Глава 6 (1/1)

Вулканское руководство по борьбе с ночными кошмарами (не видеть их).Журнал первого офицера, личный, звёздная дата 2249.49.Прогресс с Джеймсом Тиберием Кирком остаётся ограниченным и столь незначительным, что даже не требует графиков и диаграмм. Я снова и снова задаю себе вопрос, являюсь ли я наиболее подходящим кандидатом из тех, кто находится на борту, для этого задания, которое продолжает требовать присущей человеческому виду тонкости эмоциональной интуиции – черты, которой я, очевидно, лишён.Однако, поскольку нельзя предположить, что сложности, с которыми я столкнулся, проистекают из отсутствия точности в приказах капитана Пайка и параметрах, касающихся моего надзора над Джеймсом Тиберием Кирком, я вынужден исследовать другие причины – главным образом мою собственную роль в данном процессе.Логика диктует, что мой капитан выбрал меня на это задание по причине некоего врождённого навыка или черты характера, которые отсутствовали у другой, очевидно более подходящей, стороны. Халатность со стороны капитана маловероятна. Капитан Пайк неоднократно проявил себя великолепным специалистом в понимании окружающих его индивидуумов. Консультация с доктором Чепэл обнаружила, что я, как минимум, сумел добиться разговорных взаимодействий, продлившихся в течение нескольких минут, тогда как она достигла лишь односложных ответов на вопросы и впечатления, что их взаимодействие больше напоминает допрос.Вполне возможно, что Джеймсу Тиберию Кирку не достаёт тех же самых разговорных навыков, которыми я сам не обладаю и предпочёл с целью сохранения эффективности не развивать.Может быть, эта одинаковая для нас обоих неадекватность может быть использована для нахождения ?точки соприкосновения? между нами.Дальнейшие попытки будут записаны для анализа грядущими поколениями.***– Не оглядывайтесь, коммандер Спок, – сказала доктор Чепэл в столовой, – но я думаю, что Вы заполучили себе две тени.Она осторожно указала своим подносом, на котором находилась тёплая миска с пломиковым супом. Это не было предложением еды Споку, а скорее её собственным обедом, поскольку она выразила интерес к вулканской кухне два месяца и пятнадцать дней назад. Хотя вкусовой профиль блюда значительно отличался от того, который предпочитали и часто выбирали люди, у Спока не было причин её разубеждать.В настоящее время она пыталась освоить одно блюдо за раз перед тем, как перейти в своём пищевом путешествии к следующему.Пломиковый суп оказался трудным препятствием, но одним из тех, которые Спок не считал непреодолимыми.Его собственный обед представлял собой реплицированный овощ и зерновой продукт. Он рассчитывал употребить его во время размышлений над своими образцами, и одновременно с этим он осознал присутствие Джеймса Тиберия позади и справа от себя сразу же при входе в столовую. Джеймс Тиберий находился в двух футах и четырёх дюймах от локтя Спока, располагаясь вне досягаемости на случай, если кто-то попытается физически его задержать.Не впервые Джеймс Тиберий демонстрировал обдуманную осторожность там, где не было причины так поступать.Заметки Спока в конечном итоге могли бы составить объяснимую модель поведения, или он просто хотел так думать.Тем не менее, чтобы установить стандарт в исследовании подобного масштаба и размаха, Споку пришлось бы практиковаться в терпении – которое, вероятно, объясняло неуловимую причину, по которой капитан Пайк прежде всего и назначил Спока на это задание. Он был значительно терпеливее, чем любой из его коллег-офицеров – ещё одно утверждение факта, которое большинство бы посчитало аспектом саморекламы. Но ничего подобного не было. – Я подозреваю, что Вы выражаетесь метафорически, доктор Чепэл, – сказал Спок. – Хотя существуют определённые условия освещения, при которых индивидуум может отбрасывать множественные тени, из Вашей попытки прояснения очевидно, что Вы имеете в виду Джеймса Тиберия Кирка, который, пусть и ведёт себя порой ?тихо как тень?, но, несомненно является телесной формой жизни, а не отбрасываемой кем-либо тенью.Джеймс Тиберий фыркнул, а затем прочистил горло, чтобы замаскировать этот звук, сосредоточенно уставившись на разнообразие пищевых продуктов на своём подносе. Глаза Чепэл чуть сморщились по краям, что на чертах её лица выглядело загадочной или даже таинственной улыбкой.