Gerechtigkeit: der Anfang des Wegs* (1/1)

Все доказательства, найденные Аполло по делу Кристофа, были переданы в суд с одной лишь просьбой вернуть обломок люстры, повредивший руку и оставивший на ней длинный шрам. Приговор судьи был предсказуем.Клавир не знал, как реагировать на то, что его старший брат приговорен к смертной казни. Конечно, он получил по заслугам, ведь он забрал столько жизней просто так. Но это по-прежнему был его брат. Да, они много ссорились, но без Кристофа он бы не продержался в университете долго. Учеба здесь заставила его задуматься: может, и правда стоит повзрослеть? Может и правда увлечение музыкой?— это тупик? Бродячие артисты ведут отнюдь не самую счастливую жизнь, хоть и посвящают народ в искусство. В университете нашелся этакий компромисс для приятного и полезного: можно было исполнять музыку в специально созданном для этого объединении, пока в основное время получаешь обширные знания, которые прорубают тебе дорогу к действительно неплохой работе. Аполло помог Клавиру найти интересное в юридической науке, этому он не переставал изумляться. А Кристоф его на эту дорогу вывел.У Аполло с этим было проще. Кристоф всю жизнь был для него еще одним врагом, который, в отличие от Клавира, врагом и остался. Это был беспощадный человек, который действовал исключительно в личных интересах, и ничто больше его не интересовало. Как же все хорошо и логически складывалось в голове у Аполло!Джастис наконец-то хорошо спал. Для его нервной головы не возникало поводов лишиться сна. Он учился и проводил счастливые часы вместе с тем, кого любит.В итоге успокоился и Клавир. К сожалению, все, что с ним делал брат, перевешивало то, за что Гэвин мог быть ему благодарен. Без него, стыдно сказать, стало легче.Так тянулось время до апреля. Льды начали таять, освободились от оков озёра, реки. Пробуждалась природа.Но также весной активнее стали орудовать в городах и государствах богатые.***Однажды Аполло был вместе с Клавиром на городской площади, когда люди вдруг начали расступаться в стороны, и они увидели цепочку идущих друг за другом людей. Только первый из них?— видимо, поводырь,?— был не лишен зрения. Аполло слышал об этих людях: одно время они отвечали за сбор налогов. Собирали по совести, не больше и не меньше, и уж тем более никто никогда бы не подумал, что они могли что-то украсть. Но бургомистр был ими недоволен, а точнее, средствами, которые в таких малых количествах поступали к нему. Богач разгневался, и на следующий же вечер после того, как он начал проявлять недовольство, по странному совпадению, у этих людей нашли тайники, набитые монетами. Сборщики налогов были отстранены от должности, им выкололи глаза и отправили побираться по городам, а налоги подняли. И вот теперь они наведались и в этот город.Аполло рассказал эту историю возлюбленному, и вместе они дали слепцам, сколько смогли. Джастис проводил их печальным взглядом, полным негодования на такую несправедливость.На это происшествие накладывался еще свежий в памяти судебный процесс над Кристофом, и все это наталкивало Аполло на определенные размышления. От богатства и власти люди сходят с ума. Они становятся все более жадными, все более алчными, они начинают злоупотреблять тем, что у них имеется. А страдают от этого прежде всего люди, подобные семье, из которой Джастис вышел. Что мог сделать Аполло для того, чтобы этого страдания в мире стало меньше?В итоге он принял решение. Он собрал в узел самое необходимое, несколько ночей готовился к большому путешествию, которое придется проделать с одного конца страны на другой. Нужно было также приготовиться к возможными опасностям, и он спрятал в одежде нож. Никто не говорил, что в жизни должно быть легко: своего добиваешься отнюдь не простым путем и далеко не всегда.Аполло планировал отправиться в путь на рассвете. Он оставил записку семье. Обнял спящую Труси в последний раз. Просто так его бы точно не отпустили, а потому лучше отправляться как можно скорее.Однако он не успел дойти до загородных полей, как на его пути встал музыкант с лазурными глазами. Аполло гадал, чем же он себя выдал в последнее время.Он не хотел слезно прощаться с Клавиром, это вызвало бы лишние чувства, которые могли бы надолго закрыть ему дорогу к цели, и поэтому он хотел оставить письмо и Гэвину. Но Аполло не успел этого сделать, а блондин был уже здесь.—?Когда ты о чем-то волнуешься, ты плохо спишь,?— Клавир будто услышал его мысли. —?И у тебя под глазами быстро появляются синяки. После того, как мы увидели тех слепых, тебя снова, по-видимому, начала мучить бессонница. Поэтому я здесь.—?Клавир, я хотел оставить тебе письмо.—?Но ты его не оставишь, и ты никуда не уйдешь,?— твердо заявил Гэвин.—?Послушай, это решать не тебе. —?начал уговаривать Аполло. —?