Сад Боли — Ванахейм. История Мира Миров (1/1)

ладони протяни — из всех ладоней в мире своё стальное сердце в твои я отдаю… (с)Cuppa — TarkanК Кьямирагу они добрались уже к заходу солнца. Когда на пустынный город опустилась коварная своим неожиданным холодом южная ночь. Продрогшая Королева с усталой неприязнью разглядывала низкие белоснежные стены восточного города, резные широкие ворота с массивными деревянными дверьми.— Я понимаю, что для Вас это составит большое затруднение, — Малекит обернулся к девушке, сорвал с лица платок, и она ошалело выдохнула — глаза Царя, потеряв свой неповторимый лавандовый оттенок, превратились в жгучие махагоново-карие, густо подведенные на восточный манер смоляно-черной сурьмой, — постарайтесь поменьше говорить. Лучше будет, если Вы в принципе сохраните молчание.Але’ррет прищурился, черные ресницы, сыграв с яркими очами в нечестную игру, в свете полуночных огней отбросили на скулы мужчины длинные сумрачные тени. И без того врожденно-хищный разрез глаз, усиленный угольными ?стрелами?, густыми, вразлет бровями, вынес из-под переставшей дышать Шанайи коня.Королева оторопело повела головой, заторможенно подняла связанные руки вверх и тут же бессильно их опустила.— Когда Вы так безропотно соглашаетесь на мои предложения, мне становится не по себе, — буркнул Царь, с подозрением снизу вверх глядя на всадницу. — Вы как-то поосторожнее с этим, что ли… — развернувшись, подняв платок на лицо, дроу двинулся в уже закрывающиеся ворота. — Мы долго шли. Устали с дороги, — в шаг напоминал Темный. — Не забудьте, что Вы боитесь меня до смерти.Королева, мягко покачиваясь в седле, не сводила глаз с широкой спины, узких бедер мужчины, пальцев, уверенно держащих поводья. И откуда у него такая поступь? Размеренные шаги, спокойные, плавные. Ни одного лишнего или лихорадочного движения. Кого он хочет обмануть? Всё в нем — походка, привычка держать голову, осанка, царственные движения рук — выдавало королевскую кровь. Нет… этот никогда и никому не подчинялся. Почему-то вспомнилась картина, где он лежал под нею, а руки его просящим жестом подымались к ней… Шанайя пошла пунцовыми пятнами, низко опустила голову.— Мн-не оч-чень стр-рашно… — сглотнув сбившееся сердце, прошептала она, стуча зубами.— Актриса из Вас прекрасная. Мензоберранзан бы Вам был к лицу… — не оборачиваясь, тихо ответил Малекит. И показалось девушке, что голос Свартальфхеймского Владыки на мгновение дрогнул.Она приготовилась было возразить, однако Царь уже вовсю беседовал со стражниками у самых ворот. Через минуту активного разговора на одном из чистейших диалектов ванахеймского, мужчину и его спутницу пропустили в город, радушно дав координаты неплохого постоялого двора.— А мы… — склонившись с коня к мужчине, начала Королева, когда они очутились одни в мелком проулке.— Замолчи, женщина! Иначе я вырву твой длинный язык! — неожиданно грубо рявкнул Малекит. Шанайя ахнула, вся подобралась в седле и лишь через пару секунд увидала, что за ними следует парочка подростков, одетых в лохмотья. Дети то исчезали за лазурно-синими дверьми домов, то сливались белыми одеждами с асбестовыми стенами зданий.— Душегуб и сатрап!!! — очень искренне воскликнула Светлая Королева. Подумав, собралась с храбростью и смачно плюнула в сторону Свартальфхеймского Царя. — Боги тебя накажут!!!И почудилось ей, что у чуть сбавившего шаг Малекита мелко затряслись плечи.— Боги уже наказали меня! — возопил нараспев Царь, увлекая коня со всадницей в новый проулок. — О, лучше бы мне попался на продажу гордый верблюд, чем такая змея, как ты! Я жил в полнейшем довольстве и радости, пока не был проклят Самим! А ты, тощая лисица, коварна и обманчива, пьешь мою кровь весь путь!— Ты, смерд безродный, с юсальфхеймской эльфийкой говоришь! — отняв связанные руки от багрового лица, взвыла Шанайя. — Пух на щеках еще не сошел, мальчишка! От одного взгляда на меня мужчины хмелеют без вина!!! А ты посмел сравнивать меня с верблюдом?! Пади на колени, невежда!!! И, возможно, я накажу тебя быстрой смертью! — высказывалась дрожащему уху коня Королева.— Разум твой поражён бесноватостью, хоть и краса твоя исключительна, — пел мягким, рокочущим голосом Але’ррет, убыстряя шаг; конь перешел на мелкую рысь, — не иначе, последний презреннейший черт соблазнился неприметным твоим умом! Ты слепа глазами и сердцем и не отличаешь знатного купца от неискушенного отрока! Ну что ж! Навлекла ты на себя беду, зашевелился во мне природный жар! Нынче же ночью я научу тебя уважению!!! Тысячами вздохов ты, женщина, отплатишь за свое непочтение! Да будет мне благодарен твой будущий господин, за то, что надену на тебя, одержимую, ошейник!!!— Что-о-о?!! — девушка распахнула рот и совершенно натурально попыталась дотянуться кулачками до идущего подле коня мужчины. — В тебе воспитания и ума чуть меньше, чем в диком баране! Да я скорее возьму твой меч и проткну им…— Об этом я, о скверная бессмертная старуха, и говорю! — нежно пропел Але’ррет, ловко уворачиваясь уже от обнаженной пятки разъяренной Королевы. — Возвратись к разуму, бесовница!!!— Я разорву тебя на куски и разбросаю их по пустыне!!! Да подавится тобою последний плешивый шакал!!! — орала на всю улицу Владычица Светлых и Утонченных Эльфов. — Да иссохнут твои мертвые кости в песке!!!— Писк твой не громче крыла комариного, женщина! — не унимался Свартальфхеймский Царь. — Надо показать тебя нашему звездочету, помолимся, чтобы судьба твоя пощадила тебя и пожаловала терпеливого господина!!!— Да любой бешеный пёс будет мне милее твоего общества, самовлюбленный, своенравный вор!!! Будь ты проклят, изверг озабоченный!!!— Утешься восторгами нашей последней ночи, — резко обернувшись к коню, выдохнул Темный, сыграв густой бровью. — Покаешься потом.Шанайя резко замолчала, вытаращилась на дроу и, вполоборота отвернувшись от мужчины, затравленно прижала кулачки к груди.— Даж-же… д-да… д-даж-же н-не д-дума-а-ай!!! — запоздало взвыла она, когда к ней метнулись чужие руки.Малекит, перехватив окаменевшую ?пленницу? поперек талии, сорвал Колдунью с седла и уложил, как мешок с зерном, на свое плечо. Шанайя ахнула, увидев прямо перед собой распахнутый кафтан, кушак над поясом белоснежных шароваров.— Я давно подозревал, что у Вас в жилах течет не кровь, а огонь, Королева… — склонив голову к ее обнаженному боку, тихо прошептал Але’ррет. — Я начинаю верить, что у нас все получится.— Получится? А что получится? Почему получится?! — ерзая и силясь вырваться, затрепетала Шанайя.— Прекратите извиваться немедленно! — прошипел Малекит, занося девушку в дом. — Я не железный!Королева вцепилась руками в халат на животе мужчины, пискнула, замерла, зажмурилась и притихла.Bir Ucuz Gitar — Mehmet ErdemПокорно перетерпев возню с хозяином, выслушав витиеватую похабщину в свой адрес, Шанайя дождалась, когда Царь донесет ее до покоев, и буквально выпрыгнула из рук мужчины, едва за ними закрылись двери.— Отвратительный мир! — нервными движениями оправляя свою одежду, высказывала Светлая замершему у дверей дроу. — Будто в допотопных временах застряли! Грязь, первобытные нравы, рабы, алчность в глазах! Вы видели?! Видели, сколько пленных они тащили с площади к баракам?!Але’ррет, опустив глаза, молча стоял, прислонившись спиной к косяку.— Я слышала немало грубых рассуждений о Ванахейме, но впервые увидала, что они вполне обоснованы. Даже преуменьшены! С каких пор ваны решили, что жизнь одного чем-то ценнее жизни другого?! — Королева сорвала с волос платок, отбросила его на постель. — И это никак не переменить, верно?!! Никто не научит этих…— М-м-м… — Малекит все же поднял спокойный взгляд на девушку, — а с каких пор Ваше Величество решило, что слово одного чем-то ценнее слова другого?— Что?.. — эльфийка оторопело взглянула на Царя. — Я говорю очевидные вещи…— Очевидные для Вас, — мужчина незаметно улыбнулся. — Для них же очевидно, что живут они правильно. И очевидно, что, скажем… невозможно ни минуты терпеть оскорбление их независимости… Даже Одином, — дроу с нежностью поглядел на исказившееся шоком лицо Светлой. — Невозможно не почитать отца и мать. Честь знатной женщины — вещь неоспоримая, любовь знатных мужчин к оружию и верному коню — предмет насмешек и порицания со стороны недалеких соседей, но, как по мне… стоит большого уважения. Как и практически полный отказ ванахеймцев от вина и последствий, с ним связанных. У них, на первый взгляд, вся жизнь — базарная возня, вой и крики. Но, если вдуматься, духовная сфера — одна из самых уравновешенных и мудрых. Неудивительно, ведь ваны куда старше асов. Лучшие из них слишком добры и полны надежд. Вы знали, что часть ванахеймцев покинула этот мир и ушла в Мидгард? Поселившись у Черного моря, они… — дроу оборвал речь, поднял брови. — Впрочем, Вам пока простительно, Госпожа, ведь Вы используете распространенный и официально принятый шаблон ?надежной оценки на расстоянии?. Судить даже не единичного представителя, но всю цивилизацию, не пройдя и шага из того пути, что прошла она. Шанайя, как бы ни удобно было присовокупить Зло к цвету волос, виду, вере, делать этого не следует. Зло — это просто зло. А хаос куда проще и сильнее порядка. Увы.— Вы оправдываете их? Даже то, что они торгуют похищенными?! Я не ослышалась?! — Шанайя, ахнув, присела на кровать. — Не верю своим ушам! Что Вы здесь тогда делаете?! И за что выкосили тысячи ванов?!Малекит оторвался от двери, сделал несколько медленных шагов по комнате.— Я не сужу и не оправдываю ванахеймцев, Ваше Величество. Я не чувствую за собою силы напрямую и топорно вторгаться в чужой быт, судьбу чужого мира. Я сделал подобное лишь раз, и… это подвело меня… — он отвернулся от замершей девушки. — Но это не значит, что я буду стоять в стороне, если указанные быт и Мир начнут вмешиваться в мою жизнь.— О, этим можно оправдать любое вмешательство! — бросила Светлая. И широко распахнула глаза, запоздало поняв, что говорил он, возможно, о спасении Юсальфхейма… если, конечно… это… если он — это…— Да, — кивнул Але’ррет. — Особенно, если учесть зону моих интересов, широту влияния. И Вы даже не представляете, насколько. Ибо я вижу Иггдрасиль несколько отлично, нежели Вы.— И Вы хотите сказать, что знаете больше? Что способны повлиять на Миры, в корне переменить… — Шанайя истерично рассмеялась, махнула рукой. — Бросьте, да любой на Вашем месте уже сделал бы это!!!— Соблазн велик, ввиду этого сделал бы непременно, — вновь согласился дроу. — Потом переделывал. А потом снова переделывал, но уже с кудахтаньем. И таких Иггдрасилей — миллиарды. Вы не поняли покамест, о чем я говорю. Еще слишком рано. — То есть лучше не делать ничего, чтобы потом не переделывать?! — ядовито закончила мысль эльфийка. — Вот это превеликая мудрость!Царь обернулся к девушке, и та нахмурилась, увидев широкую улыбку на лице мужчины. Говорили они о серьезных вещах, но дроу выглядел так, будто с ребенком играл.— Что?! — не выдержала Королева, вскакивая с постели. — Это вообще можно терпеть? Нужно?! — она махнула рукой на окно.— Ну они же Вас терпят, — тихо рассмеялся Малекит.— Чего?! — Шанайю будто подменили, она сделала два быстрых шага вперед.Але’ррет склонил голову, осторожно двинулся к постели, за пару шагов обходя замершую девушку, положил что-то на кровать.— Вы сейчас находитесь в современной и весьма неплохой гостинице. Дорогая керамика, божественная мозаика, шелк, золото и чудо из чудес — стекло, — тихо начал он, снова подошедши к стене, опершись о нее боком. Сдержанно сложил руки на груди. — А прямо под Вашими ногами, на глубине пятидесяти метров, все еще стоит забытый самими ванами Воздушный Дворец Махди Аббаса. Здесь, где замер я… — дроу осторожно повел ногою перед собой, нежно улыбнулся чему-то, — Парящая Библиотека. Помещение размером с добрую половину Асгардского Дворца. С тысячами тысяч фолиантов со всех концов света, с просторными светлыми залами, с десятками этажей, с волшебными висячими садами, тонкими навесными арками и многочисленными фонтанами. Ежедневно эту библиотеку посещали лучшие умы Ванахейма — архитекторы, математики, физики, лекари. Они знали, как обеспечить обреченный пустынный город водой, как заставить реки течь по акведукам, как создавать машины на пару и исцелять специальной плесенью болезни. Без капли магии, без надежды на богов. В которых все же верили. Наверное, искреннее, нежели мы все. Потому что мы видим небожителей изо дня в день, и они так обидно похожи на нас, — Темный взглянул на Королеву, а та, резко развернувшись, вернулась к кровати, рухнула на нее, скопировав положение рук мужчины. — Ну вот… Вы теперь нашли место, где ударом в спину Малих Махди Аббас был убит… — Царь резко опустил голову. — В чем-то óдин, к сожалению, прав. Всё циклично: расцвет-упадок, жизнь-смерть. Но мне нравится думать, что за закатом всегда приходит заря. А несчастья — лишь свет, который указывает верный путь. Рано или поздно придет тот, кто спросит: ?