Глава 23 (1/1)

Вечно далёкий от меня и вечно близкий…Личный журнал Спока с Вулкана. Звёздная дата 2252.105.Адмиралу Кристоферу Пайку, Штаб Звёздного флота, Сан-Франциско.Я намерен уйти в отставку с активной службы в Звёздном флоте и стать связующим звеном между Федерацией и Вулканом в любом качестве, в котором только могу.Хотя правдив тот факт, что в данный момент осуществляются усилия Звёздного флота по преследованию всё ещё неидентифицированного преступного судна, которое уничтожило планету Вулкан, и что введено чрезвычайное положение, но также верно и то, что я не могу допустить, чтобы моя жизнь подвергалась опасности на передовой, поскольку будет крайне важно, чтобы я внёс свой вклад в восполнение численности моей расы.Служить с моими коллегами-офицерами и под командованием моих начальников было честью для меня.Моя отставка вступит в силу после оформления всех документов.Это моя последняя запись в данном личном журнале.***Вопреки самым искренним попыткам знакомых и коллег Спока понять его решение, в последующие дни стало очевидно, что некоторые испытывали трудности в сокрытии явного разочарования из-за отставки Спока.– Чёртов позор, вот что это такое, – сказал адмирал Пайк. Он никогда прежде не демонстрировал внутренней борьбы, выражаясь прямо и честно, и этот конкретный случай не стал исключением. – Лучший первый офицер из всех, с кем я служил. Проклятье, и не распространяй это повсюду – не то чтобы ты это делал, ведь ты скрытный даже по вулканским меркам – но ты, вероятно, лучший во всём Флоте.– Было бы подобающе высказать Вашу похвалу в более подходящем для этого прошедшем времени, – проинформировал его Спок.– И я думаю, что больше всего буду скучать по этим нашим милым беседам, Спок, – ответил Пайк.После Пайка были и другие члены экипажа, с которыми Спок служил на борту ?Энтерпрайз?, среди них – Леонард Г. МакКой и Монтгомери Скотт, оба из которых, каждый по-своему, заявили, что не могли бы даже вообразить, не то чтобы принести, подобную жертву. Вероятно, они полагали так из-за того, что Земля осталась невредимой, а её жители были как никогда сильны – но Спок удержался от этого замечания.Это было решением, которое пришлось принять в результате невероятно специфического стечения обстоятельств. Следовательно, не было никого другого, кто мог бы искренне понять ситуацию Спока.По крайней мере, можно было ощутить очевидное сочувствие от тех, кто не высказывал замешательства.– Будь уверен, что я позабочусь о корабле за тебя, коммандер, – сказал Скотт.– Это звание более не является верным, – ответил Спок.– Всё равно, – сказал Скотт. – Думаю, я буду придерживаться формальностей.Для человека, который утверждал, что ему удобнее общаться с механизмами, чем с его коллегами-офицерами, это утверждение казалось необычным.Последней из членов экипажа была Кристина Чепэл, которая выслушала новости от Спока с той же уравновешенной грацией, которую она использовала, разговаривая с ним о других его личных затруднениях. Она проинформировала его, что в ближайшем будущем будет служить медицинским офицером в дополнение к своим обязанностям психолога, хотя она всё ещё не была назначена на судно.– Что же, мы оба продолжаем идти вперёд, Спок, своими собственными путями, – сказала она.Среди людей было принято относиться к обстоятельствам друг друга, рассказывая что-то личное о себе. Спок понимал это и мог лишь поприветствовать её попытки, направленные на эффективное завершение их совместно проведённого времени.Был ещё один человек, который не служил на борту ?Энтерпрайз?, но с которым Спок вступил в чрезвычайно близкие отношения. Было бы неправильно покидать кампус, не обсудив состояние их связи друг с другом.То, что Спок покидал Звёздный флот без каких-либо колебаний, совершенно не означало, что он подходил к своему вынужденному разрыву с Джимом с такой же несомненной решимостью.У них не было возможности провести много времени друг с другом в течение последнего месяца, поскольку внимание Спока было главным образом посвящено его матери и его народу, а Джим продолжал учиться с достойной восхищения энергией, чтобы поддержать попытки Академии Звёздного флота создавать видимость нормальности. У них были разные обязанности, различные роли и отдельные жизни, и они оба были достаточно разумны, чтобы осознавать, что их предпочтения больше не являются переменными в этом уравнении. Хотя это было отклонением от всё той же приверженности рутине, которая структурировала остальную жизнь кампуса, они были в достаточной мере заняты, чтобы не осталось времени для сожалений.