Глава первая (2/2)
– Нет, я считаю, что вы просто боитесь в который раз понять, что вы не знаете свой предмет.
Признаться, я чуть опешила. Сам Гракх, пожалуй, тоже. Если раньше он просто намекал на мой непрофессионализм, то сегодня впервые сказал всё напрямую, не прячась за умело построенными словесными конструкциями.
Не найдя достойного ответа, я с плохо скрываемой злостью спросила:– Какого чёрта ты привязался ко мне, Гракх?– Вы что, не понимаете, какая лежит на вас ответственность?! – неожиданно громко поинтересовался Макс, слишком быстро выйдя из себя. – Вы преподаватель! Вы обязаны быть человеком, знающим всё и умеющим поделиться своими знаниями с другими! Из-за таких людей, как вы и профессор Бинс, весь Хогвартс считает историю магии чем-то заунывным, неинтересным и ненужным, хотя именно вы обязаны были преподнести свой предмет так, чтобы он захватил хотя бы половину студентов! Ладно ещё профессор Бинс, но вы!.. Да вся школа знает, что директор просто не могла отказать вашему отцу, потому-то вас и приняли на работу!Тут Гракх замолчал, разглядев наконец моё состояние: у меня был вид нашкодившего ребёнка – руки за спиной, глаза, полные слёз, и чуть вжавшаяся в плечи голова – которого отчитывают за очередную оплошность. Учитывая, что нависший надо мною семикурсник был выше своего профессора почти на голову, то всё это выглядело именно так.Макс, видимо, сам растерялся, не ожидав от себя такой неосмотрительной вспышки гнева, и отвернулся, шумно выдохнув. Я лишь выдавила, чтобы он принимался за работу, а сама поспешила поскорее убраться из кабинета.
Моего самообладания хватило как раз до двери профессорской спальни.
Запершись, я позорно разрыдалась.
***Через два дня после досадного инцидента я еле подавила в себе желание намеренно заболеть – в расписании зловеще красовалось ?Четверг – третье занятие, Гриффиндор, седьмой курс? – однако ни одно из моих самых страшных ожиданий так и не свершилось. Во всяком случае, все ребята, как и прежде, находились в состоянии сонной истомы, готовясь оживиться лишь тогда, когда Гракх начнёт морально уничтожать преподавателя. К этому уроку я готовилась особенно тщательно, вызубрив материал так, что ночью всё выученное приснилось мне в красках и со всевозможными деталями.
Но к моему удивлению и к разочарованию класса Гракх молчал. Он, как и все, записывал лекцию, листал учебник и с царственной отрешённостью слушал о нюансах магического договора 1798-го года, подписанного между Англией и Китаем.Урок закончился и Гракх, не сказав ни слова, первым вышел из кабинета. Остальные гриффиндорцы до последнего момента ждали хотя бы коротенькой словесной перепалки, но все их ожидания были напрасны.
Я ненавидела историю. И ненавижу её до сих пор.
Сначала всё было очень даже неплохо: привыкшие к Бинсу ученики особо не вслушивались в мои порой слишком путаные объяснения материала, я к ним не придиралась, позволяя безнаказанно сопеть практически без прикрытия, и все были счастливы (включая моего отца, который теперь гордо сообщал всем и каждому, что его дочурка наконец взялась на ум и стала нормальным человеком). Но эта идиллия просуществовала недолго.
Уже после первых двадцати минут лекции Гракх понял, что в истории я полный ноль, а я чётко осознала, что обрела матёрого соперника. Макс был не заурядным зубрилой-отличником, этот поганец – саркастичный, хитрый и расчётливый тип, серьёзный для меня конкурент в искусстве ехидства, в котором лично я считала себя непревзойдённым мастером. И что самое ужасное: стоило ему только открыть рот, как я сразу начинала теряться. Нет, внешне я оставалась практически спокойна, но сама чувствовала себя неопытной девчонкой, сдуру рванувшей на дракона с одним только хлипким мечом в качестве самозащиты. И Гракх это чувствовал.
Открывшаяся дверь заставила меня оторваться от заполнения плана лекций: за те четыре месяца, что я работаю в Хогвартсе, эта обязанность успела стать моим самым нелюбимым занятием, вызывающим мученический стон при одной только мысли о нём.
Я недоумённо покосилась на стоявшего в проёме Гракха, а потом с досадой вспомнила, что формально он всё ещё наказан и отработку я не отменяла, хотя уже сто раз успела пожалеть, что назначила её: теперь видеться с семикурсником приходилось куда чаще.
– Добрый вечер, мистер Гракх.– Добрый вечер, профессор Поттер.
Я мрачно проследила, как угрюмый Гракх взял несколько книг и тетрадь, где он делал заметки, и уселся на своё привычное место за второй партой. Подол и рукава его мантии намокли из-за холодного мокрого снега, обилие которого угнетало факультетские команды по квиддичу, а Макс был, кажется, защитником – я не особо увлекалась этим видом магического спорта, предпочитая лишний раз смотаться в Лондон, вместо того, чтобы сидеть на сходящем с ума школьном стадионе, среди экзальтированных болельщиков и пытающихся сдерживаться от несолидных воплей преподавателей.Судя по всему, Гракх пришёл ко мне после тренировки – он незаметно шмыгал носом и сердито потирал плечо, которое, наверное, подверглось нападению бладжера или капитана команды.
– Что? – буркнул семикурсник, заметив мой внимательный взгляд.– Думаю, чем посподручее по тебе ударить: Авадой или просто ступефаем, – огрызнулась я.
– Выбирайте Аваду – она подчёркивает цвет ваших глаз, – не менее грубо отозвался Макс.
– Ради тебя я, пожалуй, пожертвую эффектностью и использую всё же ступефай – ты куда более нравишься мне в оглушённом состоянии.– Хорошо, – как-то слишком спокойно согласился Гракх, и, швырнув перо, встал со своего места. – Давайте, колдуйте.
Я смерила его оценивающим взглядом, на самом деле судорожно размышляя, что делать дальше.– Ну же, – Макс развёл руками, глядя прямо мне в глаза.
А потом, так и не дождавшись от меня каких-либо действий, с практически материальным презрением медленно выговорил:– Прежде чем грозиться, сначала подумайте, по зубам ли вам это.
И, уже снова взявшись за перо, он добавил:– Вот теперь можете снять с меня хоть тысячу баллов и назначить отработки вплоть до выпускных экзаменов, только это уже ничего не изменит.
?Ну, сволочь, ты объявил войну?, – патетично прошипела про себя я.
– Гракх, ты нарываешься на неприятности. Предпочитаешь со мной враждовать?– Почту за честь, – процедил студент, уткнувшись в записи и всем своим видом давая понять: разговор окончен.Мерзавец.