Почему сидите в темноте? Где у вас свет зажигается??. Шанайя, он зажжет огонь. И люди очнутся и ужаснутся тому, в каком хаосе жили до этого огня. Задача мудрого — лишь найти, сохранить и направлять пламень, пока он юн и уязвим. А после — выпустить из-под крыла. Насильно Великого не вырастишь. Насильно к добру не приведешь. Каждый мир должен пройти свою охоту на ведьм. На настоящих ведьм, конечно. Чаще всего эти иссохшие старухи — Бедность, Безграмотность и Злоба. А всем так хочется бесплатного неба в алмазах, и чтобы скатерть-самобранка, и чтоб цветик-семицветик по щелчку пальцев… Практически все живые устроены так, что, пока не хлебнут дерьма, пока сознательно или случайно не столкнутся с мерзостью и скользотой, не научатся различать настоящий свет. Только грязь позволяет увидеть чистоту. Юсальфхейм не наедался печалью. Больно это сознавать, но закон одинаков для всех… Не Вам, не мне выпадет спасать Юс. Мы будем рядом, но основная ноша ляжет, скорее всего, на Ваших сыновей, Королева. Остается надеяться, что… — он неосознанно мотнул головой, вскинул на девушку короткий взгляд, облегченно выдохнул — Шанайя не видела отрицающего жеста, — им достанет сил, упрямства и мудрости удержать Мир. Хватка, в таком случае, в Родину, у них должна быть звериной. Чтобы от одного оскала порожденных Вами ?чудищ? у недоброжелателей холодели пяточки, — Малекит помолчал. — Мне нравится знать, — он обвел рукой комнату, — что только время является адвокатом Правды. Не золото, не сила и не армии. Этот тезис верен и для мироздания, и для таких хрупких его вещей, как наша с Вами… наше знакомство. Повисла долгая тишина.— По поводу сегодняшнего вечера… Я поясню свою непрочную позицию, с Вашего позволения, восточной мудростью, — лицо Эльфа снова исказилось ласковой улыбкой, когда он бросил короткий взгляд на опустившую дрожащие ресницы Светлую. — Один богобоязненный человек имел привычкой оказывать гостеприимство всем путникам, приходившим к его дому. Он очень гордился своей верой, своей добродетелью… Однажды к его порогу пришел старик и попросил ночлега и еды. И человек радушно принял старца, однако тот перед трапезой не вознес хвалу богу. И это до такой степени взбесило хозяина, что тот прогнал гостя прочь. А в тот же вечер, когда человек приступил к привычной молитве, впервые в жизни к нему обратился его бог и спросил, почему же он прогнал от себя нуждающегося во сне и еде путника. Хозяин признался, что не смог вынести неблагодарности к богу.Малекит замолчал. Шанайя подняла на мужчину тяжелый взгляд.— Ну? И что он ответил?! — не выдержала она.— Бог ответил ему, — Царь оторвался от стены, направился к смежной комнате. — ?Я терплю его шестьдесят лет, а ты не смог потерпеть старика и один вечер!?. Спокойной ночи, Ваша Светлость. Двери закрылись, неожиданно украв у нее Темного Эльфа, а Шанайя, оторопело-виновато смотрела в ту сторону, где еще пару секунд назад стоял исповедующий терпение всемирно известный убийца-дроу.Рядом с нею лежал внушительный том, с потрепанной черной чешуйчатой обложкой, золотыми страницами — ?Сад Боли — Ванахейм. История Мира Миров. Авт.: Ш.А.; Соавт.: К.Ш.?.Water From Heaven (水从天上来) — Diamond (张碧晨), Zheng YunloОн говорил о себе? О том, что тысячи лет терпит Ванахейм, Асгард, Юс? Говорил о ее торопливости, приведшей к глупым суждениям? Или пытался объяснить, что каждый должен пройти свой путь, и в этом пути нельзя мешать? А может, речь о том, что в своих благодетельных и светлых порывах она стала похожей на тех же самых кровожадных ванахеймцев? Где тогда та граница фанатичного добра, переступив которую, ты уже выгоняешь путника из своего дома?Скакали перед глазами из зачитанной до дыр книги: сотни лет мора, гнета, мести Асгарда и мести Асгарду. Страшные поражения, после которых, казалось бы, единственным выходом было — вымирание Мира подчистую. Невероятные победы, взятые не столько числом, сколько кровью и сердечным жаром. И, будто навлеченная откуда-то беда, — череда неумных правителей, отбросивших богатый Ванахейм к ?зачаточному? состоянию. Все то время, что Юсальфхейм грелся в объятиях сладкого сна, здесь лилась кровь. И, в основном, своя. Знал ли Малекит Малиха Махди? Видимо, знал… И говорил о нем с уважением. А может… может, сам он был Махди Аббасом?! Боже-Господи! Но ведь не может же он…?Когда-то я это понимала… пока не стала дурой…? — девушка переложила под щекой подушку, уставилась в край постели. Видит Иггдрасиль иначе… Зона интересов-широта влияния…Измученная бессонницей, так и не сомкнувшая глаз Королева битых три часа вертелась на ложе. Не выдержав, наконец, неизвестности, в сердцах присев в постели, Шанайя с опаской глянула на двери, ведущие в смежную комнату. Уснул ли он уже? А если нет? Как тогда она будет выглядеть? Замужняя женщина, в ночи пришедшая в покои чужого мужчины? Светлая Королева? ?Мать двоих детей?…Девушка закрыла лицо руками, склонилась к коленям. Но если не пойти сейчас, больше такого случая не будет. И жалеть она об этом будет всю бессмертную жизнь. Если все же… если это он?! Если все это время был он? И приходил к ней в дом, беседовал с ее мужем… А сказать не может… Ее Призрак бы никогда не сказал… Иначе и вправду… зачем ему вся эта история с чужим народом, с рабынями из Юса? Он вел бы себя так же отстраненно, как владыка Муспельхейма или Ётунхейма. Но пришел, пришел ведь. Ввязался в совершенно ненужный ему поход. Неужто у Царя Свартальфхейма, Владыки Мензоберранзана настолько больше свободного времени, нежели у остальных?!Или… Он просто дроу. Жадный до похоти, крови и обмана темный эльф. И она — очередная загнанная в его ловушку жертва.Шанайя обхватила голову руками, качнулась из стороны в сторону. И он не колдует…Стоп! А внешний облик? Он не пил никаких зелий… А конь-не конь? Он демон. Если думать, что он демон… В книгах сказано, что демонам была подвластна магия, да не абы какая.Королева подняла чумной взгляд, уставилась в украшенную мозаикой стену перед собой.Если свести демона и дроу… на что будет способно такое существо?! А мать — так та вообще Богиня… Но ведь… как же так он… не мог же он… столько времени… Он, что же… приходил к ней, был с нею… а потом терпеливо слушал, как она высыпает на его голову все возможные грехи, мыслимые и немыслимые? Ни дроу, ни демон бы такое не допустили… А был выход? Выход был уйти…Шанайя отбросила покрывало, резко вскочила на пол и едва не бегом бросилась к дверям. Схватилась ладонью за ручку, свободную руку поднесла ко рту, медленно закусила указательный палец.Если это он… Боже-Господи, если это он… Он бы никогда не сделал больше шагов, чем нужно… Теперь все шаги остались за нею. Оставляет пространство для маневра, не принуждает, не шантажирует… Из них двоих связана лишь она. Ей и идти к свободному, ей и оставлять позади прежнюю жизнь и прежнюю себя. Так ведь он не свободе-е-ен!!!Королева отняла обе руки, прижала их с силой к глазам. А кому верить? Одину и его норнам? Малекит здесь. С нею. За стеной. Пес с ними, с мозгами, но, в конце концов, уж чем-чем, а интуицией она не обделена. И в любом случае поймет, принадлежит ли он кому-то еще. Это ведь сразу должно быть понятно, верно? На худой конец… если… Королева попятилась от двери.Если оттолкнет. Если она ошиблась. Так ли это страшно, как обмануть его сердце?Шанайя повела головой, уверенно пошла вперед, тихо отворила дверь, ступила в чужую комнату и остановилась. Ох, он не любил свет… вся комната была погружена в непроглядную темноту, лишь всполохи свечного огня из ее покоев худо-бедно освещали куда более скромные апартаменты, что выбрал себе Царь.Сделав несколько бесшумных шагов вперед, девушка остановилась у закрытой шелковым балдахином постели. Тихо поднялась рука, мягко коснулась гладкой ткани, и Шанайя оглохла от грохота собственного сердца. Если ей и не удалось разбудить его шагами, то такой набат не услышать было попросту невозможно… Зажмурившись, Королева все же резким движением отвела полупрозрачный серый полог, набрала в грудь воздуха и распахнула глаза. Охнув, отпрянула от кровати.Готовилась она, несомненно, тщательно. Но такого даже не представляла. Выбросив все подушки, кроме одной, избавившись от расшитого пестрого покрывала, скинувший иллюзорную внешность Малекит лежал на правом боку, подложив одну руку под плоскую подушку, под голову, вторую, вооруженную кинжалом, уложив рядом с собой. Из одежды на нем оставались только белые шаровары, низко сидящие на бедрах, и распахнутый белоснежный кафтан, разбросанный полами сейчас по всей постели. Густые черные волосы блестящими волнами покоились на подушке, на плече и широкой груди мужчины, делая бледное лицо спящего дроу еще белее, а черты — чуть мягче, чем обычно. И та мягкость, та беззащитность, тот мир, которыми светился лик дремлющего Малекита, повергли девушку в состояние шока.Шанайя, несколько раз вдохнув-выдохнув, тихо опустилась у изголовья кровати, сжала зубы, осторожно потянула руку к вооруженному Царю.?Отмахнет голову и не заметит…? — задрожало где-то в глубине осоловевших, перепуганных мозгов девушки.?Не отмахнет. Какая глупость. Он никогда не причинит вреда!?Опустив упрямо голову, Королева придвинулась чуть ближе; и все же коснулись тонкие пальчики мужского виска. Шанайя на мгновение замерла, перестала дышать, прикрыла глаза, вызывая воспоминание. Легонько отвел мизинец тяжелую шелковую прядь, коснулись остальные пальцы изгиба густой брови, повели ниже, невесомо тронули острую скулу, горячую кожу щеки, застыли на секунду, мелко задрожали, но все же слепо двинулись вниз, задели излом мягких тонких губ…?Не может быть… Не может быть!!!?Изогнулись-ожили уже знакомой полуулыбкой под похолодевшей рукой жаркие чужие губы. Шанайя распахнула глаза, невольно вскрикнула. Отшатнувшись, упала навзничь, прямо в ковер у постели Свартальфхеймского Царя. И глядели на нее сверху вниз спокойные сумрачно-фиалковые глаза Але’ррета. Абсолютно трезвые, лишенные даже малой капли сна.Sen Aglama — BademКоролеву крупно затрясло, она, не отрывая ярко-золотых глаз от лица мужчины, шепча что-то нечленораздельное, потянула на себя полог, сорвала его с висящих под сводом покоев цепей, подтянула к животу. Отталкиваясь ногами, как загнанный зверек, не выпуская из скрюченных судорогой рук балдахина, забилась спиной меж двух стоящих чуть поодаль сундуков.Малекит большой ленивой кошкой двинулся в постели, выпустил из левой руки оружие, положил ее на подушку, под висок. Скользнула за спину мужчины пола халата; почти прозрачный серебряный Змей, едва заметно сверкнув в отблесках огня, изогнулся гибкой драконьей шеей на подтянутом боку Царя, спустился через обнаженный живот низко к паху… Але’ррет перевел хриплое дыхание, прикрыл туманно-аметистовые глаза. Шанайя, истово затрясшись в углу, неловко махнула на него ходящей ходуном рукой. Полежав еще с минуту, дроу резко присел в кровати, медленно склонил голову набок. Уставился в лицо прощавшейся с разумом Королевы вспыхнувшими в темноте алыми очами. А потом подскочил с места, как был — полуобнаженный — твердым шагом пошел к ней. — О-о-о, н-не-ет… — одними губами прошептала Светлая, обмякшим телом проваливаясь назад, к стене.— О, да. Именно так.Это был вроде тот же, но совершенно уже другой мужчина — идеально выточенные черты слегка заострились, искажая в издевательском жесте густые — вразлет брови, подчеркивая резко выделенные скулы и легкие тени под ними; губы, принявшие самую манящую и изящную форму, изогнулись правым уголком вверх, обнажая усмешкой ровный ряд снежно-белых зубов и сильно выдающийся среди них клык… Весь Малекит стал как-то выше, стройнее, плечи — еще шире, ноги — длиннее. Ушел беззвучно, незаметно нежный запах лесного дождя, размягченного усталого дерева, пряного вереска. Вокруг ошалевшей Королевы вился теперь густой, мягкий, едва ли не осязаемый кожей, чарующий аромат чего-то терпко-нежного, пряно-мускусного, пьянящего туманом ладана и сладостью сандала.— Я сотворю сейчас кое-что… — он замер над едва не рыдающей Светлой. Помолчав, тихо продолжил. — Безрассудное самоубийство. Чтобы напомнить.Королева подняла гудящую голову как раз для того, чтобы увидеть, как, опершись правой рукой о стену над нею, позади нее, медленно опускается вниз Свартальфхеймский Владыка, закрывая собою весь свет, все миры и всю эту ночь. Прошли перед взглядом беззвучно рыдающей Ведьмы и плоский живот, и широкая грудь, увенчанная разлетающимися под халат изящными ключицами, и будто выточенная из мрамора шея с напрягшимися мышцами. Прямо напротив залитого слезами лица девушки оказалось лицо Темного Царя, внимательное, озабоченное, серьезное. Сдержанное. Но с колдовскими, полными взбесившегося адского огня глазами. Внутренности, казалось, свернулись в ее животе раскаленным узлом, задрожали, затряслись так, будто она полетела вниз с огромной высоты. Малекит склонился вперед, мягким шорохом двинулась его ладонь по стене, замерла, намертво вцепившись когтями в треснувший камень. Левая рука Царя одним простым, очень естественным жестом обхватила затылок, шею, скулу Королевы, потянула полумертвую девушку чуть вверх.