– Вы правы, мистер Спок, – сказала она. – Он и в самом деле тихий как тень. Мне думается, это настоящее достижение.– С учётом факта, что не многие люди мужского пола в его возрасте настолько привержены подобной практике, то я предполагаю, что это качество достойно особого упоминания.– Знаешь ли ты, – добавляет Чепэл, обращаясь непосредственно к Джеймсу Тиберию, – что я не уверена в том, что до сих пор хоть раз слышала, чтобы коммандер Спок использовал сравнение для описания кого-либо.– А ещё он сравнил меня с плесенью, – ответил Джеймс Тиберий.Затем, заметив еду, которая осталась нетронутой на его подносе, он прижал его ближе к груди. А после этого ушёл, не попрощавшись и не проявив никаких иных любезностей, которые были так важны для людей при их ежедневном общении.– А это самая длинная фраза, которую Джеймс Кирк когда-либо сказал мне, – отметила Чепэл.– Ему не хватает учтивости, – указал Спок.Он съел свой обед в одиночестве. Джеймс Тиберий не присоединился к нему, а также не ждал возвращения Спока возле лаборатории – вновь как тень – прежде, чем заявиться без предварительной подачи заявки о проведении определённого количества часов в лаборатории.Однако, спустя ровно час после того, как Спок возобновил своё исследование, Джеймс Тиберий зашёл в комнату и остался стоять возле дальней стены, а его желудок производил при этом звуки настолько непристойные, что Спок не мог позволить им остаться не прокомментированными. – Если ты болен, – сказал он, – я бы посоветовал тебе посетить медицинский отсек, где квалифицированный медицинский офицер поможет улучшить твоё состояние.– Я не болен, – ответил Джеймс Тиберий. – Меня просто тошнит. Есть разница.Разница была довольно своеобразной и уникальной, поэтому Спок приподнял бровь.– В таком случае ты не следовал моим инструкциям касательно своих пищевых привычек.– Просто не привык чувствовать себя сытым.– Мои инструкции принимали во внимание данное обстоятельство.– Нет, не принимали, – возразил Джеймс Тиберий.Его решение вступить в спор оставило Спока с впечатлением, что дальнейшая беседа будет неэффективной, а следовательно – нелогичной. Звуки, производимые перегруженной пищеварительной системой Джеймса Тиберия, были единственными признаками его присутствия, которые Спок ощущал в течение второй половины этого дня, о чём Спок сделал заметку в своём личном журнале, указав это как шаг назад, а не вперёд.Обязанности на мостике вернули его в повседневную рутину – единственное, что осталось не подвластным требованиям его специального задания. Поскольку у него не было новых продвижений в деле, о которых следовало бы доложить капитану Пайку, эта тема не поднималась; и, хотя в поверхностном отношении всё могло показаться точно таким же, как было до обнаружения ситуации на Тарсусе IV, Спок не позволял себе делать неверных выводов на основании дня, который прошёл стандартным образом, когда на самом деле всё было вовсе не так.В конце концов, существовала вероятность в семьдесят восемь процентов, что Джеймс Тиберий будет ждать Спока в его каюте по окончании смены.Когда Спок вернулся в каюту и увидел Джеймса Тиберия, сидящего в том же самом углу комнаты – на этот раз в объёмном свитере, который Спок надевал во время медитаций – вероятность пришлось скорректировать, поскольку модель поведения снова была усилена во время очередного двадцатичетырёхчасового периода, в течение которого это произошло.Глаза Джеймса Тиберия были открыты и находились над высоким воротником, который скрывал нижнюю часть его лица. И это было похоже на вызов, непостижимый по своей природе; он ожидал вычитывания и наказания, оставаясь в хрупкой позе со сжатыми в кулаки руками под свисающими рукавами.– Капитан Пайк занят, поскольку его ответственность и нагрузка увеличились в пять раз из-за расследования на Тарсусе IV, – просто сказал Спок. – Следовательно, я не буду беспокоить его административным преследованием несовершеннолетнего, который завладел не принадлежащим ему свитером, не попросив разрешения это сделать у его владельца. Кроме того, рассматриваемый свитер не подходит по размеру. Он слишком большой на тебя.