Вместо этого по нескольку раз в день приходили отчёты о сражениях; происходили встречи с ведущими учёными Федерации для анализа и попыток воссоздания технологий вражеского корабля; имели место ежедневные заседания вулканских старейшин, посвящённые развитию идеи о создании колонии Нового Вулкана. Это целиком и полностью занимало внимание Спока, а также – участие во всём этом его матери, если уж не его собственное.Джим не прекращал своих попыток продолжать общение. Падд Спока был переполнен множеством сообщений с вопросами о его здоровье и информацией о повседневных мелочах, на которые Спок отвечал честно, хотя и не разглашал никаких подробностей, которые бы нарушили конфиденциальность.Таким образом, они оставались на связи, но это было не то же самое. И не могло быть.Поскольку он служил в Звёздном флоте, Спок был вполне квалифицирован, чтобы стать – и был принят в этой ипостаси – членом инициативной группы, которая должна была отбыть на планету, выбранную вулканцами для колонизации. Он должен был отправиться на замаскированном корабле в засекреченное место утром в звёздную дату 2252.106.Джим высказал желание – которое он выразил словом ?потребность? – увидеться со Споком лично до 0600 назначенной для отлёта даты, и Спок согласился. Они встретились за стенами вулканского посольства в сумерках, через двадцать пять минут после окончания последней лекции Джима в тот день, и в этот раз Джим был одет не в свою красную кадетскую форму, а в знакомую кожаную куртку, которую Спок не видел на нём уже много лет.– Я не знал о том, что ты сохранил эту куртку, – сказал Спок. – И всё же, поскольку однажды ты выразил своё сентиментальное отношение к данному предмету одежды, с учётом того, что он принадлежал твоему брату, я не должен удивляться тому, что он всё ещё находится в твоём владении. – Ага, – Джим пожал плечами, поднимая воротник вокруг своего лица. Он совсем недавно постригся. – Мне пришлось за неё держаться.– Действительно.– Ты хочешь пойти куда-то конкретно? – спросил Джим, двигая плечами под старой, потрескавшейся кожей.– Поскольку ты выбрал время, то я предположил, что ты придумал какое-то место.– Или, возможно, раз я выбрал время, то было бы справедливо, если бы ты выбрал место, – вздохнул Джим и продолжил до того, как Спок смог предоставить ему перечень приемлемых мест. – Было бы приятно уйти из кампуса, прогуляться. Я весь день просидел на лекциях. Был бы не против слегка размять ноги.– Тогда мы прогуляемся, – сказал Спок. – Однако, конечный пункт назначения всё равно необходим.– Может быть, мы могли бы отправиться на набережную, – ответил Джим.Это не было конкретным конечным пунктом, но этого было вполне достаточно. Спок пересёк зелёную территорию кампуса бок о бок с Джимом, чьё молчание отчётливо ощущалось между тяжёлыми звуками, издаваемыми его шагами по каменной дорожке.– Всё ещё не могу поверить в то, что ты решил слинять, – наконец сказал он, когда они проходили под металлической аркой центральных ворот.– ?Слинять?, – повторил Спок.– Уехать. Как угодно. Ты знаешь, что я имею в виду. – Джим постучал своей идентификационной картой на проходной, а затем запихнул карту и обе руки в свои карманы. – Ты сказал мне когда-то, что моё место здесь, и я просто думал, что ты чувствуешь то же самое касательно себя.– Можешь ты в это поверить или нет – это не меняет того факта, что я уеду завтра утром, – сказал Спок.Джим фыркнул и снова погрузился в молчание.Хотя Спок посещал Академию Звёздного флота и был знаком с городом, он не так уж часто проводил свободное время вне кампуса и не часто бывал в центральной части Сан-Франциско. Там было более людно и больше разнообразия в плане моды, чем на территории кампуса; человеческая мода всегда оставалась анафемой для чувств Спока, как и желание людей мчаться по улицам, чтобы успеть до того, как свет на светофоре подаст сигнал остановиться и подождать на углу – как будто те тридцать секунд, которые они выиграют, имеют жизненно важное значение; или как будто они не запомнили график работы уличных светофоров, чтобы изначально избежать необходимости в спешке.Джим остановился на одном таком светофоре вместе со Споком. Над крышами домов они могли рассмотреть Мост Золотые Ворота, залитый в темноте светом. Хотя городское планирование порой могло казаться хаотическим, этот конкретный проект имел смысл с визуальной точки зрения.