Глава 16 (1/1)

Технически, они делили тепло годами.Сообщение для Аманды Грейсон с Вулкана, жены Сарека. Звёздная дата 2252.32.Мама, я пишу тебе, а не записываю видеосообщение по практическим причинам. Если бы я записывал аудиопередачу, в которой я говорю достаточно громко и чётко для того, чтобы мои слова были поняты, то я бы разбудил индивидуума, чей отдых жизненно важен для его здоровья. Я намерен возобновить связь в обычном режиме после данного исключительного отклонения от нормы, поскольку эти обстоятельства вряд ли повторятся снова.Прежде чем я приступлю к научному изучению такого явления как сон, конкретно – человеческий сон, я счёл благоразумным посоветоваться с одним знакомым мне человеком, чтобы оценить его опыт в том же самом вопросе. Мама, ты когда-нибудь видела ?кошмарный сон?, повторяющийся или единичный?Возможно, что и я сам в прошлом – и, следовательно, до того, как я научился контролировать свои эмоции – ощущал эффекты данного состояния, к которому представители человеческого вида особо восприимчивы. Хотя память вулканцев, как ты знаешь, безукоризненна, я не в состоянии систематизировать несочетающиеся элементы тех ночных кошмаров; моё положение наполовину человека и наполовину вулканца делает мои примеры аномальными и непригодными для исследования, которое я намерен осуществить.Хотя предмет исследования не входит в сферу моей компетенции, тем не менее, я обладаю знаниями касательно нервной системы человеческого тела, которая в состоянии покоя обеспечивает спящего ассортиментом ?видимых? им образов. Смысл, выходящий за рамки проблем подсознания, не может существовать в человеческом разуме. Вместе с тем, ночные кошмары, как и обычная простуда, – это заболевание, от которого не существует определённого лечения.Кроме этого, имеется лишь десятипроцентная вероятность того, что завтра будет ливень – это довольно необычно, а поэтому кажется достойным упоминания.***– Они не так ужасны, – сказал Джим сквозь пар от горячего шоколада, поднимающийся от пластиковой крышки, накрывающей бумажный стаканчик и его защитную гофрированную поверхность. – Это просто всего лишь плохие сны. Можем мы поговорить о чём-нибудь, о чём угодно другом для разнообразия?Хотя Джим вырос в плане размера и опыта, посещая Академию Звёздного флота на протяжении трёх лет, он не отучился от своих приступов упрямства и гордости. Они продолжали случаться вопреки высокому уровню образования, которое он получал; помимо этого, по его верхней губе растеклась влажная пена, оставшаяся там после первого же глотка его напитка, с которым он желал справиться гораздо охотнее, чем противостоять своим более глубоким недостаткам.– Очень хорошо, – сказал Спок. – Ты предпочёл бы более общую тему для разговора или какую-то более серьёзную, научного плана?– Если первый вариант подразумевает, что ты собираешься снова говорить о погоде, тогда я предпочту зайти в дверь номер два, – ответил Джим.После разъяснения того, какое отношение к делу имеет дверь номер два – они находились на улице, а поблизости не было никаких дверей – Спок выполнил просьбу Джима. Не называя никаких имён, он рассказал о затруднительном положении, в котором оказался адмирал Арчер, когда по причине экспериментов, проводимых одним из выдающихся молодых инженеров Звёздного флота, его домашний питомец бигль потерялся где-то между точками транспортации.– Это пёс адмирала Арчера, верно? – спросил Джим, когда Спок закончил перечислять все факты.– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть твои подозрения. Это очень деликатное дело.