Джеймс Тиберий поднял руки. Лишние две целых и семь десятых дюйма рукава свободно болтались на его пальцах.– Если ты его носишь, то должен вернуть в том же самом состоянии, в котором ты его взял, – заключил Спок. – Таковы условия этой договорённости.– Что, правда?Джеймс Тиберий с дерзким выражением лица встретился с ним взглядом над мягким воротником свитера Спока. Вопреки тому, что Джеймс Тиберий ощутимо чувствовал себя не на своём месте, но всё равно умудрялся производить впечатление, как будто ему абсолютно комфортно быть самим собой. Они оба знали, что он не подходит ни для свитера Спока, ни для его комнаты, и всё же ни один из этих моментов не доставлял ему никакого внешнего дискомфорта.Споку не удавалось постичь образ мышления, который заставил бы одного человека заявить свои права на чьи-то чужие вещи, но Джеймс Тиберий, похоже, не вынашивал никаких дурных намерений помимо простого существования в личном пространстве Спока.К счастью, присутствие Джеймса Тиберия не было подобно плесени, поглощающей всё на своём пути – вопреки тому, на что намекали его пищевые привычки. Оно было в наибольшей мере сопоставимо с доброкачественным наростом, который однажды зацвёл, а затем остался на месте своего зарождения на ветке.Споку довелось узнать достаточно о поведении и характере Джеймса Тиберия, чтобы понять, что тот не оценит подобного сравнения.Тем не менее, он ответил на взгляд Джеймса Тиберия своим собственным взглядом, уравновешенным как опытом, так и терпимостью, которая, как он недавно обнаружил, была ценным качеством для этой конкретной задачи. Джеймс Тиберий поддерживал зрительный контакт на целую минуту дольше, чем мог бы по предположению Спока, перед тем, как отвести глаза, устраивая свои скрещенные руки на груди. Это, вместе с его подвёрнутыми под себя ногами и слишком большим свитером, делало невозможной оценку его истинного размера.Возможно, это было то самое впечатление, которое Джеймс Тиберий стремился производить всё это время.– Пайку, наверное, было бы всё равно, если бы я украл твой свитер, – сказал он. Его интонация оставляла место для предположения, что он собирается задать вопрос, хотя он и сформулировал его в форме утверждения. – У него есть дела поважнее.– Это то, что я сказал, – подтвердил Спок.– И, – добавил Джеймс Тиберий, – не то чтобы свитер на самом деле покинул твою комнату. Воровство подразумевает, что я бы забрал его куда-то.– Это не так, – сказал Спок.– Конечно, всё так и есть, – Джеймс Тиберий сел ровнее, нижняя половина его лица осталась скрыта за горловиной свитера Спока. – Если подумать, когда кто-то что-то ворует, то что они делают? Они забирают это оттуда, где они это нашли, и уносят с собой. Ни один уважающий себя преступник не будет ошиваться возле места преступления, надев на себя украденное.Спок моргнул, обрабатывая эту информацию – которая изобиловала разговорными выражениями и личным мнением – и используя для этого все свои способности. – Я не называл тебя преступником, – наконец сказал он.– По крайней мере точно не уважающим себя, – ответил Джеймс Тиберий.– Одна эта фраза сама по себе противоречит терминологии, – сказал Спок. – Если только она не подразумевает, что преступник совершает кражу потому, что он не понимает моральных норм, а не потому, что он решил, что его потребности перевешивают подобное понимание.– Так кто из них хуже? – вызовы, брошенные Джеймсом Тиберием, становились всё более сложными. – Преступник, который знает, что он поступает неправильно, и продолжает это делать всё равно, или преступник, который думает, что он делает что-то правильное, потому что он полностью запутался сам в себе и просто не знает, что такое неправильно?– Это крайне философский вопрос, – ответил Спок. – Если ты желаешь вступить в теоретические дебаты, тебе бы следовало ознакомиться со словарём, необходимым для плодотворного участия в подобной многогранной сфере изучения.– Это кажется скучным, – сказал Джеймс Тиберий. – О каком таком ознакомлении ты говоришь?Спок встал и направился к маленькой книжной полке, которая содержала столь же небольшую коллекцию книг, которую он взял с собой по прибытии на борт ?