Я не одна — со мной моя беда, мне все равно есть, обо что согреться (с) (1/1)

набродившись в ночи, наглотавшись сполна метели,понимаешь, как всё нелепо со стороны....если слов не найти, то значит, на самом деле,никакие слова здесь не были и нужны.? Дарёна ХэйлDie eine Klage — Bacio di ToscaПодготовка к Совету, к приему высокопоставленных гостей проходила как-то совсем мимо Королевы Юсальфхейма.Прошел ровно месяц с ее визита в Ётунхейм, а унять до сих пор взвинченное сердце она никак не могла. Как и найти себе места.Лишившись Призрака, вынужденная влачить прежнее существование, Шанайя вряд ли походила на себя прежнюю. Ту девушку, что с живостью, с неподдельным восторгом вступала в спор с неизвестным существом. Пусть и победить в этих спорах у нее никогда не получалось… Иногда ей казалось, что он выйдет победителем в любом споре, разнесет каждый довод противника вдребезги. И при этом не приложит, пожалуй, никаких усилий. Более того, она была убеждена, что усилия ему нужны только для того, чтобы слушать блекотание оппонента и не свернуть ему шею. Нрав у ее ушедшего друга был явно крут, энергия и сила били через край. Только знала Королева откуда-то, что Призрак приучился держать свой пыл под контролем. И это было так странно, так чуждо для нее… ведь свои порывы Светлая, как ни старалась, сдержать не могла никогда.— Шанайя! — Халлаон окрикнул задумавшуюся жену, — неужели так трудно сообразить! — он всплеснул руками, в ужасе глядя на стол. — Орхидеи никак не подходят событию! Я же просил лилии! Я же умолял!!!— Ну так… сходи и прикажи собрать лилии, — девушка обернулась к мужу. — В чем трудность?— Я готовлюсь к Совету! Я мужчина! У каждого должны быть свои обязанности!!! — нижняя губа эльфа задрожала, и Шанайя поспешно отвернулась к окну. Закрыла глаза.— Свои обязанности я исполняю точно в срок, — наконец, сухо сказала Королева. — Всё! Ну всё! Ну мы опоздали!!! — всполошился Халлаон. — Они идут!!! А Юсальфхейм встречает владык… Орхидеями!!!— Вот позору-то сейчас натерпимся… — кивнула со вздохом эльфийка. И хорошо, что не видела себя со стороны: лицо ее исказила нехорошая, очень не идущая светлому лицу злая усмешка.Подойдя к мужу, она отрывистым движением оправила скромное платье-тунику, отбросила белокурые волосы назад. И следующие пятнадцать минут улыбалась. Улыбалась сдержанно, но дружелюбно, подавала свою руку ни стремительно, ни слишком плавно, держалась с достоинством, присущим лишь очень древней и благородной крови. Глашатаи, не умолкая, называли имена-имена-имена…Асгардцы, муспельхеймцы, ваны, ётуны, мидгардцы, представитель Нифльхейма — все выражали свое почтение, долго и вежливо друг другу кланялись, чопорно занимали свои места за длинным, массивным столом.Усевшись на свое место, Шанайя сквозь ухо слушала традиционные получасовые приветствия, пожелания процветания, мира и всего, что ?сами себе пожелаете?. Халлаон кивал, краснел щеками, принимая комплименты к приему, к Илдаалю и собственной жене.— А орхидеи все-таки…— он склонился к Королеве, — прикажи унести незаметно.— Айнола! — жестом и не оборачиваясь, Шанайя подозвала свою служанку. — Найди им лучшее применение! — взглядом указав на огромный букет нежно-фиалковых орхидей, мертвым голосом приказала она.Девушка, угадав настроение хозяйки, поспешно подхватила со стола россыпь шикарных цветов и засеменила с ними к выходу.Dezibel — Mono & NikitamanПодступив к дверям, Айнола потянула их на себя. Подняла голову, оторвавшись от ароматного фиалкового облака и… провалилась в настоящую фиалковую бурю чужих глаз. Выдохнув, она опустила руки. И букет полетел на пол. Мелькнула перед ее обескровленным лицом яркая ухмылка, метнулась копна жгуче-черных волос, и ловкая рука поймала нежные цветы прямо у каменных плит.Присутствующие обернулись на сдавленный стон Айнолы и замерли. В дверях, аккуратно спроваживая девушку в коридор одной рукой, удерживая во второй шикарные цветы, стоял мужчина, под смеющимся лавандовым взглядом которого орхидеи чувствовали себя очень-очень блекло.Целиком одетый в черные кожаные доспехи, в черном тяжелом плаще до пят, отороченном по краю упавшего на плечи капюшона таким же смоляным, густым, пушистым мехом, с распущенными длинными волосами, оттеняющими снежно-белую кожу, он выглядел…— Как же это мило, батюшки! Спасибо! — гость поднял в умилении брови. — Моя любимая гамма!Шанайя сама не поняла, как, но ее голова медленно склонялась набок, а рот открывался все шире и шире. Потому что, когда мужчина промолвил слово ?любимая?, он впился в ее лицо таким пронзительным взглядом, под которым ноги у девушки взяли да и отнялись. Без сомнения, это был тот самый дроу, что вытащил ее из Ётунхейма. Но какие поддатые черти принесли его на Совет?! И как его впустили?! И что он, и вообще…— Малекит Але’ррет. Царь Свартальфхеймский! — провозгласил, прокашлявшись, глашатай.— Ничесоже боле не надобно… — проскрипел в голове у Королевы оторопевший голос прабабки. — Ясен, как солнце, красней красного солнышка, ясней ясного месяца… Подь к нему, подь!!! Лик бы повидать евойный! Неясно вижу, зренье слабо!!!Царь, меж тем, к ужасу парализованной новостями Шанайи и, словно услыхав немой призыв венценосной, но мертвой особы, прошествовал по зале, отодвинул последнее свободное кресло прямо напротив девушки, изящно присел в него, мотнул головой. И полетел с густых смоляных волос, с обнимавшего плечи меха искрящийся сухой снег…?Ца-а-арь?.. Сварта… Снег… В Юсе же… еще не наступила зима…? — единственные мысли, что пришли в голову остолбенелой Королевы. Но вот куда более решительная бабка уже не могла уняться…— Ох, и шелковы волоса, ненаглядна краса… кудри мягче воска ярого… а лебединая грудь как бурно вздымается, а стан гибкой, а ноги длинныя, могучия… Поступь легче ветра полуденного, быстрее сокола резвого… Лепый-лепый Господарь-Князь, головушка от него кружится, земля под ноженьками ходуном иде-е-е-ет!!!Шанайя задрожала под очередным взором мужчины, скрипнула зубами, поспешно отвела взгляд на свои руки.?Бабка… речи свои старушачьи засунь себе…?— Королобая ты бестолочь!!! — взвыла бабка. — Глядь, каков ясновельможий пожаловал!!! Что тебе всё эти младоумцы свинорылыи?!! Душегрейка у него ладная, горностай на груди играет бохатый, лик бледен, аки ночь лунная, а пламень в ланитах вьется чертячий, а очи-то?! Очи-то туманные, дикие, омроком полны, как прикованные, на роже твоей слабоумной остановились, словно светом лунным озарили!!! Сердце всё свернул мне окаянный!!! Сгибла душа моя-душенька! А! А-а-а!!!Королева попыталась поднять взгляд вновь, но тут локоть ее, лежащий на кресле, соскользнул с подлокотника, и девушка зашипела.