Сновидение (1/1)
Сны богов очень похожи на человеческие, и все же они иные. Иногда мы просто спим без сновидений, а иногда видим прошлое и будущее. А бывает, мы бесплотными духами проносимся над мирами и наблюдаем за течением жизни, пока наши тела отдыхают. Ночь выдалась тревожная. Во сне я блуждал по разрушенным городам и иссушенным землям. Я слышал стоны жителей, умиравших от голода и болезней. Пытался сбежать из этого ужасного места и не мог. Точно мир сошел с ума - куда бы я не забредал, везде плач, страдания. Даже светлый Альвхейм был мрачен. В конце концов, я забрался на какую-то скалу, подальше от живых и мертвых, и наблюдал за течением хаоса. Я узнал мир, в котором оказался - это Митгард. Но с каким трудом он напоминал благую землю, которой был раньше. Все вокруг загублено. Трава не растет, деревья стоят голые. Скот и люди мрут как мухи. Я слышу укор в их речах. Они винят богов, за то, что те их оставили.- Жуткое зрелище, не правда ли? - услышал я голос рядом с собой.Я с трудом отвел взор от мрачных сцен и посмотрел на говорившего. Это оказалась Хель. Сама царица мертвых посетила мой сон. Она смотрела на меня, во взгляде усталость и печаль.- Что это? - спросил у нее я. - Что происходит с миром? Почему вокруг такие потери?- А ты не догадываешься? - со вздохом спросила дочь и принялась объяснять. - Никто не может идти против своего вирда. Никому не дано это - ни богам, ни людям. Но Бальдр Справедливый нарушил этот порядок. Он получил неуязвимость, но какой ценой. Каждый раз его убивают на войне, а он все равно живет. И тогда взамен него должен умереть кто-то другой. И умирают те, кому это сделать легче всего - простые люди.Словно завороженный, я внимал речам своей дочери и с каждым словом ощущал очередную волну страха. Нетрудно догадаться: стоит погибнуть Митгарду и начнется цепь ужасных событий, грозящая гибелью всему Великому Древу.- Но как это остановить?! - ошеломленно крикнул я. - Никак,- Хель пожала плечами. - Год намеченной гибели Весеннего Бога уже наступил, но, поскольку он бессмертен, мир отдувается за эту ошибку. Воцарился хаос. И будет становится еще хуже и хуже, пока все вокруг не вымрет. Сначала люди, потом великаны и альвы...Хель помолчала, а потом добавила удрученно:- В Хельхейме скоро яблоку будет негде упасть. Мертвые все прибывают и прибывают в огромном количестве. Я совсем забыла про отдых, денно и нощно принимаю новых постояльцев.Ужас и гнев охватили меня. К людям я отношусь более благосклонно, чем к некоторым Асам. Они намного слабее любого из нас, но в этом их особая прелесть - ведь они не опасны. Мне нравятся различные занятные штуки, которые они делают - например, тисненная кожа или каменные изваяния, которые они посвящают своим Богам. К тому же, в их создании есть и моя заслуга. Они для меня удачный эксперимент, принесший положительные плоды. Еще более делает их милыми мне то, что Сигюн из их рода…- Куда смотрит Один! - гневно выпалил я.- Не сетуй сильно на Всеотца. Он предвидел, что так будет. Но Фригг чересчур горда и слишком любит сына, чтобы пожертвовать им во благо людей. Один закрывает на все глаза, только бы угодить жене. Мне показалось немного странным, что Хель, вечно винившая Одина во всех мирских невзгодах, вдруг начала его выгораживать. Но потом решил, что речи ее весьма обоснованны, Гримнир и правда часто потакал жене, а потому махнул рукой. Тем более что гораздо важнее было остановить разруху в мире людей, пока она не нанесла ощутимый урон по всем мирам. Интересно, как это сделать. Такой вопрос я и задал дочери, на него получил ответ, неприятный, но ожидаемый.- Нужно дать пророчеству сбыться. Убить Весеннего Бога.- Думаю, у тебя есть свои интересы на его счет. Не так ли, Царица Хельхейма? - не без издевки спросил я.Хель окинула меня ледяным, пронизывающим до костей, взглядом и молвила такие слова:- Когда на кону судьбы всех живущих на великом Древе, кому какое дело до моих интересов? Богиня Смерти отвела взгляд и молчала, раздумывая о чем-то, затем заговорила снова. - Если ты имеешь в виду то, что называют желанием и страстью, я отвечу. Нет. Я не питаю к Бальдру никаких подобных чувств. Видно, когда умерла часть моего тела, мое сердце умерло вместе с ней и красота справедливого аса не трогает меня, как волнует других. Награда это или проклятие, я не знаю. Но так спокойнее.- И кто же убьет Бальдра? Никто не решится поднять руку на сына Одина. Это было так же очевидно, как солнце днем. Пускай хоть весь мир перевернется, но никто из ванов, альвов, цвергов и тем более асов не пойдет на убийство бога. Даже ценой собственной жизни. Этины и Турсы могли бы, да у них не хватит умения тягаться с асами.- Никто,- подтвердила Хель и добавила после недолгого молчания. - Кроме тебя.Я нервно засмеялся, решив сначала, что это какая-то неумная шутка. Но видя как дочь внимательно смотрит мне в глаза, осекся.