Частицы (1/1)

Неделю назад. Юнги всю ночь не может заснуть, думая о предстоящей встрече с королем и задаваясь вопросами о том, как себя вести и что говорить. За несколько дней омега успел наладить дела в фирме и вновь открыть галерею папы, в итоге выкупив его у Криса. Все шло своим чередом и казалось уже все налаживается, но он не может заснуть не только в эту ночь, но и все предыдущие потому, что перед ним всегда встает Чонгук, теперь не душащий, а нежно целующий шею, и от этого омеге становится еще страшнее. С того дня они ни разу не встречались, но мысли Юна только и заняты им. Ненависть будто растворяется в памяти и лишь отрывки тех мучений остались, но в тех отрывках больше Чона нет, он в них его разглядеть не может, сколько бы не собирал по частям их, альфа будто исчез из той комнаты. — Какие мы официальные, — Чимин дразнит брата, стоящего у зеркала и поправляющего костюм. — Это всего лишь формальности, — не отводя взгляда от зеркала, отвечает Юн.— Которых ты мог бы не придерживаться. — А вот это уже не твое дело. Лучше присмотри нам дом, Крис нас уже глазами пожирает, боюсь, придет ночью и задушит. — Брось, он боится испортить свой маникюр и ему такое даже в голову не придет — мозгов мало. — Не стоит недооценивать таких, как он, то, что он провернул с счетами отца, это еще раз доказывает, — надев пиджак, Юнги в последний раз поправляет волосы и, попрощавшись, уходит.Резиденция короля находилась в самой малолюдной и отдаленной местности, огражденная высокими каменными заборами и охраняемая не одним десятком охраны. Доехал Мин, на удивление, очень быстро и, толком не собравшись, он идет к главным воротам. Стоило омеге ступить на королевскую землю, как в памяти ясно отображаются воспоминания из далекого детства, когда впервые семью Мин пригласили во дворец с тогда еще единственным сыном. Юнги буквально смотрел на ту беззаботную картину прошлого, вызывающую улыбку. Счастливые родители, держа за руку трехлетнего омегу, шли на встречу к королевской семье. Все эти яркие улыбки, теплая погода, красивый пейзаж пролетели перед глазами Юна и, ненадолго остановившись, он наслаждается воспоминаниями. С того дня прошло семнадцать лет, но каждую деталь того дня он помнит, будто это произошло вчера. Юнги до сегодняшнего дня никогда не вспоминал о той встрече, не думал о ней, но сейчас то, что видит, не контролирует и памяти на этот раз позволяет все, дабы отвлечься от разных угнетающих его мыслей. Прислуги проводили омегу до самого кабинета и попросили его подождать там. Пока Юнги осматривался в огромном кабинете, ему принесли угощения и чай, специально заваренный для гостя. Долго короля ждать не пришлось, он, как и полагается человеку из королевской знати, медленно и грациозно вошел в кабинет и, поклонившись, извинился за опоздание.— Честное слово, ненавижу непунктуальных людей, но в этот раз я просто не мог выбраться пораньше, прошу прощения, Юнги, — пройдя к журнальному столику, король предложил омеге сесть напротив и сел сам, одновременно расстёгивая пуговицу на пиджаке. — Не беспокойтесь, я ждал вас не так долго. Зато успел осмотреться у вас тут, такой прекрасный дворец.