонкую леску для починки замков. Обычные нитки он отмел сразу, как не слишком надежный материал.Анестезирующих средств не было тоже, только в медпункте, поэтому штопать он решил наживую. Сунул черенок деревянной ложки в рот находящемуся без сознания создателю проблемы,?— чтоб не прикусил язык, если придет в себя от боли,?— которого пришлось тащить утром, прячась по углам от сослуживцев и камер, обработал руки, приготовил бинты и уложил ногу пострадавшего в неведомом бою на подушку, а затем вместе с ней переместил на колено. Чтобы отлила кровь, да и удобнее было работать в свете лампы-прищепки. Стежок?— узел, стежок?— узел, от центра к краям, хотя их соединить было не так уж и легко, ватный тампон сверху, обмотать бинтом, продезинфицировать инструмент?— иглу и щипцы, и снова за работу. На животе нашлась еще одна рана, скользящая, как от лезвия. Руку у предплечья располосовало такими же в трех местах, с ней он провозился больше всего. Локоть удалось вправить, два пальца на правой руке тоже. Содранную кожу на коленях и лице Райнер обтер теплой водой и обработал, залепил бактерицидным пластырем?— такая роскошь еще водилась в его аптечке.Он вышел, чтобы вылить содержимое миски, в которую обмакивал тряпку, а когда вернулся, Джулиан, лежащий в его узкой кровати и накрытый пледом по пояс, смотрел на него осмысленным, изучающим взглядом.—?Какое из твоих обличий настоящее? —?спросил Райнер.—?Оба. —?Прохрипел тот. —?Я подстраиваюсь под форму, в которой обитаю.Провел языком по пересохшим губам, закрыл глаза и провалился в бессознанку.Райнер вытащил из кобуры пистолет, проверил магазин, и решил пока его не убирать далеко?— не пальцем же он деланый. Подумал, и принес из маленькой каморки, служившей ему чуланом, наручники, пристегнул Джулиана к спинке кровати, развернув руку так, чтоб она не затекала, и отправился в летний душ. Обычно мылся он в общей казарме, с ?зелеными?, но отходить далеко от дома сейчас не отважился, потому пришлось стоять под еще непрогретой водой и намыливать себя куском вонючего дегтярного мыла.Рубило его нещадно, до звона в ушах, даже душ не взбодрил, а на предположения о том, что делать с Джулианом, его точно не хватило. Он даже есть не стал, измерил его температуру термометром, проверил, не кровоточат ли швы, бросил на пол матрас и завалился спать, переставив будильник на час раньше, чем обычно.Спал Райнер как обычно крепко и без сновидений, своей способностью быстро засыпать и просыпаться полным сил он гордился с тех лет, когда еще был курсантом, а сейчас, когда концентрация кислорода позволяла ему пробегать мили и мили без передышки, все стало еще проще. Правда, кислород, который наполнял энергией, его же и убивал. Умники из лабораторий говорили, что чем больше в организме кислорода, тем больше свободных радикалов, что может вызвать в дальнейшем повреждения в самой цепочке ДНК. В больницы все чаще поступали люди с кислородным отравлением, из-за которого нарушалась работа легких и внутренних органов, падало зрение?— и это было только начало.Но Райнер пока никаких проблем со здоровьем не ощущал, все его медосмотры констатировали, что он абсолютно, непростительно для нынешних реалий здоров. Даже спермограмма выдавала самый высокий процент активных сперматозоидов из возможных, из-за чего его не раз убедительно уговаривали стать донором спермы?— руководство было осведомлено о том, что следующее поколение может стать бесплодным.Отключив будильник, Райнер сел на полу и вгляделся в бледное до синевы лицо Джулиана. Черные короткие ресницы делили его смелыми росчерками, острые скулы казались еще острее в свете лампы. Измеряя температуру, Райнер отметил, что губы у него дерзкие?