— Здравствуй, моя душа… — взорвался у нее в ушах ?тот-самый-голос?. Как раз перед тем, как губ ее, распахнутых, мокрых, чуть слышно, но невыносимо мягко, невозможно нежно коснулись губы Темного Эльфа, жгучие, пьяные, мучительно-томные. Это были те губы, которых всегда было бы мало, чьих поцелуев можно было ждать веками, после печати которых другие никогда бы не посмели коснуться взятой ими женщины.От чужой ладони по телу, к рукам и ногам, по каждой клеточке и в каждую жилу рванулся, вибрируя, рыча, жидкий огонь. Шанайя, не слыша собственного утробного всхлипа, не видя уже ничего кругом, взмыла на колени, слепо нависла над глухо охнувшим мужчиной. Треснула позади стена. Мягко опрокинулся на пол Малекит, крепко ухватив вцепившуюся в его волосы девушку. Королева приоткрыла ярко-золотые глаза, замерла, почуяв под своими бедрами напряженное вспыхнувшее тело,?увидев прямо перед собой чужое лицо, красивое до безумия в своей неповторимой страсти, плавно прикрывающиеся веки Але’ррета, тяжкие остро-густые стрелы теней на его поалевших скулах, медленно приоткрывающиеся тонкие губы, разметавшиеся шелковой смолой по белому мрамору пола волосы.— Принадлежу тебе… — не открывая глаз, хрипло прошептал Царь.Словно во сне, жаркие, сильные руки притянули ее за спину, шею ниже, мягкие, чуждо-горячие губы мужчины коснулись ее верхней губы. И Королева, оглохнув от ударившего в виски внезапного боя собственного взревевшего сердца, обмякнув в ладонях Царя, едва не рухнула на него сверху. Подняв левую руку вверх, плавно качнувшись бедрами вперед, Але’ррет перехватил горло девушки, легонько сжал его пылающими пальцами, в немой мольбе коснулся медвяно-сладким языком ее зубов. Шанайя задохнулась ударившим в горло сердцем, низко охнула, распахнула рот шире. Темный, ослабив хватку пальцев, скользнул к нижней губе девушки, снова к верхней, шелково-тягучими движениями своих губ и языка выбивая из ее головы последние остатки сознания. Левая его рука тихо поднялась к пылающему лицу Королевы, коснулась их сомкнутых в нежном поцелуе губ; надавили-оттянули нижнюю губу девушки длинные пальцы, тронули ее влажные зубы черные когти. И весь Але’ррет вдруг резко поднялся, согнул ноги, ловя Шанайю в капкан большого тела, ворвался убивающе-умелым языком глубоко в ее рот и одновременно рывком обеих рук разом поднял подол платья, обнажая длинные ноги девушки, опустил Ведьму на низ своего живота. Глухой отчаянный крик разорвался в его рту, рассыпался на языке сводящим с ума вкусом ужаса, восторга и страсти. Малекит качнулся в сторону, но лишь сильнее склонил голову, углубляя сладостно-ядовитый, откровенно-мокрый поцелуй. Обжигающие ладони поднялись еще выше, разорвали тонкую вязь халата на животе эльфийки, легли колдовским обручем-печатью на судорогой сведенные бока Шанайи. Мгновенно сменив жестокость на самую невесомую нежность, поднялись выше… Правая рука мужчины коснулась едва прикрытой газовой тканью груди. Левая, качнувшись вниз, невесомо провела по бедру, подхватила голень девушки. Мягко подняла стройную ногу на плечо Малекита.Тот контраст, на который вдруг оказался способен Малекит, тот абсолютно чужой восторженный отклик, которым отзывалось ее тело на руки и губы Царя, та запредельная нежность и то уже нескрываемое ничем желание, что позволил себе показать дроу, — всё это наживо вывернуло девушку изнанкой наружу.Roter Stern (Sturmzeit) — STURMMANNПотерянный Призрак, самое нужное существо в мирах, ставшее её воздухом, её водой, её смыслом, её всем, предстало Малекитом, Царем дроу, страшным садистом, которым в Юсальфхейме пугали детей. И он оказался самым преданным, терпеливым, понимающим и нежным из всех, кого она когда-либо знала. Самым желанным.Королева судорожно всхлипнула, обхватила лицо мужчины обеими руками, разорвала поцелуй, но тут же снова легла на его губы своими губами. Почувствовав языком соль, Малекит через силу подался назад, взглянул в лицо девушки, из-под сомкнутых ресниц которой вновь текли ручьи слез. Царь отстранился, закрыл затуманенные страстью глаза, обхватил Шанайю за голову, рухнул на пол, крепко прижимая дрожащую эльфийку к себе. Перевернулся на левый бок, обнимая Королеву жаром своего тела, укутывая, словно в кокон, в свой халат.— Не сегодня… — тихо прошептал он в макушку трусливо спрятавшейся в его груди эльфийке. — И не так. Я не могу унизить тебя, впопыхах покрыв на полу. Благодарю… — помолчав, улыбнулся он, приоткрыл ярко-фиалковые глаза, — благодарю за то, что ты все же узнала и поняла меня. Еще немного, и я бы попросту сошел с ума. А ведь ты полюбила меня именно за мой ум, верно? — длинная нога мужчины мягко приподнялась и, обхватив хрупкие бедра девушки, подтянула ее еще ближе, легла тяжким грузом сверху глухо выдохнувшей Шанайи. Але’ррет склонился, спрятал новую улыбку во взлохмаченных светлых волосах Королевы, нежно коснулся острого уха, виска, и у Светлой, едва задышавшей, вновь перехватило дыхание от такой щемящей нежности, от такой неожиданной деликатности.— Я люблю тебя. А ты представляешь, чтó я такое, — посерьезневший голос мужчины, который уже давно остановил ей слезы, обнимал ее теплее самого теплого плаща, почти осязаемо ласкал кожу своими черно-бархатными переливами, — я свяжу тебя всеми мыслимыми и немыслимыми обещаниями, условиями и обрядами. Что бы ни было, я никогда не отпущу тебя больше. Куда бы ты ни сбежала, я найду способ вернуть тебя. Что бы ни случилось, я отовсюду выкуплю тебя своей душой. Ничто и никто не перечеркнет того, что мною было написано. Смотри… — он ласково взял правую руку девушки в свою ладонь, чуть отстранился, повел большим пальцем по внутренней поверхности хрупкого запястья Шанайи. — Я забрал тебя себе давным-давно… когда вытаскивал из реки в Юсальфхейме, — под ладонью Темного отчетливо засветилось едва заметное днем пятно-ожог. — Как думаешь, почему демон ни днем, ни сегодняшней ночью не сумел обжечь светлое существо? Королева медленно подняла оцепенелый взгляд, перестала дышать от выражения светящихся в темноте прямо напротив ее лица аметистовых глаз.И снова, снова опрокинулся на нее весь мир, снова задрожало в груди, снова обмякли ноги и затряслись руки. Часто, хрипло задышав, Шанайя отползла из послушно разомкнувшегося кольца мужских рук. Опираясь о сундук, с третьей попытки поднялась на ноги. Махнув рукой, Королева, шатаясь, подошла к дверям, распахнула их, посмотрела вперед, закрыла ставни окна. Не чуя ногами ходящий ходуном пол, эльфийка доползла до вторых дверей, буквально выдавила их плечом, оказалась в узенькой купальной. Поскользнувшись на мраморе пола, Колдунья тихо взвыла, на ощупь вернулась в покои. Малекит, уже присевший, облокотившийся спиной о второй сундук, ласково улыбнулся, указал на освещенный выход рукой.— Ты… ты… Вы… — заикаясь и спиной пятясь к дверям, простучала зубами багровеющая Королева, силясь отвести взгляд от взлохмаченного полураздетого мужчины с умопомрачительными глазами, — я… никогда… одним словом… и думать нечего!— Сладких снов, Ваше Величество! — с готовностью выдохнул Але’ррет. — Ах, постойте! Я не закончил. Должен был проинформировать.— А-а-а!!! — вырвалось жалобным скулежом у послушно замершей меж дверных створок Шанайи. — Я выбрал Вас, — не сводя с лица девушки тяжко-мрачного взгляда, произнес посерьезневший Малекит. — Это гарантия Вашей Вечности. Но, учитывая… — он обвел рукой ставни и купель, уже лукаво взглянул на Королеву, улыбнулся, — Ваши незаурядные таланты… Берегите себя тоже. Пожалуйста. Хоть чуть-чуть… — он свел указательный и большой пальцы друг с другом, оставляя меж ними жалкий миллиметр. — Чисто символически. Предположим, из сострадания к моему бедному сердцу? Мелких нервов у меня почти не осталось, а крупных, как говорится, сроду не водилось.Мужчина уложил щеку на ладонь, уперся локтем на согнутое колено, склонил голову набок. И рассмеялся. Беззвучно, но невообразимо заразительно.— М-мамонька-а! — Шайя вцепилась руками в свой порванный халат и выскочила из покоев, громко хлопнув дверьми.— Нет… — Але’ррет медленно поднялся, задумчиво закусил нижнюю губу. — Без толку. Нужно что-то надежнее…Малекит обернулся, с тоской взглянул на двери, уложил правую ладонь на лицо, поездил ею, будто пытался смазать с него все начисто, в отчаянии вцепился, наконец, зубами в руку. Но боль в ладони ни разу не перекрыла ту гудящую и жаркую боль, что мучила здорового мужчину-дроу уже битый час.— Нор-рма-ально-р-р…Услышав низкий рык из соседней комнаты, стоящая истуканом у стены полураздетая Королева едва не бросилась на пол и не забилась под кровать. От позора Светлую спас вовремя напавший на нее полуторачасовой паралич.Ask (Fos) — Sertab Erener Feat. MandoУтро лохматая, дрожащая Шанайя встретила, сидючи в своих покоях и напряженно гипнотизируя двери соседней комнаты. Слуга принес завтрак: ароматные фрукты, прекрасное ванахеймское вино, ломти сыра и хлеба, но Королева даже не заметила, как шикарные закуски оказались стоящими на ее прикроватном столике. Единственное, на что ее хватило — переодеться в оставленные еще с вечера Малекитом вещи — шифоновые шаровары прозрачно-черные, воздушные и такой же легчайший топ с широким газовым палантином. Жуя нижнюю губу, девушка, сжав кулачки, словно истукан-изваяние сидела на полу около кровати и огромными глазищами таращилась в закрытые створки дверей. Надо было взять себя в руки. Дело — на первом месте. Сегодня следовало держаться, как раньше, ни в коем случае не позволяя случившемуся как-то нарушить их планы. Ведь всё одно — ничего непонятно. Как быть, что и как спрашивать у Малекита, как и что говорить Халлаону. За нею престол и дети, которые обязывают ее к сохранению брака до тех пор, пока правящая чета не передаст власть наследникам.Впрочем, Але’ррет и не говорил, что… он как-то… настаивает на… Возможно, ему самому их… отношения не к месту… Да и где это видано, чтобы… Светлая Королева и Темный Царь… Ну а какая разница? Почему-то ей живо представилось непробиваемое лицо Малекита… Ему, похоже, глубоко наплевать на традиции и устои. А если он позовет? Если поставит перед выбором: он или Юсальфхейм? Что тогда? Покидать Юс, оставлять детей? Нет, он никогда не потребует такого… А коли так… Чего же он хочет? Где будет он в ее мире, и какое место займет она в его — столь сложно устроенном? Зачем же вообще так получилось?! Так сложно, так нерешаемо, так больно?!! Ну хорошо… а если бы не было всего этого? Не было бы Призрака, не было бы руки, спасшей ее, не было бы хранимого и сытого Юсальфхейма, не было бы ее прекрасных детей, его извечного незримого присутствия, его поддержки, его мудрых советов, их бесконечных разговоров и прошлой ночи… его глаз, его покорности и его страсти… Зачем тогда бы… Ох… Кто сказал и когда, что всегда необходим выбор? Знаешь ведь, если позовет за собой — пойдешь. Пойдешь!!! Оставляя куски сердца в Юсальфхейме. Но разве можно не пойти? Да что же это такое?!! Да откуда же он взялся?! Да не лучше было бы сгинуть в той реке и не знать всех этих мук? Не лучше… не лучше! Потому что тогда бы ей не довелось держать в руках дышащее сумрачным туманом лицо прекраснейшего из мужчин, она никогда бы не услышала его рычащий выдох, никогда бы не узнала, какого это — когда всё перестает существовать и всё существует лишь в аметистовой бесконечности чужих глаз.Может такое быть, что она действительно полюбила и давно полюбила? А как же тогда…Двери внезапно распахнулись. На пороге возник помятый Але’ррет. Шанайя подскочила на ноги, рванулась назад, опрокинула с прикроватного столика тяжелый бронзовый поднос со снедью, кувшином вина, букетом роз.— Как дела, м? — как-то хмуро, с натянутой улыбкой поинтересовался дроу и сделал шаг вперед.Одет он был в похожие на вчерашние белые одежды, только вот образ мужчины несколько видоизменился: на смуглом, ставшем уж слишком порочным лице появилась недельная щетина, густо подведенные глаза в дневном свете оказались едва ли не черными. Но самый ужас случился с шикарными волосами дроу. Коротко стриженные, они теперь густыми тугими волнами ниспадали на его виски и лоб.Королева, только-только собравшая волю в кулак, решившаяся вести себя адекватно, зачем-то попятилась, на ходу, не оборачиваясь, бочком зашла на кровать, неуверенно сжала подвернувшийся под руку балдахин.— Понимаю, — кивнул Малекит, делая еще один бессердечный шаг вперед. — Я тоже не горю желанием Вас продавать. По-прежнему предлагаю неизящно-силовой метод решения проблемы, — он снова двинулся вперед.Шанайя пискнула и страстно закусила балдахин. Совершенно не отдавая себе, по всей видимости, отчета в том, как именно сейчас выглядит. Але’ррет приостановился.— Перестаньте издеваться! — внезапно крикнул он. — Слезайте с кровати немедленно!!! Иначе, клянусь Вашими богами, мы навсегда обоснуемся на обожаемом Вами Востоке!!! И ни Один, ни Ваш муж, ни сам черт не найдут наших следов!!!