Глава четырнадцатая. Бегство. (1/1)
Утром я проснулась с четким осознанием того, что больше не хочу находиться в этом доме. Вчерашние открытия сильно подкосили меня, и я отчаянно нуждалась в поддержке Джорджа. До конца каникул оставалось еще два дня. Куда мне податься? Но уходить нужно было срочно, иначе я скоро сойду с ума.Я выбралась из постели, выпихнула из-под кровати свою сумку и выкинула оттуда ненужные вещи: какие-то украшения, какие-то брошюры из Министерства, номер «Ежедневного пророка» со статьей о моей беременности. Потом резко подошла к гардеробу и распахнула дверцы. Секунду я смотрела на всевозможные платья, заботливо развешанные на «плечиках», потом выудила из шкафчика джинсы и теплый зеленый свитер и запихнула их в сумку. В голове был какой-то сумбур. Мысли кружили в диком танце, не давая мне сосредоточиться ни на одной из них. Проклятый браслет обжигал запястье.Маме, пришедшей звать меня на завтрак, я через дверь крикнула, что еще посплю; настаивать она не стала. Я же продолжила свои сборы. Что еще необходимо взять с собой? Я застыла над распахнутым чемоданом, в который кое-как были закинуты вещи, поразмыслила с секунду и добавила к содержимому теплую куртку и шарф. Волшебная палочка, основные учебники – все уже было на месте.С усилием застегнув сумку, я рухнула на кровать. Бежать вот так, не поставив в известность родителей, было не в моем духе. Но сейчас хотелось именно этого. Я снова уставилась на браслет.«Это просто символ Слизерина… просто символ…», - уговаривала я себя, пытаясь отдышаться и успокоиться. Нет. Уходить пока рано. Мне нужно поговорить с отцом.К обеду я все-таки вышла из комнаты, стараясь держаться как можно спокойнее. Отец с матерью уже сидели за столом, тихо обсуждая вчерашнее веселье. Я отодвинула свободный стул и села за свое обычное место.-А мы думали, что ты вчера так наплясалась, что проснешься только к вечеру, - хмыкнул отец вместо приветствия.- Именно так я и хотела сделать, - буркнула я, пододвигая к себе тарелку с сэндвичами.Отец пропустил мой ответ мимо ушей и продолжал набивать рот своим любимым лакомством – тыквенным пирогом. Я изо всех сил старалась молчать, хотя слова толпились у меня на языке, пытаясь вырваться наружу. Наконец, я не выдержала.- Пап, - сказала я, обращая на себя его внимание. – Почему ты раньше не говорил мне, что моя судьба предрешена?Отец удивленно приподнял бровь. Мама испуганно посмотрела на меня.- Я слышала ваш вчерашний разговор с Люциусом, - продолжила я. – Вы говорили о моем женихе.- Ах, ну да, ну да, совсем забыл, - равнодушно протянул отец, запихивая в рот еще один кусок пирога. – И что тебя смущает?Это его безразличие вновь всколыхнуло во мне волну гнева, и я принялась говорить, уже ничего не боясь и не отвечая за свои слова:- Меня смущает то, что женился по своей воле, а теперь хочешь исправить ошибки молодости, отыгравшись на мне! Как ты смеешь так со мной поступать? Почему я не могу быть с тем, кого я люблю?- Лайла, - попыталась остановить меня мама.
