Глава вторая (1/2)
К квиддичному матчу Гриффиндор-Слизерин все обитатели Хогвартса готовились с таким ажиотажем, что у меня началась мигрень от шума, царившего в школе. Младшекурсники усердно рисовали яркие плакаты и сочиняли кричалки, причём чем старше был сочинитель, тем матернее – кричалка. Парочку шедевров семикурсников я даже быстренько записала на обороте своего конспекта, чтобы не забыть, потому что сочинить четыре рифмованные строки, где цензуру более-менее проходят только предлоги с союзами, может не каждый. Тут опыт нужен, многолетняя практика и нежная любовь к своему делу.
О количестве тотализаторов можно только гадать: лично я два раза засекла студентов, с упоением делавших ставки, а наблюдавший за всем этим декан Гриффиндора и вовсе предложил мне заключить с ним пари в более интимной обстановке, на что я многозначительно ответила, что пари меня не интересует, а вот интимная обстановка кажется перспективой более чем заманчивой. Впрочем, очаровывать профессора в мои ближайшие планы не входило, и потому после двух-трёх обаятельных улыбок с моей стороны я поспешила ретироваться.
– Фергюс, погоди, ты мне нужен.
Слизеринец махнул друзьям рукой, чтобы те шли на обед без него, и вопросительно уставился на меня. Я встала со своего учительского места и чертыхнулась про себя: с каких пор все старшекурсники как на подбор высокие, широкоплечие и щетинистые? Профессором стыдно назваться. Рядом с такими учениками потяну в лучшем случае на девчонку с шестого курса.
– Я хочу сделать подарок брату ко дню рожденья, он у меня заядлый квиддичист, – безобидно начала я.
Заметив тень понимания на лице Фергюса – он, кажется, начинал соображать, только когда в речи собеседника появлялись слова ?квиддич?, ?метла? и ?янепонялтычёхотелэтимсказать?!? – я воодушевилась:– Но в мётлах я разбираюсь так же, как… – ?в истории магии? само напрашивалось на язык, – очень плохо, в общем, разбираюсь. Но ты, как капитан квиддичной команды, думаю, сможешь мне помочь, не так ли?Сердечно улыбнувшись, я посмотрела на мигом приосанившегося Фергюса. Тут внезапно лицо его вновь потупело и он пробасил:– А разве ваш отец не может вам помочь?
Чёрт, тебе полагается быть тупым спортсменом, не задающим ненужных вопросов! Моя улыбка приняла несколько скисший оттенок, как бывает, когда годовалая ?пусенька-лапуличка?, взятая на ручки с целью умилительно поохать, неожиданно выблёвывает весь свой завтрак на твою любимую блузку.
– Он занятой человек, Фергюс, – с материнским упрёком ласково отозвалась я.– Ааа, понятно, – сочтя такое объяснение более-менее логичным, квиддичист снова залыбился.
Через полтора часа я поняла, что без работы в любом случае никогда не останусь: теперь я могла стать профессиональным продавцом-консультантом в любом магазине, имеющем отношение к квиддичу и мётлам. Фергюс проявил недюжинное красноречие, в красках расписывая мне все прелести и минусы всевозможных мётел, а я из всех сил старалась скрыть то, что после очередного ?А ещё я сейчас вам расскажу о…? мне хотелось удушить его прямо тут, в своём кабинете, а потом трагично сообщить общественности, что слизеринец был не в силах совладать с куском гранита науки, предательски застрявшем в горле.
– Послушай, а расскажи мне о правилах квиддича вообще, а? – я заискивающе улыбнулась ученику.– Конечно, профессор Поттер! Есть, значит, там бладжеры, такие чёрные и быстрые, ещё есть красная херн… квоффл, а…
– Ой, а я никогда не видела их вблизи, – я поспешила перебить Фергюса, пока он снова не увлёкся. О том, что я вообще предпочла бы не видеть их до конца своей жизни, я благоразумно умолчала.