– Ага, это определённо адмирал Арчер. Он как-то раз заменял у нас лектора, и пёс был там, на кафедре, вместе с ним, пил воду из его стакана. Самое интересное случилось, когда адмирал попытался выпить оттуда прямо после того, как пёс вылизал всё до капли. Стояла гробовая тишина, – нос Джима всё ещё был покрыт розовой раздражённой кожей, но теперь, когда Спок лично удостоверился в том, что его ночной сон был достаточным на протяжении трёх ночей подряд, состояние его здоровья явно улучшалось. Тема разговора его заинтересовала, отчего его лицо покраснело, хотя сосредоточиться он решил на совершенно неожиданном элементе. – Чувак, адмирал должен был взбеситься.– Можно и так выразиться. Однако, – сказал Спок, – я думал, что твоё любопытство будет направлено на научные принципы в данном деле, а не на его побочные факторы.– Верно. Верно, ага, так и есть. Моё любопытство определённо, хм, задето, – ответил Джим. – В смысле, не каждый день пса транспортируют, и он при этом исчезает. Как ты думаешь, с ним всё в порядке? В смысле, он озадачен, вероятно, но это должно быть тяжело – где бы он ни был, он один и задаётся вопросом, куда делся его друг Арчер.– Научные принципы, – напомнил ему Спок.– Ладно, и что же ты вычислил к этому моменту? – спросил Джим.Это была суббота, что означало отсутствие лекций, на которые нужно было ходить в обязательном порядке, были лишь вечерние – те, которые можно было посещать по желанию – Спок собирался на одной такой присутствовать. Это также означало прекрасную возможность продемонстрировать Джиму уравнения в отдельном кабинете в главной исследовательской библиотеке, в то время, как горячий шоколад в чашке Джима постепенно остывал до комнатной температуры.Не принимая во внимание изменений температуры, он сделал очередной глоток из стоящего перед ним стаканчика. Выражение его лица, насколько понимал Спок, могло бы показаться комичным для тех, кто любит комедийный жанр. Он вздрогнул и сморщил нос и рот так, как будто проглотил нечто несъедобное. – Плёнка на какао, – сказал в порядке разъяснения. – Ну, знаешь, с горячими напитками такое бывает, типа, на них появляется плёнка, если ты оставляешь их надолго?– Я не знаю, – ответил Спок.– О, – сказал Джим. – Ну… Это, главным образом, бывает на продуктах с молочной основой. Вероятно, такого не случается с вулканскими напитками. Но это ужасно противная штука. И значит ли это, что ты никогда не пил горячий шоколад?– Так и есть, – подтвердил Спок.– Ты определённо должен его попробовать.– Для того, чтобы я тоже смог убедиться в том, насколько противная эта плёнка?– Я уже сказал, что она ужасно противная, – Джим почесал щёку, рассматривая Спока с головы до пят. На его щеках появился оттенок, подобный тому, который был в ночь, когда он страдал от повышенной температуры при лихорадке. – К тому же, ты, вероятно, всё равно не оставишь напиток остывать до её появления. И ты не стал бы пить его слишком быстро и не обжёг бы свой язык. Ты же по своей сути идеален.– Употребление напитков является не особо точным показателем идеальности, – сказал Спок. Он не возражал против всего остального, но только потому, что Джим не сказал ничего такого, что могло бы вызвать дополнительные вопросы. Было верным то, что Спок употреблял напитки своевременно, до того, как они становились слишком холодными, но после того, как они достигали оптимальной температуры.Джим барабанил своими пальцами по стаканчику, который держал в руках, изучая взглядом его остывшее и теперь уже нежеланное содержимое. Это указывало на то, что он мог бы продолжить обсуждение свойств напитка, когда решит заговорить снова.Он не стал продолжать эту тему.– Ладно, итак, я понимаю принципы трасварпового уравнения, но неужели мы серьёзно говорим об этом, а не о том факте, что где-то там грустит одинокий старый бигль? В смысле – он ведь должен был куда-то транспортироваться, верно? Это не просто… где-то там. Это где-то в галактике.– Твоё настойчивое беспокойство о животном, с которым ты никогда не имел дела, озадачивает, – отметил Спок.