Но меня уже несло:- Ты должен был жениться на Долорес Амбридж, да, папа? Поэтому она так ненавидит меня?Отец побагровел и медленно поднялся, уперевшись руками в стол.- Что тебе известно о моем прошлом, дочь? Кто дал тебе право меня судить?Он кинул взгляд на маму. Она вся съежилась, и мне внезапно стало ее очень жаль.- О твоем прошлом? – прищурилась я. – Почти ничего. Но мне бы очень хотелось побольше узнать о нем. Почему и от кого ты бежал во Францию? С кем ты заключил договор, невыполнение которого карается смертью? Что происходит с нашей семьей?Отец застыл. Казалось, слова застряли у него в горле. Потом он резко выдохнул, отталкиваясь от стола и рявкнул:
- Ты – марш в свою комнату! Авелин, за мной!Я не заставила себя долго ждать. Из последних сил сдерживаемая ярость перешла в напряжение, от которого дрожали руки. Я соскочила со стула и бросилась наверх, в спальню, краем глаза увидев, что отец направляется в кабинет, а за ним обреченно следует мать. Вскоре ярость отступила, и я почувствовала прилив любопытства. Осторожно выскользнув из комнаты, я неслышно подкралась в кабинету.Дубовая дверь скрадывала голоса, и я почти что ничего не слышала. Но вейла я или не вейла? Одним из «подарков» моей расы является ментальная магия, пришло самое время ею воспользоваться. Только за многие годы обучения в школе, где использовать ее было нельзя, я совсем разучилась ей владеть. Прислонившись к дверному косяку, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, я сконцентрировала свое сознание на кабинете отца.Я вспоминала, как выглядит каждая деталь интерьера, каждая мелочь вэтой, знакомой мне с детства, комнате: большое окно, занавешенное тяжелыми темно-зелеными портьерами; рабочий стол у окна, на столе – серебряная подставка для перьев, серебряная чернильница, серебряная пепельница – отец терпеть не может золота, наверное, в этом проявляется его преданность оконченному когда-то факультету; старинное кресло с резной спинкой; шкаф из темного дерева, заслоняющий собой полстены слева от окна; ковер на полу, зеленый, но более светлого оттенка, чем шторы… Постепенно картинка приобрела ясность, и я почувствовала, как будто сама сейчас нахожусь в кабинете, увидела отца и мать. Отец нервно расхаживал взад-вперед и отчаянно жестикулировал руками. Мама же, напротив, стояла неестественно прямая, как струна, и в глазах ее было спокойствие. Я даже удивилась: когда она шла за отцом в кабинет, ее плечи были чуть ссутулены, а голова опущена. Что переменилось, пока меня не было? Я напрягла слух, и до меня долетел обрывок разговора.- Авелин, откуда она могла узнать о Непреложном обете? Ты помнишь, она еще в письме интересовалась, какие тайны окружают мое прошлое? – в панике метался отец.- Я не знаю, - спокойно ответила мать. – Не знаю, Брендон.- Она же не могла придумать это сама, ведь так? Значит, кто-то рассказал ей…- Ты же говорил, что все, кто знал об этом, давно мертвы, - бесстрастно сказала мама.- Так и есть! – отец обхватил руками затылок. – Так и есть, никто, никто не знает об этом! Столько лет прошло!
- Вот и успокойся. Лайла вряд ли узнала что-нибудь. Возможно, она просто придумала это, как уловку… Чтобы мы не мешали ее отношениям с Уизли.Отец, наконец, остановился посреди кабинета и удивленно уставился на маму.- Придумала это, как уловку? – повторил он ее слова, - и попала в точку? Нет, я не верю в простую случайность, Авелин.- Тогда тебе придется просто потерпеть, Брендон, - сказала мама. – Лайла со дня на день закончит школу… И потом, ты же сам говорил, что совсем скоро все изменится и прошлого не нужно будет бояться…После ее слов произошло невообразимое: отец опустился на колени перед мамой и взял ее ладони в свои. Преданно заглянул в глаза.- Да, да, Авелин, скоро все изменится. И Лайла скоро узнает о своем предназначении, о своем долге… Ты же не оставишь меня, милая? Ты же примешь все, как принимала раньше?- Конечно, Брендон, - мама склонилась к нему и поцеловала в лоб. А в глазах ее при этом появилась такая тоска, такая невыносимая боль, что я зажмурилась. Почему она обещает ему то, чего так боится сама? Потому, что не может иначе? Потому что любит?