— Правда? Благодарю, а вот твоему папе никогда тут не нравилось, сколько бы я его не уговаривал взяться за ремонт, он не соглашался, — улыбаясь, говорит король и делает глоток горячего напитка. — Ничего не могу сказать насчет этого, я его плохо помню. — Господи, Юнги, как я мог, прости. Прими мои соболезнования, это потеря для всей страны. После его смерти на меня навалилось столько работы, что я уже и позабыл, что его уже нет с нами. Как некрасиво вышло, мне очень жаль, — король тянется к Юнги и берет его за руки. Руки альфы были очень теплыми и по-королевски мягкими, не было сомнений, что этими руками король только подписывал пару важных бумаг, иногда расстегивал пуговицы на пиджаке и держал пару чашек чая на дню. Его манеры поведения и то, как он смотрит и держит руки, забавляли омегу, казалось, будто в его действиях не было серьезности и все это делается ради забавы. Погладив чужие руки, альфа отстраняется и вновь откидывается на спинку дивана. — Ничего, это было необязательно, — большим энтузиазмом продолжать эту тему Юн не обладал и поскорее попытался её сменить. — Может, поговорим о месте первого лорда? — Да, как раз хотел это с тобой обсудить. Тебе, если я не ошибаюсь только двадцать? — уточняя, спрашивает король. — Да, только двадцать. То, что лордом может назначаться лицо старше двадцати одного года, я знаю, и если вы посчитаете недостойным меня этого положения, я молча передам все отцовские дела другому. — Что ты такое говоришь, Юнги! Твой отец единственный, кто мог всем этим управлять и, поверь мне, для этого необходим такой прочный и несгибаемый стержень. Такой я видел в твоем отце и сейчас я его вижу в тебе.— Мне кажется, я не смогу справиться с такими обязанностями — это сложно для меня. Отец бы никогда не доверил эти дела мне.— Во всяком случае, он передал все свое состояние тебе, прекрасно понимая, что разумнее тебя ими никто не распорядится. А потому, я внесу в закон поправки и изменю возраст вступления в должность с двадцати лет. — Что? — ошеломленный Юнги смотрит на короля и ничего больше сказать не может.— Только тебе я доверю дела твоего отца и точка, — король допивает чай и, поставив чашку на блюдце, останавливается. — Но мне нужно кое о чем тебя уведомить.— Я вас слушаю.— Мы с Дже Соком начали очень большой проект по постройке новой инновационной военной базы. Тебе нужно закончить этот проект и уничтожить грешников, — последняя фраза раздалась эхом по сознанию Юнги и только через пару тщетных попыток понять разумность сказанных слов, он осмеливается спросить:— Уничтожить грешников? — Не буду ходить вокруг да около и скажу прямо: грешники наша прямая угроза и пока они спокойно ходят по нашей земле — мы никогда не сможем спать спокойно. — Право ходить по этой земле у них есть такое же, как и у нас. Мы не можем просто взять и убить их всех только потому, что они не такие, как мы. — Юнги, послушай, еще чуть-чуть, и они убьют нас – ты это понимаешь? Они убили государственных деятелей, они убили твоего отца, в конце концов.— Это еще не доказано, — тихо произносит омега.— Здесь и доказывать ничего не нужно, он им мешал — они от него избавились. Хотя, если ты боишься оказаться следующим в их списке, я пойму и не буду настаивать, ведь это опасно для тебя в первую очередь.— Дело не в этом, я не боюсь.— Тогда в чем? — Там живут невинные существа, не имеющие понятия, что происходит за пределами стены и убивать их — это верх жесткости.— А как же ты? В чем была твоя вина, когда Чонгук натравил на тебя этих дикарей, когда они совратили тебя и выбросили умирать? Им ведь было наплевать, что с тобой будет — главной их задачей было осквернить имя твоего отца и, ты все равно сомневаешься в нашем плане? — Юнги опускает глаза, наполненные слезами, и пытается их сдержать, обдумывая все сказанное королем. — Да, Юнги, я знаю, что произошло тогда. Сделать это с тобой — вот, что является пиком жестокости, — что творится в самом сердце Алкара, не знает никто, и есть ли там существа, способные сострадать, понимать, любить, тоже никто не знает. Омега встретил грешника, расцарапавшего его сердце и по сей день никому его не позволяет трогать — этот неудачный опыт и приводит Юнги к соглашению с королем. — Для начала нужно полностью избавиться от стены и начать переносить оружие в ближайшие склады, а после и внести их в город грешников. Только, Юнги, никто не должен знать об этом и о том, что Чонгук грешник тоже.