31. Lost control (2/2)
Среди всех этих напряженных лиц как луч света мелькает искренняя улыбка Кола, когда он вмиг пересекает комнату, заключая ее в объятия. Минутный ступор проходит, когда она робко обвивает его руками в ответ, слушая задорный голос друга, но не различая ни слова из сказанного, так как в ушах все еще гулко звенит от переизбытка неконтролируемых эмоций и какой-то сдавливающей ее подозрительный тишины, словно это затишье перед бурей. Она настороженно отстраняется от парня, только собирается повторить свой вопрос, который проигнорировали, как вдруг слышит частое биение чьего-то маленького сердечка и Елену, бережно держащую на руках маленький хрупкий комочек, сопящий во сне. Кэролайн замирает на месте, будто ее парализовало, пока подруга неспешно и с улыбкой приближается к ней. Она почти перестает дышать, когда принимает из рук Елены хрупкое тело, удерживая его словно самое дорогое сокровище в мире. Тепло, разливающееся по телу от шелковой кожи младенца, ей уже кажется таким естественным и привычным, что губы сами растягиваются в улыбке, а глаза застилает влажная пелена от осознания безграничного счастья. Кэролайн чувствует, как теплые мужские ладони мягко накрывают ее плечи, прижимаясь к ее спине грудью. Повернувшись, она видит его восхищенный взгляд, устремленный на нее и ребенка, и понимает, что вся ее жизнь стоила одного этого момента. Стоила того, чтобы однажды увидеть во взгляде главного человека в своей жизни столько счастья, сколько нужно, чтобы заставить его позабыть вечность, наполненную болью и страданиями.
- Кэр, она прекрасна… - искренне улыбаясь, говорит Елена, все еще держа ее за руку. И Кэролайн кажется, что чувство неземного счастья сведет ее с ума, когда поднимает глаза и видит стоящую в дверях Донну и ребенка у нее на руках. Почувствовав ее отстраненность, Елена мягко высвобождает малышку из рук подруги, осторожно пятясь назад.
- Милая… - Клаус видит ее ступор и сжимает руки на ее плечах, прижимая крепче к себе. Стефан инстинктивно выходит вперед, заметив, как она ошарашена и насколько безумны ее глаза. Дыхание Кэролайн сбивается, когда приходит осознание реальности: малышка на руках Елены и еще один младенец на руках Донны. Неужели…- Ник, мне… Мне нехорошо. – Она сильно зажмуривается, чувствуя, как темнеет в глазах от наплыва слишком ярких эмоций, с которыми она не может справиться. Ее дыхание становится прерывистым, почти рванным, когда вся ее сущность заполняет ее, норовя разорвать в клоки.- Отойди, Елена! – громко кричит Первородный, изо всех сил прижав к себе выходящую из-под контроля девушку. Элайджа выходит вперед, заслоняя собой Донну с ребенком.
- Весело, конечно, но вам всем лучше все же выйти, я считаю. – Кол берет под локоть Елену с ребенком, увлекая из комнаты и указывая брату взглядом последовать за ним, пока Клаус еле удерживает вырывающуюся Кэролайн.
- Нет! – С животным рычанием Кэролайн вырывается из стальной хватки Клауса, с силой отбрасывая его. Элайджа молниеносно выносит обеих девушек за дверь, когда Кол бросается на помощь брату, пытаясь сдержать обезумевшую Кэролайн, но влетает от ее удара в стену, едва не пробивая ее. Размытым движением Клаус подлетает к ней и заводит ей руки за спину, намертво прижав к себе и пресекая любое действие.- Эй-эй, Кэролайн, тише! Дыши… - возникший перед ней Стефан встряхивает ее, зажатую Клаусом в тиски, обхватывает ее лицо ладонями, заставляя посмотреть на него. – Вспомни, Кэр, что я говорил тебе давно. Дыши, глубоко дыши. Давай, контролируй это! Дыши. – Он пристально всматривается в ее глаза, дышит сам, призывая ее повторять за ним. Как полвека назад, когда она впервые стала вампиром. Отголоски памяти отвлекают ее от борьбы, заставляя прислушаться к давнему учителю, благодаря которому она когда-то смогла побороть свою сущность, научилась брать верх над эмоциями и контролировать инстинкты. Кэролайн вытягивает губы, повторяя за ним. Вдох-выдох. Вдох. Выдох. Ее дыхание становится размереннее, и Клаус чувствует, что она больше не сопротивляется, поэтому ослабляет хватку, пока Стефан все еще обнимает ее лицо, не позволяя отвести взгляда, пока она полностью не усмирит внутреннего зверя. И только когда она машинально тянется, обхватив руками запястья Стефана, обнимает его, обессилено уткнувшись лицом ему в грудь, он облегченно выдыхает, прижимая ее дрожащее тело к себе, ловит благодарный взгляд Первородного и слабо улыбается в ответ.
***В опустевшей комнате сейчас так умиротворенно тихо, будто и не было событий часовой давности. За окном уже занимается заря следующего дня, словно знаменуя конец и начало. Конец страданиям, конец прежней жизни. Начало вечности вместе, в которой ничто уже не будет как прежде. Только лучше. И светлее.