— Крайне рад всех видеть — с усилием сдерживаемая полуулыбка Малекита разом ответила на все ее внутренние переживания. Царь уложил букет перед собою на стол, и рука его, удобно, расслабленно вытянувшись по столешнице, начала мягко и медленно перебирать хрупкие лепестки орхидеи. — Прошу прощения за опоздание. Неотложные государственные дела.— Глаголет, как мед пьяный льет… — простонало в левом ухе у Шанайи. — Ох, и пригож Княже-Государь… Сердце ретивое… уста сахарные… кличут к себе, подлые, так ведь и кличут-зазывают. Клади поклон, безумица!!! Клади поклон Князю!!!— А-р-р-р… — глухо прорычала, опустив поехавшую голову, Королева, впившись полными ненависти очами в сдержанное лицо Царя Свартальфхейма.— Еще раз извиняюсь! — той же самой улыбкой ответили ей. — Коли б знал я, что Вас так разозлит мое опоздание, к черту бы псовому послал мятеж в Ётунхейме! — Малекит просиял так ярко, что бабка в голове у Королевы взвыла и пала смертью храбрых.— Какой такой мятеж?! — встрепенулся йотун.— Потом расскажу, — лавандовый взгляд метнулся к великану Ётунхейма. — Если интересуетесь.— Ничего-ничего! — вступил Халлаон. — Мы рады, что Вы нашли время на сегодняшнюю встречу! Айнола, голубушка, — он обратился к дверям, — поставь цветы на стол, Царю поближе.— Оставьте Вы даму в покое, — оборвал Але’ррет. — Что у нас на повестке дня?Шанайя, частично пришедши в себя, подобралась, неслышно перевела дыхание и принялась очень внимательно глядеть в левый глаз Владыки Ванахейма. Отчего тот весь как-то задергался и засуетился.— По правде, мы еще не рассматривали план, — Один деловито сложил руки на стол. — Собрались всего час назад.— Неофициальная часть, — подтвердил мидгардец.— Час… — Але’ррет кивнул, — ясно. Если вы чем, коллэги, и богаты, то только временем. Я, к сожалению, настолько беден, что предложу опустить неофициоз и перейти сразу к телам. После меня продолжите разговаривать.— Ох, и поглядите, каков подход! — неожиданно и даже против своей воли произнесла Шанайя. Ее, пожалуй, больше прочих бесила тягомотина с поздравлениями, беседами про погоды и одежды, но всю ее едва не выворачивало наизнанку от близости этого мужика. — Этикет межмировых отношений подразумевает начинать с вежливых и ни к чему не обязывающих обсуждений. Про прелюдию не слышали, нет?Малекит улыбнулся настолько широко и откровенно, что у Королевы сердце ошпарило кипятком, и почудилось ей, что этот нахал едва ли не раздел ее взглядом.— А Вы, бесценная Королева, воображаете, что долгие сладкие беседы да прелюдии как-то уберегут Вас от того, что неминуемо последует за ними? — Царь чуть прищурился, в глубине фиалковых глаз полыхнул алый огонь. И от взгляда этого внутри у девушки что-то судорожно сжалось, словно новая и тугая спираль, готовая в любой момент резко развернуться…— Я вижу Вас, Царь, впервые, — едва владея губами, парировала Шанайя, и тут же сбилась. Нет, тут она уже солгала, хотя имела-то в виду, конечно, Совет. — И Вы правы, мне уже достаточно того, что у Вас, противореча сказаниям, не наблюдаю медвежьих когтей, нету шерсти на лице да не растут из пасти длинные клыки…— Клыки, случается, растут, несравненная моя Царица… — Малекит свел брови, голос его изменился. Всё в его ?послании?: Царица, несравненная, растут клыки — было явной и успешной провокацией.И Королева даже понять не смогла, что чувствует в этот момент — такая буря эмоций захлестнула ее. Но имя для этой бури все же было. ?Малекит?.Stell dir vor — Nikitaman— Она Королева, — тактично поправил Царя Халлаон. — У нас ведь царство.— Конечно-конечно! — махнул рукой добродушный Але’ррет. — Но, как говорил умный человек, ?то, что принято без доказательств, вполне может быть опровергнуто без доказательств?.— Что? — не понял Король.— Лихорадочно извиняюсь… Придержите-ка идею беседы… — Царь внезапно отвлекся, потому как нога его под столом поехала на чем-то скользком. Сильно изогнувшись в кресле, Малекит, очередной раз страдая от собственного роста, с кряхтением заглянул под стол.— Уи-и-а-а!!! — взвыла в голове у Шанайи бабка. — Каков прыткый! С этаким молодцем скоро дело сладится! Оголи сапожок сафьяновый! Оголяй сапог быстро!!!Девушка мгновенно одернула платье вниз и, испуганным истуканом замерев в кресле, вытаращив глаза, уставилась на согбенную спину мужчины.— Что это… — Але’ррет, чуть взлохмаченный, с поалевшими скулами, растерянно выпрямился, удерживая в двух пальцах небольшой листочек, вдоль и поперек исписанный языком, не имеющим ничего общего с любым из существовавших, существующих и, насколько был осведомлен Темный, грядущих.— Это… — Халлаон засмущался. И только сейчас Царь обратил внимание, что и кое-где под столешницей, на стенах висят подобные же записки. — Это… наши друиды сказали, что вокруг Юсальфхейма появилась темная энергия. И заклинания защищают от вторжения демонов.— Да? — Царь долгим тоскливым взглядом уставился на Короля Светлых. — Как считаете? — второй раз пришлось обратиться к дроу Халлаону, чтобы тот, наконец, моргнул и дернул головой. — Что про эту идею думаете?— Чужой язык, — Малекит оправился в кресле, аккуратно бросил листочек на прежнее место. — Я ничего не понимаю, но все равно прикольно. Однако… я бы симметрично их развешивал, — Царь легким жестом обвел стены. — А то перфекционист во мне негодует. Кстати, Вы не допускали мысль, что эти шпаргалки от демонов не защитят?— Нет, — с готовностью ответил Король.— Вот и хорошо, — махнул рукой Але’ррет.— Гляжу, Царю дроу все еще трудно влиться в наше общество, — Один, ехидно глядящий на дроу, усмехнулся.— Кхм. Уж что-то, Отче, но вот вливаться я умею, как никто... — заметил Малекит.— О чем мы говорим? — не понял Владыка Ётунхейма.— О Вас, — внезапно обернулся к нему Але’ррет. — Какого лысого ежика Вы едалом щелкали целый год? Ваши противники создали целую подпольную организацию. Основной идеологией которой является свержение нынешней власти, последующая атака на Юсальфхейм и Асгард? Завоевание главенства над, прости меня матушка, Иггдрасилем?— Жестковато, не находите, Але’ррет? — подняла взгляд на Царя Шанайя.— Я так и знал… — рассеянно буркнул себе под нос Малекит. — Справедливое замечание, Светлая Королева, — уже громче мурлыкнул он, — я приму Ваши слова к сведению.— Да как же… — ледяной великан распахнул рот. — Я же повесил отступника…— Вы повесили марионетку, — развел руками Але’ррет. — Подсунутую Вам, как пряник ребенку. Еще денек-другой, и Вам бы ласты к затылку привинтили.— Моя интуиция говорит мне, что не могут добрые великаны так скверно относиться к руке, которая их кормит! — Халлаон побледнел. — Владыка Ётунхейма навел порядок…— То, чем Вы пользуетесь вместо интуиции, Вас подвело, — хладнокровно отрезал Малекит и тут же низко рявкнул, — Илив’мисс!!!