Глава IV (2/2)
Еще целый час провозились мальчишки, пока у Тома не стали получатся хоть и косоватые, но вполне разборчивые ряды букв, перемежающиеся то тут, то там, брызгами чернил и округлыми мокрыми пятнышками от пота, капающего с обоих лбов, склоняющихся над бумагой.
На второй день обучения Адам приступил сразу к словам. Осенний денек выдался по-летнему жарким, поэтому дети сидели на улице под яблоней.— Нет! Не мяч, а кукла! Ты путаешь! – сердито выговаривал Адам, не замечая, что у калитки остановились его бывшие друзья и с интересом за ними наблюдают.— Салли.— Что Салли?— Пришла, — Том болезненно поморщился и кивнул в сторону.
Адам поднял голову и застыл, плавясь под взглядом ярко-голубых веселых глазок, оценивающе пробегающих по нему. Бэрри в новом, еще чистом пиджачке, расставив ноги, стоял позади девочки, а Артур, как всегда, держался немного в стороне. Вот только теперь вместо Адама роль главаря занимал черноглазый смуглый мальчишка – Люк, сын того самого мистера Мэйли. Он первым распахнул калитку и двинулся к дереву.— Адам… — мальчишка расплылся в улыбке, демонстрируя кривые мелкие зубы, уже подпорченные табаком, которым и торговал в своей лавчонке его отец.
Том отодвинул в сторону чернильницу и покосился на своего «учителя», угрюмо взирающего на бывших друзей, подобравшихся поближе. — Воркуете? – Салли, язвительно улыбаясь, наступила голубой туфелькой на край прописи и ойкнула, — Ах, я такая неловкая… Значит, нашли с вонючкой общий язык, а, Адам?— Мой отец… Попросил…Салли переливчато рассмеялась и повернулась к Тому.— Как дела, дружок?— Не надо его так называть, я ревную… — приобняв девочку за талию, ухмыльнулся Люк.
В следующую секунду он оказался на траве, сбитый с ног взбешенным Адамом, мгновенно придавившим его сверху своей тяжестью и теперь бившим прямо в лицо и грудь, когда Люк руками пытался прикрыться. Салли, громко визжа и оглядываясь на Бэрри и Артура, отпрыгнула в сторону. Оба мальчишки бросились на Адама, и, когда один из них схватил его за шиворот, второй выбросил вперед кулак для удара, но неожиданно промахнулся, полетев на землю. Пнув лежащего и стонущего Люка, Том быстро расправился с Бэрри, не ожидавшим от оборванца такой прыти. Громко ревущая Салли вывела из дома миссис Джонс.— …А он,… а он… — всхлипывала она, пытаясь прояснить ситуацию в свою пользу.
Мрачный Адам, проводив удирающего Люка взглядом, в котором светилось торжество, повернулся к матери.— Что здесь происходит?! – Сюзи то и дело всплескивала руками, видя, как стремительно наливается синевой синяк под глазом Тома, а ее сын сплевывает кровь.— Мы… мы пришли помириться… а он… он… — Салли все еще рыдала, но уже с трудом выдавливала из себя слезы.
Адам промолчал, зато Том неожиданно заговорил:— Она врет. — Лжет… — автоматически поправила его Сюзи.— Хорошо, лжет. Все они пришли, чтобы поиздеваться над Адамом.Салли заныла погромче, а Сюзан огляделась. Ни Бэрри, ни Артура, ни Люка в пределах видимости не наблюдалось, что наводило на мысли о действительной неверности теории, выдвинутой Салли, которая уже и сама занервничала.— Вы мне не ве-ерите… — провыла она напоследок и, изобразив на хорошеньком личике отчаянье, мелкими быстрыми шажками засеменила к калитке, старясь сохранить при этом приличествующее леди достоинство.
Миссис Джонс тем временем занялась повреждениями своих мальчиков. Еще не до конца заживший нос Адама был вновь подвергнут осмотру на предмет новых ран, а Том был вынужден, прижав к глазу ложку, мирно сесть на стул в кухне.
Позже, выслушав подробный (но это не значит – правдивый) рассказ Адама о произошедшем инциденте, Питер решил, что мальчики заслуживают не слишком сурового наказания. Сюзан предложила лишить их сладкого на пару недель, и это предложение было утверждено, возможно, потому, что никогда раньше Адам не попадал в такие ситуации (случай с мнимой попыткой изнасилования не в счет), хотя, разумеется, это только мистер и миссис Джонс так думали. Бэрри и Артур частенько вытрясали деньги из деревенских ребят, ходивших в приходскую школу в полумиле от дома Джонсов, а в этом нелегком деле иногда доходит и до драки, просто раньше Адаму не сильно доставалось.— Зачем ты полез? – скорее из любопытства спросил Тома белобрысый парень, когда они остались одни.— За тем же, что и выловил тебя из реки… Послушай… — Том задумчиво заглянул в лицо сразу прикрывшегося щитом дерзости Адама и задал свой, видимо давно мучавший вопрос: — За что ты меня подставил? Сначала ожерелье, потом… — мальчик печально усмехнулся, -… «изнасилование». За что?— Ты мне не нравишься, — пожал плечами Адам. — Просто не нравишься. Мне очень хотелось выжить тебя из дома, но не удалось… Извиняться не буду, и не надейся.— Я и не надеюсь. Почему ты перестал?— Возможно… Ну, возможно, ты не так плох, — мальчик постарался придать своим словам побольше шутливой снисходительности, но по выражению в глазах собеседника понял, что провалился. – Ладно, если честно… Боюсь получить от тебя снова.— Ты не трус.— Ну, спасибо, что так считаешь… — Адам криво усмехнулся и заерзал, пряча глаза.
Ему было как-то неловко и одновременно стыдно пытаться объяснить логикой свое поведение – никак это не выходило. Задавая себе вопрос насчет того, хочет ли он, чтобы Том ушел, мальчик понял, что ответ будет – нет. — У меня не осталось друзей… А с тобой можно хотя бы поговорить, — определил наконец свои ощущения в слова Адам, не глядя на Тома, который немного задумчиво водил пальцами по подоконнику, наблюдая за садом, обильно смоченным недавним дождем. — Если хочешь, я уйду, — совершенно неожиданно прервал мысли разоткровенничавшегося Адама оборвыш.— Не хочу.— Хорошо.