- Я не могу поверить, что едва не напала на своего ребенка. Что со мной не так, Ник? – безысходно зашептала Кэролайн, и Клаус невольно дрогнул от болезненной горечи в ее голосе. Он крепче обнял ее, слегка улыбнувшись тому, что она все еще не осознает до конца, не понимает за всем этим неприятным фасадом мешающих эмоций, как на самом деле счастлива.- Все так, любимая. И я хочу, чтобы ты знала: я горжусь тобой и твоим самообладанием, которое у тебя есть, что бы ты ни думала и ни говорила. Я благодарен Стефану за то, что оказался рядом и сумел помочь тебе обуздать свои эмоции. Но любой другой новорожденный вампир НИКОГДА бы не смог так быстро совладать с собой. Не волнуйся за малышей – с ними все в порядке. И было бы в порядке несмотря ни на что – для того мы и семья, чтобы оберегать друг друга от всего, что может причинить боль. Разве не это ты всегда мне повторяла, милая? – Клаус ободряюще улыбается, тормоша размякшую в его объятиях Кэролайн, заражая ее своим положительным настроем и заставляя улыбнуться. Но, несмотря на это, он все еще чувствует, как от нее веет грустью и чем-то похожим на чувство вины.- И все же я не могу просто закрыть глаза на тот факт, что меня не остановил хотя бы материнский инстинкт. Я считала, что именно в нем моя сила, мой ?якорь?, - задумчиво и с грустью произносит она, и Клаус уже не в силах выносить ее страдания и самокопание.- Послушай, - он разворачивает ее к себе лицом, всматриваясь вглубь нее, - то, что произошло – нормально. Мы бы не позволили тебе совершить непоправимое, но попытаться мы были обязаны. Счастье, радость, злость, шок– все твои чувства сейчас сливаются в одно – голод. Ты слишком многого ждешь от себя, в то время как прошло всего лишь несколько часов после обращения. И, поверь, то, что я вижу сейчас – феномен. Ты справилась, так скоро взяла контроль над собой, сделала невозможное – не это ли заслуга материнского инстинкта? Или хочешь сказать, что при своем первом обращении никому не причинила вреда? Ну, я помню, конечно, что ты была святая… - смешливые нотки так естественно приходят на смену серьезному тону, что Кэролайн сама начинает смеяться в ответ на его шутку. Потом, задумавшись над его предыдущими словами, вспоминает себя в юности, понимая, что он прав.- Знаешь, да. Я причинила тогда вред. Мэтту. Я бы убила его, не появись вовремя Стефан.- Я же говорил, ты этого не хотела. Как и не хотела сегодня. Не твоя вина, Кэролайн. – Первородный с теплотой смотрит на нее, как смягчается горькое выражение ее лица, как разглаживается маленькая складочка меж бровей, сменяя беспокойство на лице умиротворенной улыбкой. Он прижимается губами к ее влажному лбу, проводит ладонью по спутанным волосам, счастливо отмечая, что, наконец, убедил ее.- Как думаешь, я скоро смогу увидеть малышей? Спокойно находиться рядом с ними, не боясь причинить вред…- Мы можем проверить это прямо сейчас, - загадочно произносит Клаус, мягко отстраняясь от нее и ловя недоверчивый взгляд.- Нет, Ник, - она отрицательно качает головой, напрочь отвергая такую возможность, - я не собираюсь ставить эксперименты на собственных детях.- И как, интересно, ты собираешься понять, сможешь или нет? Попросишь Донну раскинуть карты?- Ни капли не смешно, - с натянутой обидой отвечает она. – Не знаю, как я пойму, но сейчас я не доверяю себе.- А я доверяю, Кэр. Доверяю тебе. Поэтому просто перестань разговаривать и следуй за мной, – Клаус хватает ее за руку и ведет за собой, не обращая внимания на то, как она неуверенно сопротивляется. Поняв, что спорить бесполезно, Кэролайн сдается и следует за ним.***Проблески рассвета бликами играли на жемчужно-белой колыбели, в которой сладко дремали два малыша. На них неотрывно смотрели две пары глаз, искрившихся теплотой и счастьем, молчаливо благодаря небеса за этот бесценный дар, который еще недавно был для них недосягаемым. Кэролайн невесомо провела пальцем по персиковой щеке младенца, который еще не успел познать рук матери. Наблюдая за ее осторожностью, Клаус накрыл ее плечи ладонями, в поцелуе касаясь губами ее макушки. Он видел, как она светится, глядя на свою плоть и кровь, буквально физически ощущал ее эйфорию, поскольку сам чувствовал то же самое.
- Наверное, еще рано говорить, кто на кого похож, но Ребекка явно унаследовала твои ямочки на щеках. И губы.- И твои волосы, - с нежностью добавил Клаус. - Зато у Финна твои глаза, - мечтательно улыбнулся он в ответ на вопросительный взгляд Кэролайн.- Финн?
- Финн.
Кэролайн с нежностью посмотрела на счастливого мужчину, взяла его за руку, переплетаясь с его пальцами, притянула к себе. Каждый раз, когда он ее обнимал, она чувствовала себя защищенной от всего. Даже сейчас, когда она стала Первородной, это чувство не изменилось. Кэролайн обняла шею мужчины, прильнув к нему в поцелуе, и тепло окутало все тело, когда он крепче прижал ее к себе. Мягко отстранившись, Клаус прижался губами к ее лбу. Он не думал никогда, что будет жить такой жизнью. Правильной, обычной, человеческой жизнью. Не думал, что когда-нибудь придет время, когда ему будет достаточно людских радостей: быть частью семьи, заботиться о родных. Любить. По-настоящему. Самозабвенно. Не думал, что всему этому его могла научить настолько юная душа, способная простить все и бесконечно дарить шанс за шансом на искупление, остановив его саморазрушение. И, возможно, он лишь догадывался, как много значит сам для нее. Он значил ВСЕ. Потому что никто не дал бы ей то, что смог подарить он. Счастье кружило ей голову, когда она держала на своих руках мальчишку с такими же завитками русых волос, как у его отца, и смотрела Ника с белокурой малышкой на руках.
После всего пережитого им предстояло, наконец, стать счастливыми и с началом нового дня начать новую жизнь.