Некоторые злодеи скучны и предсказуемы (1/1)

Бедняжка пришла домой бледнее снега, покрывшего мостовые снаружи. Ее голос был слабым, и Аполло тут же поинтересовался, где была сестра.—?Аполло, Кристоф…От одно лишь имени Аполло подскочил. Он взял Труси за плечи, посмотрел в глаза, полные отчаяния.—?Что он сделал?!—?Помоги, я не знаю, что делать. Я… ты и Клавир… —?Труси задыхалась, вот-вот должны были проступить слезы. Она не могла двух слов связать. —?он угрожал…—?Он пытался выяснить у тебя про нас? —?переспросил Аполло. Сестра кивнула.—?Пожалуйста… помоги спрятать вещи.—?Зачем?!—?Священник придет.Аполло пытался осмыслить все сказанное. Его сестре угрожал Кристоф. Он хотел знать про них с Клавиром, угрожая осуждением за колдовство. Труси отказалась говорить, а Кристоф только пришел в бешенство, доведя несчастную до состояния, в котором она едва ли могла ясно выражаться. Да, похоже, Аполло понял, что произошло. Он обнял Труси, принес ей воды, пообещал:—?С тобой ничего не случится. Я знаю, что может послужить, как доказательство в твоем случае, я все спрячу. Священнику будет не к чему придраться. Труси, я с тобой. Мама и папа тоже. Все будет хорошо.Чудовище, это точно он виноват в трагедии с люстрой! И почему он не мог, как и Клавир, оставить эти глупые прения между семьями и заниматься своими делами?! Теперь Аполло не простит себя, если Кристоф не попадет под суд!***Священник ушел ни с чем. А как же, Аполло знал свое дело! Он спрятал все, что могло выдать увлечения Труси, а на все вопросы отвечал так, что служителю церкви не в чем было обвинить девушку. Нет, у нее нет поклонников, но и уродиной назвать ее совсем нельзя. Нет, она не сторонится людей. Животные не боятся ее, но и не слишком-то ее слушаются. Она едва ли крапиву от лопуха отличит, какие снадобья, какие заговоры?Но Кристоф не останавливался. Почему он вдруг решил так усиленно мстить именно Труси известно было лишь ему одному, но Аполло всегда теперь держал ухо востро. Он переговорил с Клавиром, предупреждая, что любой из них мог попасть под удар.—?Следующим шагом может стать отравление. Излюбленный способ Кристофа поизмываться над теми, кто ему неприятен.—?Излюбленный?! —?переспросил Аполло. Да что это за человек такой?—?Было время, он травил слуг направо и налево за любой проступок. Так вот, Аполло: масло для рук и вино дают отраву, которую можно незаметно нанести на любой предмет.После визита священника все атрибуты выступлений Труси вернулись на свои места, и она снова могла радовать представлениями. Однажды она потеряла колоду карт по пути домой, и на следующий день ее вернул какой-то незнакомец.—?Они немного испачкались, и я их обработал. Теперь как новые!Труси ничего не увидела странного в этой реплике, но в тот же вечер она собиралась показать какой-то трюк с картами Аполло, обрадовав, что колода нашлась и передав слова незнакомца. Но после того, что сказал Клавир, Аполло слабо верилось, что карты вернулись ?как новые?. Он завернул их в ткань, стараясь не касаться, а сестре велел ничего не трогать голыми руками, хорошо их промыть и какое-то время на всякий случай и сами карты не трогать. На следующий день Эма выявила следы яда, полученного смешиванием косметического масла неизвестного происхождения и вина.Аполло пришлось изрядно походить по аптекам, делать выписки, проанализировать все возможные варианты, посоветоваться с Эмой (которая отныне стала ему другом). В итоге выстроить цепь обвинений оказалось даже не так сложно.В один день он набрался смелости и вызвал Кристофа на встречу в том самом зале, где произошло страшное событие. Вообще зал был временно закрыт для студентов, но была одна лазейка через другой ход, о котором мало кто знал, и Аполло ждал в огромном каменном помещении. Встреча была назначена на рассвете, задолго до того, как студенты начнут сновать по коридорам, и, по рассчетам Аполло, с первыми лучами солнца все должно было решиться. Пара канделябров еще уцелели, и Джастис решил зажечь пару свечей, чтобы лучше видеть в случае чего любые нервные движения оппонента.