Царица (1/1)

—?Он женится,?— запыхавшись, выдавила из себя служанка.Она облокотилась на колонну, укутанную белыми полупрозрачными полотнами. По её лицу скатывались мелкие капли пота. Было видно, что она бежала так быстро, как могла. Поднеся руку к груди, она повторила:?— Он женится.Царица Фила даже не обратила на неё внимание. Она протягивала руки вперед, позволяя служанкам надеть на них кольца и браслеты. Все украшения македонской царицы были исключительной красоты. Золото и драгоценные камни отражали положение своей хозяйки. Светлая, смазанная маслами кожа царицы,виднелась из-под синих дорогих тканей, покрывающих её тело. Служанки, стоящие позади неё, подбирали вьющиеся тёмные пряди и, подняв их к затылку, закалывали золотыми заколками вдоль линии короны, усыпанной разноцветными камнями. Фила была самой уважаемой женой Филиппа. Она не принадлежала к чужеземцам завоёванных территорий, а происходила из знатного македонского рода. Рождённая в богатстве, получила прекрасное образование. Будучи второй женой македонского царя, она оказывала значительное влияние на жителей Македонии.—?Царица,?— снова начала служанка.—?Что там за шум, Лисандра? —?не обернувшись, спросила Фила, наслаждаясь своим отражением в зеркале.—?Арсиноя, моя госпожа, сообщает вам, что царь снова женится?— пояснила девушка, держащая шкатулку из слоновой кости, откуда доставали украшения.—?И что? —?царица закрыла глаза,?— он после каждого похода приводит во дворец новую наложницу или жену.—?Но госпожа,?— спешно проговорила девушка у колонны,?— она…Фила томно вздохнула, дав понять присутствующим, что больше не желает слушать то, что ей хотели сообщить. Лисандра опустила шкатулку на столешницу и направилась к девушке. Она схватила её за локоть и только стала тянуть в сторону двери, как та начала вырываться, утверждая, что должна немедленно рассказать своей госпоже всё, что узнала. Лисандра лишь злобно посмотрела на служанку.—?Не зли госпожу, Арсиноя! —?сквозь зубы сказала она девушке.—?Я должна… —?вымолвила та в ответ.Резким движением служанка выскользнула из рук Лисандры и ринулась прямо в ноги царице.—?Моя госпожа,?— взмолилась та,?— это девушка, она…—??Она? что? —?поднимая подол туники, спросила Фила.—?Она македонка.Царица переменилась в лице. Глаза её широко распахнулись, губы были плотно сжаты. Белая кожа, обрамлённая чёрными волосами, казалась белее прежнего. Дыхание женщины на мгновение было прервано. Она стояла неподвижно.—?Что ты сейчас сказала? —?тихим голосом проговорила Фила.—?Она племянница Аттала, моя госпожа,?— запинаясь, ответила девушка,?— помните его, знатный дворянин, родственник Пармениона по линии матери. Он прибыл в Пеллу недавно, по просьбе царя, и привёз с собой девчонку, кажется, её имя Эвредика.Царица внимала каждому слову, она не верила тому, что слышала. ?Эвредика??— прокручивала она у себя в голове снова и снова. Фила стояла молча, окружённая слугами. Когда её окликнула Лисандра, она резко обернулась и криком велела всем выйти. Девушки в испуге покинули покои царицы, оставив её одну. Фила подошла к зеркалу и встретила своё отражение. Она видела свои глаза, и то, как недавно бледные щеки стали приобретать бардовый оттенок, жила на виске заметно пульсировала. Крепко сжав зубы, она резкими движениями стала сбрасывать со стола всё, что на нём стояло. Украшения и драгоценные камни разлетелись по комнате. Белая ваза, стоящая на краю стола, была беспощадно разбита об пол, и раннее стоявшие в ней красные гибискусы лежали на мокром ковре под ногами Филы. Царица со всей силы ударила по столу кулаками, и громкий крик заполнил пространство комнаты.—?Македонка,?— усмехнулась Фила, глядя в зеркало,?— будь ты проклята. ***Юноши, гуляющие во внутреннем дворе царского дворца, вызывали у его обитателей любопытство. Они громко смеялись, оживлённо разговаривали, иногда кидались друг на друга, а другие их разнимали. Жизнь во дворце била ключом. Македонский наследник и его товарищи регулярно присутствовали на собраниях полководцев. Они делились своим мнением и набирались опыта у старших. Можно сказать, что Александр создал свой круг приближённых, который им восхищался и готов был броситься с ним и в огонь, и в воду. Македонец чувствовал себя значимым. Значимость?