– Так что же вы сразу не сказали, профессор! – Фергюс вскочил со стула и рывком поднял меня на ноги. – Пойдёмте, я покажу!
Удостоверившись, что слизеринец полностью поглощён укладыванием мячей в специальный ящик, я негромко сообщила, что мне нужно выйти по своим делам, на что Фергюс что-то пробурчал – он слишком был занят своим делом.
Я выскользнула в коридор и выдохнула: да если б не это идиотское правило, не позволяющее никаким посторонним лицам пробираться в раздевалки команд, чёрта с два я бы потратила практически три часа своей неповторимой жизни на обсуждение нюансов квиддича. Месть, конечно, сладка, но о том, что она ещё и труднодостижима, узнаёшь только в процессе.
Воровато осмотревшись, я отыскала дверь гриффиндорской раздевалки, оказавшейся в дальнем конце коридора. Деловито подёргала ручку: на замок было наложено запирающее заклинание, а ?ключ? требовал в себе присутствия пароля.
Если бы я была могучей чародейкой, то, к примеру, я наколдовала бы дыру в стене. Или сняла антиаппарационное заклинание с территорий Хогвартса. Но назвать меня могучей чародейкой постеснялся бы даже первокурсник, потому я фыркнула и просто выбила заклинанием дверные петли. Их почему-то никто никогда не заколдовывает.На метлу Гракха была небрежно накинута его спортивная мантия. Я приподняла её конец и сноровисто вынула из кармана своих брюк раскладной перочинный ножик и слабый маггловский клей.
Всё-таки маги – существа смешные. Перед матчем мётлы проверяют на наличие заклинаний, проклятий и прочих происков врагов, но додуматься до того, что подлый вражина может просто подпилить древко и хорошенько это замаскировать без помощи магии, никто почему-то до сих пор не смог.Ну да мне это на руку.
Залечив петли обычным ?репаро?, я оправила свою мантию и поспешила в слизеринскую раздевалку.
То, что я училась в Слизерине, освободило меня хотя бы от одной угнетающей обязанности: мне не приходилось следовать мифической морали, метаться между добром и злом, честью и бесчестьем и прочими взаимоисключающими понятиями. Перед первой моей поездкой в Хогвартс отец опустился передо мной на колени, посмотрел радостным-радостным взглядом и заискивающе начал: ?Малышка, ты, наверное, очень боишься попасть в Слизерин, потому что считаешь себя плохой??Я вовсе не считала себя плохой и ничего не боялась, но промолчала.И тут он поведал мне свою сокровенную тайну: ?Помни: не факультет делает человека, а человек – факультет. И Шляпа распределит тебя туда, куда попросишь ты, – папа коснулся моего лба, – и твоё сердце?.
Я со свойственной мне практичностью активно пользовалась отцовским советом на распределении, то есть искренне просила Шляпу отправить меня обратно домой, потому что ничего в этом дурацком Хогвартсе меня не прельщало, но старая карга только ехидно хмыкнула и через секунду я стала ученицей Слизерина.
Матушка с папенькой, конечно, всячески делали вид, что им совершенно всё равно, где учится их ребёнок, и вообще, они за дружбу факультетов и мир во всём мире (после войны отец под бдительным контролем мамы вообще стал закоренелым пацифистом), но я-то всё понимала. И забавлялась.Ал с Джеймсом, безусловно, были ужасно расстроены: теперь называть слизеринцев подлыми трусами и вшивыми хорьками морально было куда сложнее, а выдумывать едкие ответы на подколы со слизеринской стороны – тем паче. Меня эта клановая борьба совершенно не волновала; я разумно рассудила, что зелёный галстук идёт мне куда больше, чем красный, а значит, нет поводов расстраиваться. Джеймс поначалу пытался дразнить меня отщепенцем, но после того, как получил на это гордое ?я не отщепенец, я особенная?, бросил.
А я наконец получила полную свободу действий, ловко выйдя из-под бдительного контроля братьев. Жизнь казалась совершенно прекрасной, а о добре и зле я забыла на целых семь счастливых лет.