И вот старший Гэвин ступил на территорию борьбы. Он подошел к одному из торшеров, его лицо зловеще осветилось слабым пламенем, и посмотрел на Аполло, который острым, уверенным взглядом, с целой кипой доказательств, стоял напротив.—?Я вижу, ты хорошо подготовился к моему приходу,?— отметил с легкой издевкой Кристоф, намекая на свечи.—?Я сделал все, чтобы преступнику было как можно комфортнее вернуться, как водится, на место преступления,?— отозвался Аполло.—?Какой же я тебе преступник? Я ничего не сделал, спроси любого. Ведь по итогу того человека осудили за преступную халатность, так?—?Может и так, однако его семья сказала нам с Фениксом кое-что новое. —?и вновь, как тогда, с Клавиром, Аполло понес Кристофа по течению логики своего повествования. —?Пару дней назад нам повезло нанести визит соучастнику твоего преступления вместе с его семьей. Они жаловались на то, что несмотря на уговор, они так и не получили от кого-то деньги, только срок скостили их кормильцу. Мы навострили уши и поинтересовались, кто был тем негодяем. Чрезвычайно эмоциональная жена заключенного с радостью назвала нам твое имя, едва только Феникс показал адвокатский значок. Уж мы-то исполним свое обещание, и наказание тому мужчине сократят еще на несколько лет, ведь он не инициатор, а соучастник преступления, на которое его склонила нужда!Показания жены были записаны, иск в суд уже составлен. Письменное обещание о выдаче денег тоже нашлось, но бедная семья была неграмотна, и Кристоф воспользовался этим и не выполнил всех указаний, и только грамотный друг?— учитель в местной школе?— указал семье на неувязку. Первый удар в сторону Кристофа был уверенно нанесен.—?То, что приказ был отдан тобой, приводит нас к выводу, что твоей целью изначально был не убитый Матиас Тидеманн, а я! —?заключил Аполло.—?Да? Но Матиас, так меня раздражал… Я решил убрать его просто из веселья. Ну, знаешь, потому что я коварен.—?Не стоит строить из себя дурака, Кристоф! Матиас Тидеманн приехал к нам из города на востоке Германии, почти на границе с Польшей, учился на первом курсе, очень замкнутый человек. Ты не мог с ним пересекаться!Кристоф нахмурился. Аполло, после первого своего обвинения, сделал глубокий вдох и продолжил.—?Это не единственное обвинение в твою сторону. Лично я обвиняю тебя в покушении на мою сестру Труси и в клевете на нее! Вечером четыре дня назад она вернулась домой в состоянии паники. Она говорила о тебе, о том, что ты угрожал, и все, что она сказала, сбылось на следующий же день: в наш дом заявился с проверкой священнослужитель и сослался на донос о том, что у нас, возможно, укрывается ведьма и Труси была в этом плане главной подозреваемой. К счастью,?— Аполло позволил себе улыбнуться,?— никаких признаков того он не обнаружил, однако факт остается фактом, и его может подтвердить вся моя семья, и тот священник в том числе. Он делал запись об анонимном доносе, мне было позволено ее переписать. Но, что куда важнее, после этой неудавшейся попытки отправить мою сестру на костер ты пошел дальше. Была утеряна колода карт, принадлежавшая Труси, но затем неизвестный вернул ее, заявив, что предварительно обработал карты от грязи, что уже настораживало.?Вот же идиот! Ну да недолго после этого его носила земля. Потому что, стоило слушать, а не держать такой яд голыми руками!??— подумал Кристоф, но лицо его было непроницаемо, руки оставались в скрещенном, этаком скептическом положении.А Аполло тем временем продолжал:—?Чем же были обработаны карты, возник в моей голове вопрос? Я не дал Труси ими воспользоваться и на следующий же день отправился к одному уважаемому в моем университете химику, и выяснилось, что это не был обычный яд. В аптеках такой не найдешь, я проверил. —?