Открылась дверь, пред изумленными взорами присутствующих появилась шикарная темная эльфийка. Одета она была в черное кожаное короткое платье, высокие, выше колена, ботфорты, на плечах девушки покорно лежала тяжелая белая шуба, распахнутая на всю длину.Ни с кем не поздоровавшись, дроу прошла к своему Господину, мягким жестом отодвинула перед ним орхидеи и с грохотом уложила на стол огромную голову ледяного великана. Сильно склонившись к мужчине, она что-то зашептала ему на ухо. Нежно улыбнулась неслышному ответу.У Шанайи кровь отлила от лица.— О-о-о… — обожающим хором протянула мужская часть Совета, когда девушка выпрямилась и, покачивая бедрами, направилась к дверям.— Да. Я тоже был несколько обескуражен, — согласился Малекит, рассматривая голову великана. — И, тем не менее, вот оно — ваше заводило шоковой заморозки.— Стойте-стойте… — заерзал очнувшийся Один. — Какое главенство, какая организация. Не позволим!!! — он грохнул рукой по столу.— Это что такое вообще?! — заикаясь, побагровела Шанайя. Злости ее предела не было, только до упрямой девушки не доходило, почему ее так вывела вся эта картина.— Будет Вам! — нежно улыбнулся Малекит, перевел взгляд с Королевы на Халлаона. — Сдается мне, Юсальфхеймская Владычица как раз-таки имела некоторые подозрения на счет Ётума…Шанайя прикусила язык, сложила руки на груди, упрямо и исподлобья взглянула на Царя.— Она, конечно, делилась своими соображениями… — нехотя вымолвил Халлаон. — Однако ж у нас не принято, чтобы женщины вмешивались в дела государственные. И уж точно, чтобы они ходили в таком… такой…— Вам тогда в Ванахейм, — быстро оборвал Але’ррет. — Их устройство мира сильно подходит Вашим, Владыка, желаниям. Мешок бабе на голову и к котелку приставить. В данном случае стоит признать, дражайшая Шанайя обошла Вас и в тактике, и в стратегии.— Жэнщины все же, нэ в обиду Госпоже, сущэства малоразумныэ, в управлэнство миром вхожи быть нэ могут… — поддержал ванахеймец.— Вас бы, милый друг, зазнакомить с моей матушкой, — скользнув по обескровленному лицу Королевы, промурлыкал Малекит, оборачиваясь уже к владыке Ванахейма. — Ее бы очень заинтересовал изюмистый ход Ваших мыслей. Хотите, устрою рандеву?— А она так жэ мила, как вот та красоткэ? — заулыбался ван, указывая на двери, в которых скрылась Лив.— Краше! — пообещал Малекит. — До смерти красива! А нрав какой… нежна, добра. Покорна и мягка, ровно хлеб свежий…— Я согласэн! — побагровел ван.Шанайя, едва поспевая смягчившимся мозгом за четким разбором полетов, устроенным явившимся нахалюгой, во все глаза рассматривала поглощенного ?трапезой? Царя. Ей даже показалось, что смотреть на его стиль ведения переговоров можно вечно. Больше походило на то, что на большого матерого медведя, вышедшего в летний лес по ягоды, напала свора мелких собачонок. И он лениво вертится, наотмашь отбрасывая огромными лапищами верещащих псин, а в глазах тоска-печаль да раздражение, что поесть спокойно не дадут…Призадумавшись, Королева оперлась локотком о стол, сложила подбородок на кулак и, как-то совершенно незаметно для себя, залюбовалась ?медведем?, глубоким вырезом рубашки под развязанной горловиной камзола, обнаженной шеей, бьющейся у горла жилкой. Малекит повел головой, и скользнули по горностаю тугие потоки волос, дохнуло в сторону девушки влажным мягким мхом, сердцем промокшего дерева, диким вересковым медом…?Боже-боже…?Светлая, опешив, задохнувшись от родного запаха, отпрянула назад, прижала пальцы к губам.— Дальше, — отвернувшись от ванахеймца так, будто с ним уже всё и бесповоротно решено, Але’ррет уставился на Одина, и Шанайе показалось, что дроу едва не клацнул зубами. — Всеотец, объясните, пожалуйста, уважаемому обществу, что делали Ваши асы в ночи у армейских рядов Илдааля? Неужели нельзя было зайти днем, когда светло, тепло, все хорошо видно? Плохо спалось? Не знаете, чем ночью воспитанный народ занимается?— Что?! — Всеотец отодвинулся от стола. — Что?! Это навет!!! Никогда бы без приглашения на…— Три аса перехвачено по дороге в Асгард. Двое дали показания. Третий погиб, приняв бой. Что, наверное, вдвойне обидно для Вашей Светлости, ведь До’ррет-то, тоже бой принявший, стоит сейчас внизу, ожидает, когда у нас будет время на допрос разведчиков.— Не поняла… — Шанайя, мотнув головой, нахмурилась, поднялась с кресла. — Зачем Вам, Один, наши армейские ряды вдруг понадобились?!— Я хотел узнать, как идет разоружение!!! — сдался Всеотец. — По пакту, миры должны избавляться от лишнего оружия!— Один, старый Вы лис, — восхищенно уставился на Бога Малекит, — переобуваетесь Вы чаще и быстрее, чем девица перед свиданием мечты.— По пакту, юсальфхеймские воины вооружены, как мыши, против ваших асов-питонов!!! — взревела Королева. — Как, по-Вашему, не станет ли нарушением, если я вдруг захочу провести ночь-другую у казарм Золотого Дворца?!!Один, опешив от такой двойной атаки, растерянно смотрел то на Царя Сварта, то на Владычицу Юса.— Шанайя!!! — воскликнул Халлаон. — Никогда!!!— Когда?!! — ахнул Малекит. — Я готов составить компанию Королеве!!! Что скажете, Один?— Малекит!!! — забывшись, гортанно рявкнула Светлая, яростно сверкнув на Темного голубыми очами.— Шайя!!! — в голос, хрипло простонал Але’ррет, подарив девушке глубокий, мягко-полуночный взор.Королева опешила, схватилась за волосы, спиною отступила от стола, едва не уронив кресло. К щекам ее хлынула кровь, подло окрасив бледное лицо изумлением и стыдом.— А-ле…р-р-р-ет… — спотыкаясь почти на каждой букве, выдавила Светлая. — Пр-рекр-ратите вр-редничать!— Что-что прекратить?! — Темный Царь нахмурился, часто оторопело заморгал.Dve nevesti (Macedonia) — PercivalПовисла долгая тишина, Царь с Королевой неотрывно глядели друг на друга, пока Шанайя не мотнула кулачком, не отвернулась и не поплелась к окну.— Я рекомендую Вам не нагнетать ситуацию… Вы расшатываете мир… — Один, склонившись ко столу, исподлобья сверлил Малекита серыми глазами. — В конце концов, то, что Вы делаете и говорите, аморально.— А я рекомендую Вам замолчать, — поднявшись с места, дроу прошелся взад-вперед, выравнивая дыхание. — Вы настолько круглый и гладкий ноль в политике, что до сих пор понять не можете: основное правило разведки — незримость и полное отсутствие ее следов. Или Вам до такой степени плевать на остальных, что не тратитесь на подобные мелочи? Странно, что Вы на своих специалистов еще не навешиваете разноцветные колпаки с бубенчиками. Идею дарю.— А ведь Царь Свартальфхейма, простите… или До’ррет, — начал Владыка Ётунхейма. — Как-то узнал о разведке асов в Юсе.