И так вдруг в эту минуту захотелось Шанайе забиться дальше, чтоб Царь исполнил свою клятву, чтоб их действительно никто и никогда не нашел… Чтобы как-то безболезненно, когда-то и кем-то разрешилась бы ее боль… Медленно выпустив из рук ткань, девушка опустила взгляд, неловко спустилась с постели, накрепко поджала губы.— Шанайя…Она подняла голову и беззвучно ахнула — Малекит стоял прямо перед нею, сильно склонив голову, пытливо заглядывал в ее лицо.— Нет никаких фатальных проблем, — сцепив руки за спиной, но всем телом нависнув над Королевой, произнес Але’ррет. — Есть задачи, которые нужно решить. Мы их решим. Дайте руку.— А? — завороженно глядя на губы мужчины, неслышно прошептала Королева. — Шо?— Руку. Дайте. Мне. Свою. Черт. Бы. Вас. Побрал, — тяжело сглотнув, кое-как оторвавшись от глубокого декольте девушки, сбивчиво пробормотал Царь.На автомате Шанайя подняла отяжелевшую ладонь, протянула ее дроу.— Вот, — Темный двумя пальцами вложил в нее крохотный хрустальный сосуд, заполненный искрящимся снегом. — Если Вам хоть что-то не понравится, сожмите его и мысленно позовите меня.Он отошел от Королевы, отвернулся к окну.— План прежний, хоть тут Вы слишком деликатничаете… — стал напоминать Царь. — Я продаю Вас кому нужно. Вы за вечер выясняете, кто еще из сильных мира сего испытывает пагубную слабость к юсальфхеймским женщинам… Мы находим…Шанайя, все смотревшая на фиал в руке, нежно обняла его пальцами, прикрыла глаза. А когда открыла их, перед нею стоял побледневший Малекит.— Р-работ-тает… — прошептала девушка, в страхе отступая от неприлично высокого мужчины.— У меня все работает! — нехорошо оскалился Але’ррет. — Желаете тоже сейчас проверить? Может, к черту псовому пошлем этих маслянистых мужиков, а?! — Царь скрипнул зубами и потянул руку к Королеве.— Д-да ч-что… ч-что сразу… т-то… — попятилась эльфийка, — с-слова с-сказать н-нельз-зя…— Да из Вас, Госпожа, слов клещами не вытянешь второй день! — психанул, наступая, Малекит.— Я в образе восточной женщины! — рявкнула в ответ Шанайя, пьяным зигзагом отбегая к противоположной стене. — Неуравновешенный Вы бес! — обернувшись, она уставилась на бурно вздымающуюся грудь мужчины, дрожа, поймала жуткий огненно-алый взгляд. — Пойдемте, продадим меня уже поскорее!!! — накинув на голову палантин, девушка со свистом выскочила из покоев.Але’ррет прикрыл на мгновение глаза, громко щелкнул зубами. Рваными движениями намотал на голову куфию и, оскалившись, вылетел следом.Kayip — TarkanНадо сказать, загнал Свартальфхеймский Царь Юсальфхеймскую Королеву очень быстро и по катастрофически неслыханной цене. Весь базар еще много часов гудел, обсуждая и редкую красоту светлой эльфийки, и сметливость предприимчивого бея, который срубил на пленнице пару состояний самого Шахиншаха. Поразила народ и щедрость покупателя. Джуид Одиар был готов заплатить такую же сумму за самого бея. Однако тот, сверкнув очами, заметил, что столько денег не придумано еще во всех мирах, не то что не водится в тощем кошельке Джуида. А если и придумают когда-нибудь столько золота, то он все равно ?не такой?. Так что Одиару пришлось довольствоваться полными слез очами светлой девушки, что уезжала с базара в повозке, из которой постоянно силилась вырваться и проорать что-то непотребное в сторону мирно стоящего рядом с огромным вороным конем бея.— Мерзавец! — очередной раз высунувшись из штор, вопила пленница. — Будь ты проклят!!!— Не ново! — огрызался бей, задумчиво наглаживая гриву скакуна. — Хэй, Джуид! Похоже, понадобится несколько мужчин, дабы стреножить эту кобылицу, чтобы она, наконец, прикусила язык!— Да ты… Да ты!!! — Шанайя едва не выпадала из коляски. — Ты как смеешь говорить обо мне такое?!! Да ослепнут твои глаза!!! О, если бы Великий Джалал-Бей дожил до этих дней! Очи бы его наполнились кровавыми слезами, а сердце — большой печалью!!! — Господын… — шепотом обращался к вытаращившему глаза на повозку бею посредник торгов. — Позволь спросить тэбэ, откуда светлая жэнщина знаэт Джалал-Бея, нашэго славного Правитэля и Шахиншаха, зэмля ему пухом?Мужчина медленно развел руками, сверху вниз уставился на старца, растерянно выпучивая накрашенные карие очи:— Можэт… услыхала гдэ от слуг… повторяэт в бэсноватости знакомыэ слова?— …разве за это он проливал кровь ванов под Кабиром?!! Забыли, неверные, что женщины стояли в том бою рядом с мужчинами?! — выла повозка.— Про такоэ помнят лишь избранныэ… — прошептал старик, оседая на колени. — Только днем вопить и можешь, а, Светлая?! — поднял брови, обнимая морду коня и с удовлетворенной улыбкой оборачиваясь к уезжающей девушке, ван.— Ах, днем, значит… — полыхнули напоследок синие очи в задернувшихся пологом повозке.Малекит сладко улыбнулся, опустил глаза, нежно повел по бархатным ноздрям скакуна ладонью:— Заверните мне это… — пространно попросил он второго купца.— В смысле, мудрый Господин… куда прикажете коня завернуть… как… — растерялся тот. Но Восток не был бы Востоком, если б торговец так просто опускал руки и отпускал ситуацию. — Вам в шелк или в бумагу?Але’ррет и конь лениво повернули головы к мужчине.— Коня я сам заверну, — Царь вновь указал на существо в расположенной поблизости клетке. — Ее заверните.— Ой-вей… — торгаш глянул в клеть и побледнел. — Как же не доглядел, издохла… Воды служка забыл подать…— Забыл подать дней с пять подряд, — обрубил Малекит. — Заверните труп, положите на коня.— Вы покупаете мертвую львицу? — глаза купца алчно заблестели.— Я забираю мертвую львицу, а покупаю коня. С меня пять золотых монет за жеребца. С Вас три монеты за вывоз трупа и мое молчание в отношении надзорных органов. И две — за то, что избавлю Вас от головной боли в виде бесноватого животного, которое до меня убило шесть прежних владельцев.— Откуда Вы знаете?.. Недостает мне ума и веры! — заохал купец, незамедлительно метнувшись к клетке. — Благодарю мудрого Господина за милость!— Напомните, в какой стороне найти проклятый источник? — проследив, как мужчина погрузил мертвого зверя в седло захрапевшего коня, уточнил Царь.— Где джинны водятся?! — ахнул старик.— Где вы думаете, что джинны водятся, — кивнул Малекит.— Так это Вам от восточных ворот к костяным холмам… сразу за мертвой пустыней…— Логично, — согласился Царь. — Доброго дня!Махнув рукой оторопевшему торгашу, дроу подхватил коня под уздцы и пошел прочь с базарной площади.灵汐(是缘变奏) [ OST Love and Destiny ] — 希瓜音乐人 [inst.]До ночи времени было полно. И его, несомненно, стоило как-то убивать с пользой. Потому что сидеть в таверне и представлять, как несчастную Шанайю запихивают в гарем к престарелому извращенцу, Малекит сильно не хотел. Более того, его бесила сама канва дурацкого светлого плана. Можно было поступить по-прежнему, даже не выясняя имен всех участников работорговли. Схема работала железно. Но Королеве приспичило карающую длань распределить строго промеж задействованных лиц. Конечно, Царь понимал, что такое предприятие окажется и неэффективным, и затратным по времени и риску. Однако тут приходилось делать скидку. Ведь когда-то давно ему, как и ей, казалось, что справедливость требует таких жертв. Шанайя сама должна была прикоснуться к болоту, чтобы понять — из него не сделать чистое озеро, своими руками не вычерпав всю гниль и тину. А где-то придется довольствоваться худо-бедно установленным равновесием. Попросту говоря, Малекит пытался вылепить из умной и решительной женщины нечто куда более совершенное — Владычицу целого мира. Слово ?вылепить? здесь даже не сильно подходило. Скорее, он помогал ей сбрасывать с глаз шоры, которые сызмальства носило население большинства миров Иггдрасиля. Рано или поздно ее тонкая рука накроет и Мензоберранзан, и Иное Пространство. И рука эта к тому времени должна перестать дрожать. Можно было бы, конечно, перехватить модель поведения Халлаона и поместить девушку из одних тепличных условий в другие… Но Але’ррет такую мысль даже не рассматривал, потому как в его голову она просто не пришла. Прекрасно представляя мироздание, Царь убился бы скорее, чем позволил своей женщине оставаться беззащитной и окончательно не умеющей сказать весомое слово. Чтобы выпустить Шанайю из Светлой Королевы, потребуются, без сомнения, тысячи лет. Но когда-нибудь ее не тронут ни бездонная пропасть под ногами, ни стена живого огня, ни гнев Древнего Дракона, ни угрозы новых богов. Возможно, не отступит она и перед самой Тьмой. И сделает то, чего до сих пор не сумел сделать сам Царь…Это правильно, в этом, похоже, и Замысел… Но, чтобы стать такой, Королеве придется проходить зубодробительные испытания раз за разом. Самой. И он, видят все живые и мертвые боги, отвел бы их от нее, если бы мог. Но часть своего пути он прошел. И проходить будет. То же самое предстоит и ей. А ему — лишь смотреть со стороны, по возможности сглаживать острые углы, беречь в ней душу, утешать… Сомнений в Королеве у Малекита не было. Сомнения появились уже в нем самом. Потому что тот, кто, по его глубокому мнению, должен был закрывать ее ото всех бед, будет стоять за хрупкой спиной и выть от собственного бессилия. Что угодно он мог пережить и принять, но не знал теперь, хватит ли ему сил видеть страдания Светлой Королевы. В этом смысле Халлаон, конечно, куда добрее и лучше для нее. Он бы берег слабую иссыхающую в клетке девочку, пока она так или иначе не ушла бы из мира живых навсегда.Малекит тряхнул головой, взглянул на палящее солнце. Забавная женщина. За нее боролись, за нее предлагались огромные суммы, за нее едва не развязалась драка. Она была в самом что ни на есть униженном положении, которое только можно было представить венценосной особе. Но уже, уже ни один мускул не дрогнул на прекрасно-холодом лице. И глядела она все это время со своего позорного помоста, стоя в окружении других рабынь, только в одну сторону. Не мигая, не отвлекаясь ни на что больше. Справа от нее, метрах в ста, стояла маленькая клетка с заточенной в ней исхудалой львицей. Животному не было места, чтобы просто встать, даже присесть. Белая кошка лежала, низко прижав голову, высунув тощие лапы с обломанными когтями в зазоры жестяной конуры. Царица зверей, казалось, смирилась с тем унижением, что выпало на ее долю, но едва кто-то подходил слишком близко, раскрывалась медленно огромная зловонная пасть, из нее на жутком выдохе вырывалось слабое, но все еще такое королевское шипение.Малекит, проследив взгляд Королевы, насильно развернул девушку очередному покупателю. Так вовремя. На последнем похожем выдохе мутные глаза львицы закатились, тяжелая голова зверя грузно рухнула на ободранные лапы и — безвольно — набок. Але’ррет дернул двинувшуюся было Королеву за шиворот, отпустил очередную сальную колкость. И едва не дрогнула его рука — так же склонив голову, зашипела в его пальцах загнанная в угол Шанайя.Ломать быт чужого мира он не был вправе. Ванахейму — ванахеймово, Мензоберранзану — мензоберранзаново. В некоторых из миров жестокость не была кулуарной, как в Асгарде. Она цвела и пахла тысячелетиями. Но, по убеждению Малекита, это не пятнало общей красоты южного мира. В отличие от Светлой, он смотрел и видел куда более широким спектром. Так ведь и рос маленький Принц Демонов в отличных от Юса условиях. Зло всегда должно было уравновешивать добро. Красота — уродливость. Чистота — грязь. Кьямираг был прекрасен и уродлив одновременно. Как и Мензоберранзан. Как и Асгард. Отчего-то представлялось ему в это утро, что когда-нибудь, но очень и очень нескоро, снова придет в Ванахейм такой Шахиншах, что склонит перед собою головы всех ванов. Чья рука уже раз и навсегда сметет с лица торговых городов такую мерзость, как рабы, замученные в клетках дикие животные, нищета. Только вот как должна сложиться судьба маленького вана, кем он должен быть воспитан, кого любить и как сильно страдать, чтобы…BAZEN — Zeynep Alasya ve Alp Yenier (Günahkar Dizi)Малекит остановился, медленно обернулся к коню. Тот, погарцевав на месте, крутанулся, мучаясь от собственного великолепия, искоса глянул на Владыку Свартальфхейма диким кофейным оком. — Как-то все очень сложно… — пристально глядя в карий глаз, заключил Царь.Огромный конь обошел дроу кругом, завораживающе перелилась на могучих боках смоляно-гладкая шерсть.— Как будто мысль какая-то… — рассеянно бормотал Але’ррет, разглядывая жеребца. — Наверняка ведь бестолковая… — он на мгновение погрузился в размышления, но тут же блажно зарычал на присевшего от неожиданности на задние копыта коня. — Не урони, болван!!!Животное затряслось, встало, как вкопанное, обиженно выпятив верхнюю губу. Малекит шагнул к зверю, прищурился, отступил назад.— Терпеть этого не могу! Вот совсем не ко времени ты под руку! — рявкнул дроу.Конь опустил огромную голову, уязвленно-человечьим движением принялся копать передним копытом песок.— Ты же простая смертная тварь… — Але’ррет дернул плечом.Жеребец исподлобья, из-под длинной шелковой челки взглянул на Царя, отвернулся.