он провел рукой по нескольким листам?— сводкам того, что имелось у аптек всего города. —?Зато такой можно легко получить в домашних условиях. В домашних условиях семьи Гэвинов!Громкое заявление подействовало на Кристофа, глаза грозно сверкнули.—?Яд оказался смесью масла для рук и вина. И если насчет вина я не могу ничего сказать, то масло?— дело куда более интересное. Я ходил в порт, получил разрешение изучить список импортированных товаров, и среди них оказалось масло восточного происхождения. Консультация с местными аптекарями и их готовность это доказать показала, что все доступные у них масла для рук в реакции с вином абсолютно безвредны. И только это масло, смешанное с алкоголем, способно отравить человека, не знающего, что оно нанесено на поверхность и что после такого соприкосновения он встретит свою скорую кончину.—?Интересно, как ты дошел до подобного вывода? —?глухо отозвался Гэвин.—?Стоит признаться, я дошел не сам. Если бы не твой брат, я бы ни о чем не догадался. А уж он-то сможет тебе показать могилы всей той прислуги, что ты угробил таким способом по своей прихоти!Что ж, может все эти доказательства не были железно надежными, по крайней мере по одному делу старшего Гэвина могли осудить.Очки Кристофа блеснули. Значит, этот мальчишка все узнал! Лицо его начало искажаться, вырвался нервный смешок. Он не мог в это поверить.Показались первые лучи рассвета.***Здесь все было не так просто. Для чего Кристоф так старался в последнее время сослать Аполло на тот свет? Простым ответом будет вражда семей. Ответ сложнее требовал заглянуть глубоко в прошлое.Кристоф не хотел брата. Он в принципе не хотел, чтобы в его жизни появлялся еще один бесполезный человек. Ему хватало слуг, издевательств над ними и над животными, которые к дому Гэвинов с тех времен не подходили ни на шаг. Единственному ребенку доставалось все внимание, с появлением брата внимание несправедливо разделилось. Родители были совершенно уверены, что старший сын смирится со своим положением и начнет заботиться о маленьком Клавире. Вот только чуда не произошло.Родители окружили Клавира таким количеством внимания и подарков, каким были только в состоянии его обеспечить, а позже, когда ребенок все дальше входил в сознательный возраст, на него начали возлагать определенные надежды. Вместе с тем счастье Клавира иногда прерывалось короткими ссорами с Кристофом. Периодически тот говорил младшему, что родился он, скорее всего, в наказание родным, что его не хотели. Очень странно это сочеталось в жизни Клавира, которого столько баловали, но вскоре, много раз повторенное закрепилось в голове младшего сына, и он лет с тринадцати начал отдаляться от родителей, что те очень не одобрили. Также огорчены они были тем, что мальчик, оказывается, не хочет продолжать дело предков и учиться на юриста. А учеба Кристофа в это время была в самом разгаре, и это стало больше угождать родителям.Сначала, конечно, Кристоф искал проблему в себе. Может он стал хуже себя вести? Может он чем-то не угодил? Может он в сущности стал не тем человеком, которым мать с отцом хотели его видеть? Самобичевание отразилось внешне: когда после рождения Клавира наступили первые же холода, хрупкая кожа рук Кристофа начала трескаться. И эти ссадины, эти царапины и трещины в каком-то смысле были ему наказанием за то, что он такой ужасный сын. Так это понимал Кристоф и раздирал периодически эти раны на руках до крови.