— Конечно, это все останется между нами. Я сегодня же займусь планированием и распоряжусь насчет полной схемы стены и карты города Алкар, — Говорит омега и встает. Поклонившись и поблагодарив за встречу, он уходит. Закрыв глаза, омега сидит на заднем сидении суперкара и размышляет о разговоре с королем. В салоне тихо играла композиция Рихарда Вагнера ?Сон в летнюю ночь? — любимая мелодия Юнги, под которую он всегда засыпал. От своих мыслей омегу перебивает водитель, переключая песню на более энергичную. — У вас еще одна встреча, если вы заснете, я просто не позволю себе вас разбудить, — симпатичный альфа смотрит на Юнги через зеркало заднего вида и тихонько улыбается.— Можешь не переживать, Минхек, я не засну, — отвечает омега и, открыв окно, вновь закрывает глаза. — Тебе не нравится классика? — продолжая наслаждаться свежим воздухом с закрытыми глазами, спрашивает Юнги.— Не очень, если честно. Я больше предпочитаю попсу, такая музыка более живая, нежели классическая. — Что значит живая? — Ну, когда ты слушаешь ее, она полностью проходит через тебя и заставляет испытывать чувства, которые не испытываешь в жизни, и, кажется, будто весь смысл песни вложен в тебя. Она отрезвляет, исцеляет, заставляет чувствовать себя живым даже в самые трудные и стрессовые минуты в жизни, — отведя взгляд куда-то в сторону, альфа вновь улыбается. — Это, наверно, звучит глупо, но иногда музыка помогает больше, чем близкий человек.— Найти бы мне такую песню, которая исцелит и поможет. — Не знаю, что насчет песни, но, если я смогу помочь, вы всегда можете обратиться ко мне. Омега ничего не отвечает и больше не говорит, лишь изредка на альфу засматривается, пока они едут в офис. Его слова показались Мину притягательными и, этим заинтересовал омегу. Но, как только тот вышел из машины и омега вошел в здание, на все, что было в машине, он забил. Уже через два часа вышел указ короля и к вечеру всем было известно имя нового первого лорда. ***— Чонгук, я позволил тебе забрать своих людей тогда, и что из этого вышло? Мы потеряли в два раза больше. Хватит разбрасываться жизнями невинных ради мести, — говорит Арэн, сидя напротив Чона в кабинете. — То есть, ты хочешь сказать, что убийство нашего народа им сойдет с рук? Хочешь, чтобы они всех нас уничтожили? Если мы будем молча терпеть — будь уверен, они сотрут Алкар с лица Земли, — Чонгук идет к барной стойке и, налив себе полный стакан бурбона, возвращается на кресло напротив альфы, который обдумывает слова — Можно было договориться мирно и не начинать кровопролитие. Если бы мы тогда не напали, а обсудили все, возможно, сейчас нам не пришлось бы готовиться к войне и рисковать всеми нами. — Ты правда простишь им смерть Рея? Мы выросли вместе, и он доверял нам, как себе, и будь уверен, если бы это произошло с кем-то из нас, то он ночью бы не спал, но отомстил. — Ты ведь понимаешь, что умрут невинные люди. Война не то, что сейчас всем нам нужно. — Что с тобой случилось? Арэн, это ты говоришь? Убивать на ринге невинных ты можешь, а на войне нет? — Это совсем другое. — Нет, не другое, — отложив полупустой стакан, Чон берет лежащие на столе бумаги и начинает их пересматривать. Но останавливается и смотрит на Арэна. — А может это из-за того омеги, про которого вы говорили с Видаром? — губы Чонгука трогает победоносная