— верхняя приподнята, будто вздернута к носогубной ямке и прикольная родинка рядом с носом. Забавный малый. Райнер отстегнул наручники, вытащил термометр, развернул его к свету и нахмурился?— температура подскочила. Скоро начнет трясти, а от этого могут разойтись швы. У Райнера всегда это было, как способность к крепкому сну. Он всегда любил возиться с кем-то, кто нуждался в помощи, недаром хотел с детства выучиться на ветврача. Но в семье военных никто не спрашивал его мнения, сунули в училище, как только стало можно, и там он быстро забыл о понятии ?личное пространство?.Райнер вскипятил воду, разболтал в кружке бульонный кубик из сухпайка, с повышенным содержанием сухого белка и каких-то там полезных кислот, попробовал, чтоб было не горячо, и уселся на табурет у кровати. Если бы Джулиан сам не открыл глаза, то пришлось бы его будить.—?Отлить надо? —?спросил Райнер, дождался отрицательного движения головой и попытался впихнуть кружку в его руку. —?Сам сможешь?—?Я не хочу.—?Надо жрать. Иначе ноги протянешь.Джулиан молчал и упрямо смотрел перед собой, будто не сам пришел за помощью, а это Райнер насильно его держит у себя.—?Ладно,?— Райнер подвинулся ближе и коснулся сомкнутых губ ложкой. —?Давай, открывай.Джулиан сжал губы и смотрел уже зло. Но и Райнер был не из бесхребетных: зажал пальцами его нос, дождался, когда он наконец откроет рот для вдоха и всунул туда ложку бульона. Остальные пошли легче, поскольку Джулиан сообразил, что тот все равно поступит, как считает нужным.—?Швы сниму через десять-двенадцать дней, постарайся не докучать мне все это время. Если высунешься наружу, пока меня не будет, то тебя расстреляют на месте, без предупреждения, как посторонний объект. Если сделаешь какую-нибудь глупость…—?Я тебя не трону,?— прервал его Джулиан с непонятной обидой. —?Никогда.—?Ловлю на слове. Я уже обжигался на таком, не хотелось бы опять получить нож в спину. Что с тобой произошло?—?Повздорил кое с кем.—?Ясно,?— Райнер запихнул очередную порцию бульона ему в рот, и Джулиан, сжав ложку зубами, ухмыльнулся. —?Отдай. Если столько сил, то ешь сам. Если нужно будет в туалет, то бери ведро в коридоре. Надеюсь, ты дойдешь, нормальный сортир на улице, за домом, но туда я тебя пускать не буду. Воду оставлю на тумбочке. Жаропонижающее пей раз в четыре часа, я выставлю таймер на часах. И что бы ни случилось, сиди тут. Ясно? Оправдай, пожалуйста, мое доверие.Джулиан кивнул медленно, не моргая.Перед тем, как Райнер заступил на пост, к нему подошел Мирч и рассказал, что на траве за электроизгородью утром видели кровь.—?Что-то из леса тащило добычу,?— пожал плечами Райнер. —?На видео не видно было?—?Ты же знаешь, там слепая зона, сколько раз говорили командующему?— похрен ему. И ребята с вышки этот участок не просматривают. Сцапают там?— никто и не увидит.—?Ага. Точно.—?Что-то паскуда твоя пропала.—?С чего бы это моя?—?Так он на тебя глаз положил, Сольпуга,?— хлопнул его по плечу Мирч. —?Вся часть ржет над тобой. Ни к кому больше не приходит, только к тебе. Как ты к мальчикам, а? Он хоть и странный, но Дэвин сказал, что с таким ртом…—?Заткнись,?— шутливо толкнул его в ответ Райнер. —?Дэвину заняться явно нечем, раз он сплетни придумывает.Райнер был по мальчикам. Точнее, они по нему?— чего только ни случалось, когда он сам был ?зеленкой?, но это было не то, что он предпочел бы вспоминать. И не вспоминал, пока какой-нибудь Мирч не начинал трепать лишнего.Смена тянулась невероятно долго. Райнер не знал, как поведет себя Джулиан, ведь он даже человеком не был?