— Только не это… — едва шевеля губами, прошептал Темный. Недавно и с чудовищным трудом сплетенная юная и хрупкая Паутина Времен была для Малекита так же губительна, как если бы он стоял на утреннем базаре и запросто раздавал нищим куски своей души. И никогда не угадаешь, сколько в этот раз от нее оттяпают очередные грязные руки. А самое паршивое в ней было то, что она пока не спрашивала разрешения и не спешила поддаваться дрессуре… Паутина, как продолжение его звериной интуиции, гнала Царя вперед. Без подготовки. Без компромиссов. И без отказов. И наплевать ей было, что за каждый колдовской пасс для ее Совершенного Серебра Темный платил своей душой, с каждым заклинанием подталкивая себя к довольно урчащей Тьме. Не заботило ее и то, что Малекиту потом приходилось надолго скрываться ото всех, чтобы хоть как-то залатать свою надломленную сущность от нанесенной им же самим травмы.Але’ррет вновь шагнул к коню, сморщив лицо, зажмурив глаза, приготовился к новой боли. Нехотя коснулся рукой крупно вздрогнувшего животного.И, громко зарыдав, рухнул как подкошенный к ногам жеребца, обхватил себя руками, согнулся, искаженным от муки лицом плашмя упал в раскаленный песок.Невыносимый холод острым наждаком прошелся по разгоряченной коже. Снег, взвиваясь, мягко закружился в залитом кровью чужом коридоре. Малекит, мучаясь от боли, накрепко зажав ладонью сердце, разлепил скованные инеем ресницы. Протянул руку, коснулся чего-то ледяного, едва видимого сквозь извечно сопровождавшую его пелену. Хрипло втянув колючий морозный воздух, Але’ррет зарычал от рези в глазах, упрямо вгляделся. Под его пальцами лежало отрубленное копыто коня. Тяжело сглотнув, Царь медленно поднял взгляд. Истекающие кровью бесцветные глаза мужчины не мигая уставились на распростертое по полу тело огромного вороного жеребца и лежащего на нем стройного мужчину в изорванных доспехах, обнимающего гибкую, растерзанную до позвонков шею зверя, уткнувшегося лицом в бархатную, но уже холодную его шерсть… Черная, шелковая, мокрая от крови грива причудливо сплелась со смоляными волосами смуглого вана, его тонкими пальцами, вцепившимися в волнистые пряди верного коня.— Чер-рт… — собственный голос, ставший плотным, как вода, забился в глотку, Царь, отчаянно перехватив рукою горло, низко склонился над мертвецами.— Незаконнорожденный принц Ванахейма… Выброшенный на улицу мальчик, что должен был умереть так давно… Он ведь… не позволил им убить… — уже чужой красивый голос горячим сверлом зашел в уши, как в масло, Малекит, взвыв от нечеловеческого страдания, обхватил руками голову, зажмурился. — Он добил своего коня сам… Говорившего он не видел, как и ничего больше. Но узнать — узнал. Это был тот самый демон, лишивший Мелькора любимой дудки.— Как-кого… хр-р-рена-а… — выдохнул из себя Але’ррет вместе с удушавшим его сгустком крови. Краем уплывающего сознания понял, что вот-вот потеряет себя в межвременьи. Заголосили-зарыдали-засмеялись миллиарды неизвестных голосов, замелькали перед затянутым поволокой взглядом бесчисленные морды-лица, — привяз-зался… же… как банный…Последним усилием воли Малекит выдернул себя из коридора, из разорвавшегося под ним на сноп серой пыли дворца. Последнее, что он увидел, перед тем как во второй раз рухнуть в ванахеймский песок, был все тот же конь, раскинувший огромные демонические черные крылья.Приплясывающий в ослепительно-белом снегу.Он пришел в сознание через пять часов. И, очнувшись, понял, что лежит, прислонившись к раскаленному боку устроившегося рядом с ним вороного коня. Сощуренные от неожиданно яркого солнца бледно-лавандовые глаза встретились с придурковатым, но обеспокоенным взглядом молодого жеребца.— Если я пройду мимо… — Царь отвернулся, пошевелил онемевшей рукой, поднял брови, оценив, в какой красивой луже крови он лежит. — Ты умрешь хорошей смертью через пяток лет.Кое-как поднявшись на ноги, Малекит осмотрел свои одежды, мрачно развел руками. Конь, неловко подскочив с песка, шагнул к мужчине, низко-низко склонил голову, подвел ее под поднятую левую руку Царя, неуклюже изгибая длинную шею, заглянул тому в глаза.— Не хочешь хорошей смерти? — Але’ррет едва заметно улыбнулся, но тут же закашлялся, болезненно согнулся. Его вырвало какой-то кровавой дрянью.Жеребец согнул передние ноги, встав на колени, подставил Царю холку. И Малекит принял помощь, вцепился в густую гриву дрожащей рукой.— Почему-то… я тоже… для тебя ее не хочу… — хрипло произнес дроу, вновь поднял слезящийся взгляд к солнцу. — Так уж заведено, что мои звери просто не живут. И просто не умирают, — Малекит взглянул на опущенную голову коня, надолго замолчал. — Раз уж сегодня у нас день вытрясания из меня души, не вижу препятствий для кутежа. Поживешь до первой смерти. Будь добр, постарайся завтра не подавиться овсом.Дроу ослабевшими, мелко дрожащими руками поправил висящую через седло львицу. Двумя пальцами зачем-то оттянул ей верхнюю губу, поглядел на желтые клыки.— Ллот прознала про Юсальфхейм… Запад Иного в прострации… — начал рассказывать он облезлым ушам кошки, — Юг Пространства собирает войска… Завтра — война, — махнув сразу и на двух животных, и на оставшийся позади Кьямираг, Малекит в обреченном одиночестве понуро пошел в чистую пустыню. Жеребец, потоптавшись на месте, почти на цыпочках увязался следом. — А Малекит Але’ррет в компании полоумного коня из дохлой кошки творит на обед джинна. Для женщины, у которой даже от слова ?восток? выпадают зубы. Браво!Hakim Bey — Mehmet ErdemШанайя, обмотанная в ткань от груди до колен, сидела в хаммаме в полном одиночестве. Мыть Королеву почему-то повели отдельно, отдраив кожу, как ей показалось, до костей. Служанки сильно нервничали, видимо, прознали, какая конкретно гора золота находится под их руками. И неразбериха, как началась с начала, так и не заканчивалась до конца, потому что эти клуши забыли какое-то особое масло. В котором следовало подать светлую женщину их господину. К чему было натирать третье масло поверх первых двух, Колдунья понимать отказывалась. Настроение было ниже плинтуса, и только сейчас до Шанайи дошло, что имел в виду Малекит, обронив фразу про маслянистых мужиков. Даже касаясь физиологической стороны… которую эльфийка начала вменяемо понимать лишь прошлой ночью… это что за студенистые горки вместо того, чтобы… Тут Але’ррет припомнился ей окончательно и бесповоротно во всем своем порочном ключе.— Ах ты ж бе-е-ес… — тоскливо простонала Светлая, интимно-неосознанным жестом сжимая в крохотном кулачке фиал, что все это время она очень успешно прятала от прислужниц. — Свалился же на голову, черт…И через пару секунд замерла, вытаращившись в пустоту перед собою. Аккуратнее надо с этой штукой же… Как-то ж нужно… И тут у нее едва волосы не поднялись на затылке, потому что кожей она уже ощутила чужое присутствие. Сильно сгорбившись, Королева воровато-заторможенно обернулась. Моментально подскочила с места и выставила перед собою руку с зажатым в ней сосудом.В бане, зашитый с головы до пят в уже привычные кожаные черные доспехи, прямо позади нее стоял Малекит. Оторопело скользящий по ее телу вверх-вниз ало-черными глазами.— Нельзя-а-а! — неожиданно для себя взвизгнула Королева, укрывая руками грудь и плечи. — Я не раздета!!! — взвыв от осознания собственной глупости, она крепко зажмурилась.Але’ррет быстро отвел взгляд в сторону, поднял руку ко лбу, с силой потер пальцами кожу. Облизнул губы, шумно перевел дыхание.Шанайя медленно закрыла предплечьями полыхающее лицо, добела сжала кулачки. Вой ее, конечно, стал чуть приглушеннее, но никуда не делся.— Нет… мне всё-таки интересно… я всё-таки спрошу… — севшим голосом, так и глядя в пеструю мозаику стены, с трудом подбирая слова, нарушил молчание Царь дроу.— Вы можете просто… просто… вот… уйти… — жалобно простонала Королева, прижимая ладошки ко рту.— Да у Вас вообще ничего святого, что ли, нет?! — ахнул Малекит стене. — Я, хоть пытайте, не припомню, чтобы у меня где-то в титуле блистало: ?Мальчик по вызову?!!!— Простите, простите, простите-е-е… — Светлая бросилась к мужчине, схватила его за руку, и он едва не подскочил на месте, с высоты своего роста вытаращился огненными глазами на мокрую женщину под ним. — Я забылась! Я не хотела!Царь отдернул свое плечо, поспешно отвел взгляд к стене, завел и сжал руки за спиной в кулаки. Он твердо знал, что если коснется ее сейчас, то…— Да что ж такое?.. — спешно лопотала Шанайя. — Я правда не планировала представлять Вас…— Даже не говорите, что представляли! — рыкнул дроу, — впрочем… — он как-то подозрительно развернулся к девушке, согнулся в три погибели, чтобы их лица оказались на одном уровне, — Вы мне лучше ответьте, зачем представлять, когда можно…— Афият! Афият!!! — гнусаво заорали из соседнего помещения; парочка вздрогнула, не мигая уставилась друг на друга. — Афият, тут нэту масла, ох, милостивый господь, оно, навэрное, у тэбэ там!Послышались торопливые шаги.Малекит склонил голову набок, с вызовом вскинув подбородок, взглянул на Шанайю. Драматично сыграл правой бровью. Уходить он явно не собирался… Светлая, тихо пискнув, метнулась в одну строну, в другую, подскочила к улыбающемуся мужчине и, сжав кулаки, сделала то, что не ожидала бы от себя самой никогда. С откуда-то взявшейся невменяемой скоростью, девушка махнула ногой, со всех своих сил подсекая могучие ноги Царя. И тут же толкнула его в грудь. Впрочем, мгновенно полетела сама, но совершенно не поняла, как именно. Судя по всему, Але’ррет был готов вообще к любому из сюжетных поворотов, оттого, поддавшись подножке, попросту протянул левую руку вперед и увлек Светлую за собой — в пустую, отделанную сине-лазурной мозаикой ванну в полу.Придя в себя, Шанайя сделала вывод, что лежит на недвижимо-окаменелом Малеките, головой уткнувшись ему в грудь, телом и бедрами тесно прижимаясь к его животу и бесконечным ногам. А под ее щекой гулким частым боем заходится царское сердце.— Терапия дает положительный эффект… — хрипло прошептал, помолчав, Але’ррет. — У Вас сменилась навязчивость: вместо прыжков в пропасть Вы облюбовали меня в качестве… как назовем это качество, а, Светлая?Девушка оскалилась и едва не расплакалась от унижения. Господи… Ну кто бы сказал, что она из раза в раз, не теряя ни одной драгоценной минуты их общения, будет выставлять себя просто непроходимой тупицей?!— Афият! Афият!!! — прогнусавил мимо них голосок служанки, сопровождаемый смачными босыми шлепками по полу. — Зачэм молчышь, э?! Афия-я-ат!!!Шанайя почуяла, как задрожало-обмякло под нею большое тело. Трусливо приподняв взгляд, она увидела, как, откинув голову назад, Малекит изо всех сил сдерживает хохот. И почему-то от вида его широкой, почти мальчишеской улыбки, у нее разом отлегло от сердца, и Светлая завороженно залюбовалась лицом дроу.Боже-Господи, как красив… до смерти, до остановки сердца красив… Как же можно быть таким…И всё: ее положение, предстоящая ночь допроса, все риски и все нервы разом ушли на второй-третий-десятый план. Малекит снова был рядом. И одна его вот такая неожиданная улыбка мгновенно перечеркивала весь тяжелый день. Если это не было чудом, то что тогда можно чудом называть??Люблю?, — как-то внезапно осенило ее. — ?Пойду за ним. К черту псовому мою жизнь. К черту псовому мою смерть?.И Королева улыбнулась, не ожидав, насколько быстро и прочно лексикон Темного Царя войдет в ее речь.Раздался звон стекла, девушка замерла.— Валиде!!! — расстроенно прогундосили из смежного помещения. — Валиде! Счытай, что я нашла масло!— Ваша порка, гляжу, все откладывается. Сервис в этом заведении — ниже всякой критики! Напишу гневный отзыв! — прошептал Малекит, сверху вниз глядя на эльфийку. — Я обязан предупредить, в данном случае фраза ?долго запрягают, но быстро едут? — это не комплимент Кьямирагу.— Вам какая разница? — запоздало поняв намек, прошипела в кожаный камзол Королева. — Вы же меня сюда и продали!— Так ведь Вы мне отказали! Что же, мне после этого смотреть сидеть на Вас, слюни пуская?! Так я хоть состояние неплохое на Вас сколотил. Если выбирать между ведром золота и ведром слюней, я склоняюсь к золоту, — зло шептал Але’ррет. — И потом, Вам голову напекло на базаре, запамятовали, что сами на этом настаивали, не хочу, мол, с Царем сидеть финики есть, хочу в рыбьем жире изваляться и кататься потом полночи по мраморным полам!— Да там не мрамор! А дубовая пробка! — проворчала Шанайя.— Мне жаль Вас огорчать, но, похоже, ?дубовая пробка? у Вас в голове, а не на полу… Светлость Вы моя ненаглядная! — А я погляжу, что Вы чуете себя ночью в гареме, как рыба в воде, да? — девушка вскинула голову. — Поднаторели на государственной службе?!— Дурное дело не хитрое! Все для народа, — отрезал Малекит, нежно улыбаясь эльфийке. — Кстати, еще немного усилий, и Вы тоже привыкнете к гарему, душа моя! Потом, поди, за уши от массовки не оттащишь!— И тем не менее, бдите, да? — пропуская удар, настаивала девушка. — Вы же были в полной готовности, когда я вызвала Вас!— Я всегда в полной готовности, — хмыкнул Але’ррет. — Иначе как бы я попал в люфт между Вашими внезапными мужьями?!— А я все поверить не могу, что для меня нашлось окно меж Ваших бессчетных женщин!