- Ты что, серьезно?!Нет, я не готов к такому. Мне не нравится Бальдр, но я не хочу его смерти. Как же я потом смогу смотреть в глаза брату. И другу…- Абсолютно,- развеяла последние сомнения темная богиня.- Ты всегда без страха пускался в самые опасные авантюры. Отчаянный игрок.- Но это не то, что ты просишь! - почти взвизгнул я, всплеснув руками. - Это не забавное приключение, полное опасностей! Это преступление, карающееся смертью! - Тогда дай им всем подохнуть!! - крикнула вышедшая из себя Хель, указывая иссохшей мертвой рукой на деревню внизу.В горле образовался противный, горький комок, который мешал дышать и говорить. Я знал, что Хель права - Бальдру суждено умереть или умрем все мы. Я не хотел умирать, но и нести смерть одному из своих тоже. Все же я попытался увильнуть в сторону.- Может, есть иной способ?- Какой?- Например, можно уговорить тех, с кого Фригг брала слово, нарушить клятву.- Камни и деревья - не люди и не боги. Им неведомы ни вероломство, ни предательство. Их не подкупишь и не запугаешь. Их слово нерушимо, и даже если бы сама Фригг пришла их умолять освободиться от клятвы, вряд ли они бы согласились. Не надейся на свой дар убеждения. Он тут не поможет.- Это опасно.- Жить в таком шатком мире, как сегодня - тем более опасно.В нерешительности я стоял и молча взвешивал все за и против. Сколько бы я не придумывал обходных путей, они неизбежно сходились к тому, что Бальдр должен покинуть этот мир. Но мне по-прежнему не хотелось прикладывать к этому свою руку.- Пойдем,- поманила меня за собой Хель и направилась вниз по склону. - Я тебе кое-что покажу.На ватных ногах я отправился следом. Высокая фигура дочери, одетая в синее платье и серебристую шаль, легко двигалась впереди. Она не оборачивалась, чтобы убедиться, иду ли я следом. Это и так было ясно. Ведь сон все же мой.Мы вошли в умирающую деревню и прошли сквозь наглухо запертые двери в первый попавшийся дом. Жилище небогатой семьи. Судя по всему, хозяин этого дома - обычный земледелец. Оружия в его доме не было, если не считать топор для рубки поленьев и поломанный лук, валяющийся в углу. На столе стояла догорающая свеча - единственный источник света.В доме были двое. На кровати лежал очень слабый и худой маленький мальчик. Навскидку ему было лет восемь - десять. У кровати на коленях стояла женщина, закутанная в рваную шаль, и гладила ребенка по рукам и щечкам. Изнеможенное, посеревшее лицо женщины говорило о том, что она уже давно не спит и ничего не ест.Ребенок спал беспокойным сном. Время от времени он вздрагивал и начинал стонать и плакать, прося еды.- Успокойся, мой маленький,- голос матери, тихий и надтреснутый, уговаривал сына. - Отец скоро придет, он ушел охотиться и скоро вернется с добычей. Асбьерн… Асбьерн… где же ты? Уже два дня прошло. Сжальтесь, боги, умоляю…Как я понял из бредовых речей женщины, Асбьерн ее муж, который два дня назад ушел добывать пропитание для семьи и не вернулся. Скорее всего, погиб. Хель подтвердила страшную догадку.- Она не знает, что ее супруга разорвал медведь еще прошлой ночью. Теперь семья обречена на голодную смерть. Единственное, что можно сделать в этой ситуации - облегчить страдания несчастным.Хель сделала несколько шагов вперед, подошла к постели больного ребенка. Она склонилась над женщиной. Казалось, что она утешает ее, гладя рукой волосы, но вот я увидел в ладонях дочери тонкую голубую нить. Нить жизни, сплетенная норнами - призрачная и легкая. Хель с легкостью разорвала ее и тотчас на пол с глухим стуком упало безжизненное тело. Когда настала очередь мальчика, я поспешил выйти за дверь. Спустя некоторое время из дому вышла и сама царица мертвых. Я молча взирал на некогда благодатную землю. Это место мне знакомо. Один из старейших фьордов на этой земле. Поселение, созданное сто восемнадцатым сыном Аски и Эмблы, до нынешних пор остававшееся одним из благословенных мест. Теперь я наблюдал, как оно вымирает. Скоро фьорд опустеет. Не останется ни людей, ни скотины…- Я не буду настаивать,- тихо говорила Хель.- Тебе решить, какой путь ты выберешь. Но знай: у тебя есть особенный дар. Это сострадание к слабым. Я верю в твою мудрость, отец.- Как мне это сделать?Вопрос этот вырвался из моих уст непроизвольно - раньше, чем я успел подумать. И теперь в моем голосе не было истеричных нот. Только твердость и холодный расчет.- Это ты должен узнать сам. Но подсказку тебе может дать Фригг. В конце концов, только она знает к каким чарам она прибегала и что именно обещали ей клятву приносящие. Иди к ней.С этими словами Хель исчезла, растаяв в предутреннем тумане, как наваждение. Я остался наедине со своими сомнениями, страхами и болью. А потом я проснулся. Подушка, мокрая от пота и слез, была немедленно заброшена в дальний угол.