— вот, что ему было нужно после битвы в Хиронее. Ощутив вкус настоящей победы, Александр больше не мог жить без него, ему хотелось большего. Но самым пугающим для юноши являлось то, что он боялся влияния, влияния своего отца. Филипп был признан всей Грецией, и для того, чтобы затмить его, необходимо было приложить сил намного больше, чем было тогда у юноши. У него вызывало настоящую панику осознание того, что он может не стать героем своей ?Иллиады? и не вознестись подобно Ахилессу над миром. Конечно же, всё это было лишь глубоко в сознании у юноши. Он мог позволить поделиться этими мыслями только с Гефестионом. Однажды он не сдержался и как мальчишка выпалил ему: ?Отец завоюет весь мир и мне ничего не останется!?. Гефестион же никогда не воспринимал его опасения как юношеские переживания, так как понимал, что Александр сам загонял себя своими же мыслями, доводя до состояния опустошения. Он молча его выслушивал, гладил по голове, а затем успокаивал, вслух читая ему поэмы Гомера на протяжении всей ночи, пока македонец не засыпал. Так они и проводили большую часть времени вместе.После очередного урока у Анаксимена, юноши решили пообедать. Они шли по длинными коридорам, громко что-то обсуждая. Неожиданно, из-за колонны выпорхнула бледно-розоватая бабочка, она пролетела мимо юношей и села на плечо к Птолемею. Вслед за ней выбежала маленькая девочка с длинными волосами. Она двигалась так быстро, что молодые люди даже не поняли, кто это. Заметив бабочку, малышка не успела остановиться и врезалась в высокого юношу. Птолемей, не успев осознать, что произошло, протянул руки, но не успел. Девочка упала на пол. Никанор бросился к ней, и поднял прежде, чем та успела заплакать. Большие тёмные глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, блуждали по комнате, пока не остановились на знакомом лице.—?Братик,?— протянула она.—?Фессалоника,?— удивленно спросил Александр,?— что ты здесь делаешь?—?Я бежала за бабочкой,?— оправдываясь, отвечала сестричка.Юноши стали восхищаться маленькой красавицей и по очереди гладили её по головке. Девочка быстро успокоилась и стала бегать вокруг них, хватая за руки.—?Поиграй со мной, поиграй,?— улыбаясь просила Фессалоника друзей брата.—?С радостью?— потирая руки, ответил Кассандр.Он только хотел потянуться к девочке, как та спряталась за Александром. Македонец злобно шлепнул друга по лбу. Брюнет лишь успел ойкнуть, перед тем, как у него появилось красное пятно между бровями. Александр сел на корточки и, придерживая малышку за плечи, спросил:?— Где твоя мама?Девочка обернулась и показала пальцем в сторону двора. Держа Фессалонику за руку, македонец и его друзья направились к двери и как только они вышли из дворца, увидели женщину. Она надрезала ножом цветы и складывала их в плетённую корзинку. Белые ленты, которыми были перевязаны её волосы, переливались на солнце всеми цветами радуги. Девочка побежала к матери и стала кружиться вокруг неё. Заметив юношей, женщина опустила корзинку на землю и подошла к ним.—?Александр,?— промолвила она, склонив голову.—?Никесиполида,?— ответил македонец.—?Надеюсь, она тебя не отвлекала,?— нежными голосом продолжала женщина,?— знаешь, пятилетние дети очень шумные.—?Ничего, она ведь моя сестра,?— Александр улыбнулся.Никесиполида внимательно посмотрела на него. Будучи наложницей, она редко видела македонского наследника так близко, учитывая, что тот в гареме не появлялся вовсе. Ей было интересно в нём всё, каждый сантиметр. Недолгое изучение Александра привело её к выводу:—?Ты похож на Олимпиаду,?— заключила она.—?Я рад это слышать,?— ответил македонец.—?Хорошо, что рад,?— женщина подошла ближе,?— а то влияние Филиппа могло плохо сказаться на ваших отношениях, не находишь?Улыбка сошла с лица Александра, и он замолчал.—?Мне всегда хотелось знать, любил ли наш царь кого-нибудь в своей жизни хоть раз? Меняя стольких женщин, имея стольких детей, можно ли чувствовать себя одиноким? —?спросила она юношу.—?На то воля моего отца,?— отрезал македонец,?— он делает то, что считает нужным.—?Конечно,?— прошептала наложница,?