улыбка и, отбросив бумаги, он откидывается на спинку кресла. — Какого омеги? Нет никого, — уже бегая глазами, альфа подставляет себя и дает понять Чону, как легко одно упоминание о Чимине может вывести его. — Ты ведь понимаешь, что не сможешь быть с человеком из-за своей сущности и, если ты не забыл, ты можешь убить его, — Чон заваливает альфу вопросами, раздражая младшего больше. — Я сказал, что нет никого, — в глазах альфы от злости начинают загорать огни и по коже переливаться чешуя. Арэн берет чужой стакан и, допив напиток, встает. — Теперь я больше, чем уверен, что он есть. И не смей отрицать, даже змей внутри тебя бесится. — Тогда и не спрашивай. Мои омеги — последнее, что я буду с тобой обсуждать. — Мне наплевать на твоих подстилок, но действовать против нашего уговора не позволю. Хотя, стоп, — альфа непонимающе косится на Арэна и видит, как тот уже закатывает глаза, предвещая, что скажет Чон. — У тебя, что, не было с человеком? — Не смей, Чонгук.— Ты серьезно? Ни разу? Даже поцелуя не было?— Тебя это не касается. — Мне интересно, как ты собираешься с ним встречаться и не контактировать. — Я же сказал, тебя это не касается, — Арэн чувствует, как выходит из себя и свою злость из-за слов Чона не может сдержать. Но в душе понимает, что тот прав и в конце концов ему придется решиться, но страх убить Чимина любые действия останавливает. В Арэне есть яд, способный одной каплей убить человека и каждый раз боится, что сорвется, попытается поцеловать и этим его убить. — А, если он сам потянется, что тогда? Я просто в шоке с тебя, как ты еще держишься. Ты-то, Арэн, который спит со всем, что движется, ни разу его не целовал.— Чонгук, хватит.— Арэн, Чонгук, — влетает в кабинет Джу — лучший друг Чонгука и тот, кто выполняет все его поручения, прерывает разговор альф.— Что там еще? — спрашивает его Чон, встав и вновь направившись к алкоголю. А Джу пытается выдохнуть и держась о стену громко дышит. — Юнги, это Юнги, твой Юнги, — повторяя это, Джу делал паузы и пытался отдышаться.— Что Юнги? — держа в руках бутылку с виски, спрашивает Чон.— Юнги — первый лорд и стену разрушал он, — говорит Джу и, подойдя к другу, забирает у него бутылку. А Чон стоит молча и переваривает полученную информацию, смотря на собеседника. — Нет, он не может быть лордом, ему нет двадцати одного, такого не может быть. — Я лично видел указ короля и постановление Юнги на снос стены. И чтобы ты знал, его младший брат Чимин помолвлен с сыном Министра обороны страны и, совсем скоро у них свадьба. Это я так, чтобы ты знал, каковы его связи, если вдруг начнешь сомневаться в его силах, — Чонгук садится на стул у стойки и начинает играть с пустым стаканом, снова и снова прокручивая в голове слова альфы. Арэн, как только услышал имя Чимина, так вовсе обо всем на свете забыл и молча сказанное разбирал и до последнего надеялся, что не мог Чимин так сделать. — И как давно он помолвлен? — не сдержав свое любопытство, спрашивает Арэн.— Вечером, когда был наш первый визит, он принял его предложение, а что?— Ничего, — альфа встает и идет к выходу, но останавливается и, повернувшись к Чонгуку, говорит. — Война, значит война Чонгук, я готов предоставить тебе все необходимое, — и уходит. Чон молча сидит, но неожиданно вскакивает и скидывает все бутылки и стаканы со стойки, продолжая рушить все вокруг от злости, он опрокидывает стеклянный журнальный столик и разбивает его вдребезги, а после садится на кресло и, держась за голову говорит: — Я убью его, лично под ту стену закопаю. ***Юнги, постучавшись, входит в комнату, но никого не находит и лишь пару минут осмотревшись вокруг, замечает через окно на балконе Чимина и идет к нему. Тот сидел на парапете, выкуривая сигарету и попивая вино. — Ты не пришел завтракать, что-то случилось? — интересуется Юн, подойдя ближе.