31. Lost control (1/2)
- Ты… Ты издеваешься надо мной?! – в порыве Кэролайн выдергивает руки из его сжатых ладоней, до боли стискивая зубы, едва сдерживая слезы и эмоции, не поддающиеся контролю. Ее разъяренный и отчаянный вид заставляет Клауса отшатнуться, когда она вскакивает с места и резко прижимает его к стене, вцепляясь в ворот его рубашки. – Что вы сделали? Что?! Что с ребенком? Отвечай!- Кэролайн… - он задыхается оттого, что ее пальцы сдавили его шею с неимоверной силой, что даже он не сразу смог оторвать ее от себя.- ЧТО? Я умирала, да? И между жизнью ребенка и моей ты выбрал меня? Он мертв?- Дьявол… Кэролайн! – ему, наконец, удается одернуть ее, и она, споткнувшись, неловко оседает на все еще окровавленном ложе. - Что за чушь тебе в голову лезет?- Но я ведь умирала. Я помню. Асейчас ты молчишь о ребенке, подбираешь слова… К чему ты меня готовишь? Почему тянешь? Почему ты так мучаешь меня?Мужчина терпеливо закатывает глаза и присаживается рядом с ней, делая глубокий вдох.- Если бы ты дала мне хоть слово вставить… Просто для начала нужно, чтобы ты обуздала свои эмоции. Так надо.- Ради Бога, Ник… Я убью тебя!- Обуздай эмоции, слышишь? – резко прерывая ее, он повторяет установку. Он поднимается, становясь напротив нее, склоняется и заключает ее лицо в свои ладони, заставляя поднять глаза. – Кэролайн, ты уже успела забыть, каково это – брать полный контроль над своей сущностью. И пока не вспомнишь, пока не сделаешь так, как скажу тебе я, мы не двинемся дальше.
- Почему ты просто не можешь сказать мне, в порядке ли ребенок? – ее тихий, почти убитый голос звучал умоляюще. Хотя она видела спокойствие на лице мужчины и непоколебимый взгляд – это ее немного усмиряло. Ведь не может же он быть таким умиротворенным, если случилось что-то страшное или непоправимое?- Послушай, любимая, - мягко начинает он, - я понимаю твои чувства. Ты и без меня сама прекрасно знаешь, что все в порядке. Ты чувствуешь это. Просто прислушайся к себе. Господи, да я не знаю ни одного вампира, лучше тебя контролирующего свою сущность! Знаю, что мучаю тебя неизвестностью. Просто прошу, поверь моему слову. Поверь, что это необходимо – взять верх над эмоциями прежде, чем ты увидишь…Кэролайн мягко накрывает ладонями его руки, обнимавшие ее лицо, и сжимает их дрожащими пальчиками. Трепетное прикосновение его теплых губ ко лбу действует так успокаивающе, что она невольно прикрывает глаза.
- Я ведь не прошу увидеть. Хотя бы скажи…- Скажу. Непременно скажу. Позже. Тебе нужен ясный ум, чтобы сосредоточиться на контроле чувств. И пусть это неведение будет для тебя стимулом, - он ободрительно подмигивает ей. Окончательно потеряв силы и желание спорить с ним, Кэролайн вынужденно соглашается сделать все на его условиях.***В холле дома стояла мертвенная тишина, от которой в ушах присутствующих уже звенело. Напряжение висело в воздухе, лишь Элайджа был более-менее спокоен. По крайней мере, визуально. Елена с опаской поглядывала то на дверь, то на Стефана, который нервно отстукивал пяткой по полу.- Может, прекратишь уже? – не выдержал Кол. – Такое чувство, как будто я в лесу и окружен стаей дятлов.Укоризненный взгляд старшего брата заставил его замолчать.- Мы все на взводе, поэтому постарайся не действовать на нервы кому-либо. Возможно, это и смешно, но сейчас это только раздражает.- Мило. А ты часом не забыл, что больше меня о Кэри не беспокоится никто в этой комнате? К тому же каждый раз появление одного якобы лучшего друга доводит ее до полусмерти. Не знаешь, почему? – с колющим сарказмом отозвался Кол, глядя на Сальваторе так, будто собирается спалить его взглядом. Елена придвинулась к поникшему мужчине, чьи руки нервно сжались в каменные кулаки, но тут же разжались, почувствовав умиротворяющее тепло хрупких пальцев жены. Молчаливый зрительный диалог парней, переполненный ненавистью и безысходностью, продолжался до тех пор, пока Стефан не перевел взгляд на сидящую рядом девушку, которая невесомо погладила его окаменевшее плечо и беззвучно, одними лишь губами произнесла такое необходимое ?все будет хорошо?.- Не поняла, кого хороним? – бодрый голос Донны внезапно нарушил утомляющую тишину. Сердца присутствующих отстукивали рваный ритм, подобный ее решительным шагам навстречу им. Лишь светлая улыбка на ее усталом лице заставила их выдохнуть спокойно. Всех, кроме Кола.- Почему так долго? Ты там родильное отделение обслуживала что ли?! Так трудно было дать нам знать, что все в порядке? Ненавижу такое… - он резко замолк, подчиняясь предупредительно-строгому взгляду ведьмы.- Слава Богу. Даже не знаю, чему я рад больше: тому, что Кэролайн в порядке, или тому, что ты, наконец, усмирила его, - Элайджа благодарно посмотрел на свою девушку. – Скажи, она пришла в сознание? Как Никлаус?- Он остался с ней, пытается успокоить, снова обучить самоконтролю. И, зная Кэролайн, вполне ожидаемо, что это случится гораздо раньше, чем мы думаем. Тем более что он решил ей ничего не говорить, пока она не восстановится.