— Конечно! — Малекит усмехнулся. — О чем я и говорю. Эти Ваши иллюзии о мире во всех мирах остаются только иллюзиями. Думаете, почему Ваши, Владыка, — он взглянул сверху вниз на великана, — слуги не возвращаются из моих земель? Как-то, быть может, это связано с тем, что их туда не звали? Я, знаете ли, лютый интроверт. Только присядешь взмедитнуть, как непременно какой-нибудь пес плешивый рядом шоркаться начнет, дзен скулежом своим жалобным сбивать.— Так э-э-э… мои-то… — великан умоляюще взглянул на Царя.— Все хорошо. Дал им по десять лет, — Темный благосклонно махнул рукой.— Тюрьмы? — ахнул, сжав кулаки, йотун.— Борделя! — раздраженно рявкнул Малекит.— Но Ваши разведчики, подозреваю, возвращаются всегда, — мидгардец опустил глаза в стол.— Не стану отрицать, До’ррет может всю ночь сидеть на голове у спящего Одина и жевать халву, утираясь божественными волосами, — Але’ррет пожал плечами. — Не скажу, что он этого не делал. Но и что делал, не скажу. Я не доверяю ни одному из присутствующей уважаемой публики. И говорю вам откровенно: да, я знаю, кто и в какое время идет пить вино. Потому что с вами по-другому никак. Стоит отвернуться, как вы уже косой куст крыжовника на границе пространств поделить не можете. А вот призывы ?подумать о морали? исходят только от тех, кто хочет что-то поиметь с других.— То есть… — Шанайя не поднимала глаз, — Владыка Свартальфхейма тоже хорошо себе представляет, сколько у нас солдат?— Отлично представляет, — Але’ррет взглянул на Королеву. — И говорит Вам со всем авторитетом: Вам следует утроить силы, чтобы отношения с Асгардом стали истинно дружественными и гармоничными. Хотя лично мне ближе мысль выкосить две трети бойцов-асов. Ваны бы на это сказали: ?Э-э, чё ты там мутишь, э-э?! Доувай выходы!?.Малекит с таким чувством, с такой неподдельной яростью прорычал последнюю фразу, развел плечи, чтобы казаться шире, что даже глашатай хохотнул в кулачок.— С-с-су-к-а-а… — Бог не сдержался и вцепился правой рукой в подлокотник.— Але’ррет… — Светлая, на миг забыв о злости, обернулась к мужчине и против воли улыбнулась. — Вы решительно невыносимы!— Это Вам так со страху кажется! — Темный подарил вспыхнувшей девушке нежную улыбку. — Я научу Вас выносить меня.— Как солнцу и месяцу, помехи для него нет! — всполошилась очнувшаяся бабка. — Как ты, ведьма лохматая, с ним управишься-то? Кровь у Господаря горячая, аки полымя адскае! Отчехвостит тебя, младоумицу, бровью соболиной не поведет! У-у-у, Сатанина волоокая! Пусть покров сымет, аспид! Пущай меха сымает немедля-а-а!!!Шанайя поджала губы и под как раз-таки поднявшейся соболиной бровью отступила на шажок назад.— Если оно так, то, конечно, надо бы как-то объясниться… — Халлаон поглядел на Одина. — Что надо, я ведь и сам рад показать… но и Вы… предоставьте…— Значит, покажете… — Всеотец перехватил диалог. — И непременно покажете! Доверяй, но проверяй! И, кстати, Царь, — он разъяренно обернулся на вскинувшего брови Малекита, — до меня дошли бредовые слухи, не могу поверить, что…— Ну, раз бредовые, так и не верьте! — хищно улыбнулся Але’ррет. — В чем же Вы опять запутались, Отче?— Одно ?но?, — подал голос муспельхеймец. — У Вас, Владыка Один, помимо оружия, полно техномагов. И Вы готовите Бога Грома…— Это большое счастье для нашей семьи, что родился такой талантливый сын, — Бог добродушно замахал руками. — Он и таракашку не обидит. И Вы правы, если бы мы захотели вдруг смести миры под себя, нам бы не было равных… в… — он быстро глянул на отвернувшегося Малекита, — в юном Юсальфхейме. За одну бы ночь мы могли бы беспрепятственно уничтожить… — Да что Вы говорите, — угрожающе-тихо произнесла побелевшая Шанайя.— Ну, знаете, я ведь сильный маг… — начал возражать Халлаон.Така, як ти — Океан ЕльзиАле’ррет бросил напряженный взгляд на Королеву. Бесшумно направился к ней, перехватил выставленные друг над другом руки девушки. Вода, заструившаяся крохотной лазурной волной между ее пальцев, спáла, истекла на пол меж сложенных ладоней, накрытых чужой большой рукой. И никто не понял, как оказался в свободной руке Царя большой стеклянный кувшин, никто не заметил, как опрокинулся он о каменный пол, разметав между мужчиной и женщиной прозрачный взрыв хрусталя и цветочной воды…Очнувшись от пелены ярости, Шанайя подняла синий взгляд, распахнула губы. От прикосновения мужской ладони ее тут же кинуло в жар, дыхание застряло в горле. Жалобно, беззвучно вскрикнув, она вырвала свои ладони, сцепила задрожавшие пальцы.— Вы, Один, надеюсь, довольны собою?! — прежде, чем к ним обернулись, гневно воскликнул Але’ррет, отступая от Королевы. — Будучи в гостях, угрожать дому, радушно принимающему Вас!Шанайя, оторопело мнущая пальцы, интуитивно приняв правила игры, покорилась, опустила очи долу.— И кем угрожать? Тор Ваш — это не просто тупое животное, это первичный бульон!— Привык ставить на силу, а не на интеллект, — парировал побледневший Один. — Шанайечка, простите, детка, что напугал. Это ж я по-стариковски шуткую!— Старче, — оборвал Але’ррет. — Припомните нашу приватную беседу о силе сильных. Если разомкнуло что по возрасту, я могу напомнить.Один добродушно махнул рукой и кивнул в сторону стола, призывая Царя забыть некрасивую беседу.— Вам ведь говорили… — заслонив на мгновение Королеву своим телом, глядя ей прямо в глаза, одними губами прошептал Малекит. — Не раскрывайте своих талантов раньше времени. Иначе охота пойдет только на Вас. Лишь на Вас.Он так же резко исчез, но почему-то осталось рядом с нею то тепло, что окутало ее, едва Але’ррет оказался рядом и прервал каст. Невидимый легчайший полог, с чуть заметным ароматом мшистых деревьев, сумрачного лесного дождя…И на короткий этот миг, прикрыв неосознанно глаза, провалившись в ощущения, Шанайя представила, что снова стоит на скале у моря, и гладит ее лицо своим дыханием пропавший навсегда Призрак...— Я вернулся, чтобы составить Вам компанию Королева, — насмешливый голос Малекита вырвал ее из уютных грез, опрокинул наземь; девушка, широко распахнув глаза, медленно обернулась к зовущему ее мужчине. Во взгляде ее переворачивалось сразу всё: догадки, надежда, отрицание, ненависть, тоска и боль… И, когда отрицание все же взяло вверх, она услышала спокойное и сдержанно-вызывающее, — так что же, согласны ли Вы прогуляться со мною к постели спящего Бога? Раз все шутят, отчего бы и нам не пошутить, Ваше Величество?— Ну-ну, — Халлаон выкатил грудь, солидно встал с места. — Все же Шанайе пока не стоит вмешиваться в такие дела. Как-никак, а на днях у нас произошло запланированное событие…Королева, неотрывно глядящая в плещущиеся нежностью лавандовые глаза чужого мужчины, вздрогнула, сжала губы, опустила ресницы.Малекит, все так же глядя на девушку, на автомате повернул голову к Королю.