Энтерпрайз?. Капитан Пайк выразил комплексную реакцию веселья и беспокойства – за которой последовало уважительное безразличие – когда он увидел, что всё личное имущество Спока состоит из двух свитеров, которые были связаны для него матерью, и чемодана со старинными книгами, которые помогали ему достичь более глубокого понимания людей ещё во время учёбы. ?Это всё, что у тебя есть с собой?? – спросил тогда капитан Пайк, и, когда Спок подтвердил, что это так, тот пожал плечами: ?Ну, во всяком случае мы знаем, что ты не будешь причиной какого бы то ни было лишнего веса, который мы тягаем за собой?, заключил Пайк.Действительно, согласился Спок, хотя было важно также проинформировать капитана Пайка о том, что конструкция ?Энтерпрайз? была такова, что минимальный добавочный вес личных вещей в каютах офицеров не мог повлиять на устойчивость корабля никаким значительным образом.Это был первый раз, когда Спок услышал, как капитан Пайк рассмеялся.Но в данный момент Джеймс Тиберий не смеялся, но тихо наблюдал вблизи; Спок изъял вводную часть и протянул её Джеймсу Тиберию, который присвоил книгу с той же быстротой, каковую он всегда демонстрировал, когда бы ему что ни предлагали. Спок ещё ничего у него не брал, и не был тем, кто потратит время и усилия на то, чтобы отдавать что-либо лишь для того, чтобы выхватить это назад до того, как это заберут, но Джеймс Тиберий всё ещё не адаптировался к данной реальности.Он продолжал оставаться в реальности, где Спок никогда не бывал. Итог её прошлых событий мог быть прочтён лишь по шрамам, потерям и местам массовых захоронений, расположенным в каком-то километре от главного городка колонии на Тарсусе IV. Она могла быть интерпретирована; она могла быть изложена в хронологическом порядке; она могла быть структурирована на официальном совещании Звёздного флота – но она не могла быть прочувствована.– Когда ты закончишь ?Введение в Вулканские и Терранские моральные нормы?, лишь тогда будешь в состоянии участвовать в более сбалансированном обсуждении философско-моральных вопросов.– Ты серьёзно? – Джеймс Тиберий пялился на огромную книгу в своих руках, которые всё ещё были прикрыты длинными рукавами свитера Спока. – Это займёт целую вечность.– В таком случае тебе следует приступить немедленно, – ответил Спок. – Для того, чтобы постичь то, насколько ты переоценил продолжительность времени, которое понадобится для выполнения этой задачи.– Как будто ты мне домашнюю работу задаёшь, – сказал Джеймс Тиберий.– Я одалживаю тебе книгу.Джеймс Тиберий издал стон разочарования, но не высказал дальнейших возражений. Когда Спок проверил его в следующий раз, открытая книга лежала на его коленях, и он был глубоко погружен в чтение, продвинувшись, казалось, на три четвёртых предисловия. Пока он читал, Спок сделал письменные заметки о следующем:– Субъект демонстрирует сильный, склонный к спорам характер;– Субъект демонстрирует скорость чтения выше среднего;– Субъект демонстрирует возможные причины для беспокойства, а именно: присвоение вещей, которые ему не принадлежат;– Субъект демонстрирует качества, которые могли бы либо сделать его образцовым студентом, либо его полной противоположностью.Удовлетворённый, Спок сохранил изменения в своём журнале, чтобы тщательно доработать их позже.Джеймс Тиберий продолжал читать в течение трёх часов, не проявляя никаких признаков утомления к тому моменту, когда его веки опустились, его плечи обмякли, а он сам наклонился вперёд под углом в тринадцать градусов, заснув с прижатой к открытой книге щекой.Согласно с информацией от Чепэл, тревожный режим сна был широко распространён среди выживших на Тарсусе IV. Она выражала озабоченность, что будет нелегко вернуть этих детей в состояние покоя, способствующее полноценному отдыху, а без надлежащего количества сна они не смогут полностью восстановить своё здоровье. Принимая это во внимание, Спок не разбудил Джеймса Тиберия, хотя поза и место для сна, которые он выбрал, были далеки от оптимальных.Спок решил проконсультироваться с Чепэл при следующей взаимно удобной возможности, чтобы определить наиболее профессиональные способы реагирования на случаи неудачного выбора Джеймса Тиберия. До тех пор он просмотрел медицинские форумы по сходным вопросам, чтобы убедиться, что он справился с ситуацией надлежащим образом.