— именно поэтому твоя мать не выпускала тебя из своих покоев долгие пять лет.Никесиполида вновь поклонилась, приподнимая жёлтую тунику с земли. Она окликнула дочь, и они вместе отправились обратно к цветам. Молодые люди смотрели на македонца, стараясь понять его мысли. Тишину прервал Кассандр.—?Ну и красавица же у тебя сестрёнка!Юноши быстро переключились на него, в том числе и Александр.—?Почему Гера послала мне одних лишь братьев? —?продолжил он.—?Чтобы у тебя не было извращённых фантазий,?— быстро ответил Птолемей.?— Ха? —?удивился Кассандр,?— да что ты понимаешь в любви?—?Какой ещё любви? —?вмешался возмущённый Александр,?— ей пять лет отроду!—?Ну ничего,?— возразил друг,?— она же вырастет.—?Что? —?переспросил блондин.На Кассандра все посмотрели в недоумении.—?Ну, а что? —?ответил брюнет,?— сёстры Александра одна красивей другой. Мы ведь и так лучшие друзья, так ещё и роднёй станем. Была бы моя воля, я бы женился на Клеопатре. Она красива, как твоя мать. А какие у неё глаза, такие большие-большие…и пышные.Это стало последней каплей. Гефестион не выдержал, он размахнулся и дал Кассандру подзатыльник.—?Надеюсь, я выбил эти мысли из твоей головы, извращенец? —?сжимавши кулак, спросил брюнет.Никто этого явно не ожидал. Юноши громко рассмеялись. Похлопав Гефестиона по плечу, они продолжили свой путь. За ними побежал возмущённый Кассандр, боявшись остаться без обеда. ***Павсаний стоял на страже покоев македонского царя. Высокий, стройный юноша со светлыми волосами, на протяжении нескольких лет был верным и храбрым подданым Филиппа. В ответ он получил расположение царя, который ему всецело доверял и крепко любил. Находясь всегда подле Филиппа, Павсаний знал многое и страстно оберегал то, что ему было вверено. Днём он стоял подле царя, следя за его безопасностью и обеспечивая исполнение его прихотей, а по ночам становился хранителем его покоев, оберегая царский сон. Павсаний был ненамного старше Александра. Когда тот был маленьким, он частенько укрывал его с друзьями от служанок и стражников. Отношения с македонским наследником у него были тёплые, братские. Вот и сейчас он стоял у двери царских покоев, наслаждаясь вечерней тишиной и думал о будущем. Неожиданно, он услышал шаги. Он обернулся и увидел фигуру в темноте. Как только свет коснулся красной развивающейся туники, Павсаний понял, что к нему идёт Олимпиада. Женщина предстала во всём своём обличии перед дверью.—?Пусти меня к этому отродью,?— сказала она.Павсаний закрыл своим телом путь к македонскому царю. Он немного задумался, а затем ответил:—?Царь сейчас не может вас принять.Олимпиада, услышав такой ответ, не на шутку разозлилась. Она взмахнула рукой и ударила юношу по лицу.—?Как ты смеешь! —?крикнула царица.Павсаний лишь посмотрел на неё свысока. Он вытерпел многое от жён Филиппа, да и не только от них. Все относились к юноше из бедной семьи с предрассудками, и мало кто видел в нём что-то большее, чем слугу. Но, несмотря на это, ему было всё равно, что о нём думали, ведь в нём нуждался сам царь, и этого ему было достаточно.—?Царь не может вас принять,?— повторил он.Олимпиада вновь замахнулась на него рукой, как дверь открылась, и из неё выскользнула белокурая розовощёкая девушка, прикрывающая голое тело белым полотном из льна.—?Пусть войдёт,?— послышалось из-за двери.Павсаний приоткрыл дверь, давая возможность царице войти, а затем захлопнул её. Олимпиада и Филипп остались наедине. Одеяла и подушки были разбросаны. Повсюду были лужи вина. В комнате стоял запах пота. Филипп сидел на кровати и допивал содержимое своего бокала. Он встал, и накинув на себя гиматий, пошёл в сторону стола, на котором стоял кувшин.—?Что ты здесь забыла, ведьма,?— начал он,?— какую змею на этот раз ты принесла?Он довеху налил себе бокал и грузно опустился в кресло, смотря на Олимпиаду, на лице которой не было ничего, кроме отвращения.—?И это наш царь,?— усмехнулась она,?— разве может быть более отвратительный человек, чем ты?Филипп нагнулся вперед и оскалил свои жёлтые зубы. Не имея правого глаза, в темноте комнаты, посреди грязных шкур, он был похож на дикое животное.—?Я напомню тебе, эпирская шлюха, что когда-то ты с радостью раздвигала передо мной ноги, желая стать царицей.