– Ты, видимо, не любитель собак, а? – Джим отпил ещё один глоток из своего стакана, при этом на его верхней губе остался след от горячего шоколада. Поскольку напиток больше не был горячим, размышлял Спок, то, вероятно, правильно было бы называть его просто шоколадом, хотя, чтобы отличить его от твёрдой версии того же самого продукта, более предпочтительным называнием могло бы быть жидкий шоколад. – Это личный выбор или вулканская штука?– Бигль, как и другие породы собак, не является естественным обитателем Вулкана, – сказал Спок. – Следовательно, я не мог сформировать ту же самую привязанность к этим животным в ранние годы своей жизни, как это могли сделать люди.– Да ладно, – сказал Джим. – Вы, ребята, вообще не заводите питомцев?– Это не то, что я сказал, – ответил Спок.Джим задумчиво прищурился.– Птицы, возможно? Или… Погоди, ладно, до меня дошло. Ящерицы. Вы заводите ящериц.– На Вулкане ле-матья является ближайшим подобием рептилии согласно терранской классификации. Они крупнее, чем среднестатистический вулканец в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, и они плотоядны. Хотя можно избежать интереса с их стороны в полдень, когда они греются на камнях, но они прирождённые охотники и считают своей добычей любой живой организм, который меньше их по размеру.– Ничего себе, – сказал Джим. – Вы ведь, ребята, не дрессируете их медитировать вместе с вами или что-то вроде того, не так ли?– В среде вулканских детей преобладающим питомцем является тот, кто служит защитником, – ответил Спок. – Это сехлаты, вид, который некогда мог общаться со своими компаньонами, хотя эта способность нынче не существует. – Спок открыл энциклопедическую запись о вулкнаских сехлатах, чтобы проиллюстрировать свой рассказ, и повернул к Джиму экран своего падда. Джим наклонился вперёд над столом, положив подбородок на пластиковую крышку стакана со своим больше не горячим шоколадом. – Они верные и разумные существа, хотя порой их храбрость заходит за пределы их возможностей.– Они, типа, милые, я так думаю, – сказал Джим. – Если проигнорировать клыки.– Они – естественные враги ле-матья. Клыки применяются только тогда, когда они чувствуют враждебность.– Всё равно клыки огромные, – сказал Джим. – И острые. Погоди, вот этот что, пускает слюни?– Их слюнные железы становятся чрезмерно активными с возрастом.– Беру свои слова назад. Они милые. Они выглядят, как медведи гризли, но я готов поспорить, что они любят, когда им чешут под подбородком.– Возможно, – сказал Спок. – Однако, исчезнувшее животное, о котором идёт речь, не сехлат.– Было бы достаточно сложно потерять сехлата, – согласился Джим. – Как звали твоего?– Он известен под именем И-Чайя, – сказал Спок. – Он старый и упрямый. Хотя он бывал мудрым, но также бывал и глупым.Джим проговорил незнакомое ему имя, и наконец сообразил, что на его губе высыхает жидкий шоколад, после чего оттёр его тыльной стороной кисти.– Я почему-то не могу представить тебя играющий со старичком во ?взять?.– ?Взять?, – повторил Спок.– Не обращай внимания, – сказал Джим. – Это человеческая штука. – Он сделал паузу; прошла минута и двадцать семь секунд до того момента, как Спок задумался, что, возможно, тот ждал, чтобы Спок продолжил или, другими словами – внёс свою лепту в их разговор. До того, как Спок смог поступить в соответствии с этим новым осознанием, Джим потёр свой теперь уже чистый рот костяшками пальцев. – Я всегда хотел собаку. У нас никогда не было до того, как… Ты знаешь, что? Это не настолько интересно.– Вернёмся к более продуктивному направлению нашей дискуссии? – предложил Спок.– Бигль адмирала. Ага. Давай спасём этого малыша, – сказал Джим.Он быстро усвоил и запомнил принципы трансварпового уравнения, предложенного на пока ещё первичных, зачаточных стадиях Монтгомери Скоттом – одним из инженеров, который служил под командованием капитана Пайка во время первой миссии ?