Ошарашенные взгляды синхронно устремились на молодую ведьму.- То есть как это? Что значит ?он решил ей ничего не говорить??! – нахмурившись, возмутился Кол. – При всем уважении, Донна, как ты могла с ним согласиться? Ник – безжалостный идиот, если собирается держать ее в неведении и вдали от ребенка, пока она снова не научится контролировать себя. Черт… Да как ты вообще могла пойти на такое?!- Успокойся, Кол. Ты забегаешь вперед. Во-первых, ты не знаешь всей ситуации, а это уж точно заставит тебя поменять свою точку зрения. И я не соглашалась с Клаусом – я сама настояла на том, чтобы не говорить ничего Кэролайн, дабы не отвлекать ее мысли. Чем лучше она сосредоточится на себе и контроле своих инстинктов, тем скорее мы сможем допустить ее к желаемому. Да, согласна, это жестоко. Но и необходимо.
- Хочешь сказать, ты – инициатор мучений Кэролайн?- Кол, прошу тебя, успокойся. Выдохни. – Элайджа уже не мог оставаться в стороне, глядя на прогрессирующую истерику брата. - Каких мучений? Донна никогда бы не стала так поступать, не будь это правильным. Она сделает все, чтобы помочь. Особенно для Кэролайн. Ты же знаешь это лучше всех.Младший Майклсон умерил свой пыл после слов брата, когда тот утешительно похлопал его по напряженному плечу.
- И все же что произошло? Можно узнать, почему вы хотите скрыть от Кэролайн ребенка? – Стефан уже сходил с ума, беспокоясь с каждым часом все сильнее. И сейчас, когда Донна вышла, легче не стало. Молчание ведьмы лишь усугубляло его волнение, держало в подвешенном состоянии. Он хотел пойти и выяснить все сам, но сдерживало его лишь одно обстоятельство – Клаус ни за что его не пустит, а скандалы сейчас уж точно были бы неуместными.- … не понимаю, почему я не увидела этого… Я волнуюсь за Кэролайн… Даже предположить не могу, как она отреагирует… - обрывки фраз доносились до Стефана, пока он был погружен в свои мысли о подруге, пока рядом сидела Елена, держа его за руку и нашептывая какие-то бессвязные слова, поскольку сама волновалась не меньше него.
- Ты ни в чем не виновата, Донна. По сути, ничего страшного и не произошло – мы, наоборот, должны быть благодарны. Да и вообще мне кажется, что мы зря нагнетаем обстановку. Ведь мой брат спокоен – а значит, и нам нет смысла волноваться. Никлаус и Кэролайн прошли через ад – как вместе, так и врозь, и они заслужили это счастье. Донна, - он повернулся к девушке, заключая ее лицо в свои ладони и уверенно всматриваясь в ее обеспокоенные глаза, - я понимаю, почему вы с Клаусом решили временно держать Кэролайн в неведении. Но я согласен с Колом: это неправильно. Вы думаете, что так огородите ее от лишнего волнения и направите все ее внимание на самодисциплину. Я же уверен, что неведение наоборот будет ее терзать. Она не сможет думать ни о чем, кроме ребенка.- Об этом я и говорю! Вы совсем спяти…- Кол, помолчи, будь добр, - пресек Элайджа младшего брата. – Послушай, Донна, я знаю, что это риск. Но я верю в Кэролайн – она никогда не навредит своему ребенку. Она – мать, и у нее такое самообладание, которого я не видел никогда и ни у кого. В конце концов, Клаус будет там с ней. И мы. И ты, которая никогда не позволит ей оступиться, которая всегда убережет ее. Но держать ее в неведении, пока она не обуздает саму себя – более чем жестоко.
- Я не знаю, Элайджа…
- Эй, - он снова заставляет девушку, тонущую в сомнениях, поднять на него глаза, - ты мне доверяешь? – Она кивает ему в ответ, мысленно соглашаясь с каждым его словом. – Она справится, даже не сомневайся.Где-то рядом слабо улыбается Кол, чувствуя, как отлегло на сердце после того, как старший брат все же настоял на своем.