Олимпиада ни на минуту не опустила голову. Он смотрела на него с таким же отвращением, как и тогда, когда впервые переступила порог этого дворца. Они были разные. Впервые Филипп увидел её на острове Самофракии, когда пришёл с войсками в Эпир. Девушка была племянницей тамошнего царя Арриба, который в целях поддержания мира предложил её в качестве жены. Увидев красоту Олимпиады, Филипп согласился. Слыша рассказы о том, что эпирцы особенно подвержены влиянию религиозных культов, он не придал этому значения. Какого же было его удивление, когда в первую брачную ночь, рядом со своей новоиспечённой женой он увидел огромную зелёную змею, лежащую на его месте. С тех пор в нём каждый день разрасталась ненависть к эпирской дикарке. Она запрещала всем общаться с маленькими Александром и Клеопатрой, в том числе и Филиппу. Не посещала великие греческие праздники. Даже молилась по-другому. Она не была женой своего мужа.—?Взяв в жены племянницу Аттала, ты объявил мне войну?— нарушила молчание царица.Царь смотрел на неё с усмешкой.—?Да и не только мне,?— продолжила она,?— будет чудом, если эта девка проживёт хотя бы год во дворце. Тебя возненавидят и жёны и наложницы.—?Мне даже будет забавно посмотреть на их лица,?— ответил Филипп,?— они были так уверены, что ты?— это худшее, что могло с ними случиться. Но я влюбился, возможно, в первые в жизни.Лицо Олимпиады изменилось. Это вызвало в ней ещё большую тревогу, чем та, с которой она пришла. Ребёнок, рождённый в этом союзе, разрушил бы жизни десяток людей, находившихся с Филиппом все эти годы. Недолго думая, Олимпиада потребовала привести старейшин. Царь осознавал, что она хотела сделать и велел созвать совет немедленно. Явившись в покои Филиппа, седовласые старики, занимающие должности жрецов, постоянно переглядывались между собой. Теперь, когда в комнате были свидетели, Олимпиада сделала шаг вперед и громко сказала:—?Я требую развод.Старики стали перешёптываться.—?Причина? —?ухмыльнувшись, спросил царь.—?Царица,?— обратился к ней один из старцев,?— причиной развода может стать несостоятельность содержать вас и детей, но вашему мужу принадлежат все богатства Греции.—?Может,?— продолжил другой член совета,?— вы заболели? Но, в таком случае, вы уже подарили мужу наследника, поэтому это не может являться причиной развода.Олимпиада молчала. Она прожигала взглядом Филиппа, наполняя комнату ненавистью. Царь сделал глоток вина, затем крикнул Павсания. Юноша появился мгновенно.—?Павсаний,?— начал Филипп,?— объяви всем, что отныне Олимпиада Эпирская не царица Македонии и до конца этого месяца она будет возвращена обратно своему брату в Эпир.Юноша, услышав это, метнул быстрый взгляд на Олимпиаду. Та стояла прямо, держа руки вдоль туловища. Лицо её было беспристрастным. Он хотел увидеть её глаза, но, посмотрев в них, ему показалось, что глазницы пусты, холодный ветер пробежался по его коже и он невольно вздрогнул. Затем, он ещё раз взглянул на царя и покинул покои, за ним последовал и совет старейшин. Филипп был доволен. Он был уверен, что никогда не сможет так легко и просто избавиться от ненавистной ему жены, а тут словно сама Афродита благословила его на брак, убирая из их жизни самого опасного человека. Перед своим уходом, эпирская принцесса в последний раз взглянула на своего бывшего мужа и сказала: ?Ты самый жалкий человек, которого я когда-либо видела в своей жизни. Хорошо, что к рождению моего сына ты не имеешь никакого отношения?. ***Развод родителей стал настоящим ударом для Александра. Македонец умолял отца оставить мать во дворце, но тот был непреклонен. До эпирки никому не было дела, ведь вся Пелла готовилась к свадьбе царя. Они хотели пожениться весной, на празднованиях Диониса. Праздник намечался большой, были созваны представители всех завоёванных земель. Эвредика прибыла во дворец несколько дней спустя после официально признанного развода царя и царицы Македонии, в сопровождении своего дяди Аттала. Это была совсем юная красивая македонка, образованная и богатая. В её распоряжении были лучшие служанки и наложницы, самая дорогая ткань и украшения. Комната девушки располагалась в восточном крыле, где находились покои самого царя. Ни одна спутница Филиппа раннее не удостаивалась такой чести. Зайдя внутрь дворца, девушка уверенно шла к своей судьбе. Проходя по длинным коридорам, она видела, как на втором этаже собирались слуги и наложницы, наблюдая за новой царицей. Среди этой толпы было сложно не заметить Аудатту, Филу и Меду, которые стояли в нескольких метрах друг от друга и так же не отрывали от неё свой взгляд.