Внезапно комната куда-то поплыла, а потом в сознании наступила полная темнота. Я почувствовала, как слабеет мое тело. Перед глазами все кружилось, а к горлу подкатывала тошнота. Этот прием магии высосал из меня всю энергию. Я попробовала сделать шаг, и у меня едва не подкосились ноги. Нужно срочно уходить отсюда, пока из кабинета кто-нибудь не вышел. Интересно, почувствовала ли мама, что я слышала разговор? Вряд ли, вот если бы я попыталась проникнуть в ее сознание, тогда точно почувствовала бы. Но мне неизвестны такие приемы. Этому не учат в детстве, а сама я не развивалась в этом направлении и не пробовала читать мысли.Кое-как я добралась до своей комнаты, закрыла дверь и тут же сползла по ней вниз. В памяти всплывали отрывки разговора. «Все, кто знал об этом, давно мертвы»… Кто это – все? Друзья, враги? Свидетели договора? «Скоро все изменится и не нужно будет больше бояться»…Бояться чего? Того, что кто-то еще узнает об этом? И, главное, что изменится? Я закрыла лицо руками. Хотела узнать правду, а в итоге возникло еще больше вопросов. Нет, я не хочу больше здесь оставаться, нужно бежать… Куда? Неважно, лишь бы подальше отсюда.Сумка была собрана, в боковом кармашке лежала заветная баночка с остатками летучего пороха, и можно было бы потихоньку улизнуть, пока не видят родители, но у меня оставалось еще одно дело. Ни секунды не медля, я подошла к гардеробу и после долгих поисков откопала одно из платьев, которое носила несколько лет назад и из которого благополучно выросла, и такой же свитер. После этого я проверила карманные деньги и, недолго думая, выудила из кошелька два галеона. Проделав эти операции, я взяла с прикроватной тумбочки маленький колокольчик и позвонила в него. Передо мной незамедлительно появилась Пегги.- Что угодно хозяйке? – подобострастно спросила она, пытаясь заглянуть мне в глаза.- Пегги… - прошептала я. – Поскорее позови Вертера и возвращайся с ним сюда. Только чтобы родители не видели.- Мы будем осторожны, как мышки, - заверила меня эльфийка и, щелкнув пальцами, тут же испарилась.Через пару оба домовика были у меня.- Пегги, Вертер… - начала я. – скажите, вы хотели бы быть свободными эльфами?Кажется, мой вопрос поверг домовиков в шок. Пегги испуганно округлила и без того огромные глаза и сжалась в комочек. Вертер задрожал, как осиновый лист.- Хозяйка, о Великий Мерлин, поверьте, у нас даже мыслей не было убегать из дома, - залепетал он. – Не наказывайте нас…- О чем… о чем вы говорите? – не поняла я.
- Хозяйка думает, что мы хотим сбежать? – вопросом на вопрос ответила эльфийка.А, так вот в чем дело! Домовики подумали, будто я решила, что они хотят самовольно сбежать. Я улыбнулась.- Послушайте, я хочу вам кое-что подарить.Я протянула Пегги и Вертеру – вещи, завернутые в упаковочную бумагу. Едва домовики развернули свертки, как их лица озарились удивленными улыбками.- Хозяйка подарила нам одежду? – прошептала Пегги.- Хозяйка отпускает нас на свободу? – не менее потрясенно пролепетал Вертер. – Хозяйка хочет, чтобы мы…- Были свободными эльфами, - договорила я. – Если, конечно, вы сами этого хотите.- Конечно… хотим…- хором проговорили эльфы. – Спасибо, хозяйка! Пегги и Вертер всегда будут помнить вашу доброту!- Только ни слова родителям, - подмигнула я.Эльфы понимающе закивали.- Да, вот еще, - я достала из кармана кофты галеоны и отдала их эльфам. – А теперь вы свободны!Пегги и Вертер счастливо улыбнулись, щелкнули пальцами и исчезли. Я вздохнула. Вот бы мне так же… Исчезать по щелчку пальцев. Я поднялась с кровати, взяла сумку и клетку с недовольно ухнувшей Зосей и, последний раз окинув взглядом спальню, вышла из комнаты.Я уже подошла к камину, как услышала за спиной вкрадчивый голос отца, заставивший меня вздрогнуть и обернуться:-Далеко собралась?Родители только что вышли из кабинета. Будь я чуть расторопнее, они бы меня уже не застали. Но теперь они приближались ко мне.- Подальше от ваших тайн и секретов, - с вызовом ответила я, влезая в камин и втаскивая за собой чемодан и клетку с совой.- Лайла, детка, - умоляюще прошептала мама.- Пусть идет, - отец властно остановил рвущуюся ко мне маму, положив ей руку на плечо. – Все равно вернется. Ей же больше некуда податься.Я пристально взглянула на него. Он выгляделсовершенно спокойным, не осталось и следа от недавних паники и растерянности, которые были там, в кабинете. Ничего нельзя было разглядеть в стальном взгляде непроницаемых серых глаз. Когда я смотрела на него, что-то кольнуло в сердце. Мне почему-то показалось, что я вижу отца в последний раз. Стараясь не думать об этом, я кинула в камин щепотку летучего пороха, мысленно назвала пункт назначения и исчезла в ярко-зеленом пламени.