– Ты не замёрзнешь возле воды? – спросил Джим.– Я соответствующе одет.– Ты должен меня предупредить, если начнёшь мёрзнуть, – сказал Джим.– Если температура перестанет быть комфортной, я не откажусь сообщить тебе об этом.– Просто скажи мне, если замёрзнешь, – сказал Джим, хотя Спок уже подтвердил, что он так и сделает.Как Джим и ожидал, на цементной дорожке, которая шла вдоль воды, было прохладно, но не настолько неприятно, чтобы Спок сообщил об этом. Вместо того, чтобы занять скамейку, на которой можно было бы посидеть, Джим продолжал идти – и это было разумно, так как движение помогало выработке телесного тепла и предотвращало ощущение Споком холода в полную силу.– Итак, – сказал Джим, без разъяснений или дальнейших стимулов для ответа.– Итак, – повторил Спок.Джим остановился и резко развернулся, никак не предупредив о своих стремительных действиях. Спок был достаточно быстр, чтобы избежать столкновения, заметив, что Джим сжал спрятанные в карманах руки в кулаки.– Ты ведь знаешь, что я буду скучать по тебе, верно? – спросил он, хотя это звучало скорее как требование. – Я просто не знаю… Я продолжаю говорить самому себе, что ты будешь… Но будешь ли ты скучать по мне?– Буду ли я скучать по тебе или нет – это никак не повлияет на мои планы, – сказал Спок.– Боже, – выдохнул Джим, создавая влажное облако в воздухе. – Ты мог бы подумать, что я не буду скучать по этому, но, очевидно, я ненормальный.– Ты не демонстрировал никаких признаков того, что утратил здравый рассудок, – сказал Спок.– Ага, – сказал Джим, – за исключением вот этой мелочи, которая называется нашими отношениями.На тему отношений знания Спока были ограничены. Ему казалось нежелательным достигать психической нестабильности в компании спутника, которым дорожишь, – но он также был знаком с Джимом и причудами его поведения, и знал, что тот глубоко переживает свои эмоции. Это не избавляло его от склонности к преувеличениям.Это был защитный механизм, связанный с искусным использованием юмора.Спок не мог оценить этого лично, поскольку человеческое чувство юмора было чем-то таким, что постоянно от него ускользало. Однако он не раз наблюдал, как эта черта проявлялась у его сверстников, в частности – у Джима.Они знали друг друга. Вопреки их различиям, они достигли взаимопонимания, которое принесло пользу им обоим. По этой причине Спок не обижался на подстрекательский комментарий Джима, несмотря на тон его голоса.– Ты применяешь сарказм, – сказал Спок.Джим рассмеялся. Этот смех был похож на тот, который можно было услышать от него на борту ?Энтерпрайз?. Этот звук был больше похож на беспокойное отчаяние, чем на искреннее веселье. Он согнулся пополам, пока продолжал издавать этот звук, вынимая руки из карманов, чтобы обхватить себя ими. На дорожке было несколько прохожих, которые заметили странное поведение Джима. Одинокая лодка медленно зашла в гавань; над ними и впереди по мосту в череде мигающих фар проезжали автомобили.– Я сказал что-то забавное? – спросил Спок.– Нет, – Джим выпрямился, вытирая костяшками пальцев выступившие на глазах слёзы. – Но в то же время – да. Наверное. Ты просто… Ты. Понимаешь? Я не знаю больше никого, кто мог бы сказать такую фигню.– Нет других… – начал Спок, а затем остановил себя. – У тебя не было возможности пообщаться с большим количеством вулканцев.– Ты собирался сказать о том, что в Звёздном флоте нет других вулканцев, кроме тебя, не так ли?Взгляд Джима был пронзительным, а его нижняя губа побелела по краям его зубов, которыми он её кусал. Было очевидно, что он был намного сильнее расстроен решением Спока, чем сам Спок позволил себе быть, даже при том, что это не было чем-то таким, что могло бы непосредственно повлиять на ход жизни Джима.Однако косвенно это могло повлиять на его привычный распорядок дня и шаблоны общения. Это безусловно окажет влияние, но спустя какое-то время Джиму придётся свыкнуться с новым порядком жизни и новой системой личных связей.– Ага, – сказал Джим, – я буду скучать по тебе и по всему этому. Особенно по нашим с тобой разговорам, таким вот странным. Но я тоже всё понимаю. Я знаю, почему ты делаешь то, что делаешь. Это просто… Потеря для Звёздного флота, вот и всё. – Джим покачал головой на одном единственном слове – потеря – переводя взгляд на реку. Отражение далёких автомобильный фар сверкнуло в его глазах. Он перестал закусывать губу. Его руки повисли по бокам, так как он больше не сжимал их в кулаки.