— Мы надеемся, что зачали второго сына.Шанайя не помнила, что же было дальше. Она так и стояла, будто скованная чужим свинцово-тяжким взглядом, среди гама поздравлений и бравады Халлаона, не различая ни одного слова. Среди режущего уши разноголосья не слыша одного-единственного голоса.Не было причины, но в один миг она осталась совсем одна. Иррациональное, не поддающееся логике чувство вины захлестнуло Королеву волной удушья. Чтобы спрятать заалевшее лицо, девушка низко опустила голову, до боли сжала губы.Откуда это взялось? Что дурного в том, что Светлая Владычица исполняла долг перед своим народом?А ведь дурно было всё. Сердце криком кричало ей, что она снова совершила ошибку. А ошибку перед чем и кем? Приоткрыв веки и уставившись в пол, Шанайя замерла, увидев, как по каменным плитам мимо нее ступают черные высокие сапоги, как ползет чудной смолой за ними длинный подол черного плаща. С усилием заставив себя поднять голову, Светлая уставилась в спину уже подходящего к окну Царя Свартальфхейма. Халлаон, подошедший к жене, обнял ее за плечи, на мгновение привлек к себе. А Шанайя не мигая смотрела в широкую спину дроу, в покойно лежащие на меху черные волосы, в снежно-белый замок его пальцев, крепко сцепленный за спиной. И каким-то звериным порывом дернулась она в сторону от стола, от мужа. Едва совладала с сердцем. Потому что оно, дернувшись к горлу, едва не бросило Светлую к этой каменной спине. Чтобы ударить побольнее, чтобы он обернулся, чтобы разбить ему в кровь губы, чтобы… обнять и упасть ему в руки.И сквозь туман, застилавший глаза, она увидела, как Царь мотнул головой, медленно повел плечами. Спустил с них тяжкий плащ. Плавно развернувшись и глядя только на покров в своих руках, Малекит прошел несколько шагов, нежно и вежливо улыбаясь вышедшим к нему из-за стола мидгардцу и йотуну. Положил плащ на стол. Мягко распустил шнуровку на груди. И только сейчас стали видны легкие бисеринки пота, выступившие на его белом лбу и ключицах.Шанайя опустила взгляд, сцепила руки на животе.— Позовите… До’ррета… — едва слышно приказал слуге Але’ррет.Слова прозвучали сдержанно и хладнокровно, но показалось Королеве, что именно так зовут лекаря к постели умирающего. Это была уже горячка, это определенно становилось бредом. Все, что делал, говорил, то, как этот мужчина молчал, для нее раскрывалось вторым-пятым-десятым смыслом. Чистой воды помешательство. Или какие-то мощные темные чары…— Вы останетесь на ужин? — забеспокоился вдруг Халлаон, подступая к Малекиту.— Я сыт, — Але’ррет улыбнулся. — Благодарю, но все же нам надо закончить дело. После чего я покину Вас. И потом, мое присутствие испортит Всеотцу аппетит.— Полноте… — Один добродушно заулыбался.— Итак, — оборвал Царь, — сейчас по-быстрому допросим страдальцев, — он обернулся на вошедшего в залу Вэл’аса, ведущего за собою двух асов. — Вэл… Один не без удовольствия отметил, что слуга Малекита сильно видоизменился с их последней встречи. Он выглядел сейчас едва ли не более измученным, нежели плененные им асы. Нет, лицо его, как и прежде, лучилось невероятной красотой, вот только запавшие щеки, залегшие под миндалем глаз тени, нахмуренные в муке брови были для Отца асов, ровно мед на сердце. Даже движения мужчины, ловкие и легкие раньше, стали какими-то грузными, неуклюжими, словно каждый шаг причинял дроу сильную боль.— Мой Царь… — До’ррет замедлил поступь, внимательно, но мельком прошелся по лицу Господина, скользнул им по присутствующим. Выхватил опущенную голову Юсальфхеймской Королевы.Тяжко менi — Немного Нервно— Времени на уговоры у меня нет, — Але’ррет повернулся к зале. — Потому заранее прошу простить за методы. Владыка, — он взглянул на Халлаона. — Попросите Вашу жену покинуть нас. Дальнейшее — не для глаз беременной женщины. Вынашивание дитя для светлых — тяжкое испытание. Ей лучше не рисковать здоровьем.— Дорогая… — кивнув дроу, Король взглянул на вздрогнувшую Шанайю.— Я остаюсь, — сухими губами промолвила Светлая.— Для допроса достаточно одного из Владык Мира, — терпеливо разъяснил Малекит. — Из небеременного и беременного я предлагаю оставить Халлаона. Как небеременного. Надеюсь.Шанайю как током дернуло, вскинув голову, девушка уставилась на широко распахнувшего бесцветные глаза Але’ррета.— Вы грубы, Але’ррет! — чеканя слова, рявкнула она.— Моя нежность Вас тоже, судя по всему, не устроит, — выдержав плещущийся гневом, болью синий взгляд, бесстрастно обрубил мужчина. — Вы забываетесь!!! — она, сцепив руки в кулачки, пошла ко столу.— И это не ново.— А еще отчитывали Одина за неуважение принимающей стороне! — Королева подошла к креслу и схватилась за гнутую спинку.— Мне лестно, что в Ваших глазах я удостоился сравнения с Мудрым Всеотцом.— Как Вы смеете отсылать меня?! В моем дворце?! Да еще руками моего мужа?!! — А хотелось бы от первых рук, Королева?— Что?! — она захлебнулась от ярости, от затопившей ее грудь тоски. — Вы — варвар! Мнящий, что все подвластно движению Вашей руки?! Вы следите за всем и всеми, но упрекаете остальных в том же самом!!! Одно непонятно, Вы-то что преследуете?!! Как Один — власть?!! Как Владыка Ётума — богатства?!Вэл’ас сглотнул, тихо пошел позади своего Царя, аккуратно и бесшумно поднял со стола плащ.— А если я скажу, завоевать глупое чужое сердце?! Представьте, я тоже живой! И эту малость станете отрицать? Ничего в Вашу прелестную головку больше не приходит, кроме денег и власти? — закипающая фиалковая гладь мужских глаз подернулась алыми всполохами.— Глядя на Вас — нет! — Королева отшатнулась от стола, с такой силой ее едва не кинуло вперед, к застывшему перед ней мужчине. — Золотой Принц Бессмертной Королевы-Матери. Любимый ребенок Ллот, выросший в роскоши?! Для Вас нет правил и нет авторитетов! Все давалось слишком легко, угадала?!— Будто книгу моей Судьбы листаете! — губы Царя растянулись в острую улыбку-лезвие. — Потрясающая информированность.— Все, что касается моего народа, я буду принимать наравне с Королем! — Светлая выставила вперед руку. — Вы никогда не будете указывать мне, на что я могу смотреть, а где мое хрупкое сердечко не выдержит и разобьется!!!Вэл’ас так же степенно проплыл позади Малекита в обратную сторону. Не отворачиваясь от Царя, искоса уставился на Королеву. — Я Вам удивляюсь, Ваше Величество… — промолвил Але’ррет. — Мало того, что не слишком умны и красивы, так ведь еще и нервы расшатались не на шутку. Что же так подкосило Вас? Долгожданный ребенок от любимого мужа? Что-то еще? — сверкнув глазами, совсем вкрадчиво мурлыкнул он.— Что-о-о?!! — взревела Шанайя как раз перед тем, как по неслышному щелчку царских пальцев к ней сзади ступил До’ррет и махнул над головой тяжким пологом смоляного плаща.