Энтерпрайз?. Спок по случаю успел обменяться парой слов с этим мужчиной, а Джим узнал фотографию, которая была приложена к личному делу, хотя и не узнал его имени.– Я его помню, – сказал Джим, делая ещё один глоток своего напитка. Для этого ему пришлось откинуть голову назад, выпивая содержимое стакана до дна вопреки ранее выраженному неудовольствию по поводу его текущего состояния. – Он сказал мне, что транспортирует меня назад в столовую, если я не перестану рыскать вокруг инженерного отделения. Полагаю, что мне повезло в том, что он не выполнил свою угрозу – иначе я мог бы прямо сейчас зависать где-то вместе с биглем адмирала Арчера, если бы он это сделал. – О его угрозах следовало доложить, – ответил Спок.Джим улыбнулся, прижав рот к ободку своего пустого стакана.– Я вполне уверен, что он преувеличивал, Спок.– Тем не менее, он занимал более высокое с позиции власти положение над тобой: как над несовершеннолетним и как над гражданским лицом на борту судна, принадлежащего Федерации. Любая угроза, не важно, насколько неискренняя, является нарушением протокола и регламентов, касающихся офицеров Звёздного флота. Точно так же вызывает беспокойство тот факт, что ещё несколько индивидуумов, один из которых являлся корабельным врачом, угрожали тебе.– Даже если бы они были серьёзны, я бы с этим управился, – сказал Джим. – Но, эй… Приятно, что об этом беспокоишься.– Моим долгом первого офицера было ?беспокоиться? о любых нарушениях протокола, – ответил Спок.Губы Джима изогнулись вниз, и он глухо выдохнул в бумажный стаканчик.– Трансварповое уравнение, – пробормотал он.Спустя один час и тринадцать минут, Джим шлёпнулся вперёд на стол и разочарованно застонал.– Тебе нехорошо? – спросил Спок. – Ты испытываешь возобновление своих симптомов?– Это не то, – сказал Джим. – У меня просто возникло это чувство, как будто нам придётся пообщаться с Монтгомери Скоттом, если мы хотим это вычислить. Объединить наши усилия.– Ты обеспокоен возможностью новой встречи с ним с учётом угрозы, которую он выразил во время вашего последнего контакта.– Главным образом я обеспокоен тем, что придётся провести много времени с парнем, который достаточно умён для того, чтобы придумать подобное уравнение в первую очередь, – вставая, Джим помахал паддом с точными спецификациями, который держал в одной руке. – Я полностью уверен, что он не даст нам шанса подумать, не то что поговорить.Спок размышлял над данной вероятностью с учётом пристрастия, с которым Монтгомери Скотт прислушивался к звучанию своего собственного голоса, и его склонности к многословным излияниям на такие темы, как его работа и предпочитаемый им класс звёздных кораблей. К настоящему моменту ?Энтерпрайз? безоговорочно доказала, что является его любимой моделью. Капитан Пайк не единожды отмечал, что, по его мнению, Скотт занимался собственными разработками на корабле. Он не позволял посторонним инженерам совершать текущий ремонт на ?Энтерпрайз? в то время, как ?она? была доверена заботам экипажа.Теперь, когда они более не находились на борту, Спок мог лишь строить предположения о том, как осуществлялся уход за ?Энтерпрайз?. Хотя Скотт не мог быть капитаном, но казалось вероятным заключить, что он нашёл бы какой-то способ заняться этим, хотя всё это было в большей степени из области предположений, чем Спок себе обычно позволял.– Трудности, на которые ты указываешь, не являются непреодолимыми, – сказал Спок.Джим улыбнулся, но вскоре после этого отвёл взгляд в сторону, как если бы не доверял сохранению выражения своего лица под пристальным взглядом.– Это просто потому, что ты не любишь разговаривать.– Вулканец удерживается от лишних слов более проницательно, чем среднестатистический человек, – согласился Спок. – Возможно, это является причиной твоих заблуждений.