— Ах, так все это время Великая Королева Юсальфхейма в очереди, выходит, стояла?! Дорогая, а ведь Вам положены льготы по возрасту…Грозно было дернувшись вперед, девушка мгновенно замерла и задрожала — ткань, обвивающая ее тело, все-таки не выдержала и ?расплелась?, обнажив Светлую Королеву целиком.— Я э-э-э… Нет!!! — в нарастающей панике закончил мысль Малекит.Just Say No! — LaibachПара секунд напряженной внутренней борьбы, и лицо его переменилось: свелись над переносицей густые брови, только-только чуть посветлевшие в аметист глаза налились кровавым огнем, улыбка превратилась в жутковатый оскал. И из оскала этого вырвался наружу хриплый выдох-рык. Але’ррет вскинул руки.Вусмерть перепуганная Шанайя дернулась в сторону, пытаясь захватить край полотенца, но вместо этого неловко соскользнула, проехалась рукой по бедру мужчины к паху, с силой натолкнулась ладонью на каменный бугор штанов. И ошалела от эффекта. — М-м-м… — громко, в голос простонал-проревел Малекит, выгибаясь под тоненькой рукой, откидывая голову, упираясь затылком в мраморный пол ванной. Руки мужчины сами собой ухватили Светлую и, с силой вскинув ее в воздух, с размаху усадили на подавшиеся вверх бедра.И только спустя время Королева поняла, что второй продолжительный рык слетает уже не с губ Малекита, а из ее собственного горла. Мелькнули перед затуманенным взглядом дикие алые глаза, распахнутые губы, и Шанайю как-то незаметно и ловко приложили лопатками к влажным плитам ванной, намертво прижали к ним, надежно сковав левую руку над головой. На ее лицо, шею полился холодный шелк смоляных волос. Всхлипнув, девушка сдвинулась вверх, закрыла свободной рукой рот дроу, заглушая очередной громкий его выдох. И так и застыла, зажатая жаром мужских бедер между своими ногами, заколдованная выражением лица скованного ее ладонью Царя. Обрамленное мокрыми от воды и пара черными волосами, со сведенными в муке бровями, с фантастическими звериными глазами, с ?замком? из ее руки на губах и скулах… Ноги Королевы сами собою развелись, пуская мужчину ближе, она мотнула головой, простонала в его предплечье и тут же подняла огромные перепуганные глаза к лицу Малекита, дернулась в сторону. Потому что дроу с нажимом двинулся на распластанном под ним теле вверх и вперед. Многочисленные застежки, пряжки брони грубо оцарапали обнаженную скользкую кожу. Правая ладонь Царя ухватила волосы девушки и с силой придавила их к полу. Из груди Але’ррета вырвался сдавленный стон. Левая рука поднялась и перехватила запястье Королевы у своего лица, хотела было отбросить ее, но пораженная чужим жаром, страхом, изумлением Шанайя неловко двинула пальчиками сама. Мизинец скользнул к уголку приоткрытого рта мужчины, Малекит опустил ресницы, сомкнул горячие губы, целуя палец. Светлая, словно заколдованная, дрожа от страсти, от нежности, повела подушечками пальцев по изгибу обжигающих губ, тяжело сглотнула, когда под ее мягким нажимом они распахнулись. Скользнув большим пальцем чуть глубже, Королева коснулась влажного ряда снежно-белых зубов, зацепила ноготком верхний длинный клык.— Господь… — не своим голосом выдохнула она, когда глаза Темного медленно приоткрылись, правый уголок его рта приподнялся в острой полуулыбке, а зубы принялись прикусывать тоненькие пальцы Колдуньи один за другим, один за другим… — Не могу-у-у… — рука ее, отнявшись, безвольно упала на грудь.Малекит чуть приподнялся над ошалевшей Шанайей, с секунду помедлил. И тут же левое его бедро с силой, с издевательски-нежным нажимом прошлось между разведенных ног девушки вверх, правая рука в ту же секунду, больно вцепившись в белокурые волосы, запрокинула голову Королевы вверх, а сам Але’ррет впился в ее подбородок оглушительным поцелуем-укусом. И если бы не смена позиции, и не большая мужская ладонь, легшая на распахнутый в отчаянном крике-просьбе рот эльфийки, все дневные мучения Царя Свартальфхейма и Королевы Юсальфхейма пошли бы прахом.— Пожалуйста… пожалуйста… — шептала в руку Царю обнаженная Королева, изгибаясь под Темным и очередной раз не понимая, что просит, от кого и где.Снова послышались шаги, встревоженные голоса. На этот раз, как с горем пополам удалось уловить Малекиту, потеряли уже не масло, а вещь покрупнее и построптивее.— Да что ж такое! — соскользнув с девушки, не глядя, но подозрительно ловко заплетая ее в полотенце, начал шипеть Царь. — Что ж Вы… добро который раз переводите попусту?!!— К-какое д-добро… — дрожащими руками натягивая ткань, одними губами беззвучно заикалась Шанайя, что, напротив, во все глаза рассматривая улегшегося рядом с нею мужчину. Проследив ироничный взор Царя, уткнувшись взглядом в низ его живота, Светлая закрыла лицо руками и неслышно застонала. Это походило на какую-то изощренную пытку: висящий над нею долг; неизвестность, с ног до головы укутавшая Проклятого Царя; жуткий страх перед ним, как перед темным мужчиной; преклонение перед мудрейшим из живущих и куда более весомое чувство, которое сметало все предыдущие пункты к чертовой матери. Королеву тянуло к нему с пугающей и абсолютно чужеродной для светлой женщины силой. То, как он смотрел на нее, то неприкрытое вожделение, тот вызов и та нежность, что бушевали в его чудных глазах — выпускало из нее какую-то другую Шанайю… которая могла вот так запросто лежать под Царем Сварта обнаженной, слепо жаждать его каждой клеткой своего тела, забывая обо всем на свете. И ничего из того, что он успел дать ей, ни на секунду не утолило этой животной жажды. Малекита всегда было мало. И он, догоняя ее, умудрялся тут же ускользать из ее рук… В силу, конечно, объективных обстоятельств. Если в самом начале это и была охота, то она приобрела оттенок помешательства.В справедливости Темному отказать было нельзя. Как, видимо, и во всем остальном — в эти бесноватые ?пятнашки по-Мензоберранзански? они играли по очереди.— Давайте прояснимся, — Малекит приподнялся на локте и пристально посмотрел в сомкнутые на лице девушки ладони. — Шутка действительно хороша лишь в первый раз. Допустимо повторить ее дважды. Но в третий раз, Ваше Величество, смеяться, я Вас уверяю, ни Вы, ни я не будем.— В-вы м-мне уг-грож-жаете… — начала было Королева, отнимая ладони от пунцового лица, но тут же интуитивно вся подалась вверх, безотчетно коснулась царапины на нижней губе мужчины. Малекит вздрогнул. Фиалковый взгляд вновь пошел ребристыми карминовыми полосами. — Я сделала Вам больно! — не спросила, а выдохнула пораженная Шанайя, оборвав бурю, едва не поглотившую их обоих.— Что? — отодвигаясь от эльфийки, пробормотал Але’ррет, невольно касаясь своих губ, мельком рассматривая окровавленные пальцы. — Ваэрон… — выдохнул Эльф с растерянной улыбкой, поднял посветлевший взгляд на Королеву. — Я полагал, что Вы уже поняли… Вы можете делать со мною что угодно. И так страстно, как того захотите. Я для Вас.— Малеки-и-ит… — Я приду за Вами в три ночи. Постарайтесь никому больше не расцарапать лицо, я буду ревновать, — мелькнула лукавая улыбка, и Царь, не дожидаясь ответа, растворился в воздухе.А еще через минуту пред остолбеневшими Валиде и Афият из ванной, цепляясь дрожащими руками за бортик, вылезала растрепанная, потная, задыхающаяся светлая эльфийка. Согнувшись в три погибели и едва удерживаясь на ходящих ходуном ногах, Шанайя с хрипом сдула упавшие на лицо волосы, исподлобья уставилась горящими лихорадочно-золотым огнем глазами в попятившихся служанок.— Ну… и где ваш-ш лыс-с-сый пове-с-с-са-а?.. — с шипением вырвалось из бурно вздымающейся груди девушки. — Хочу… поглядеть… на ис-скус-сителя… Афият отступила еще на шажок и тихонько подтолкнула подругу к Шанайе:— С пэчальным сэрдцэм и плачущэми глазами отдаю чэсть отвэсти новую плэнницу тэбе… — А кито перэборщыл с пробуждающэми страсть благовониямэ?! — отшатнулась в сторону Валиде.Девушки испуганно переглянулись и медленно перевели взгляды на плотоядно оскалившуюся Светлую.Together — SamaelБеззвучно убив двух стражников у позолоченных дверей, Малекит ступил в покои. Он увидел большое грузное тело, закрывающее собою лежащую на постели Шанайю. Душа ее источала ярость, обиду, непонимание, даже страх. Но вместе с тем — читалась на удивление собранной и полной решимости. Одним словом, Королева была нетронута и цела с ног до головы. Почему она так и не позвала его, зачем позволила настолько унизить себя, Царь не понимал. Не явись он, повинуясь интуиции, раньше условленного времени, ситуация могла повернуться несколько иначе. Дроу знал сейчас только то, что через четыре шага лысая голова визиря слетит с плеч. И, вполне возможно, он даже сожрет его сердце. Бесшумно добравшись до постамента, на котором возвышалась огромная кровать, Але’ррет ступил на него и, нависнув позади багрового от гнева и похоти вана, занес скимитар. Мелькнуло в отражении серебряного лезвия искаженное звериным бешенством лицо Царя, а потом взгляд его скользнул на постель. На распростертую в ней Шанайю, скованную по рукам и ногам, распятую ко всем четырем столбикам ложа. Белоснежное платье девушки было залито чем-то багровым, липким. Запоздало учуяв кисловатый запах вина, Малекит зашатался. Рука, потеряв силу, прошла скимитаром лишь по краю плеча взвизгнувшего и резко обернувшегося визиря.Але’ррет слабо застонал, рухнул на колени; из ладони его со звоном медленно выпал серебряный меч. Такого никогда не было раньше. Он всегда мог контролировать хотя бы начало…Но теперь прямо перед его глазами, на полу, прикованная тяжелыми волшебными кандалами к каменным плитам какого-то дворца, лежала Королева Юсальфхейма. Ладони ее, видимо, для пущей надежности, были пробиты двумя тяжелыми мечами, вешающими заклинание ?Молчание?. Ни слабого вдоха, ни стука сердца. Лишь плотно сомкнутые в неуместно-нежной улыбке мертвые губы. Мучительная, медленная, одинокая смерть.— Малекит?!! — Шанайя дернулась в постели, скрипнули под движением рук дубовые столбики. Словно в замедленном времени она видела, как оседает перед визирем на колени Царь Свартальфхейма, выпускает оружие. — Малекит!!! — ополоумев от ужаса и растерянности, она взглянула на мучителя, а тот, справившись с шоком, уже протянул руку за пояс, доставая из-за кушака резной кинжал. — Вы чего?!! — в изумительной для себя манере наскоро поняв, что игра заканчивается, Королева вновь дернула шелковые ленты, перевела шалый взгляд на Царя и замерла.Застыв изваянием, Малекит широко распахнутыми абсолютно бесцветными глазами смотрел на нее, но и будто бы сквозь нее. И из глаз этих — жестоких, мрачно-решительных, полных страсти, ироничных, каких-угодно-но-только-не-таких — ручьем лились беспомощные, совершенно беззвучные слезы.Испустив нечеловечески-перепуганный вопль, Светлая дернула руки, выдрала с мясом толстые столбики кровати, махнула обеими руками вперед, одним из обломков ударяя визиря в висок, другим вышибая из пухлой руки кинжал.— Малекит!!! — она попробовала развязать правую ногу дрожащими руками, плюнув на это дело, метнулась по постели к Царю. И повалилась от звериного крика, который испустил зажмурившийся, пытавшийся выдавить себе глаза Але’ррет. Из ушей, из глаз, изо рта дроу хлынула густая темная кровь. Он рухнул вперед. Зарыдав от беспомощности, ужаса, Шанайя обняла голову мужчины руками и тут же, взвизгнув, отняла их — весь он исходил потусторонним жаром. Постель, на которую упал его лоб, зашлась разъедающими ее тлеющими лохмотьями, пол под ногами Царя, покрывала — всё заискрилось и затлело. Запахло смолой и удушливой серой.— Малекит!!! — упрямо протянув руки, девушка, трясясь от собственных рыданий, обхватила его голову ладонями и, крепко прижав к себе, закричала в голос — демон выжег на ее шее и груди кожу едва не до костей. Распахнулись двери, ворвались в покои стражники. И, прежде чем Светлая успела поднять голову, пропела тетива и полетела стрела. Вошла в спину стоящего на коленях мужчины.— Нет!!! — взревела, обезумев от боли, Королева, подскочила в постели, широко развела руки, волосы ее поднялись, вся она засветилась синим пламенем. Взмыв над горящими покрывалами, она заорала так громко, что все бокалы-вазы-стекла разлетелись вдребезги.Последнее, что увидели стражники, это искаженное до неузнаваемости страшное лицо Светлой, с силой сведенные ладони, из которых понесся чудовищный поток шипящей морской воды. Лавина накрыла ванов, не топя — сворачивая шеи, раздавливая в крошки черепа, ломая все кости, вышвырнула взбешенной рекой из залы, окрашиваясь внутренностями и кровью в багрово-черный цвет.Когда она рухнула на кровать, подняла трясущуюся голову, перед ней, пошатываясь, стоял Малекит.— Чт-то… ну чт-то с т-тобой… — хрипела, продолжая испуганно реветь, Шанайя. — Н-ну чт-то…Но на залитом кровью, маскообразном лице Царя не дрогнул ни один мускул, он стоял и смотрел на нее совершенно мертвыми глазами, в правой руке Але’ррет держал скимитар. В левой висел поднятый за шкирку визжащий визирь.— Пост-той… д-дай… рану… — Королева, падая на мокрых простынях, поползла вперед.