— не предугадать ни одной реакции, не подстраховаться, и Райнер к утру, пережив часы раздумий, был готов к тому, что его уволят из войск, если тот что-то натворит. Все равно он эту армию, в глотку ее драть, ненавидел. Но больше всего его беспокоила не собственная участь, а то, что Джулиана сразу убьют, если обнаружат. Никто даже разбираться не станет, а тело потом заберут на опыты, чему он тоже не сможет помешать. Райнер не знал, как будет жить после такого. Одно дело стрелять во врага?— он не позволял себе думать, что в прицеле винтовки или под дулом автомата мелькает живой человек, с такими же кишками внутри, как он сам; другое?— если существо само пришло за помощью и доверилось его рукам. Джулиан ведь не мог знать наверняка, как он поступит?— поднимет на ноги всю часть, прогонит или поможет.Сдав пост, он добрался до дома, запер за собой дверь, заглянул в комнату?— Джулиан лежал, свернувшись под пледом так, что и видно не было. Райнер бросил куртку на стул в узком и темном коридоре, задвинул ногой ботинки под него и ушел в кухню, где включил плиту и поставил греться сковородку с макаронами и тушенкой. От консервов уже тошнило, но мясо, что давали в казарменной столовке, было еще хуже, на вкус?— как жеваная бумага. Парни, дежурившие на кухне, рассказывали, что на окороках видели печати с датой из прошлого века. Мясо могло пролежать в заморозке больше пятидесяти лет и лежало бы еще столько же, если бы не пришлось вскрывать стратегические запасы, чтобы дать окрепнуть животноводству.Если не крутить носом, то тушенка была хорошая, с немыльным жиром и цельными кусками, ее даже обжаривать было не обязательно. Убавив огонь под сковородой, Райнер открыл шкаф в комнате, вытаскивая чистую футболку и штаны.—?Есть хочешь? —?спросил, стягивая одежду, и Джулиан замотал головой. —?Плохо. Потому что все равно будешь. Надо.Он переступил через сброшенные на пол штаны, сгреб их вместе с футболкой в один ком и отнес в корзину для стирки. Оделся на ходу, разложил макароны по тарелкам, подумал и добавил консервированного горошка. Не помешает точно.—?Давай распаковывайся,?— сказал он, двигая табурет к кровати и опуская на него тарелку поменьше. —?Я ненавижу, когда едят там же, где спят, но выбора пока нет.Джулиан смотрел, как он садится на пол, складывает ноги по-турецки и жует так, будто не ел целые сутки. На свою порцию еды он при этом поглядывал с явным интересом, но продолжал лежать, завернувшись в плед.—?Жри, говорю,?— заметил Райнер. —?Я тебя тут месяц не собираюсь выхаживать.Медленно и аккуратно сев, оберегая швы, Джулиан подвинул тарелку к себе. Вилку он тронул пальцами так, точно она могла его обжечь, и Райнер догадался:—?Так ты не умеешь есть столовыми приборами? Так бы и сказал сразу! Можешь руками, потом… —?он заглох, наблюдая, как Джулиан, открыв рот, просто вытряхивает туда содержимое посудины, не жуя и не глотая. Впечатление складывалось такое, словно еда сразу проваливается в его желудок. Когда с ней было покончено, Джулиан вылизал тарелку, вытер рот ладонью и попросил воды.Перед тем, как лечь спать, Райнер снова осмотрел швы, остался доволен их внешним видом и состоянием, отметив, что на Джулиане все заживает быстрее, чем на человеке, затем сунул табельное под подушку, выключил свет и лег, вытягиваясь на животе.—?Я не могу остаться с тобой? —?спросил Джулиан, когда он почти заснул.—?Нет,?— ответил Райнер, удивленный вопросом?— он-то считал, что тот не в восторге от пребывания здесь. —?Тут тебя пристрелят. Все равно узнают, кто ты: люди страшнее бродячих псов. Да и я как-то не планировал обзаводиться товарищем, мне и одному хорошо.—?Да? —?Джулиан усмехнулся снисходительно?— выздоравливал, гаденыш. —?А не ты тогда разговаривал сам с собой, когда шел дождь?Райнер почувствовал знакомый уже морозец на макушке.—?Правильно Мирч тебя паскудой называет,?— сказал он.Джулиан скрипнул кроватью, поворачиваясь, и Райнер, засыпая, знал, что за ним наблюдают.