— Смиритесь, на сегодня я с Вами закончил! — последнее, что услыхала взбешенная Королева, когда всю ее затопило пьяным теплом чужой одежды. Не верьте мне — Ольга Арефьева и КовчегИ она непременно бы свалилась на пол, если бы талию ее не перехватила сильная рука До’ррета. Хмельной, мучительно-томный сон охватил разум девушки, и Светлая, утробно, жарко застонав, уткнулась в единственную доступную ей опору — грудь дроу. Обхватив его за плечи, Шанайя уронила голову в окровавленный камзол мужчины, замерла.— Э-э… — Халлаон часто заморгал, протянул ладонь к Вэл’асу. — Простите…— Прощаем, конечно, — отозвался До’ррет, одной рукою привлекая Королеву ближе к себе, вторую складывая на эфес шпаги. — Ничего страшного. Это не доставляет мне большого беспокойства.— А… — Король заморгал еще чаще.— Вам, надеюсь, тоже, — сухо промолвил Вэл. — Королева перенервничала и заснула. Это к лучшему. Вы не против, если я на несколько минут выступлю в качестве хранителя ее покоя?— Однако… — Один ухмыльнулся. — Уважаемый Царь… похоже, рассказы о Ваших талантах в общении с женщинами слегка преувеличены. Королева Вас совершенно очевидно не выносит на дух.— Владыка-а-а… — Халлаон потянул руку уже к Всеотцу.— Несомненно, — казалось, что Малекиту настолько плевать на происходящее, что он даже не сразу понял, о чем говорил Бог. — Я был бы весьма удивлен, если бы она вела себя как-то иначе. Впрочем, и цели добиться расположения Владычицы Юсальфхейма у меня нет.— Ну да-ну да… — Один закивал. — Оно и понятно. К слову, на что Вам вообще женщины? Норны поведали мне, что Вы обречены судьбой на одиночество. Ни любви, ни семьи, ни детей. Тяжко принимать настолько жалкий рок?— Как это?! — ван удивленно поглядел на Бога. — А продолжать род?!— Ну так, — Всеотец просиял. — Имени Малекита нет в Книге Судеб. Он ребенком был обручен с Женщиной Без Имени. И жизнь его обещана ей навсегда. Союз этот окажется пустым. А нарушить договор Царь не может. Это убьет его. Вот только избранницы тоже нет в списках Судьбы. Повисла гнетущая тишина. Темный едва заметно улыбнулся, задумчиво склонил голову набок, смотря себе под ноги, медленно обошел не сводящего с него глаз Вэла кругом.— Тут ведь главное что… — дернулась над вскинутым к Богу хищно-лисьим взором соболиная бровь. — Вы, Отче, есть в ее списках. И этот факт, поверьте, будет куда интереснее моего монашеского обета.— Это в каком это таком смысле?! — вспыхнул старец.— Всё по секретным сагам, — с нежностью вступил До’ррет, переводя призрачно-фиалковый взор с Царя на аса. — Обратитесь к норнам, Владыка. Это ведь у вас там издан сборник советов на все случаи жизни и смерти.— А Вы, кстати говоря, выглядите весьма плачевно, — Один улыбнулся дроу. — Не думал, что бессмертных, навроде Вас, берут хвори.— Так ведь я теперь смертный, Отче, — Вэл поморщился, чуть поклонился Богу. — Так что… ежели Вы желали мне что-то сказать… самое время. У Вас в распоряжении сотня лет, пока я не верну силу.— В смысле, смертный?! — Всеотец бросил на дроу такой взгляд, словно тот только что сошел с ума. — Что за чушь? Как же Вам удалось… моих асов…— Полно! — Малекит махнул рукой. — Для Вас это все равно ничего не меняет. К делу. Один, узнаете ли Вы шпионов? — он резко развернулся, указал рукой на стоящих на коленях асов.Всеотец скрипнул зубами. По какой-то странной причине его колдовство все это время не смогло добраться до пленных. И они, все еще живые, так и держались позади невозмутимого Темного Царя.— Так и знал. Впрочем, представлять не нужно. Вот сам глава внешней асгардской разведки — Малекит ступил шаг к заключенным, повел ладонью над головой одного из мужчин. — А это… если присутствующим не изменяет зрение — второй полководец сил Асгарда. Первый… — он повернулся к Вэл’асу.— Можно сказать, что пал смертью храбрых, — кивнул дроу, удобнее прижимая Королеву к себе.— Да, мы признали… — сквозь зубы процедил владыка Муспельхейма. — Хороша компания. Что так скромно собрались?— Вот и мне любопытно… — Але’ррет усмехнулся, вновь обернулся к опустившим головы асам. — Видите ли, какая история… Доля подчиненного в том, чтобы выполнять приказы руководства. А вот ответственность зачастую нести приходится самим.Ave Maria — Libera— Я разберусь с ними, — промолвил Один, бледнея. — В конце концов, мое упущение, что…— Будет Вам! — рассмеялся Царь. — Морочить голову — не Ваш конек, Отче. Тут интеллектом нужно сперва разжиться. Так вот, — дроу сложил руки на груди, сверху вниз поглядел на мужчин. — Один из вас умрет немедленно, второй избежит этой участи и расскажет, какая именно цель вами преследовалась. Продолжите молчать — через минуту погибнете оба. Максимально мучительно. Выбор за вами.Мужчины дрогнули.— Но так же нельзя! Это негуманно! Это же… — начал Халлаон. И в то же самое мгновение один из асов кинулся на второго, обхватил шею товарища сковывавшей его руки цепью. Резко дернув назад, свернул тому голову.Светлый Король рухнул в кресло. Закрывшись широким рукавом, согнулся, изрыгнул на пол весь завтрак разом.— Пошел контакт, — не меняя позы, внимательно глядя на выжившего асгардца, одобрительно молвил Малекит. — Дальше.— Уповаю на Ваше милосердие… — ас сложил руки на пол, весь ссутулился. — И на Ваше слово.— Естественно, — холодно проронил Царь. — Даже не вздумай! — рявкнул Один. — Нашел, кому доверять!!! Прекратить! Это оскорбляет мою честь!!!— Я даже знать не хочу, кому Вы, Отче, свою честь отдали, — лениво и вполоборота заметил Малекит. — Но претензии адресуйте туда. Я не покушаюсь.— Владыка… — ас уронил голову на сложенные руки. — Убедил Светлого Короля, что звезды благоволят к зачатию второго ребенка… Специально…— Стой! — Царь Свартальфхейма немедленно махнул рукой на задержанного, нахмурился, немного подумал. Все же развернулся к утиравшему слюни-слезы Халлаону. — Я не совсем уловил… Вы это… руководствуясь… мертвыми шарами из газа и пыли делаете?— Ну… — Светлый повел плечом, высморкался. — Тут ведь важно…— Ясно, — Малекит медленно выдохнул, взглянул на пленного. — Продолжай свою историю.— Известно, что у светлой королевской четы не может быть более двух актов любви и, соответственно, не больше двух детей…Вэл’ас, теряя терпение, уставился на Хозяина и едва сдержал смешок — вид у Темного сейчас был такой, что он вот-вот зарыдает.— Мой бы дедушка на это сказал: ?У еб*нутых своя логика. Еб*нутая?… — едва слышно, сдавленно пробормотал До’ррет.— Но логика-таки присутствует, — переварив информацию, заключил Малекит. — Молодцы. Дальше? Мне было бы неловко-скучно, если бы вся история вертелась вокруг постельных подвигов дражайшего Короля.