– Мы всё равно сможем поддерживать связь с помощью одного способа, – напомнил ему Спок. – Текстовая программа, которая тебе так сильно нравится, останется доступным средством для ведения разговора.– Ага, – снова сказал Джим. Поскольку его голос звучал хрипло, ему пришлось прочистить горло. – Конечно. Ты будешь занят своими собственными делами, а я буду занят своими также. И мы не сможем встречаться за обедом, или учиться после занятий, или… делать всю обычную фигню.– Естественно, мы не сможем.– Поэтому всё будет иначе, – сказал Джим.– Перемены по своей сути не обладают положительными или отрицательными сопутствующими значениями, – ответил Спок.– Наверное, нет, – пожал плечами Джим. – Наверное, думаю, хм, они обладают и теми, и другими.Спок кивнул.– Я понял, – повторил Джим. Теперь он был склонен утверждать это по причинам, которые Спок не мог осознать; они находились в эмоциональной сфере, которая была ему недоступна. Было возможно – и на самом деле весьма вероятно – что Джим считал, что уверенность и решительность Спока вкупе с отсутствием эмоциональной реакции предполагали, что он не будет скучать по Джиму. Однако Джим не требовал доказательств того, что Спок будет без него несчастлив – и это было крайне разумно, поскольку в вопросах привязанности было бы нелогично желать, чтобы объект указанной привязанности испытывал страдание.– Я лишь хотел предложить альтернативу, – сказал Спок, – чтобы обеспечить наличие того, по чему ты будешь… – он умолк на секунду, – скучать.– Я знаю, Спок. Уловил, – рот Джима искривился, приняв форму, которая не была ни улыбкой, ни гримасой. – Только здесь нет никакой альтернативы. Ты есть или тебя нет – только эти два варианта.– Я ухожу из Звёздного флота, – сказал Спок. – Это правда, что могут возникнуть трудности и наверняка – опасности. Однако они не будут сами по себе более или менее суровыми, чем если бы я продолжил свою карьеру офицера Звёздного флота.– Просто береги себя, ладно?– С учётом резко сократившегося числа представителей моего народа, поступать иначе было бы непростительно.– Я не это имел в виду, – рука Джима раскачивалась, казалось, независимо от осознанных мыслей, взад и вперёд у его бока в нехарактерно очевидном проявлении тревоги. С каждым движением костяшки его пальцев едва не касались пальцев Спока. Ветерок, вызванный этим движением и создававший беспокойство в воздухе, ощущался прохладой на тыльной стороне ладони Спока.– Ты намерен разъяснить? – спросил Спок.Рука Джима остановилась. Его пальцы находились на расстоянии в пол сантиметра – даже меньше – от пальцев Спока. После короткой паузы он позволил им соприкоснуться – каждый сустав дотрагивался до соответствующего. Это было физической связью, которую нельзя было отрицать, однако она не требовала от Спока ничего недостойного и проявляла уважение к установленным им границам. Джим не гладил кончики пальцев Спока своими пальцами, огрубелыми и сильными, какими они стали, но Спок вспомнил, тем не менее, об этом ощущении, вдохновлённом простейшими и легчайшими касаниями.– Иногда, – сказал Джим, с трудом сглатывая, – не всё время, но иногда, когда ты будешь не слишком занят, и, если ты вдруг вспомнишь… А я знаю, что ты не забываешь всякое… Но иногда думай о том, как я бы позаботился о тебе, и сделай так сам.– Своеобразная просьба, – ответил Спок. – Однако, я буду её чтить.Улыбка Джима отразилась в его глазах. Он быстро моргнул и кивнул.– Ага. Круто. Спасибо, Спок. За всё.– Я также благодарен за ?всё?, что мы пережили вместе, Джим.– Да? – Джим снова прочистил горло. – Ага, я тоже. Я уже это сказал, но это правда. Некоторые вещи нужно повторять, просто чтобы знать, что это не было всего на один раз. Что-то, что вполне могло бы случиться снова. – Даже если ты не намерен оставаться ?на связи?, и поскольку в сферу моих обязанностей больше не входит ?присмотр? за кадетами и офицерами Звёздного флота, я постараюсь отслеживать продвижение твоей карьеры, – сказал Спок.– В смысле, ты собираешься узнавать, как у меня дела? – голос Джима не звучал недовольно. Фактически, вопреки его тщательно культивированной конфиденциальности, данная вероятность вселяла в него надежду.– Поскольку именно я предложил тебе поступить на этот курс обучения, то, полагаю, что верной формулировкой будет: я лично заинтересован в результатах.– Не волнуйся. Я тебя не подведу, – сказал Джим.– Это не то, о чём тебе нужно тревожиться.