—?Да хранят нас боги,?— глубоко вздохнув, сказала Меда.—?А когда-то казалось, что хуже Олимпиады никого не будет,?— прошептала Аудатта.Фила промолчала. Каждая из них смотрела на идущую мимо них фигуру девушки и предавалась своим страшным поглощающим мыслям.Гефестион проводил целые дни в покоях Александра. Он сдерживал его гнев и отчаяние. Народ был счастлив по двум причинам: первая, это, конечно же, свадьба царя, вторая, что над ними больше не властна эпирская змея Олимпиада. Её проклинали и велели как можно быстрей покинуть Македонию вместе со своими эпирскими выродками. Всё это было для Александра невыносимым. Он замыкался в себе всё больше и больше. Гефестион старался разнообразить его будни. Он приглашал Аристотеля во дворец, часто собирал их друзей, чтобы те как можно больше его отвлекали от происходящего. Со временем, Александр стал принимать ситуацию как должное, но всё же ему было тяжело на душе. Он проводил много часов с матерью. Она вселяла в юношу ещё больше страхов. И самый большой из них?— не стать царём. После очередного разговора с Олимпиадой, Александр вернулся в покои и, упав на колени, стал громко кричать. Гефестион несколько часов не мог привести того в чувства. Он настоял выписать македонцу лекарство, чтобы тот больше спал. Однажды, поздним вечером, Гефестион послал за Птолемеем и Кассандром. Птолемей явился спустя несколько минут. Александр сидел на кровати и смотрел в одну точку. Гефестион ходил по комнате взад и вперёд.—?Что ему опять сказали? —?спросил Птолемей.Брюнет тяжело вздохнул и подошёл к другу. Он пригласил его пройти и сесть поудобней.—?Стража пускает слухи, что Александр должен будет в скором времени отправиться на север.—?К варварам? —?удивился Птолемей,?— Мы же хотели отправиться в Персию.—?В Персию пойдет Филипп,?— продолжил Гефестион,?— его мать говорит, что это идея Аттала.—?Аттал, значит,?— нахмурился Птолемей,?— но Александр его единственный сын.—?Пока,?— вмешался в разговор македонский наследник,?— Эвредика родит мальчика и он будет чистокровным македонцем, а значит это сделает его выше меня по положению. Его воспитает отец и меня никогда не допустят к трону.Птолемей внимательно смотрел на своих друзей. Все они были уверены, что Александр станет царём. Они готовились к этому всю жизнь. Неужели, один поступок может так поменять вектор, заданный почти двадцать лет назад.—?В какой-нибудь бессмысленной битве меня искалечат и моих мать и сестру предадут смерти,?— закончил Александр.Птолемей задумался.—?Если царь отправится в Персию, а тебя хотят сослать на север, кто же останется править Македонией? —?спросил высокий юноша.—?Если родится мальчик, то Аттал уговорит Филиппа сделать его опекуном,?— отвечал Гефестион,?— а это значит, что именно он останется в Македонии.—?Это безумие! —?заключил Птолемей,?— Надо поговорить с царём, он не может так поступить с Александром.Его фраза вызвала в македонском наследнике лютую злобу. Он схватил рядом стоящий кувшин и швырнул его об стену. Все присутствующие понимали, что всё происходящее вокруг похоже на заговор против Александра. За него были друзья, мать и несколько полководцев. Но вот людей против царевича-полукровки, в числе которых был и его отец, было значительно больше, и это вселяло в них открытую тревогу.Гефестион пожелал разрядить обстановку и сказал, что сам пойдёт искать Кассандра. Он позвал слуг, чтобы те убрали осколки вазы. Оставив Александра с Птолемеем, он отправился в гарем. Блуждая среди стройных красавиц, брюнет искал друга и заглядывал в комнаты. Заметив его присутствие, одна за другой к нему стали подходить девушки.—?Афродита,?— томно прошептала одна из них,?— помилуй меня, кто это явился к нам в гарем?—?Вы не видели Кассандра? —?