Малекит тихо прикрыл глаза. Медленно, заторможенно-дерганно заводил головой. Распахнул губы, словно пытался уловить хотя бы каплю воздуха.— Да никогда… никогда… — неслышно, непонятно кому зашептал он. — Этого не может быть, потому что… я не приму это… Пошла ты к черту…— Что?! — Шанайя рванулась вперед.— Помогите!!! — в голос заорал визирь. — Все ко мне!!!Але’ррет распахнул глаза, и Светлая застыла, протянув к нему руки. Потому что в глазах не было глаз… Меж ресниц дроу плясали языки багряно-черного пламени. Малекит медленно повернул голову к захрипевшему вану, издевательски плавно поднялась правая рука Темного. С такой же расчетливой медлительностью прошлось серебряное лезвие по глотке визиря, разрезая слой за слоем, слой за слоем, и вспыхнул меч синим пламенем, зашипели на рукояти пауки, вскинули передние лапы к льющейся по лезвию сладкой крови. Между мужчиной и женщиной рухнуло обезглавленное тело, Царь двинулся к застучавшей зубами Королеве, с силой вонзил скимитар в постель прямо перед нею. Ошалело переведя взгляд на оружие, девушка зажала рот рукой — венчавшие рукоять живые металлические пауки отхватили кусок ладони Темного. Выпустив меч, дроу отвернулся от постели, потянул из ножен левый скимитар. И лязг стали заглушился хрипло-отчаянным воплем:— Помогите!!! Все ко мне!!!Мертвая голова визиря, висящая в левой руке Царя, начала заходиться жутким воем, загремевшим в каждом закоулке дворца. — Помогите!!! Все ко мне!!! Nostra gloria è la croce — Marco FrisinaНавстречу Царю на истошный призыв хозяина ринулись, поскальзываясь в воде, новые стражники. И Малекит, пошатываясь, пошел к ним. — Да стой же!!! — Шанайя рванулась вперед, но тут же грозно хлопнул серебряной пылью оставленный перед нею скимитар. И Королеву, намертво захватив тонкое запястье, дернула назад, в глубину постели чья-то чужая рука. Взвизгнув, Светлая обернулась, приготовившись к атаке и замерла — за нею на кровати стоял высокий мужчина со сплетенными в длинную косу белоснежными волосами, аквамариновыми глазами. — В-вы… — плюнув на незнакомца, Шайя попыталась обернуться и выдернуть свою руку, но тот лишь сильнее перехватил предплечье жертвы и, резко подтянув девушку, уронил ее под ноги, присел-навис над нею, закрывая своим гибким телом.— Меня зовут Дис, — он не сводил чудных глаз со спины дроу. — Я — Ведущий Меч Царя Царей. Некоторое время Вы не отойдете от меня ни на шаг.— Так иди, иди ты! Помоги ему!!! — она снова дернулась в мертвой хватке, но пискнула от боли. И даже не успела удивиться, как это, меч — и вдруг живой? Королева лишь корила себя за то, что не успела вызвать Малекита раньше. Увлекшись сомнительным расспросом, перешедшим в борьбу, упустила момент, когда фиал, висящий у нее на шее, оказался для нее недоступным. Стоила та грязь, которую она услышала, того, что происходит теперь? Нужно ли было ей знать, что и в рядах дружной юсальфхеймской ?семьи?, среди асгардских друзей есть паршивые овцы? Что Малекит был, ох, как прав, рассказывая о Зле? Снова пришли запоздалые слезы обиды и отчаяния. А хуже всего было то, что она никак не могла понять, что же именно так ударило по Царю. Не вынес ли он нанесенного ей оскорбления? Ревность ли то была звериная, злость на ее глупость или страх потери? — Пусти меня к нему-у!!! — эльфийка снова страшно рванулась из чужих рук.— Он оставил Вас мне. Точка. Приказам Царя у нас не принято возражать. Владыку сейчас лучше не тревожить… — Дис перевел глубокий напряженный взгляд на задрожавшую в его объятиях Светлую. — Просто поверьте. Одного Карро ему вполне достаточно, чтобы без усилий разогнать местный сброд. Это же не грядущая война и далеко не Мензоберранзан, где нужны ?две руки?.— Не тревожить?! Какая еще война?!! — Королева в сердцах отвернулась от мужчины и осеклась.Удар первого стражника Малекит отвел, едва махнув мечом. Мгновенно описав полукруг, скимитар пересек живот врага, жутко-легким движением перерубая того пополам. Пнув тело с дороги, Але’ррет сделал два тяжелых шага, рассек воздух над собою, прерывая полет ятагана, крутанулся вокруг своей оси, смахнул половину головы нападавшему. Еще шаг. Изящный взмах, отметающий арбалетный болт от белого, как простыня, лица. Два шага — скимитар, описав широкий полукруг, отвел от головы полуслепого Царя алебарду, закончив круг, острие меча пронзило сердце вана. Шаг — взмахом левой руки голова визиря прилетела в нос взвывшему от ужаса стражнику.— Помогите!!! Все ко мне!!! — изменив тональность, трескуче-жутко заблеяла часть визиря. Правая рука дроу вонзила клинок в бедро тут же рухнувшему на колени воину. Резко поднятый эфес снес несчастному весь лицевой череп. Пара шатко-бессильных шагов вперед… Сильный удар гардой в зубы новому нападавшему. Левая рука Малекита перехватила чужой ятаган, правая, действуя синхронно, в два легких движения вправо-влево располосовала мужчине лицо.— Боже… — Шанайя осела в постели.Нового стражника Малекит убил ударом с головы в нос, тот даже не успел поднять меч. Перехватив выпадающий из руки мертвеца клинок, Але’ррет швырнул оружие в следующего, насквозь прошивая его лезвием, прибивая к украшенной парчой стене. Последний попятившийся ван неловко вскинул саблю. Малекит, кажется, забыв о нем, тяжелыми грузными шагами направился к выходу. Но у самых дверей швырнул ему голову визиря. Выпустив оружие, ван поймал предмет и успел только вскинуть огромные глаза, чтобы увидеть, как с диким ускорением летит к его груди выдернутая Малекитом стрела.Исчез за поворотом Царь Свартальфхейма, и наполнился дворец холодящими кровь воплями, предсмертными криками. Чем дальше уходил Малекит от покоев, тем чаще и короче слышались последние вздохи умирающих. Мужчин, женщин…Шанайя стекленелыми глазами смотрела в пустоту, пока не почувствовала, как севший позади нее Меч крепко обнял ее тело, тесно прижал спиною к своей груди. Как-то так вышло, что большие мужские руки при этом не тронули и сантиметра обожженной кожи.— Он сделает все сам… — тихо, нежно, убаюкивающе заурчал мужской голос в ее макушку. — Он не позволит Вашему имени прозвучать в связи с этим событием.— Ему же больно… это делать… — не узнавая себя, не слыша даже собственного голоса, прошептала девушка.Удивленные зелено-голубые глаза уставились на макушку Королевы, Дис улыбнулся, крепче прижал эльфийку к себе, позволив ей, безвольной, уткнуться в свою грудь. От кожи мужчины пахло соленым металлом, кровью и густым мраком амбры.— Ба! Свита пожаловала… — Меч усмехнулся, с любовью глядя куда-то в сторону. — Не уверен толком… гхм… что у вас за этап… Позвольте-ка перестрахуеть…— Ч-что… — Шанайя дернулась, отпрянула от мужчины, но он все же подхватил ее на руки, спустился с постели.И только сейчас она увидела, как всю комнату наполняют крупные пауки, размером с треть ее ладошки, мохнатые, колючие… Они спускались с потолков на паутине, бежали по стенам, по полу, высыпáлись в окно, захватывая каждую щель, заползая под каждый полог. Шорох их хитина, тысяч лап заполнил, казалось, всю ночь.— Ах!!! — девушка приникла к груди мужчины, в ужасе взглянула на беззаботную улыбку Меча.— Ну… мало ли… куда не дойдет? — Дис улыбнулся еще шире. — А эта малышня по его призыву стеклась со всех окрестностей Кьямирага. И следы подчистят, и тела приберут… Ваны будут уверены, ко всему прочему, что это боги прокляли их за торговлю светлыми…— А разве… это… не так? — Шанайя, которую забила крупная дрожь, едва выговаривала слова.— Тоже верно. Только Ему этого не говорите. Если Он и Бог, то точно не тот, которому спешат молиться… — Меч опустил взгляд. — П-пусти… — все так же клацая зубами, выстучала Светлая Королева. — Если они… его… они не тронут…— Да Вы же в обморок хлопнетесь, лада наша… — неуверенно пробормотал Дис, осторожно ступив шаг по полу, чтобы не раздавить кишащих под ногами пауков. Удивительно, но они и сами старались обходить не то чтоб самого мужчину, но даже его неровную тень.— Хлопнусь — подберете, — простучала в ответ Шанайя. — Если я что-то и поняла, то это то, что паук никогда не тронет, если не вмешиваться в его жизнь.Меч ничего не сказал, он лишь, аккуратно склонившись, опустил девушку на пол, предварительно грозно шикнув на зашипевших пауков.Многочисленные колючие лапы пробежались по обнаженным стопам Светлой и… потеряв к ней интерес, оставили в покое покрасневшую от многочисленных коготков кожу.Дрожащая как осиновый лист Королева сделала один слабый шаг вперед, другой. Пауки разбегались перед нею, уступая дорогу. Дис следовал за эльфийкой шаг в шаг, чуть склонив голову, внимательно смотрел в ее затылок.— Гибель Кьямирага в крови и яде. Рождение Новой Паучьей Королевы… — вполголоса произнес скимитар, повел бровью. — Вот уж действительно, хапнул Ванахейм исторических событий.— Они же… уничтожат весь город… без разбору… — не слушая мужчину, шептала Шанайя, чувствуя, как дрожат у нее губы. — Даже детей.— Они уничтожат только причастных, взрослых членов семей, друзей и обслугу. Да, немало, но…— Откуда им знать, кого пожирать?! — вспыхнула, обернувшись, Светлая.— Дак, э… — Дис даже немного растерялся, — ими же Малекит повелевает.— А он?! А он… знал… он уже знал?! Без меня?! Он имен не спросил!!! — эльфийка побледнела.— Дак, э… — Скимитар поглядел на девушку, как на слабоумную. — Он же тоже день без дела не сидел… Просто хотел, чтобы Вы…— …я все еще его ученица, — закончила за Меч Шанайя.— Разве это плохо? — Дис улыбнулся.— Отведи меня к нему, — вскинувшись к мужчине, жарко прошептала Королева, огромными золотыми глазами заглядывая в удивленные глаза собеседника. — Пожалуйста, отведи меня к нему. Ничего больше не желаю, ни о чем больше не попрошу.Libertango — Astor Piazzolla (Yo-Yo Ma, cello)— Пошла вон, скудоумная, — просто, но ласково ответил Дис.Шанайя, обалдев от тона, шагнула назад. Запоздало проследила взгляд Меча, направленный куда-то поверх ее головы. Медленно обернулась и сдавленно ахнула. Впервые в жизни на ее глазах, будто бы свиваясь из самого воздуха, в оконном проеме проявлялась демоница. Безмерно красивая, с жаркими голодными очами, алыми губами, растрепанными черными волосами, среди которых явно прослеживались туго закрученные назад рога.— Что ты такое? — соблазнительно растягивая слова, пропела женщина, присаживаясь на корточки на подоконнике. Да так, что облегавшее ее тесное кожаное одеяние очертило и без того откровенные изгибы стройного тела. — И как тебя съесть, красавец?Взгляд демоницы с таким сладострастием прошелся по большой, но стройной, гибкой фигуре Меча, что Шанайя захлопала глазами и перевела оторопелый взгляд на мужчину. Вопрос был, между тем, очень хороший и сформулирован по сущности.К слову, демоны, видимо, и правда были не склонны ко лжи. Только сейчас Королева рассмотрела спутника повнимательнее, и он действительно оказался редкой красоты.— Пожалуй… я не стану жрать твою душу… — томно пела красотка, легко сбрасывая тонкими коготками бросившихся к ней пауков. — А вот эта мышка тут явно лишняя, — кроваво-красные глаза уставились на Шанайю. Светлая медленно подняла брови.— Оно живое… Оно говорит… — потрясенная Королева с пытливым вниманием рассматривала первого чистокровного демона в своей жизни. — …и оно тебя сейчас сожрет! — кивала женщина, перебрасывая стройные ноги через подоконник. Несчастные пауки, что оказались в метре от нечистой, валились на пол, в предсмертных муках силясь передними лапками оторвать себе головы.— Налюбовались? — Дис склонил голову к Шанайе.— Потрясающе… — выдавила та.— Ну и славно! — едва брюнетка опустилась на пол покоев, как Скимитар лениво махнул рукой в ее сторону. Женщину в ту же секунду разорвало на тысячи кроваво-черных ошметков.Светлая закричала и отскочила в сторону.— Ты что такое?! — Шанайя попятилась от мужчины, что изумленно воззрился на Королеву.— Вот и мне интересно… Так быстро… и высокоранговую демоницу…Как так вышло, но на первом же звуке чужого голоса девушку забросило за спину вскинувшего голову Меча.На пресловутом подоконнике, прислонившись спиною к раме, в луже демонической крови стоял высоченный мужчина с коротко стриженными черными волосами, карминовыми очами.Вновь легкий пасс рукой, но в этот раз что-то разбило заклинание прямо у лица гостя. Алые глаза незнакомца расширились от удивления. Очевидно, атака Диса основательно изумила незнакомца своей силой.— Ад явно дезинформирован. Бордель с сезонными скидками — за углом, — угрожающе низким голосом сориентировал Скимитар. — Карту Кьямирага одолжить?— Вы мне, милейший, лучше ваш бестиарий одолжите, я, кажется, перестал ориентироваться в… живом? Или в каком? — нахмурившийся демон прищурился, рассматривая лицо мужчины.— Мать моя… еще один демон?!! — Шанайя, высунувшись из-за плеча Диса, ошарашенно уставилась на чужака. — А где рог-га?! — она испуганно икнула.Винить девушку никак было нельзя. День в пустыне. Малекит. Малекит. И Малекит-Призрак. Сожранная за несколько часов история Ванахейма. Базар и торги. Львица. Потный лысый гнусный торгаш живым товаром. Предательство со стороны подданных, Асгарда. Раненый и вышедший из себя Але’ррет. Мужчина-Меч. Ручные пауки-убийцы. Демоница. Демон.