Там не было прецедентов, которые бы с точностью отвечали ситуации, в которую Спок попал с Джеймсом Тиберием. Хотя существовало несколько медицинских баз данных, которые описывали инциденты и способы лечения подростков, которые перенесли недавнюю потерю и пережили неоспоримую травму, но не было ни одного, который мог бы сравниться с тем самым опытом, от которого страдали колонисты Тарсуса IV.Спок начал подозревать, что события, которые имели место там, в итоге могли бы в будущем стать новым примером для других, кто проводил бы поиск подобных случаев. Согласно историческим стандартам, информация, собранная экипажем ?Энтерпрайз?, станет жизненно важной для грядущих поколений.В данный момент не было базы знаний, которая могла бы помочь им, но Спок был в достаточной степени уверен в своих способностях, чтобы считать себя самого ценным ресурсом в этой новаторской деятельности. Работая вместе, экипаж мог быть уверен, что их работа на Тарсусе IV принесёт пользу другим экипажам на других планетах.В идеале они могли бы избежать ещё одной подобной трагедии в будущем.По мере того, как шли часы, фокус исследования Спока разрастался и расширялся. В то время, как Джеймс Тиберий задремал, начав похрапывать из-за сжатого положения своих дыхательных путей, Спок занялся чтением отчёта службы безопасности с предварительной реконструкцией событий. Согласно всем донесениям, ситуация обострялась экспоненциально после того, как плесень в критической степени инфицировала посевы на планете.Колонистов разделили на небольшие, более мобильные группы для того, чтобы они могли добывать пищевые ресурсы. Имелись спорные моменты касательно метода разделения жителей, который применил губернатор Кодос, и он был помечен как элемент, требующий дальнейшего расследования в последствии.Эти отчёты уже были рассмотрены и одобрены капитаном Пайком за два полных дня до этого. Хотя не требовалось, чтобы первый офицер подписывал те же документы, что и капитан, Спок осознал, что время, которое он провёл над своим заданием по Джеймсу Тиберию, заняло его разум в гораздо большей степени, чем он предполагал в начале.Нельзя было сказать, что оно мешало его повседневным обязанностям, но также нельзя было отрицать, что некоторые занятия, которые однажды вошли в привычку Спока, были понижены в списке приоритетов.До того, как он погрузился в свой еженощный транс для отдыха и восстановления, Спок сделал заметку на своём личном терминале о том, чтобы побеседовать с капитаном Пайком об очевидной вере губернатора Кодоса в евгенические учения и о влиянии, которое она могла оказать на колонистов, оказавшихся на его попечении.Джеймс Тиберий всё ещё храпел, когда Спок выключил весь верхний свет. Поскольку никто не пришёл его забрать, было вероятно, что его отсутствие может быть не замечено на протяжении всего цикла отдыха.Спок медитировал в течение всего лишь тринадцати минут – он не мог более точно измерить период своего медитативного периода, поскольку медитация требует высвобождения внимания, обычно зарезервированного для замечания деталей – когда первый всхлип из угла комнаты вновь включил его мысленную фокусировку.Альков для медитаций в каюте Спока был единственным местом в комнате, в котором проявлялась его личность. У Чепэл была коллекция фотографий, расположенная на столе, а также – висящее на стене старинное зеркало; каюта капитана могла похвастаться многочисленными кораблями в бутылках, содержащимися в прозрачных, стабилизированных гравитацией мини-камерах, чтобы никакая турбулентность корабля не заставила их скользить и разбиваться. Даже у Хендорффа была коллекция камней, причину существования которой Спок никак не мог определить, поскольку они не выглядели так, как будто их собрали ради геологического изучения.Это были человеческие склонности: украшение и персонализация обитаемых пространств с целью чувствовать себя там ?