– Верно. Ты не любишь разговаривать, – повторил Джим. – Нет… Я думаю, что у меня всё получается. Нет никаких заблуждений.Разница была слишком незначительна, поэтому Спок не был обязан поправлять его. Дальнейшее развлекательное направление в беседе могло привести к тому, что Чепэл называла ?цепляться к словам? – деятельность, которая многими считалась пустой тратой времени и усилий ради получения мизерных результатов.Джим собрал свои учебные материалы и сложил их в сумку. На этот раз он не пытался присвоить падд Спока, поскольку уже владел своим собственным.– Мы должны приступить сегодня вечером, – предложил Джим, передавая через стол падд Спока с расчётами. – Позаботимся о Монти, глянем, выйдет ли у нас спасти его от понижения до энсина или вроде того. Трансварповое уравнение очень классное, даже если ему сперва следовало бы попробовать транспортировать банан или шапку.– Весьма вероятно, что дисциплинарные меры уже были приняты, – проинформировал его Спок.– Кто-нибудь говорил тебе, Спок, что ты не забавный?– Да, – ответил Спок. – К тому же сегодня вечером состоится лекция приглашённого ботаника о способах выращивания жизнеспособных культур в атмосферах, которые в иных случаях были бы неблагоприятными. Я планировал её посетить.Джим закусил губу, а затем позволил ей выскользнуть между зубами.– Похоже на то, что ты пытаешься доказать мою точку зрения вместо меня, Спок.– С учётом того, что тема лекции будет преимущественно связана с органическими материями, крайне маловероятно, что Монтгомери Скотт будет на ней присутствовать, – добавил Спок. – Ты можешь считать, что данное месторасположение исключено, если пожелаешь начать поиск.– Если я пожелаю… – начал Джим. Он покачал головой. – В смысле, сам, без тебя.– Я буду присутствовать на вечерней лекции, – напомнил ему Спок.– Жизнеспособные культуры в неблагоприятных атмосферах, да? – пауза, которую сделал Джим, могла бы иметь более глубокое значение, но Спок не проявлял любопытства. – На самом деле я об этом слыхал. Некоторое время назад получил массовую рассылку на эту тему. И тоже подумывал пойти.– Консультация с Монтгомери Скоттом может быть отсрочена, не говоря уже о твоих личных чувствах касательно места пребывания потерявшейся собаки, – сказал Спок.– Круто, – ответил Джим. Выражение его лица стало твёрдым – в нём больше не было уверенности, но оно также утратило свою временную и необъяснимую уязвимость. – Она начинается в девять, верно? Я зайду за тобой в восемь тридцать. – Молчание Спока заставило его внести коррекционные правки. – В восемь? – спросил Джим. Спок кивнул. – В восемь. Прекрасно.Джим просигнализировал о своём прощании, сложив свои пальцы в форме фазера и поджав губы, чтобы изобразить звук, который бы раздался, если бы он стрелял из настоящего оружия. Спок остался за столом на семнадцать минут дольше, и на протяжении этого времени он отвечал на расспросы студентов профессора Пури, которые испытывали беспокойство по поводу своего первого проекта в этом семестре, и получал многочисленные сообщения от Джима, содержание которых касалось их планов на вечер.2000 ровно не забудьу тебя. 2000. я тоже не забудуэто я не забываюпрекрати учиться иди домой и готовься спок я знаю что ты всё ещё в библиотекеЗа этим последовали прочие сообщения, которые были столь же повторяющимися по смыслу; Спок отправил одно сообщение в ответ, подтверждающее его доступность, а затем выключил звук на падде, чтобы закончить свою работу без дальнейших задержек.Он был полностью готов в назначенное время и в назначенном месте, когда Джим постучал в дверь, чтобы проводить Спока в кампус, из которого прежде всего сам же и пришёл. Спок проинформировал Джима о неэффективности элементов данного плана, на что Джим ответил уклончивым ?