улыбаясь, спросил юноша.—?Может и видели,?— хихикали девушки,?— неужели даже Кассандр под чарами твоей красоты, Гефестион?—?Что вы,?— покачал головой юноша,?— он даже Аресу так не верен, как вам.Наложницы рассмеялись и стали виться вокруг него, стараясь понравиться. Понимая, что они ему ничего не скажут, Гефестион быстро оставил их и направился в сторону лестницы. Подойдя к ней, он увидел юношу, который завалил стопками книг все ступени и, расположившись на одной из них, был поглощён чтением.—?Не лучшее место для чтения, Арридей,?— заметил брюнет.?— Гефестион,?— заулыбался юноша напротив.Он сдвинул книги, освобождая место около себя. Гефестион не раздумывая сел рядом и стал осматривать юношу. Тот был очень худощав и бледен. Рыжие волнистые пряди спадали на тонкую шею, прикрывая торчащие вены. Костлявые руки сжимали книги, тратя все силы, чтобы они не выпали.—?Как ты себя чувствуешь? —?начал брюнет.—?Так же, как и всегда,?— ответил Арридей.—?Твои приступы ещё проявляются?—?К сожалению, да,?— юноша опустил рыжую голову на колени.Гефестион похлопал юношу по плечу, пытаясь хоть как-то подбодрить его. Арридей повернул голову и, посмотрев на Гефестиона, спросил:—?Как Александр?—?Тяжело,?— ответил юноша,?— ты же слышал о его родителях.—?Будучи в гареме, сложно чего-то не знать,?— улыбнулся собеседник.—?Ну так вот,?— продолжил брюнет,?— в связи со всем этим он очень сильно переживает. Боится, что больше не сможет увидеться с одним из родителей. Он не может оставить Македонию, но и бросить мать в Эпире тоже выше его сил. Он на распутье. Плюс ко всему народ нагнетает, указывая на его нечистокровное происхождение. Мы боимся заговора.Арридей поднял голову и посмотрел на Гефестиона.—?Хорошо, что я не буду царём,?— заключил он,?— это великое благо, выбирать свою судьбу.—?Александра с детства готовили к этому,?— тихо сказал Гефестион,?— ему внушали, что он должен быть лучшим. Он не мог быть чуточку слабей или медленней, чем другие дети. Ему не разрешали сдаваться и опускать руки. Я не могу сказать, что у него было счастливое детство.—?Очень иронично, что у детей Филиппа такие судьбы,?— улыбнулся Арридей,?— я неизлечимо болен, более того, рождён танцовщицей, а Александр с самого детства был обречён носить тяжелейший груз короны нашего отца, за что был навеки лишён выбора.Гефестион тяжело вздохнул. Ему нравилось разговаривать с Арридеем, они были одного возраста и на очень многие вещи смотрели одинаково. Александру было категорически запрещено разговаривать с сыном танцовщицы, так как тот мог вызвать у него чувство привязанности. Арридей болел с самого детства, он практически не покидал стен гарема. О нём не говорили, никуда не приглашали. Ни для одного человека в Македонии он не был сыном царя, разве что для своей матери Филины. Будучи ребёнком, он сбежал из дворца и, добежавши до первого холма, его настиг приступ. Мальчик стал задыхаться и потерял сознание. Очнувшись, он увидел лицо матери, она обливалась слезами, держа его за руку. В углу стоял маленький кучерявый мальчик, который и позвал стражу, чтобы его спасти. Так они и подружились. Со временем Гефестион стал всё реже к нему приходить, так как у него начались учеба и тренировки. Но именно он стал тем, кто рассказывал Арридею об Александре. Гефестион ни с кем не делился своими мыслями, но с рыжеволосым юношей он мог чувствовать себя свободно. Крепкая дружба на протяжении многих лет связывала их союз.—?Мне нужно найти Кассандра,?— вставая, сказал Гефестион.—?Он у Эвринои,?— улыбнулся в ответ Арридей.—?Вот распутник,?— возмутился брюнет,?— когда он так нужен Александру!—?Моя мать говорит, что Эвредика не родит мальчика,?— неожиданно произнёс Арридей.Гефестион посмотрел рыжеволосому юноше в лицо.—?Олимпиада никогда не позволит этому произойти,?— шёпотом сказал он,?— одна женщина уже посмела родить царю сына и расплачивается за это по сей день, держа его руку в очередном припадке.