как дома?, как будто дом мог быть найден или воплощён в присутствии конкретных предметов. Это Чепэл разъяснила Споку данную мотивацию по его же запросу, и данное разъяснение позволило ему прийти к выводу, что он не нарушал никакого негласного правила Звёздного флота тем, что пренебрёг вести себя подобным образом.Альков для медитаций, отделённый от кровати Спока простой занавеской из деревянных бус, был в той же мере ?личным вкладом?, как и личной необходимостью. Медитация всегда помогала Споку обрести преимущество ясного ума и стабильного мышления, предлагая озарение во многих неразрешимых человеческих уравнениях. На прямоугольном мате Спок медитировал о своём предназначении в Звёздном флоте; многих непредсказуемых и эксцентричных поступках Хендорффа; командных техниках капитана Пайка и том, почему они были успешны – и так далее. Медитативные усилия зачастую приводили его в одну и ту же точку внутренней тишины: пространство между его человеческим и вулканским сердцебиениями – метафора, необходимая для описания разделения, определяющего его внутренний мир.Медитация пока ещё не давала полного ответа на этот вопрос, но она успокаивала и приводила в порядок любой хаос и беспорядок, который угрожал нарушить истинность логики Спока путём изменчивой эмоциональности.Спок открыл глаза, которые быстро адаптировались к темноте. Он не вообразил шум, который его потревожил; он не вообразил то, чего здесь не было.И всё же каюта была тиха и окутана тенями – наполненная спокойствием комната для расслабления и отдыха.Спок не закрыл глаза снова. Вместо этого он ожидал, картографируя очертания маленькой фигурки, которую видел сквозь свисающие деревянные бусины, в настоящее время закрученные в овальную форму у двери.Прошло две минуты и сорок три секунды – теперь Спок был в состоянии измерить продолжительность периода с абсолютной точностью – до того, как тишина снова была нарушена. Характер дыхания Джеймса Тиберия стал прерывистым и затруднённым; дёргаясь, он бился о стену. Каким-то образом он не проснулся, вопреки шуму, который издавал. Он всё ещё продолжал спать, и во сне он раскрыл грань своего состояния, которую Спок никогда ранее не имел возможности узнать.Хотя было ясно, что Джеймс Тиберий не считал данное переживание приятным – он был без сознания, но страдание в его подсознании было явственным – было менее понятно, каким должен быть надлежащий ответ на это проявление страдания.Ночные кошмары были, по своей сути, совокупностью случайных нервных импульсов в органе, известном как мозг. Они были мыслями – невыраженными или скрытыми. Спок однажды изучил сканирования спящего мозга, чтобы установить характер активности, и понял лежащие в основе научные принципы, которые люди сверхчувствительно романтизировали в своей художественной литературе и поэзии.И снова Джеймс Тиберий всхлипнул.Спок имел все возможности сформулировать для себя теоретический вопрос, размышляя о профессиональной дилемме – что сделал бы посол Сарек, если бы столкнулся с аналогичной ситуацией. Однако, в данном случае первые мысли Спока стремились не к отцу, а к матери. Он знал с существенной уверенностью, что она бы знала, что необходимо сделать.Но матери Спока здесь не было, и нельзя было связаться с нею за время, в течение которого её совет мог бы пригодиться.Спок выпрямил свои ноги и встал. Нельзя было позволять Джеймсу Тиберию продолжать задыхаться и трястись, даже не ради сохранения спокойствия Спока, но также и ради него самого.Это была каюта Спока. Для того, чтобы выполнять задания капитана с максимальной эффективностью, первый офицер должен был придерживаться регулярного режима отдыха.Джеймсу Тиберию было шестнадцать лет. Его волосы были влажными от пота, а его руки запутались в свитере Спока. Когда Спок опустился рядом с ним на колени, Джеймс Тиберий не подал никаких знаков, что заметил его или узнал – и всё же его глаза были открыты. Они беспорядочно метались и ничего не видели. Его рот многократно произносил слово, которое сперва невозможно было расслышать. Это было односложное слово и включало округлую ?а?.Мам, выяснил Спок.Голос Джеймса Тиберия надломился.– Мам, – утверждал он.– Нет, – проинформировал его Спок. Он говорил тихим голосом, чтобы не вывести Джеймса Тиберия за пределы реальности, которую, как ему казалось, он переживал. – Твоей матери здесь нет.