Как угодно?. Затем, как если бы к нему пришла запоздалая мысль, он добавил:– Я не против прогуляться.– Тем не менее, плохая организация очевидна.– Ты выиграл, – сказал Джим, хотя Спок ничего не знал о каком бы то ни было состязании.Они пришли в гостевой лекционный зал, чтобы обнаружить, что были лишь двумя из шести отважных, заинтересованных индивидуумов, которые явились на лекцию раньше запланированного времени её начала. Джим выбрал место во втором ряду – одно из тех, что не было зарезервировано для пожилых профессоров или высокопоставленных офицеров, а Спок занял место слева от него. Спок не видел причин вступать в беседу перед тем, как должна была начаться лекция. Лишь за пять минут до 2100 большинство слушателей начали прибывать, а сама лекция началась на семь минут позже – по причине непредвиденных технических затруднений – с которыми наконец справился студент Хикару Сулу, занимавшийся наладкой оборудования, и с которым Спок уже встречался на других общекампусных лекциях по ботанике.Освещение погасло. Джим потёр ладони о бёдра и наклонился вперёд. Первый слайд появился на проекционном экране, и Спок узнал его до того, как тот был представлен. Он был первым, кто наблюдал и идентифицировал плесень с Тарсуса IV под микроскопом, и он не забыл её структуру с тех пор. Это был несомненно тот самый первый образец. – На космическом пространстве Федерации колонистов поджидают различные испытания, – начал лектор.Джим сжал в кулаки свои ладони, лежащие на коленях. Спок наблюдал за тем, как белеют его костяшки по мере смены слайдов, уделяя равное количество внимания проекциям и реакции Джима.Тарсус IV был упомянут кратко и лишь по названию, как один из примеров неблагоприятной среды, которая теперь, на финальных стадиях развития, могла бы извлечь пользу из биологической инженерии и устойчивости культур. – Вывод данного исследования таков, что будущие колонии никогда не столкнутся со сценарием, в котором все их культуры будут уничтожены, – заключил лектор. Он предложил присутствующим задать вопросы.Руки Джима оставались там, где и были. Спок мог ощутить напряжение в его теле как агрессию, хотя они не прикасались друг к другу, и неподвижность Джима в таком случае должна была быть ненавязчивой.Всё это было крайне неудачно, и Спок не уделял лекции всего своего внимания из-за того, что отвлекался на Джима.Нет; это было не всё, что было неудачно. Хотя развитие биологической инженерии было положительной тенденцией, и Джима не должно было тревожить знание о том, что события на Тарсусе IV никогда не повторятся, Спок предположил, что его расстроили воспоминания о тех событиях.Если бы Спок знал заранее, что на лекции будет упоминаться колония на Тарсусе IV, он бы проинформировал Джима об этом факте и позволил ему решить – желает ли он посетить мероприятие с учётом этого или нет. Это было, в конце концов, то, что посоветовала бы Чепэл. Но Спок не знал о специфике лекции заранее; он не мог об этом знать.Умерено восторженные аплодисменты последовали за уходом лектора со сцены.– Мне нужно немного свежего воздуха, – сказал Джим.Спок последовал за ним наружу, где было холодно, темно и начал идти дождь. Джим, который раньше регулярно принимал во внимание подобную возможность, не принёс с собой зонт. Он стоял под ливнем, но, когда Спок подошёл к нему, Джим завёл их обоих под ближайший навес, цементное покрытие под которым до сих пор было сухим.– Я в норме, – сказал Джим. – Хорошая лекция. Хорошая штука.– Твоя настоящая манера поведения не предполагает…– Я в порядке, – сказал Джим, делая глубокий вдох сырого воздуха.– Если бы я знал, что лекция будет содержать отсылки на произошедшее на Тарсусе IV… – начал Спок ещё раз.– Всё хорошо, – также ещё раз оборвал его Джим. – Или… Со мной всё хорошо. Которая из этих фраз тебя убедит?