— Я не хочу есть, лучше скажи, когда мы переедем отсюда. — Ремонт еще не закончили, возможно, в конце недели или на следующей. — Давай сейчас возьмём и переедем, — Чимин поворачивается к брату и тушит сигарету в пепельнице. — А ремонт я сам там закончу, ты-то дома практически не бываешь, тебе же все равно в какой дом возвращаться. — Тогда собери вещи, я скажу, чтобы все перенесли туда, а там ты уже сам разберешься.— Хорошо. — Кстати, вечером ужин в честь открытия выставочного центра. — Да, я видел пригласительные, и Джей звонил, предлагал сходить с ним. — И?— Мы пойдем вместе. — Отлично, не нужно будет тебя ждать. Ну все, я ушел, встретимся вечером, — Юнги делает маленький глоток вина и сразу же уходит, а Чимин достает очередную сигарету и закуривает. Из воспоминаний не может стереть грешника и любая мысль о нем, даже самая незначительная, его изнутри пожирает и все эмоции выключить заставляет. Внутри с каждой минутой увеличивается пустота, оставляя огромное черное пятно. Омега думает и пытается поступку альфы найти оправдание, но разум твердит, что предал, обманул и только на время себе игрушку нашел и омега верит, знает, что все именно так. Знал, что будет за то, что поверил грешнику и сердце ему открыл, но этим глазам, ему и его словам без сомнения поверил, за что и поплатился. Ему бы сейчас от всего мира на сто замков закрыться и никому к себе приближаться не позволять, но Чимин не такой. Его, тем более сейчас, ничего не должно сломать, ничему не позволять пошатнуть его силу и стойкость, которым он годами учился. Всем казалось, что он без чувств живет, что он любить не может, не умеет этого с рождения, но каждый раз, когда он пытался всего себя раскрыть, его, как и в этот раз, окаменеть заставляли и с каждым разом больнее делали. Он любил и думал, что любим, но в очередной раз в спину ножами получал и теперь он не боится, что сделают так снова, он уверен, что больше вот так легко не поддастся и не позволит себя больше мучить. Собрав все самые необходимые вещи, Чимин переезжает в новый дом и сразу же приступает к продолжению ремонта. Согласовав все с дизайнером, начинает искать в интернете все необходимое. Все детали омега решает делать сам, дабы полностью забыть все, что было несколько дней назад и уйти в это с головой. Незаметно для омеги наступает вечер и приближается время ужина, а тот только занес сумки с вещами и, подобрав более-менее подходящий образ, он приступает к макияжу. Сегодня Чимин, на удивление всех, одет скромно и не вызывающе, надев сверх полупрозрачной белой блузки без разреза до самой груди черный блестящий пиджак. Черные скинни джинсы подчеркивали его красивые формы, заставляющие оставлять голодные взгляды присутствующих альф и вызывать зависть жалких омег. Все взгляды гостей прикованы к самой обсуждаемой паре страны, чем кормили так изголодавшее эго омеги. Чимин, как никогда раскрепощен и, полностью расслабившись, позволяет себе вольности. Гости прибывали и заполняли огромный зал с круглыми столами и разными декоративными украшениями. Юнги приехал чуть ли не последним, оправдываясь загруженностью на работе. Вокруг омеги сразу столпились представители высших должностей и осыпали его поздравлениями и пожеланиями, чем бесили Мина еще больше. Долго не сдержавшись Юн, присоединяется к семье Джея, которые сидели в самом центре зала, а вместе с ними и Чимин. Где-то в другом конце зала на пианино играл молодой и ухоженный омега с