Брюнет промолчал. При свете факелов Гефестиону казалось, что на него смотрели золотые глаза Александра. Он встал с лестницы, ставя книги на прежнее место, и, махнув рукой, пошёл расспрашивать наложниц, где комната Эвринои. ***В Миезе наступила весна. Выжженная за прошлый сезон трава сменяется яркой сочной зеленью, холмы покрываются яркой пушистой зелёной шапкой. Прорываются к свету листочки и зацветают разными красками многочисленные плодоносящие деревья и кустарники. Солнышко припекало, и народ Македонии находился в возбуждённом состоянии от проходивших в это время празднований. Спустя три дня, в завершение праздника в честь Диониса, Филипп II сыграл свадьбу. Македонцы ликовали, казалось, ничто не может омрачить это событие. Олимпиада была отправлена в Эпир вместе со своей дочерью Клеопатрой. Девушка обладала такой же аурой, как и её мать, зелёные глаза которой напоминали о её происхождении. Не желая видеть даже просто похожего на бывшую супругу человека, он отправил их вдвоём на родину Олимпиады. Александр же остался с ним во дворце. Юноша стал более отстранённым. Он старался не пересекаться с отцом, но проводил много времени с полководцами. Регулярно отправлялся на задания вместе со своими приближёнными и возвращался с маленькими победами. Отношения между отцом и сыном оказались в руинах.Поздним вечером, когда праздник, наконец-то подходил к концу, Александр и его друзья сидели в тронном зале вместе со всеми гостями и отмечали последние события. Юноши явно были недовольны происходящим, но и не могли уйти. Все присутствующие предавались своим прихотям. Напившись до состояния животных, они ползали на четвереньках, брали женщин и мужчин прямо в зале, дрались и громко кричали. Царём над всем этим был Филипп. Он ходил по залу, глотая вино и таща за собой несколько раздетых женщин. Он подходил к знакомым и незнакомым лицам и целовал их в губы, щёки, шею.—?И нету лучшего лекарства, чтоб успокоить эту боль! —?кричал он повсюду.Филота подошел к Александру, наблюдавшему за всем происходящим, и протянул ему бокал.—?Залей тоску вином,?— сказал он юноше.—?Ему не дано утолить мою грусть, Филота,?— ответил Александр.Неожиданно, юношу оттолкнули, и перед глазами македонца появился Филипп. Он схватил его за шею и потянул к себе.—?Лишь одно превосходит восторг от победы в бою, сын,?— начал он,?— дивный вкус новой женщины. Удовольствие от обладания ею приятней слёз по себе.Царь поцеловал одну из женщин, держащую его за локоть. Мокрая, липкая борода мужчины заставила девушку оттолкнуть его, и он ударил её по лицу. Затем он позвал Павсания и пошёл с ним в сторону трона, стоящего посередине зала на возвышенности. Наблюдая за всем этим, Александр отворачивал голову и тяжело вздыхал. К нему подошёл Кассандр с девушкой на плече.—?Смотри, что я тебе принёс,?— сказал он, выхватывая бокал из рук Филоты.Он глотнул его содержимое и поставил девушку на пол.—?Как тебя зовут? —?спросил Кассандр.—?Симона,?— рассмеявшись, ответила похищенная им девушка.Когда Кассандр решил допить содержимое своего бокала, девушка ускользнула от него в толпу, отчего тот побежал на её поиски. Всё бы это так и продолжалось, пока не послышался звук, который исходил из рога.—?Тост! —?крикнул Аттал,?— тост!Присутствующие на время замерли. Их взгляды устремились в сторону мужчины, который поднял бокал, привлекая внимание.—?Я пью,?— продолжил он,?— за наших греческих друзей, за новый союз Греции и Македонии, равных в своём величии.Гости ликовали. Они поднимали бокалы с вином и громко аплодировали.—?И,?— вновь крикнул македонец,?— за Филиппа, нашего царя, без которого был бы невозможен этот союз.Филипп, в свою очередь, покачиваясь, ходил возле своего трона.—?Довольно, Аттал,?— ответил царь, шутя,?— тут уже душно.Услышавшие это рассмеялись. Аттал оглядел присутствующих и, взмахнув рукой, сказал:—?И, наконец, за союз царя с моей племянницей, Эвредикой. Мы все испытываем гордость за македонскую царицу.Последние его слова вызвали бурю радостных возгласов. Александр смотрел на Аттала с ненавистью. Гефестион, видя его взгляд, окликнул Птолемея и Филоту. Они окружили друга, поджидая следующей фразы.—?За Филиппа, Эвредику и за их будущее законное потомство,?— закончил Аттал.Это стало последней каплей. Александр вскочил и, выхватив у рядом стоящего Никанора бокал, кинул прямо в живот македонцу. Аттал этого не ожидал и, потеряв равновесие, оступился, упав на пол.