– Лишь только правда могла бы меня убедить, – сказал Спок.Не в его праве было судить о ситуации Джима, но, хотя было очевидно, что тот чего-то недоговаривал, Спок не мог распознать причин скрытности Джима. Спок присутствовал при последствиях бойни и пожара на Тарсусе IV. Это не был неизвестный аспект из прошлого Джима, который тот был бы вынужден скрывать от Спока.Джим потянул за воротничок своего пиджака и скрестил руки на груди. Он раскачивался на стопах, от напряжения на его щеках появились пятна румянца. Дождь к этому моменту значительно усилился, падая на асфальт неровными струями. У Спока появилось отчётливое впечатление, что это было единственной вещью, которая предотвращала побег Джима через весь кампус. Если бы он взял с собой зонт, то их разговор мог бы завершиться гораздо раньше.– Я не хочу говорить об этом здесь, – наконец сказал Джим. Он бросил взгляд в сторону ближайшей двери, хотя в это время не было никого входящего или выходящего из здания. – Кто-то мог бы… Я не знаю. Я не хочу говорить об этом. Тут не о чем говорить.– Ты обеспокоен тем, что можешь быть услышан, – сделал вывод Спок.– Я не знаю, почему тебе не всё равно, – сказал Джим. Это восклицание, казалось, испугало его самого, но он продолжил: – Не то чтобы я продолжал быть твоим заданием, поэтому тебе не нужно… наблюдать за мной или как угодно. Я прекрасно справляюсь сам. Три года, и я просто прекрасно справляюсь.Возможно, Джим верил в то, что его возражения были правдивы; однако, было менее ясно то, была ли его настойчивость основана на реальном факте.Спок, в отличие от Чепэл, был далеко не экспертом в области человеческого поведения.– Тебе бы не пришлось присутствовать на лекции, если бы не моё предложение, – сказал Спок.Джим рассмеялся, но в этом не было юмора. Его руки оставались плотно сжатыми вокруг бицепсов, как если бы он теперь начинал страдать от воздействия холодного воздуха. Спок не был одет для продолжительного пребывания за пределами помещений после того, как село солнце.Если бы он следовал своему обычному графику, Спок направился бы прямо в свою квартиру и лёг спать. Но он не мог оставить Джима одного после того, как непреднамеренно вызвал у него воспоминания о травмирующем жизненном опыте прошлого. – Да уж, ну и субботний вечер, а?– Имеется ли какое-то особенное значение у субботнего вечера, о котором я не подозреваю? – спросил Спок.– Может быть, – Джим отвернулся от Спока и посмотрел на дождь.– Ты не ответил…– Как ты думаешь, нам стоит подождать пока дождь затихнет или пробежаться под ним? – Джим в последний раз потёр свои плечи ладонями, после чего опустил руки. – Ты, наверное, замёрз здесь стоять, верно?– Я не одет в соответствии с данными обстоятельствами, – ответил Спок.Джим вытянул руку из-под навеса, чтобы проверить силу дождя, после чего втянул её назад и стряхнул воду с рукава.– Невозможно хорошенько рассмотреть небо в таком большом городе, как Сан-Франциско, – сказал он. – Если бы здесь не было так много света, я смог бы оценить облачность – вычислить, как скоро прекратиться этот ливень.– Навык, который ты приобрёл…– Когда был младше. Да, – Джим повернулся к Споку, положив указательный палец на вторую пуговицу воротника. – Хочешь мой пиджак?– Это твой пиджак, – сказал Спок.– Верно… И я предлагаю его тебе.– В этом нет необходимости, – сказал Спок. – Кроме того, успев лично понаблюдать за тем, как быстро ты способен ?подхватить? простуду, я бы не принял это предложение, даже если бы необходимость существовала, поскольку твоя потребность в дополнительном источнике тепла перевешивает мою собственную.– Некоторые люди бы просто сказали ?нет, спасибо?, знаешь ли, – сказал ему Джим.– Тогда им не хватает специфики.Джим снова рассмеялся, и на этот раз его смех был менее пустым.