приятной внешностью, лет восемнадцати. Юнги молча смотрел на него и наслаждался его игрой, не отрывая взгляда от его искусных рук, нежно скользящих по черно-белым клавишам и, вовсе не слушал, о чем говорят за столом. Юнги так наслаждался игрой омеги, что и не заметил недавно вошедшего в помещение Чонгука с каким-то омегой под руку, рядом с ним шел Арэн, которого Юн узнал не сразу. Омегу бросает в ледяную дрожь, стоило появиться альфе напротив и встать у их стола, улыбаясь, будто ничего не было. — Какая встреча, Юнги, не ожидал тебя тут увидеть. Я-то думал, что у первого лорда слишком много дел, чтобы посещать столь незначительные мероприятия, — язвит альфа, сев рядом и посадив своего омегу. Юнги свои эмоции скрывает искусно, будто на стену пустым взглядом смотрит.— Можешь не переживать, я все успеваю. Чимин замирает и, как оцепенелый, смотрит на стоящего напротив Арэна с омегой под руку. Альфа будто презирая того, кто напротив сидит, вздирает подбородок, с некой властью в глазах на Чимина смотрит. Тот помогает сесть своему омеге рядом с омегой Чонгука, чем злит Чимина. Вечер становится напряженнее и мысли каждого за этим столом — это перегрызть друг другу глотки, особенно это читалось во взглядах этих четверых. Чимин, до этого улыбавшийся и флиртующий с Джеем, сейчас сидит и не может и слово произнести, зажимая руки в кулак под столом и сдерживая ком в горле. Арэн не понимает, что сейчас испытывает, радость от встречи с ним или злость, что рядом с ним сидит его жених и позволяет себе спокойно его целовать. Он скучал, безумно скучал по его улыбке, его разговорам и его запаху, но сейчас рядом чувствуется этот приторно-кислый запах альфы, до бешенства доводящий. Ему бы сейчас к нему притронуться, обнять, как там у водопада вечерами и его сердцебиение слушать и позволить ему выговориться о надоедливых богатеньких друзьях. Слушать его смешные истории и ужасном вкусе его отчима — Криса. Сейчас бы ему все позволить, но все прекрасное тускнеет, стоит вспомнить о вранье насчет его альфы, его жалкие попытки заставить Арэна поверить в то, что в его жизни никогда не было серьезных отношений. Чимин, больше не выдержав напряженности за столом, встает, предупредив Джея, что идет в уборную. Джей встает следом и отходит к другим гостям, оставив за столом Юнги с грешниками. Арэн недолго заставляет себя ждать и сразу же встает, направившись в сторону уборной. Юнги это заметив, попытался встать, как его останавливает сильная рука Чона на бедре. Тот сжимает сильнее и проводит рукой выше, останавливаясь ниже паха, но как только видит его неудовлетворенную реакцию, убирает руку и тихо на ухо шепчет:— Нам многое нужно обсудить, милорд, — ухмыляется Чон, сделав глоток белого вина.Чимин стоит у раковины и дрожащими руками включает воду. Шум воды заполняет комнату, но сейчас омега кроме бешеного сердцебиения ничего не слышит и злость, полностью охватившая его, весь разум заполняет. Омега и не слышит, как зашел Арэн и закрывает дверь на щеколду. Альфа стоит молча пару минут, облокотившись о стену и наблюдает за нервным состоянием омеги и лишь улыбается. Как только Чимин замечает чужой взгляд на себе через зеркало, под ним будто земля разверзлась и сил удержаться на ногах больше не осталось. Это сон, надеется Чимин, но разум его знает и это твоя смерть, повторяет.Смотрит на его отражение и мысленно себя к смерти готовит потому, что знает – этот альфа сделает с ним все, что захочет, а Чимин позволит ему все. Стоило Арэну сделать шаг, как сердце омеги замедляет темп и с каждым шагом стук сердца становится слабее, и вот-вот здесь Чимин испустит свой последний вздох.