Немало лет понадобилось Кристофу, чтобы залечить раны на руках, ни много ни мало тринадцать лет. Это закончилось, когда он увидел Клавира с гитарой, тем самым найдя уязвимое место, по которому можно было ударить. Он воспользовался положением брата и стал извлекать из этого пользу. Чтобы залечить руки, Кристоф заказал себе несколько средств, но некоторые из них требовали особого обращения, самостоятельно не справиться. И кто, как не Клавир, мог бы помочь брату с залечиванием ран? Власть над тем, кому все это время доставалось самое лучшее, опьяняла Кристофа, он позволял себе раз за разом все больше в отношении ненавистного брата, этакая компенсация за годы страданий и самокопания. К тому же масло вступало в интересную реакцию с вином, а мнимая вседозволенность и испытание на слугах открыло ему новую возможность к искалечиванию людей. Но Клавир недолго продержался в роли такой же прислуги: видите ли, не хочет в наказание за опоздание испытывать яд на себе. От такого старший брат пришел в ярость и со всей силы ударил Клавира. Они подрались, младший Гэвин заявил, что шел на уступку брату ради сохранения тайны, а не на верную смерть, и пришлось рассказать все родителям. Как от мандолины полетели струны, как полетели от нее щепки! Это было зрелище, Кристоф даже обрадовался, что Клавир тогда не подчинился.И какое-то время Кристоф жил совершенно счастливо. После того скандала Клавир во многом стал проигрывать в глазах семьи, и внимание было обращено на Кристофа, который в стремлениях к совершенству решил не идти работать сразу, а пошел получать научную степень. Все шло прекрасно, пока Клавир не пришел с занятий больно счастливый. Он не захотел делиться радостью с Кристофом, бросил что-то насчет хорошей оценки за проверочную работу. Но Кристоф-то видел, что причиной той ухмылке послужило что-то гораздо более важное. Как оказалось (и как можно было довольно легко предсказать), причиной была любовь. Причем не просто какие-то внезапно возникшие чувства,?— это была радость за то, что укрывалось даже дольше и много тщательнее, чем какая-то мандолина. Вряд ли можно было установить, когда это началось, однако определенный процесс в отношениях между Клавиром и Аполло начался, и это нужно было прекратить. Да ему брат только спасибо скажет, он ведь убережет его от такой опасности, сблизиться с врагом, подвергая себя опасности! Враг может ударить по такой уязвимой цели, а родители будут вне себя от гнева, если вообще узнают о чем-то подобном. Да и попросту невыносимо было видеть, что брат снова счастлив.Но сначала стоило удостовериться, что Кристоф правильно все понял. Сначала он часто видел их двоих в библиотеке, потом в Рождество Клавир пропал на какое-то время, а вернувшись в поле зрения, вдруг решил помириться с родителями. В конце концов Кристоф решил устроить небольшое испытание для Клавира, убить двух зайцев, так сказать (хотя, если быть точнее, трусливый заяц-жертва из безродных англичан был тут только один): он знал, что регулярно Аполло собирался с одногруппниками в общем зале факультета, и там же собирался младший брат. В тот день небольшой разговор с сотрудником университета все решил, и на Аполло должна была упасть злополучная люстра. Если Клавир проигнорирует опасность, все в порядке, если же попытается спасти Джастиса, это тревожный знак. Последнее и возымело место быть, а значит, стоило принять меры. Нельзя было допустить эти опасные связи.Да, Кристоф ненавидел своего брата. В какой-то степени он ненавидел всех домашних, и даже себя. Любовь, которую он недополучил, любые ее проявления, отныне были ему противны. Тем более мерзкой она делалась между Клавиром, этим избалованным мальчишкой, и другим юнцом, возомнившим себя с какой-то стати юристом.Теперь Аполло разгадал все его планы. Но вряд ли он был настолько умен, чтобы дойти до более развернутого ответа на вопрос, был ли у Кристофа мотив.Может быть, он сделал это, чтобы на поле вражды прослыть защитником семейных интересов. Может, хотел помешать Клавиру получать от жизни все, что захочется. А может, все это был слишком вычурный способ самоубийства. В любом случае, за свои деяния он теперь отправится на виселицу.