— Поскольку Халлаон с поспешностью решился завести второго сына… получается, что больше прямых наследников у него не будет. Непрямой наследовать трон в случае рождения всех детей не может…Але’ррет замер.— …даже в случае… случае… — замялся ас.— …их смерти, — глухо закончил за воина Царь.— Да, — облегченно продолжил пленный. — Нам следовало узнать, когда, в какое время после рождения второго наследника…— Следует умертвить Короля, Королеву и их сыновей, — медленно оборачиваясь к Богу, заторможенно растягивая слова, подытожил Але’ррет.За столом дружно ахнули. Один поджал губы.— И тогда дружелюбный Асгард пришел бы на помощь и назначил наместника… В виде… Тора? — Малекит как-то странно ссутулился, склонил голову вперед, мягко попятился назад.— Верить словам заключенного, подвергнувшегося пыткам темных эльфов?! — Бог расхохотался. И смех его, словно стеклянный шар, в полной тишине отскочил от стен залы. — Все знают, что нельзя доверять дроу!— Вер-р-рно… — правая рука Царя ухватила аса за шкирку, потащила захрипевшего в удушье мужчину ко столу. Резко обрушив голову пленного на столешницу, прижав ее подбородком к краю стола, Темный поднял взгляд на Всеотца. — Не стóит…— Вы обещали!! — захлебываясь словами, рвано зашептал ас. — Что… жизнь мне… сохраните…— Ты скверно меня слушал. Там про это не было ни слова.Ладонь Малекита, на мгновение отпустив загривок мужчины, тут же легла всей тяжестью на его темя, накрепко прижимая голову к столешнице.И, миллиметр за миллиметром, ?пошла? вниз, сдавливая кости пока еще ничего не понимающего воина.— Я проговариваю раз. Первый и последний… — Малекит оскалился, низко-низко склонился к уху взвывшего от боли мужчины. Но глаза дроу, жгуче-фиалковые, с прорывающимся из зрачков алыми полосами, неотрывно, страшно глядели в посеревшее лицо Одина. — Ни внезапной болезни. Ни несчастного случая. Ни нежданного восстания. Никогда не случится в Юсальфхейме. Если же так, клянусь вашими смешными богами… Я приду за твоими детьми, Один. За каждым. И стану убивать, возможно, веками или тысячелетиями. Кого-то сразу, кого-то измучу до такой степени, что и мысль о самоубийстве покажется счастливой… — кости черепа все же хрустнули, голова заоравшего аса начала деформироваться, из орбит полезли выпученные окровавленные глаза; потекла ручьем на стол алая кровь. Быстро добравшись до середины стола, испугав отшатнувшихся от нее владык, ?лизнула? фиалковые лепестки забытых Царем орхидей.Один вскинул взгляд с лужи крови на Темного и задрожал — точно так же, как топило багровое липкое озеро нежные цветы, душил карминовый огонь мягко-лавандовое сияние взбешенных глаз Царя.— Я буду давать надежду и забирать ее… — став чудовищно-плоской, голова аса треснула по всем швам, под ладонью дроу вошла в треснувшее дерево стола. — А потом отниму всё! Твой Асгард рухнет. Твой род прервется. Раз и навсегда. О тебе станут вспоминать лишь как о примере глупости, эгоизма и саморазрушения. Клянусь.Резко отняв руку, Малекит махнул ею, сбрасывая кости, ошметки мозгов на пол. Свободной рукой вынул из кармана штанов черный платок. В полной тишине медленно вытер ладонь.— Предвосхищая вопросы, — бледные губы мужчины исказила едва заметная улыбка. — Я был причастен к созданию этого мира. Я чувствую за него ответственность. Вам будет несколько понятнее, если я скажу, что Юсальфхейм — мой сын. Ты, Один, ошибся. Я смог обмануть и твоих норн-склеротичек, и твою книжонку судьбы. Тела забери домой и похорони с честью. Это были не самые х*евые уроженцы Золотого Дворца. Уходишь ты сам отсюда живым только потому, что есть куда более серьезная сила, чем Судьба асов, сплетенная Вернанди, Скульд и Урд. И ты еще пригодишься. Жаль, что мне неведомо, для чего. Ты — крупная ошибка. А череда исправления таких ошибок должна привести к чему-то стоящему у остальных. Infinity Unis — Abdullaev— Его стоило сегодня убить, — Вэл’ас шел за Малекитом из Илдааля, задумчиво глядя себе под ноги.— Стоило, — утомленно ответил Царь. — Знаю. Но тогда бы мы не смогли никого обмануть.— В смысле? — не понял До’ррет.— Допускаю, что мне сильно не понравится мое будущее, — Темный остановился, обернулся к другу. — Впрочем, прошлое и настоящее мне тоже не нравятся. Чтобы сломать мозги Предопределению, не стоит ему перечить с самого начала. Симулировать нужно до конца. Но в самый ответственный момент сделать по-своему. Стоит это огромных трудов и воли. Но вот, если получится, дальше идти уже можно без оглядки.— Рискованно. Можно опять упустить… — дроу осекся, поспешно шагнул к замершему Царю. — Простите, не то хотел… Вы сделали всё, что могли… Вы предупреждали, что попытка опасна, настоял я!— Я не упущу, — Але’ррет задумчиво улыбнулся, взглянул на опущенную голову смертного товарища. — Я никогда не упускаю. Нужно время. Всем нужно время. А мне оно нужно больше остальных. Сотню лет за Юсом будешь следить ты. Береги Королеву. Я ухожу.Дипломат резко вскинул голову, чтобы увидеть уже спину Малекита, устало бредущего прочь из дворца Светлых.— Так ведь… — Вэл’ас сделал несколько шагов следом, но скорость его, конечно, не позволяла догнать бессмертного Царя. — И что это такое?! — в сердцах крикнул он. Отчаянно махнув рукой, резко развернулся и… шатнувшись, едва не упал наземь.К нему, прямо из небольшого садика, жалобно поскуливая, бежал, спотыкаясь на мерзлой земле, маленький черный щенок с железно-серыми глазами, с несуразно длинными тонкими лапами, огромными ?детскими? ушами. И нельзя было не увидеть, что существо это чуждо Светлому Юсальфхейму. Потому что ни разу еще в истории не ступал подземный мензоберранзанский пес на священную землю эльфов. И жгла она теперь крохотные лапы несчастного зверя, силясь избавиться от темного его присутствия. А животное, спасаясь от боли, не узнавая, конечно, Вэла, но угадывая в нем родное племя, бежало к тому, кто может подарить спасение, избавить от страха и муки.До’ррет как подкошенный рухнул на колени, протянул дрожащие руки к щенку, и тот с нелепого и глупого разбега, истошно взвыв, упал в руки хозяину, зарылся мордой в его камзол и затрясся так, будто бил его отчаянный озноб.— Какой я идиот… какой идиот… — Вэл’ас, захлебываясь собственным дыханием, сгреб пса к груди, изо всех сил сжал, склонился над маленьким тельцем так, словно хотел закрыть его от всех миров. — Где же тебя носило, Шасс, где тебя так долго носило, малыш…— В него не веришь даже ты… До’ррет не заметил, как рядом с ним остановилась Илив’мисс. Долго глядела сверху вниз на возню мужчины и его беспородного друга. Отвернулась от вскинувшего голову дроу: — Идешь за ним, восхищаешься им, учишься у него, безропотно доверяешь ему жизнь, судьбу… Но не веришь даже ты. Как он может так долго нас прощать? — девушка медленно повернулась к замершему Вэлу, в глазах ее блеснули слезы. — Как он так может?