III (1/1)
Дверь захлопнулась. Барабанящий по крыше дождь заглушил повороты ключа.На чердаке с началом ливня стало почти непроглядно темно. Люси, пожалуй, была этому рада: стоило ей оказаться на полшага дальше от смерти и перестать ощущать её ледяное дыхание сквозь прорехи в разодранной насильниками одежде, к ней вернулся вечный спутник живых?— стыд.Ей было болезненно необходимо быть сейчас с Анри и Канорисом?— единственными людьми, рядом с которыми она чувствовала себя оправданной. Но Канориса увели в промозглые сумерки дороги на Гренобль, а Анри…Анри пострадал слишком сильно, чтобы она считала, что имеет право на его сочувствие. А он, если бы мог видеть её порванное платье, спадающее с плеча, чёрно-лиловые синяки на руках, заплаканные глаза… Он бы не смог не смотреть на неё с болью и любовью.С болью, которой она заслуживала не больше, чем он сам, и любовью, на которую она не могла ответить.Темнота избавляла от неловкости.—?Анри… —?позвала Люси и повторила громче, перекрикивая шум дождя:?— Анри, давай сядем! Нет сил стоять.—?Не удивительно,?— отозвался тот. —?Мы не ели со вчерашнего дня.Он сделал несколько шагов вперёд. Раздался грохот. Анри издал сдавленный стон.—?Анри! —?Люси бросилась к нему и судорожно отыскала товарища на ощупь.—?Всё в порядке… —?проговорил Анри, напряжённо выдохнув сквозь зубы. —?Я… Я споткнулся о чемодан.—?Ты весь дрожишь… —?обеспокоенно заметила Люси, скованными руками неловко помогая ему подняться.—?Я ударился руками об эту железку,?— признался Анри и пнул старую плиту. —?Это больно.—?Садись,?— Люси, как могла, усадила его на чемодан. —?Бедный…?У тебя были такие красивые руки?, хотелось ей добавить, но она прикусила язык и села, как прежде, на плиту.Анри помолчал и, кажется, мотнул головой.—?Проклятье… Так хочется курить.Люси нечего было ответить. Некоторое время на чердаке была слышна лишь крупная дробь дождя.—?Как думаешь, где сейчас Канорис? —?не стерпев, заговорила Люси. Молчание заставляло думать о брате, и это было невыносимо.—?В такой ливень… —?задумчиво протянул Анри. —?Вряд ли они прошли больше половины пути.Люси вздохнула.—?Не могу поверить, что мы до сих пор живы.Анри ничего не ответил?— лишь погремел наручниками, устраиваясь удобнее.—?Я спокойна, пока все мои силы уходят на то, чтобы усвоить эту мысль,?— продолжила она. —?Что я жива. Несмотря на то, что похоронила себя на рассвете… А потом ещё раз,?— её голос дрогнул,?— когда они увели меня вниз.?Когда ты душил моего бедного маленького Франсуа, я была уже наполовину мертва,?— спазмом утонуло в горле. —?Поэтому была так безучастна?.—?Канорис сказал, что мы поступаем правильно. Что нам нужно жить. А я…?Я с ужасом думаю, как же мне жить с кровью всех тех людей на руках. С грехом братоубийства на душе. С саднящими бедрами и естеством, осквернённым этим… этим…?—?Я не могу,?— прошептала она.—?Что? —?переспросил Анри, подавшись вперёд.Люси вздрогнула. Щёки вспыхнули, охваченные резко нахлынувшим стыдливым страхом.—?Я… —?она повысила голос:?— Я не знаю, как дальше быть!Анри не успел ответить: из-под двери на досчатый пол скользнул слабый отсвет. В следующее мгновение в замочной скважине заскрипел ключ.Они невольно прижались друг к другу.В дверях показалось двое полицейских. Один из них, одутловатый усатый тип, поднял лампу повыше:—?Эй, девчонка! На выход!Люси похолодела.Тусклый желтоватый свет выхвачивал из темноты измождённое, обескровленное лицо Анри. Они переглянулись, и он, прочтя в её глазах немое прошение, встревоженно спросил:—?Опять? Мы ведь уже всё сказали! Что вам ещё надо?—?Молчать! —?рявкнул второй, коренастый и мрачный, словно бульдог. —?Буду я ещё держать отчёт перед падалью вроде тебя!Он прошёл вглубь чердака и, схватив мешкавшую Люси под локоть, грубо сдёрнул её с плиты и потащил к двери.Люси вскрикнула и сама не поняла, от боли или от ужаса. Дождь, будто стремясь заглушить крик и топот, застучал по крыше сильнее.—?Дерьмо, ну и льёт,?— поёжился полицейский с лампой. —?Пеллерену-то хорошо, сидит с Ландрие в тепле и жрёт цыплят. А нам тащи эту ведьму через полдеревни…—?Пеллерен сволочь,?— решительно постановил другой и захлопнул дверь. —?Они все сволочи,?— добавил он, проворачивая ключ,?— но почитают за сволочь нашего брата. К чёрту! Пусть Клоше киснет тут один, я в такой холод и ливень обратно не попрусь.—?Сыграем с парнями в карты,?— предложил усач. —?У Фестена была фляжка…—?Вот Фестен?— славный малый,?— заключил ?бульдог?.У Люси задрожали плечи. Пеллерен. Так звали того мерзавца, который её насиловал.