– Ты поймал меня. Это правда. И всё-таки, если мы решим пробежаться под дождём, было бы лучше, если бы я снял эту штуку. И использовал как самодельный зонт – ну, знаешь, как тент. Можно растянуть над обеими нашими головами.– Бежать с растянутым над головами пиджаком в предложенном положении означало бы значительно снизить скорость перемещения, – ответил Спок. – Фактически мы бы провели больше времени под дождём, чем если бы просто шли быстрым шагом.– Ты не ответил на мой вопрос.– Ты не ответил на один из моих, – Спок сделал паузу. – Какой именно вопрос ты имеешь в виду?– Стоит нам подождать или мы должны пойти, – сказал Джим. – Если мы собираемся подождать, то ты мог бы подойти поближе, разделить телесное тепло.– Вулканцам не нравится физическая близость с другими индивидуумами, – Спок оценил влияние на себя влажного холодного воздуха по сравнению с дискомфортом от предложенного решения и пришёл к выводу, что оба варианта были одинаково сбалансированы с точки зрения их положительных и отрицательных сторон. – Ты нуждаешься в дополнительном телесном тепле?– Как ты сказал, – Джим провёл каблуком по асфальту усечённую дугу. – Я легко подхватываю простуду. Не то чтобы я был против… Я привык к этому. Поступай, как угодно, Спок. Я бы не хотел, чтобы ты делал что-то такое, что тебе не нравится.– Взвесив все варианты, становится ясно, что логическим курсом действий будет поступить так, как ты предложил, – сказал Спок.Он сделал шаг ближе к Джиму; на мгновение показалось, что Джим сейчас отступит назад, его плечи и руки напряглись. Но при этом руки не сжались в кулаки, хотя плечи так и остались напряжёнными, когда Спок обвил их своей правой рукой. После долгих и непредсказуемых тринадцати секунд Джим проскользнул своей левой рукой вокруг талии Спока. Он не ёрзал беспокойно на месте; вместо этого он сохранял полную неподвижность, которая сослужила бы ему хорошую службу, если бы он последовал совету Спока насчёт медитаций.Прошло ещё двадцать семь секунд, во время которых Спок осознавал ритм дыхания Джима – точно так же, как и мгновения, когда оно сбивалось с ритма – и его собственный характер дыхания пытался это сгладить путём подстройки под заданный ритм.– Я могу чувствовать твоё сердцебиение, – сказал Джим.– Это не исключено. У вулканцев сердце расположено в том же самом месте, где у людей находится печень, – ответил Спок.– Ага, – сказал Джим. – Я знаю. Вытащил кое-какую анатомическую информацию из Боунса.– Вернулась ли твоя температура к более приемлемому значению?– Ага, – повторил Джим.Он с трудом сглотнул. Его пальцы сомкнулись, а затем жёстко изогнулись вокруг бока Спока, его ладонь приняла форму арки над сердцебиением, о котором он упоминал.– Джим, – сказал Спок.– Ага?– Интенсивность дождя снизилась приблизительно на тридцать шесть процентов, – сказал Спок. – Я сказал приблизительно, потому что у меня нет с собой приборов, которые подтвердили бы мою оценку. Поскольку ты выразил беспокойство по поводу температуры, это может быть наилучшей возможностью вернуться в твоё общежитие.– О, – Джим прочистил горло – один из потенциальных признаков рецидива обыкновенной простуды по причине неправильного ухода. Спок пришёл к уверенности, что его предложение не было сделано слишком рано. – Конечно, это звучит неплохо. Полагаешь, что я тебя здесь недостаточно хорошо согреваю, а?– Это неверно. Близость к тебе значительно повысила мою внутреннюю температуру.По причинам, которые Спок был не в состоянии постичь, всё это вызвало у Джима искреннюю улыбку, без той хрупкости, которая выдавала его, когда он заставлял улыбаться лишь свой рот, но не глаза.– Тогда давай это сделаем, – сказал он, опуская свою голову и бросаясь вперёд в едином ускорении. Его ноги были короче, чем у Спока, но он вполне был способен поддерживать темп.