Мужчины медленно перевели взгляды на Королеву: гость, изогнувшись в окне, заглядывая за широкую спину Меча, Дис — повернув голову через левое плечо.— Он действительно без рогов, — успокаивающе молвил Скимитар. — А давайте мы его сейчас, негодяя, за это и прогоним?— Ну вот… а Вы, помнится, жить не хотели… — нежно улыбнулся девушке подозрительно осведомленный Бес. — Видите, как затягивает? Это Вы еще не знаете, что Нечто рядом с Вами желает Вас до ломоты в костях! — он подарил заботливо-отеческий взор Мечу.— К-кто… н-не… х-хотел… — продолжала заикаться Королева. — Отк-куда… поч-чему ж-желает?! Зач-чем?!!— Фантазии явно больше, чем чутья. Демоны ловят только эмоции, желания, но не их направление, — подал голос Скимитар. — С равным успехом я выдвигаю версию, что Нечто захотело гостя-Демона. И, допустим, Вы меня в этом не переубедите. Туше.— Согласитесь со мною, что это разоблачение еще хлеще первого? — тихо рассмеялся Нечистый.— Предположу, что Вам, по всей видимости, еще не вскрывали сердце. Отсюда и детской радости через край, — Дис едва заметно улыбнулся. — Впрочем, что-то мне подсказывает, что Малекит бы не одобрил нашу фривольную беседу.— Малекит? — Демон опустил взгляд. — Тот, кто без капли магии сейчас дерется с доброй сотней вооруженных до зубов ванов? Я, конечно, не эксперт, но силы покидают его. Что-то сильно повредило Бессмертного. Теперь его удерживает в сознании только нездоровая ярость. Может, существо, что отрывает людям все отросшие конечности, в эту минуту правильнее назвать… Кулаáн Шул?Рубиновые глаза пытливо метнулись к безмятежным очам Диса, выстрелили в расширившиеся от ужаса глаза девушки.— Ох! — Демон мотнул головой. — Угадал. Вот это дичь… — Шанайя! — жуткое рычание парализовало молнией метнувшуюся к дверям Королеву. Сковало, но вовсе не от неожиданности, не от страха. Голос, вырвавшийся из горла Меча, вышел настолько узнаваемым, настолько родным и любимым, что эльфийку едва не уронило на колени.— Светлая, — воспользовавшись ситуацией, мягко заговорил черноволосый. — На что ты готова пойти, чтобы помочь…— Меня спроси, Черт, на что я готова! — издевательски выгнул бровь Дис.Это было дико, это было неприемлемо, это было даже жутко — Скимитар говорил чистейшим голосом Малекита, Царя Свартальфхейма. Его законными оттенками, переливами, интонациями.— М-м-м… Темна вода во облацех воздушных… — опешил Микаэлис, — неоднолинейная совершенно логика…— Ты действительно воображаешь, что твоих сил может быть достаточно, чтобы хоть чем-то ?помочь? Царю Свартальфхеймскому? Позволь объяснить второй и последний раз…Даже бровь, Господи, даже правая бровь выгнулась дугой, придавая красивому лицу Меча тень выражения дроу.Взмыла вверх правая рука Скимитара, Себастьян, охнув, отвел от груди смертельное заклинание; тут же взлетела левая рука, выметающим жестом метнулась к Демону. Закрыв себя ладонями против очередного пасса, Микаэлис оскалился, сделал было шаг вперед, незаметно махнул кистями. А потом раздался щелчок. Простой щелчок двух пальцев.Демона смотало в огромный паутинный клубок и со свистом вышвырнуло из окна.— Это был… был… какой-то мелкий бес? — девушка перевела огромные глаза на Меч. — А ощущался… внушительно… — тут она заткнулась. Скимитар с нескрываемым раздражением доставал из своей груди с десяток небольших кинжалов.— Это был Высший Демон Ада, — Дис сделал шаг к Королеве, на секунду болезненно скривился. — Князь Тьмы. Очень любознательный, умный и дотошный. Запомните его.— Тогда. Кто. Черт. Побери. Вы?!Голос Малекита одновременно и успокаивал Светлую, и пугал. Ясно, что каким-то образом, он мог присутствовать в Мече, значит все в порядке, но сам факт…— Я и мой брат — существа, появившиеся до Рая, до Ада, — туманно пояснил Скимитар. — Долгая и печальная история, окончившаяся очень неплохо. Мы служим Царю Царей.— Сейчас он… колдовал… Вами?..— Нет, — Меч улыбнулся. — Сейчас он дал мне за это по рукам. Он редко пускает нашу силу в ход. — Как Вы оказались у него, под его началом? — Королева, зная, что мужчина пойдет за нею, быстро покинула покои, побежала по золоченой лестнице вниз.— Возможно, он расскажет Вам сам, — послышалось за спиной. Но уже другим голосом. Голосом самого Диса.是缘 —杨宗纬Королева споткнулась, резко развернулась. Меч замер над нею, с силой тряхнул головой.— Что? С ним что-то?!! — не дождавшись ответа, Шанайя рванула вниз по лестнице, но на нижней ступеньке ее вновь догнала чужая рука, перехватив запястье. Как и раньше, дернула назад, красивое лицо Скимитара с отчего-то закрытыми глазами оказалось высоко над нею.— Дис?! — звонко закричала перепуганная девушка, свободной рукой, с силой замахнувшись, влепила мужчине пощечину.И через мгновение лицо Меча исказилось от боли, он медленно приоткрыл глаза. На Шанайю смотрели прозрачно-аметистовые глаза с таким измученным, затравленным выражением, что Королева невольно подалась вперед, обхватила мужчину за шею, притягивая его голову к себе.— Где ты? — дрожащими губами едва промолвила она. — Подожди меня. Дождись меня! Я сейчас приду! Малекит…— Не могу… — охрипший голос, но все еще Дисов, звучал так, будто в горле его мешалась кровь с воздухом. — Началось, Шанайя.— Что началось?! — эльфийка освободила вторую руку, осторожно, будто боялась спугнуть видение, обхватила скулы Диса ладонями. — Я приду к тебе прямо сейчас! Что бы там ни было, я буду рядом с тобой!!!— Нет! — внезапно мужчина дернулся в ее руках, Светлая ахнула, но вновь протянула пальцы к бледным щекам. — Нет! — глаза скимитара зажглись испепеляющим кроваво-фиалковым огнем, он отбросил ее руки, сам перехватил лицо девушки, намертво вплел пальцы в волосы, с силой и больно подтянул ее к своим губам. — Ты отправишься домой! Останешься в своих покоях! И не выйдешь, пока я не вернусь!!! Шанайя, задыхаясь от страха и беспомощности, чуя, как сердце застревает и хрипит где-то в горле, изо всех сил смаргивала бегущие из глаз слезы, чтобы не потерять постоянно расплывающееся лицо над собой.— А я вернусь. Это я тебе обещаю. Не выходи из комнаты, черт тебя побери!!! Ты поняла меня?! Ты поняла меня?!! — севший мужской голос все же пропустил сквозь железный приказной тон ноту безмерного ужаса. — Повтори!!!— Я п-поняла… — слабым шепотом, мокрыми губами, жмурясь от слепоты, лепетала Светлая. — Я н-ни з-за ч-что н-не в-выйду… п-пока т-ты… н-не п-придешь…— Дис будет с тобой, — с проскользнувшей в голосе горькой улыбкой, пробормотал мужчина. — Я люблю тебя. Дождись меня. Только дождись меня. И я переверну Вселенные вверх ногами. До встречи, моя душа.Холодные, твердые, совсем непохожие на губы Малекита уста коснулись излета ее левой брови. Задохнувшись сведенным судорогой горлом, Шанайя начала оседать на ступеньку, не в силах выпустить лацканы камзола, в которые намертво вцепились ее пальцы. И в бессилье опускался ступенью выше нее приоткрывший болотно-синие глаза Дис. Он все так же держал ее голову, но уже с нежностью перебирал пальцами взмокшие светлые волосы.— К-куда… — она не договорила. Разразившись страшным мокрым плачем, эльфийка уткнулась лбом в собственные кулаки на мужской груди.— На войну, — ответил Меч, ласково прижимая девушку к себе. — Она началась раньше, чем мы думали. Он должен быть там. От него зависят многие…— А он зависит от тебя!!! — она ударила Меч по плечу, вырвалась из объятий, полыхающее слезами, ужасом, болью лицо оказалось прямо у лица убитого Скимитара. — Почему он не взял тебя?!! Почему?! Ты же говорил, что ты нужен ему?!!— Значит… Ваша безопасность ему нужнее, чем своя собственная? — сделав единственно правильный вывод, мужчина привстал, не спрашивая, подхватил шатающуюся, обессилевшую Королеву за талию. — Мы идем домой.Схлопнулись перед нею золотая лестница, мозаичные стены, накренился резной потолок. Все тело свело неприятным покалыванием-онемением. А когда девушка открыла глаза, увидела свои родные Юсальфхеймские покои, знакомый потолок над головою, высокое окно и старый допотопный сундук…— Шанайя! Дорогая!!! Остекленелые глаза Светлой медленно прошлись по стенам, покрытым какой-то дивной, почти невидимой паутинкой, тупо уткнулись в тяжелые двери. — Шанайя! — в запертые могучим колдовством створки снова затарабанили. — Я так рад, что ты вернулась из Ванахейма целой!!! — счастливый голос Халлаона не умолкал.Королева, распахнув губы, широко раскрыв рот, не мигая смотрела наполняющимися влагой глазами на темные дубовые доски. Медленно подняла руки, зажала уши ладонями, вся сгорбилась, низко-низко склоняясь вперед, пока не опустилась на подогнувшиеся колени.Демон не лгал… Недоговаривал как раз Дис. Малекит был на пределе своих возможностей. Еще до того, как отмахнул голову визирю. Что-то покалечило его, а она и не знает, и понять не может. Что сделало с ним побоище в Кьямираге? Каким он ушел на войну? А в Мензоберранзан, где так нужны ?две руки??!Да, это было очень важно. Очень важно было решить вопрос с работорговлей, выявить предателей, наказать виновных. Это было слишком важно. Для ?ее? Иггдрасиля. Для одного Иггдрассиля. Из миллиардов…Она скользнула на пол. Дура. Непроходимая тупица. Никогда не спросившая простого: ?Малекит, а какие у тебя планы? Ты не собираешься завтра вставать перед армией??. Я.Я.Я.?Малекит, а у меня вот проблема… Ага, как же! Я слишком горда, чтобы спокойно и трезво выслушать тебя, принять твой совет и помощь! Чтобы вовремя признать, что вся в тебе, вся люблю тебя. Ты иди, а я потом порыдаю над своей тупостью!?Будь она умнее, хоть на каплю, пусть на мизер…Вспомнился забавный жест Але’ррета, когда он свел указательный и большой пальцы друг с другом, оставляя меж ними крошечный миллиметр. Та его пророческая, насмешливая улыбка.Шанайя приоткрыла глаза, невидящим взглядом уставилась перед собой. Волчья шкура, наспех брошенный на нее шифоновый платок. С какой отчаянной жаждой мести она собиралась в несчастный Кьямираг…Прозрачно-свинцовые глаза скользнули по массивному серебряному предмету, застывшему в переливах серой шерсти. Слепо прищурившись, Шанайя окаменела — большой скимитар Царя лежал на полу в паре метров от нее.Если это всё, что останется ей от Малекита?! Если больше ничего не напомнит?! Два плаща, меч… Она подскочила на месте, схватилась одной рукой за голову, второй едва не коснулась замершего на груди фиала, наполненного снегом. Але’ррета можно выдернуть оттуда? Где бы они ни был, он ведь обязан предстать перед нею?! Сердце ухнуло в живот, задрожало в нем подбитой птицей.?От него зависят многие?.Рука дернулась и обреченно упала на колени. Надо уметь ждать… Он ведь учил ее и этому. Надо как-то научиться ждать и верить. Полный отчаяния взгляд Королевы вновь упал на волчью шкуру и в этот раз выхватил еще одну вещицу, лежавшую в рукояти скимитара, накрепко засевшую между передними лапами самого крупного паука.На коленях добравшись к Мечу, девушка аккуратно вынула небольшой сверток из холодных лап зверька. Дрожащие пальцы нетерпеливо оборвали пергамент, но в конце затряслись так сильно, что выскользнувший из письма предмет упал в густую прохладную шерсть. Это был неприметный, даже отталкивающего вида крупный клык животного, явно хищника.Шанайя громко шмыгнула носом, перевела растерянный взгляд с покойно лежащего скимитара на кость.Ну он же… передал… раз ничего не сказал, значит, для нее, для идиотки, все будет работать по прежней схеме?Со второго раза ухватив пальчиками клык, Светлая сжала его в кулачке. Прикрыла глаза.?Малекит… Малекит!!!? — она мысленно сорвалась на крик. От разорвавшего покои рева Королева распахнула веки, испуганно воскликнув, шарахнулась к стене и снова-снова зарыдала — прямо перед нею из ниоткуда и из ничего свился громадный белоснежный зверь, с мощными длинными лапами, с лоснящимися снегом боками, с шерстью такой, что затмила бы собою яркий лунный свет. Мотнув огромной мордой прямо перед лицом Королевы, живая кьямирагская львица, а это была именно она и только она, в два прыжка набрав скорость, махнула на правую стену, миновала ее, перелетела через кровать, через подоконник. И с каждым чудовищно-прекрасным, изящно-опасным этим прыжком, сыпалась с нее почти невидимая искрящаяся серебряная пыль.— Он и… он… — Шанайя закусила кулак, до боли зажмурила глаза.Оглушающий рык раздался прямо над нею. Девушка покорно подняла голову, и ее убитый взгляд встретили самые синие, благодарные, бездонно-мудрые глаза нового друга.***Я сказала ему: убей для меня дракона, и тогда он засмеялся и не ответил, но лицо его стало покрываться зеленой чешуей, и в крылья ударил ветер. И он взлетел высоко, над деревьями и горами, и не было ничего прекраснее и страшнее, и его голос был ревущее пламя, и солнце играло на переливавшейся шее. И были крылья его величественны и упруги, ветер гудел в склоняющихся кронах, а потом он вернулся и протянул ко мне руки, а я сказала: убей для меня дракона.(с) Лемерт