—?А я тогда кто,?— закричал Александр,?— собачий сын? Отвечай!Поднявшись, мужчина швырнул свой бокал в ответ. Это стало вызовом. Гефестион и другие друзья юноши кинулись на людей Аттала. Ударяя одного за другим, брюнет оказался прямо перед мужчиной и ударил его кулаком по лицу. Стража царя кинулась разнимать участников потасовки. Три стражника схватили Гефестиона и прижали его к столу.—?Замолчите! —?раздался голос царя,?— замолчите! Вы на моей свадьбе, довольно с меня ваших пьяных драк!Стража разделила пространство возле трона, сдерживая оппонентов с двух сторон. Александр стоял весь красный от злобы. Вокруг него вновь собрались его друзья, занимая оборонительную позицию.—?Извинись именем Зевса,?— продолжил Филипп,?— не позорь меня.Эти слова отозвались в голове юноши звонким гулом. Он шагнул вперед и крикнул:—?Я вздул того, кто зовёт мою мать шлюхой, а меня ублюдком! И я же тебя позорю?—?Ты такой же, как твоя мать! —?ответил царь,?— отныне Аттал мой родственник, как и ты.—?Тщательнее нужно выбирать родственников,?— сквозь зубы сказал юноша,?— Я не буду сидеть и наблюдать за тем, как ты себя позоришь!Филипп с недоумением стал спрашивать присутствующих, позорит ли он себя. Все отрицательно качали головой.—?Ты оскорбил меня! —?вмешался Аттал.—?А кто ты такой? —?спросил его Александр,?— Мерзавец, не достойный целовать следы моей матери! Пёс! Ты усомнился в положении своей царицы!Филипп встал с трона и кинул свой бокал в толпу.—?Позорю? Да мне нечего стыдиться! —?крикнул царь,?— Ты?— самонадеянный мальчишка! Я возьму её, если пожелаю, и стану плодить сыновей, если мне будет угодно. И вы с твоей матерью мне не помешаете!Александр широко распахнул глаза.—?Почему,?— тихим голосом спросил он,?— ты думаешь, что все мои поступки направляет рука моей матери?—?Потому что знаю её подлую душу! —?ответил Филипп,?— Я вижу её в твоих глазах! Ты жаждешь трона слишком страстно. Нам всем хорошо известно, что эта волчица, твоя мать, желает мне смерти. Запомни сам и передай ей, что ваши мечты напрасны!Парменион стал одёргивать царя за руку.—?В тебе говорит вино, Филипп,?— шептал он ему,?— отпусти юношу. Завтра…—?Сейчас,?— прервал его царь,?— повелеваю извиниться перед родственником.Македонец раскинул руки, подобно статуе бога, наслаждаясь своим превосходством. Он хотел продемонстрировать всю власть, которая у него была. Он повторял снова и снова: ?Извинись?.Александр посмотрел на ухмыляющееся лицо Аттала и сказал:—?Он мне не родственник.От этих слов у присутствующих перехватило дыхание. На глазах у всех, приказ македонского царя отказался исполнить никто иной, как его сын. Александр, пожелав всем спокойной ночи, отвернулся и только хотел уйти, как Филипп окликнул его.—?Стой, выродок! —?сказал он.Для македонца эти слова были словно лезвие, пронзающее его сердце. Он остановился и с болью посмотрел на отца.—?Я приказываю,?— указывая на ноги, сказал Филипп,?— ко мне.Александр заколебался. Он понимал, что сейчас сам обрывает последнюю связь с человеком, подарившим ему жизнь. Македонец стал озираться по сторонам и встречал глаза, полные ужаса. Он понимал, что должен исполнить волю отца, иначе все девятнадцать лет их отношений канут в лету. В этот самый момент его за руку взял Гефестион и крепко сжал её, придавая Александру сил. Он глубоко вздохнул и, отвернувшись от отца, пошёл прочь. Филипп, который явно этого не ожидал, в приступе ярости схватил меч и бросился на сына. Но вино сыграло свою роль, запутавшись в гиматии, он упал прямо на пол перед всеми своими поддаными. Македонец обернулся и с высока посмотрел на лежащего в грязи мужчину.—?И этот человек собирается вести вас в Персию? —?с отвращением спросил у присутствующих Александр. —?Он даже не в состоянии пересечь этот зал.—?Убирайся из моего дворца! —?кричал упавший Филипп. —?Я изгоняю тебя, выродок! Изгоняю из своих земель! Тебе нет здесь места!Антигон и Парменион пытались поднять царя. Но тот был уже не в состоянии подняться. Александр направился к выходу, уводя за собой друзей. Он шёл быстрыми шагами и старался не смотреть на лица, устремлённые на него. Последнее, что он услышал, выходя из зала: ?Ты мне больше не сын!?.