Глава IV (1/2)
Рассказывая про «попытку изнасилования» друзьям, конечно, Адам рассчитывал на сочувствие и, даже, восхищение, потому как сильно приукрасил свое сопротивление. К его удивлению и даже разочарованию, Салли проигнорировала его рассказ, а потом и вовсе заявила, что теперь ей противно даже находиться с ним рядом, а Бэрри и Артур, как верные рыцари, последовали за своей маленькой госпожой. Адам остался один.
Сюзан, которая оправилась от потрясения довольно быстро, и Питер не теряли надежды исправить маленького бродяжку – теперь каждое утро начиналось с беседы о добре, зле и душе, в которой должно быть место Богу, а перед сном вместе с Сюзан Том читал молитву, направленную на то, чтобы Господь помог ему отыскать верный путь. Однажды ясным утром мистера Джонса осенило – он придумал еще одно гениальное решение, как ему казалось. Нарезающий по дому круги и злой после предательства друзей, Адам был немедленно озадачен порученной ему задачей.— Не мог бы ты позаниматься с Томом письмом? – Питер благожелательно улыбался и крутил в пальцах правой руки трубку, сжимая левой подлокотник своего любимого кресла.— Я его боюсь! – не без основания взвился Адам.
Он замечал иногда полные ненависти и чего-то еще взгляды своего врага, поэтому старался не оставаться с ним наедине.— Ерунда! – пастор махнул рукой, с зажатой в ней трубкой. — Тебе ничего не угрожает, Адам! Так, посмотри на меня. Ты помнишь, чему нас учит Библия?— Да… — тоскливый вздох сопроводил это воспоминание.— В таком случае?— Хорошо. Я позанимаюсь с ним…— Молодец! – Питер буквально лучился от счастья – ему вновь удалось сделать мир немного лучше, что не могло не радовать.
Осторожно постучав и не дождавшись ответа, Адам заглянул в комнатку. В стремительно сгущающихся осенних сумерках он с трудом разглядел сгорбившуюся на полу у стены фигуру.— Э-эй… — паренек решил вести себя вежливо. — Я могу зажечь свет?— Зажигай.
В неярком желтом свете Адам почувствовал себя немного смелее, поэтому развязно плюхнулся на покрывало, немного съехавшее от его действий, и огляделся в поисках нужной книги.— Ты куда дел учебник?
Том поднял голову и спокойно спросил:— Зачем он тебе?— Буду учить тебя письму. Вот чернила и бумага, — Адам продемонстрировал принесенное с собой.— В тумбочке.
Разложив все на кровати, Адам понял, что так писать будет не очень удобно, и сполз на пол к Тому, который все так же изучал рассохшиеся трещинки на плохо прокрашенном полу, не знающем ковра.— Это какая буква?— Эн.— Эта?— Си.— А эта?— Алфавит я знаю, — ровно прервал Том вошедшего в раж Адама. — Ты говорил про письмо.
Недовольно поморщившись, но решив, что возражать – себе дороже, белобрысый мальчишка обмакнул перо и легко вывел несколько аккуратных округлых букв.— Теперь ты. Пиши строчки.
Вместо загогулин у Тома расплылась клякса, мгновенно пропитывая весь лист. Испуганно отдернув руку, но не выпуская перо, оборвыш сообщил своему учителю столько нелитературных слов, что Адам даже покраснел, а ведь и он не был таким уж пай-мальчиком.— Здорово… — мрачно пробормотал парень, выдирая перо из измазанных чернилами пальцев врага. — Ругаешься, — пояснил он, заметив виноватое выражение лица у Тома.
Почему-то Адаму не хотелось, чтобы его ученик расстраивался из-за первой неудачной попытки, а умение выражаться его и правда по-мальчишечьи восхитило. — Давай снова… Смотри… Вот. Пробуй.
Том снова вцепился в перо, которое неудобно сминалось между пальцами и слегка щекотало ладонь.— Не так держишь! – Адам поймал руку ученика и осторожно передвинул перо, не обращая внимания на капающие чернила, — Пиши.