— Лив… — выдохнул До’ррет.— Что ?Лив?? — резко бросила она.— ?Всем нужно время?, — Вэл’ас горько улыбнулся. — Малекит — хтоническое существо. Вечное, бессмертное, наделенное неподвластными для нашего понимания силой и мудростью. Он, разумеется, знает, в чем мы слабы. Такая власть и такая мудрость обрекают его на одиночество. Но это только пока. Он дал нам время догнать его.Илив’мисс посмотрела на мужчину так, словно он только что сильно ее разочаровал.— Малекит — хтоническое существо. Вечное, бессмертное, наделенное неподвластными для нашего понимания силой и мудростью, — повторила девушка насмешливо. — Пересказывать очевидное красивыми словами у вас всех в крови. Но при описании Царя вы лишаете его одной незначительной мелочишки, — некромант достала из кармана шубы артефакт. — Он живой. И однажды ему осточертеет то, что ему постоянно разбивают сердце.— Послушай… — Вэл’ас, обняв щенка, поднялся на ноги.— Не подохни от насморка, философ-недоучка! — обрубила Илив’мисс, зло касаясь амулета телепортации.解憂 [ OST Love and Destiny ] — 張靚穎В этот вечер сумерки рухнули на Илдааль без предупреждения. Ночь ворвалась в открытые окна покоев Светлой Королевы, затушив своим мертвым дыханием многочисленные свечи, в считанные секунды расправившись с пламенем в большом очаге. И до того ворочавшаяся с бока на бок Шанайя медленно присела в постели, подтянула теплое одеяло до подбородка. Странно, но и оно оказалось бессильным против колких объятий холода. Девушка опустила ноги на пол и, обжегшись о заиндевевшие плиты, тихо всхлипнула.Бабка рассказывала, что давным-давно, на заре Юсальфхейма зимы стояли такие свирепые, что вымерзало почти все живое в округе. Но после потопа…Королева утерла нос тылом кисти, все же поднялась, босыми ногами пошла к огромному дубовому сундуку. Трясясь от холода, присела на колени, с трудом слушающимися пальцами приоткрыла его, достала единственную хранящуюся в нем вещь. Подержав мягкую ткань в руках, беззвучно что-то прошептав белыми губами, Светлая резко поднялась, раскинула покров и, ступив назад, укуталась в огромный черный плащ. Шерстяная ткань обняла худенькое тело девушки от макушки и до пят. И лег на дрогнувшие плечи Светлой этот невесомый полог теплым ароматом мшистых деревьев, сумраком туманного летнего леса, сладостью дикой костяники. Шанайя, распахнув губы, тихо подошла к окну. Выглянула во двор, прикрыла глаза. На Юсальфхейм первым колючим снегом опускалась ранняя зима. Интуитивно подняв воротник повыше, Светлая коснулась носом уже истертой ткани, глубоко вдохнула слабеющий запах… И распахнула перепуганные глаза, заторможенно повела головой. А через мгновение Владычица Юсальфхейма, распугивая стражу, неслась по лестнице вниз, поскальзываясь обнаженными ногами на заиндевевшем полу погруженного в хмурый мрак Илдааля. Ворвавшись в залу для переговоров, Шанайя остановилась, как вкопанная, страшась сделать еще несколько шагов вперед. Прерывистое горячее дыхание живого едва не трещало в воздухе промозглых омертвелых покоев, медленно окутывая девушку плотным непроглядным туманом.— Да что же… это… — стуча зубами от мороза, страха, эльфийка на негнущихся ногах пошла вперед, едва-едва отрывая взмокшие стопы от льдисто-клейкого каменного пола, не замечая, что оставляет за собою тут же исчезающие в снежной дымке багровые следы. — Да как… же…Добравшись до стола, она рухнула в первое попавшееся кресло, сжала зубы, потянула руку к позабытому на столе предмету. Тронули тонкие посиневшие пальчики мягкий мех, повели против шерсти. И обдало ладонь девушки жаром чужого тела, коснулось перепуганного лица дыхание влажного болотного мха, разогретого дерева, пьяно-сливочной костяники, папоротника, медвяного вереска…— Ну не может… — Шанайя вцепилась ногтями в тугой мех, непослушной рукой подтянула плащ Малекита к себе, вся подобралась в кресле, выронила покров на свои колени, — ну… не может… ведь… как… же… он…Ты больше не одна, Принцесса Юсальфхеймская. Истинно, я воевал с тобою века, а ты и не ведала.— А я что же… я-то… — Светлая немыми руками обняла ворот плаща, уткнулась в него лицом. — С ума я сошла… Как же он может…Всем, что имею, я сейчас клянусь тебе в вечной верности сердца. Безо всякой надежды на взаимность. Без каких бы то ни было иллюзий. Все, что ты видела до этого дня, — удушливый черный сон. Тебе снился сон, родная.— Нет… это ты — мой сон… — расслабившись в теплых объятиях плащей, девушка задрожала, но уже не от холода. — Как ты бы мог… зачем такая, как я… такому, как ты… Боги-боги… что за шутки… какая бессмыслица… За чьим сердцем ты пришел? Говорили, ты другой уже обещан… Помешалась… помешалась все-таки… Голос другой, колдовством не владеешь… Ох, и темны, жестоки твои игры, бессердечный Царь… Лжец…Размякая-пьянея в теплом коконе, погружаясь в сон, Шанайя даже не заметила, как мягко и медленно подымаются полы обоих плащей, как оплетают они оголенные стопы девушки; как ложится прощением на ее склоненную к коленям голову густой мех глубокого капюшона, надежно закрывая Юсальфхеймскую Королеву от взбесившейся ночной вьюги. — Морочит, окаянный… — вздохнула, согласившись, и мертвая Королева. — Правду глаголишь, девка. Не разобрать басен, что кругом да около Господаря ходят. Токмо люто горюет он. Горюет, а трудов не забывает. Из какой стороны пришла печаль его, чьими крылами черными принесена? Не разобрать. Тут, милая, щупать надобно. Лика его ясного коснись, всю правду про Княже вмиг узнаешь. А коли и сожрет, Нелегкий, за такое, не все ли нам теперича одно?***за поворотом прячется злая ночь, выдох не сделать, в горле – колючий ком, я бреду молча, слепо, на ощупь, но даже не знаю, с кем я, за кем, о ком, голос во мне [да, голос – живой, но чей?] шепчет и манит бархатным маяком. мне говорили: бойся таких ночей. мне говорили: бойся таких, как он. мне рассказали всё о таких, как ты. шёпот на ухо [сладко и горячо], маска-оскал, провалы глазниц пустых, цепкие пальцы, стиснувшие плечо. мне повторяли: встретишь его – беги, страшные игры здесь затевает тьма. [страшные игры – чувственных губ изгиб.] я тебя встретил. и я схожу с ума. всюду, где полночь, тень, тишина и дождь [сердце лишь громыхает, как барабан], вижу тебя: ты смотришь. смеёшься. ждёшь. [мне бы со злостью – к этим твоим губам.] вижу тебя и знаю: я обречён. вижу тебя и знаю: я всё отдам. где бы я ни был, ты – за моим плечом. где бы ни шёл ты, я – по твоим следам. где бы, когда бы, что бы, зачем бы ни [взгляд потемневший – глупый сердечный сбой], я улыбаюсь мраку, гашу огни, всюду вслепую следуя за тобой.(с) Сделай громче