Я не хочу сидеть на месте, пока обычных рабочих людей обкрадывают и унижают. Я должен сделать какой-то вклад, чтобы такие, как я, не страдали.—?Но это опасно! У богатых есть оружие и армии, им не составит труда убить вас, убить тебя!—?Я понимаю твои чувства, Клавир, но пойми, я не могу сидеть сложа руки! Я должен идти.Аполло собрался уже пуститься в дорогу, но Клавир схватил его за руку. Темноволосый рассердился.—?Почему ты не можешь дать мне уйти?!—?Потому что без тебя я не могу здесь жить! А если ты пропадешь, если тебя убьют, тогда умру и я!Сентиментальный ход не действовал на ум Аполло.—?Если ты не останешься, я умру,?— повторил с отчаянием в голосе Клавир.—?Пожалуйста, не играй на чувствах, это тебе не идет?— ответил Аполло.Как уже было отмечено, подобные слова на него не действовали, однако он увидел, что Гэвин ни в какую не хочет отпускать его и он решил от драматичных криков перейти к спокойному разговору.—?Мне все равно, ты не уйдешь! —?никогда еще Клавир не был так охвачен эмоциями, как сейчас.Аполло вздохнул, он прекратил попытки вырвать свою руку из хватки Клавира.—?Сядем,?— предложил он и расстелил на траве накидку, в которой планировал отправиться в путь. —?Я никуда не пойду.—?Ох, какое облегчение, А-—?Никуда не пойду, пока мы не договоримся. —?завершил мысль Аполло.Музыкант раздраженно закатил глаза, сел вслед за товарищем. Пока что Гэвин был настроен враждебно к любым доводам, стоило его успокоить и лишь после этого вести переговоры.Выпущенной из оков рукой Аполло нежно взял руку, которая пару мгновений назад его удерживала. Он начал тихим, ровным тоном.—?Клавир, я знаю, что ты боишься. Я ухожу далеко и наверняка надолго, меня будет ждать много опасностей, это может плохо закончится. Все это понимаю и я тоже.—?Так, зачем же ты?..—?Это очень страшный путь, особенно, когда приходится действовать одному. Но это путь, который я хочу пройти. Поверь мне, если я добьюсь хоть чего-то, воюя на стороне витальеров, я буду безмерно счастлив. Я буду чувствовать, что достиг своей главной цели в жизни.Клавир, казалось, хотел что-то возразить, но не решился и продолжал внимательно слушать. Аполло глядел в его наполненные печалью, серьезные глаза.—?Вспомни, Джастис?— это фамилия, которую я взял себе сам. Ты же понимаешь, что это не просто имя? —?и Аполло повторил, все, что говорил, когда только пришел в университетский хор. —??Justice переводится как справедливость. И хотя род мой давно укоренился на немецкой земле, я помню о том, к чему стремились мои предки и будут стремится люди всегда?— к мировой справедливости.? Если ты позволишь мне добиться своего счастья, ты сделаешь мне самый большой подарок.Похоже, что понимание между ними в этом вопросе стало возможным. Клавир молча кивнул и опустил взгляд.—?Если это действительно для тебя важно…—?Я не забуду про тебя, обещаю. —?продолжил Аполло. —?Я буду писать тебе, каждый день, если захочешь. Думаю, буду иногда приезжать домой, и тогда будем устраивать большой праздник. Да, и твою семью пригласим! Это будет время большого перемирия для нас всех!Это не звучало как правда уже тогда, да и Клавир к тому моменту уже не слушал. Он действительно начал понимать Аполло. Он был готов отпустить. Ведь один не сможет быть счастлив, если несчастлив другой.—?Аполло…Клавир тоже хотел сказать, и сказать много. Он мог бы позавидовать Аполло с тем, как легко он определился в жизни; мог бы рассказать, как Клавир еще тогда, после того, как мандолина была разломана, перестал понимать, что ему нужно было от жизни. Вместе с инструментом сломалось и у него что-то внутри. Он пошел в университет, и все только усложнилось. Хотел ли он теперь быть музыкантом? Он больше не мог ответить утвердительно, просто после скандала не мог себе позволить ответить утвердительно, отныне к этому в голове стоял какой-то барьер. Это трудно объяснить, но больше он не мог посвящать все свое время музыке. Но и юристом он быть не хотел. К этому не лежала его душа никогда. Ему, может и нравился сам процесс обучения, может он был в способным к юридической науке. Но действительно ли он хотел работать в суде? Он сам себе не мог позволить делать то, что ему не нравилось, но, кажется придется. К музыке по труднообъяснимой причине путь был закрыт матерью. А больше он не знал, на что годен.Вместо всех этих слов, которые составляли бы из себя одну большую жалобу (?Но понимаешь ли ты, Аполло, как плохо мне??), он произнес:—?Хорошо, иди. Но пиши каждый день!То, что Клавир не определился в жизни, было сугубо его личным делом. Нельзя было взваливать этот груз проблем на плечи Аполло, которому и так предстоял нелегкий путь, и уж тем более этот груз не должен превратиться в кандалы, удерживавшие Аполло на месте.Аполло с улыбкой поблагодарил Гэвина, оставил прощальный поцелуй на его губах, и затем, прихватив накидку, отправился в сторону города, где его ждал корабль с черными парусами.