Он не будет лгать, но Чепэл не единожды указывала, что бывают различные случаи, когда истина могла быть представлена в альтернативной форме, тем самым минимизируя ущерб, который она причиняла человеческой психике. Данная тактика часто упоминалась в выражении ?смягчить для кого-то удар?, хотя Спок не совсем понимал, как это всё может сработать в подобной ситуации.Джеймса Тиберия в данный момент не били. Он оставался на своём месте, охватывая руками свои ноги, как если бы боясь, что он распадётся на части, если не будет удерживать себя вместе.– Нет.Звук был тихим, но резким, ещё одно единственное слово, которое передавало глубину чувств, которую Спок не мог понять. Он и не желал.– Ты – единственный Кирк на борту этого судна, – сказал Спок, – но это не означает, что ты здесь совсем один.Глаза Джеймса Тиберия дёрнулись в одну сторону при звуке голоса Спока. Его взгляд оставался расфокусированным. Всё ещё не было похоже, что он видит что-либо в настоящем.– Ты в данный момент находишься на борту ЮСС ?Энтерпрайз? NCC-1701, которая полностью укомплектована постоянным экипажем, – продолжал Спок. Он не предпринимал попыток установить контакт с Джеймсом Тиберием посредством прикосновения, хотя именно это прописала бы Чепэл. Звука его голоса должно было быть достаточно, поскольку Спок не желал обременять Джеймса Тиберия привнесением слишком большого количества стимулов одновременно. Он также не считал разумным поощрять возможность любого переноса в противоположном направлении. – Я коммандер Спок, первый офицер, служащий под командованием капитана Кристофера Пайка.Скорость дыхания Джеймса Тиберия начала замедляться. Его зрачки сузились, заменив пустой, чёрный, застывший взгляд более привычным оттенком голубого. Он слегка расслабил свою хватку на свободно лежащей ткани своего позаимствованного свитера, белые от напряжения пальцы обмякли там, где раньше цеплялись за локти.Он не проснулся полностью, но перемена произошла, и она была к лучшему. Спок мог видеть, как Джеймс Тиберий начинал постигать окружающую его действительность, даже если он пока осознавал её не полностью. – Ты Джеймс Тиберий Кирк, – проинформировал его Спок, – и ты мешаешь первому офицеру отдыхать.Это не было заявлением, нацеленным вызвать чувство вины, а скорее продолжением оценки фактов, что и требовалось Джеймсу Тиберию. Так же, как он не упустил бы ни единой детали для своего собственного удобства, он намеревался предоставить Джеймсу Тиберию всё, что тот мог бы пожелать узнать, чтобы быть вооружённым всесторонними знаниями касательно своей ситуации.Джеймс Тиберий находился в каюте Спока, следовательно, в сферу ответственности Спока входило сообщить, какое поведение являлось приемлемым в этой комнате, а какое нет.– Я заснул, – голос Джеймса Тиберия звучал хрипло.– Это не подвергалось сомнению.– Так не случится снова, – сказал Джеймс Тиберий.– Тело человека может оптимально функционировать лишь при условии, что оно получает ежесуточный...– Не моё, – сказал Джеймс Тиберий. – Натренировал его быть лучше. Не нуждаться в таком большом количестве сна. – Используя стену в качестве опоры, он вернулся в предпочитаемую им сидячую позу, прижав колени к груди и держа в руках полученную книгу, как оружие. Он сделал два прерывистых вдоха, которые сопровождались неприятным хрипом в прохладном, сухом воздухе. – Я норм. Больше такое не повторится.– Рано или поздно тебе понадобится бессознательный отдых, – проинформировал его Спок.Это был факт, который Джеймсу Тиберию уже следовало знать.– Я справлюсь с этим, когда справлюсь, – ответил Джеймс Тиберий. – Давай, продолжай свой отдых первого офицера. Больше тебя не потревожу.Спок остался там, где был – на коленях возле Джеймса Тиберий, остро осознавая каждое шумное движение воздуха в лёгких Джеймса Тиберия и напряжённость его плеч под многочисленными слоями ткани. Джеймс Тиберий зафиксировал свой взгляд на тёмном мониторе компьютера на столе Спока, отказываясь посмотреть на Спока хотя бы на секунду, и сжал губы. Когда стало ясно, что он более не вступит в разговор, Спок встал и вернулся к медитации.Джеймс Тиберий не нарушил данного им обещания и не засыпал этой ночью снова.