– И всё же, – сказал Джим. – Я закончу Академию, и я получу назначение на корабль, и, если до тех пор никто не выследит их, если никто не поймает их… Тогда я схвачу тех ублюдков, которые сделали это. Я их поймаю.Его рука дрожала, и Спок задавался вопросом – не было ли это из-за холода. Хотя тело Джима регулярно излучало тепло от высокой температуры, Спок ещё ни разу не задумывался о вероятности, что тот мог страдать от ощутимой прохлады сырого воздуха.– В данное время объятие не будет неприемлемо, – сказал Спок. Это было одновременно и намёком на прощание, и материальным способом разделить телесное тепло.– О боже мой, – сказал Джим.Это, как осознал Спок, было выражением, которое он наиболее часто использовал в моменты страдания или разочарования. Джим явно испытывал оба эти чувства, хотя это не казалось прямым результатом заявления Спока.Когда Джим бросился к Споку, то это было больше похоже на нападение, а не на объятие. Его тело столкнулось с грудью Спока, как будто в его намерения входило сбить того с ног – хотя их взаимопонимание позволило Споку осознать, что подобное не могло входить в намерения Джима. Его руки плотно сжались вокруг плеч Спока, и даже пускай между ними всё ещё существовала заметная разница в росте, она становилась с каждой неделей всё меньше.Если им было суждено встретиться снова, было вполне возможно, что Джиму не пришлось бы смотреть вверх, чтобы встретиться со Споком взглядом. Споку было несвойственно иметь дело с неопределённостью, однако, в данный момент своей жизни он верил, что мог позволить некоторому нетипичному поведению остаться несдержанным.Он мог почувствовать, как большие пальцы Джима впиваются в участок между его лопатками, и это напомнило Споку о том, что в подобном случае было бы правильно внести свой вклад в этот жест. Он поднял руки и положил их вокруг пояса Джима. Между ними не оставалось расстояния, которое нужно было бы сократить, но всё же Спок усилил свою хватку на теле Джима, предоставив ему безопасность надёжной опоры в ответ.Сбоку на его шее было что-то влажное, но не похожее на типичную сырость, нависшую над гаванью. Это было не прохладным, а несущим отчётливое человеческое тепло.– Ты плачешь? – спросил Спок.– Что? – спросил Джим.– Ты проливаешь слёзы, – сказал Спок, – в результате своего эмоционального состояния.– Нет, – ответ Джима был страстным, а его дыхание – порывом жаркого воздуха на горле Спока. Он провёл своим ртом по тонкой коже на шее Спока, который не надел по случаю их встречи рубашку с высоким воротником – решение, которое в то время казалось произвольным, но теперь служило более важной цели. – Это просто… Это аллергия, Спок. Это пустяк.И хотя было правдой то, что иммунная система Джима являлась чем-то, что МакКой называл ?хитрой мерзавкой? во время их переписки касательно благополучия Джима, казалось маловероятным, что он мог спонтанно развить резкую аллергию на Спока или состав его одежды.– У тебя нет аллергии на меня, Джим, – указал Спок.– У меня аллергия на прощания, – сказал Джим.– Это не то, что происходит.– Ветер, – сказал Джим.– В данный момент ты закрыт от ветра моим телом, – ответил Спок.– Это… Много чего, – сказал Джим. – Всё. Просто позволь мне…Он сжал свои руки ещё сильнее на плечах Спока вместо того, чтобы закончить предложение словами. К удовлетворению Джима, казалось, что это действие выразило всё то, что он не произнёс вслух. Для Спока оказалось не так просто интуитивно понять точное определение данного намерения. Если бы у него была возможность, то он бы поразмыслил о значении этого момента и дольше, хотя было сомнительно, что подобная возможность представится ему в течение ближайшего времени.Джим повернул своё лицо к горлу Спока, овевая тёплым дыханием; его волосы щекотали кожу Спока. Хотя Спок сам бы не попросил об объятии, он обнаружил, что оно было не настолько навязчивым или неудобным, как он ожидал. Он не хотел, чтобы его обнимали; он не искал физической близости с другими. И всё же Джим был тёплым, запах его кожаной куртки – отчётливым, а запахи его кожи и пота – ещё более явными, когда его пальцы сжимали ткань на воротничке Спока. Его грудь была широкой; ветерок шевелил его волосы, которые прикасались к нижней части челюсти Спока.Они оставались там до тех пор, пока облачность, затуманивавшая уличные огни, не разверзлась, и наконец не полил дождь. Тогда они ушли вместе, а затем расстались и стали вечно далеки.