- Да, Донна, послушай его. Мы не можем так поступать с Кэри. Она слишком долго этого ждала, слишком сильно переживала, чтобы заставлять ее ждать и дальше. Да, это риск, но мы обо всем позаботимся. Все будет хорошо.Девушка в растерянности слушала братьев, переводя взгляд то на них, то на друзей Кэролайн, и понимала, что все они правы. В то же время понимала и Клауса, его беспокойство и опасения, сама разделяла их. Но сердце сжималось за подругу, когда она думала и представляла, каково ей: быть неизвестно сколько времени в подвешенном состоянии после всех страданий и трудностей, через которые ей пришлось пройти – Донна, больше ни секунды не сомневаясь, твердо решила последовать словам своего мужчины.***- Давай же, Кэр! Контролируй это, - словно внушая, повторяет Первородный уже несколько часов подряд. Он держит в руках открытый пакет с кровью, соблазняя Кэролайн запахом, пока она собирает всю имеющуюся волю в кулак, настойчиво глуша инстинкты и рвущегося наружу внутреннего зверя.- Бесполезно, Ник, я все еще жутко голодна. Ты только… только взгляни, - она разводит руками, указывая на неисчислимое количество разорванных пакетиков на полу, - сколько еще мне нужно, чтобы эта убийственная жажда хотя бы чуть-чуть ослабла. Она обжигает мне всю глотку, Ник! – Кэролайн вцепляется пальцами в собственную шею, царапая ее ногтями, желая хоть как-то перебить пламя внутри себя.
- Эй-эй… - Клаус перехватывает ее запястья, удерживая ее стальной хваткой, пытаясь унять нервные судороги. – Милая, вспомни, каково быть в этой сущности. Ты – лучшая в этом. Сконцентрируйся на том, что тебя стимулирует, и борись с голодом. Помни, что ты должна питаться, но не должна позволять жажде одержать верх над тобой. Помни, что в первую очередь ты – человек. Давай же!Первородный встряхивает ее, болезненно сжимая плечи, заставляет посмотреть на него.- Все, о чем я могу думать – как вспороть какому-нибудь прохожему шею и осушить его. Дьявол… Отпусти! – истошно кричит она ему в лицо, вырываясь из его рук и отталкивая от себя с новой, еще необузданной силой Первородной.
Кэролайн оседает на пол, раздраженно откидывая от себя осушенные пластиковые пакеты, подтягивает свои колени к груди, обреченно обхватывая их руками. Клаус с горечью смотрит на ее состояние, отчего внутри все болезненно сжимается в ничтожный комок. Он присаживается рядом, привлекая ее к себе, пока она упирается взглядом в пол, гипнотизируя одну точку. Клаус целует волосы, бережно обнимая ее, еле сдерживающую рыдания, вставшие комом в горле. Ему лишь слышны ее тихие всхлипы, которые она изо всех сил сдерживает, не желая казаться слабой, когда он так непоколебимо верит в нее, и ей во что бы то ни стало хочется оправдать его доверие. Она робко поворачивается к нему, словно боясь столкнуться взглядом и показать, как ей на самом деле страшно от мысли, что не сможет снова стать такой же сдержанной и сильной, как раньше… Но тепло в его глазах обволакивает всю ее, что она тут же забывает, как пару минут назад думала о том, чтобы послать все к черту и сдаться. Она никогда не сможет сдаться, пока в его взгляде столько веры в нее. Мужчина привлекает ее ближе, касаясь губами ее влажных щек и забирая слезы невесомыми поцелуями. Кэролайн накрывает ладонью его руку, гладящую ее по щеке, и прижимается к его губам своими настолько отчаянно, словно только так она может дышать. И это действительно так, потому что лишь сейчас она находит в себе силы усмирить внутреннего зверя. Растворившись в нем, она мысленно отмечает приближающиеся шаги, и Клаус приподнимается, когда они звучат совсем близко.- Милая, побудь здесь, я сейчас вернусь.Кэролайн опирается спиной на стену, наблюдая, как он скрылся за дверью, слышит оттуда суету, но не придает ей значения. Она устало прикрывает глаза, слегка запрокинув голову. Кажется, на какое-то время она отключается вовсе, поскольку неясно, сколько времени проходит, пока Клаус не возвращается обратно. Разлепив веки, она видит, как осторожно он заходит в комнату, и мысли явно сейчас далеко отсюда, о чем дает понять задумчивое выражение его лица. Неуклюже пошарив руками, она, опираясь на ложе, поднимается на ноги. С каждой секундой, глядя на обеспокоенного Клауса, в ее сердце закрадывается какое-то предчувствие, отголоски непонятного страха молотом стучат по вискам, когда вслед за мужчиной в комнату заходит его братья и Стефан.- Что здесь происходит? – срывающимся от волнения голосом спрашивает Кэролайн.