Как давно мы не виделись... Ты все еще верна мне? (с) Малекит Але'ррет (1/1)

?…и всякая участь любви — умирать за других, увы, не случится со мной. Мне такое нельзя. Жаль, что дороги, которыми я прозрел, любой избегает, настолько скалиста тропа. Жаль, что в любой из историй я видел расстрел, прыгал под шквал, но никто в меня не попал…?Дарья Сольлинии жизни с ладоней ведя на смерть,я уходил на бой со своей тоской.это так просто: однажды понять, посметь,выйти из дома и не прийти домой.звали в полночье бешеные ветра,я откликался псалмами далеких стран.призраком серым, тенью на грани снав травах высоких бродил, ожидал утра.ждал как спасение этот опасный бред,в окна смотрела бдительная тоска.снова и снова терял ее нежный след,волком рыдал до стука в седых висках.звали и звали тени из мира сноввыйти из дома в ночной колдовской туман.я откликался, выл, и бежала кровьалым потоком по бледным моим рукам…Neithan E Nomine?—?Schwarze Sonne?— Да, как я и говорила Вам… — девушка незримой тенью стремительно миновала небольшую площадь у Парящего Дворца, свернула в темный проулок, — это было что-то с чем-то. Таких проблем я не ожидала.В руке дроу находился небольшой сияющий камень, гладко отшлифованный со всех сторон. Эльфийка быстро переложила его в другую ладонь и снова прижала к уху.— Конечно, безопасно, ему сейчас не до меня! — она оглянулась на опускающуюся на весь Мензоберранзан Мглу. — Все сработало. Но Вы очень не зря дали мне тотем для одушевленной иллюзии. Нет-нет, я не то хотела сказать! Да-да, Вы правы… — дроу сильно побледнела. — Когда я смогу снова увидеть Вас? Я ради Вас предала своих… — каким-то удивительно нежным движением эльфийка обняла пальцами теплый камень и, не сбавляя шага, на мгновение прикрыла глаза, улыбнулась. — Я скучаю… Я люблю…Камень что-то снисходительно фыркнул.Свернув в новый глухой проулок, красотка проскочила позабытые торговые ряды, остановилась у порога старого здания — зачарованного дома, что служил этой ночью чем-то вроде схрона. Прежние владельцы особняка были, конечно, настроены против. Но иллитиду разве откажешь?— Я на месте, — девушка взялась за дверную ручку, снова нежно улыбнулась голосу в камне. — Нет, я не наследила. Все чисто. Вы можете быть спокойны… Я бы… — она толкнула дверь от себя, резко замолчала, замерла как вкопанная.Глаза дроу расширились от ужаса. В немыслимо краткую долю секунды красотка рванула дверь обратно на себя, с грохотом захлопывая ее, отпрыгивая со ступенек крыльца. Она всегда была полезной в том числе и из-за своей феноменальной реакции: не ушло и доли секунды на то, чтобы Илзесина поняла, что случилось, оборвала контакт, собрала все свои силы, чтобы ментально атаковать. Дело было нехитрым и хорошо изученным: поймать чужое сознание, вытянуть из него нужные нити, связать из них то, что может покалечить врага, и подчинить его своей воле.Камень что-то быстро говорил, грелся и вибрировал в дрожащей руке, а она, закрыв глаза и часто дыша, пыталась проникнуть сознанием в ?свой? же дом, через ею же зачарованную дверь. Но все, что сумел выдать Верховный Мозг иллитидов, — картинка, которую девушка успела ?сфотографировать? за то неуловимое мгновение.Освещенная парой десятков свечей гостиная. Шесть трупов. У большого глубокого кресла, сокрытая непроглядной тенью, стоит, прислонившись правым плечом к стеллажу с книгами, высокая фигура со сложенными на груди руками и скрещенными в вальяжной позе ногами. Ни глазу темного эльфа, ни взору светлого, ни демону и ни богам не удалось бы разглядеть что-то большее. Но она сумела: расслабленная поза большого, подтянутого тела; поток шикарных серебряных волос; невыносимо красивое мужское лицо с завораживающе-темными, гордыми чертами, с изогнутыми в едва заметной усмешке губами — тонкими, грешными, чувственными. Насмешливо приподнятая правая бровь. Короткий, спокойный, но заводящий этим ложным спокойствием взгляд гибельно-черных глаз…Девушка сделала неуверенный шаг вперед; камень замолчал и тут же громко рявкнул. Но она смотрела куда-то сквозь дверь, только сильнее сжимая обжигающий ее ладонь самородок. Для усиления взаимодействия всегда нужно использовать зрительный контакт, но какой же здесь, к черту, зрительный контакт?!! Из самого низа живота пополз вверх к горлу, вниз — к ногам парализующе-ледяной ужас. Стопы, на мгновение прилипнув к ступени, начали проваливаться в гранит, увязать в нем обмороженной хрупкой плотью.?Ошиблась… — завизжала в мозгах Илзесины очень сильно запоздавшая мысль. — Попалась!!! Нет…?Какая там атака?! Надо было ставить блоки! Надо было все силы бросать на блоки! И бежать, куда глаза глядят!!! Блоки…Иллитид подняла отяжелевшие руки, прижала ладони к вискам, распахнула рот в немом крике. Камень, застывший у уха девушки, замолчал окончательно. Ноги у нее подогнулись, дроу рухнула на колени у двери, уставилась полными кровянистых слез глазами на дверную ручку.Мощные блоки ставились один за другим, с такой скоростью, которую и представить себе было нельзя. Но исчезали-то они, едва проявившись между двумя сознаниями… А потом, когда темная сумела собраться для самого древнего и массивного ?щита?, ее вдруг всю выгнуло в пояснице, подбросило вверх; ладонь, будто через сопротивление, сама собой легла на дверную ручку, и девушка, издав животный стон, буквально ворвалась в гостиную облюбованного ею дома. Не поднимая глаз, крепко стиснув зубы, она потянула дверь за собой и с грохотом захлопнула ее, да так, что выбило из ровного ряда досок одну — у самого пола. Паркетная кладка задрожала, мягко дернулась под ногами иллитида, стала исходить вверх сладким, согревающим теплом. Судорожный вдох наполнил легкие густым, обволакивающим, откровенно-дерзким ароматом. Вскинув поплывшие лавандовые глаза чудом сохранившегося образа темной эльфийки, Илзесина снова встретилась с глубоким черным взором.Мужчина скользнул по телу блондинки медленно-оценивающим взглядом, вернул его перепуганному лицу и, едва заметно улыбнувшись, плавно поднял правую руку, приложил к чуть приоткрытым губам указательный палец.Дроу молитвенно свела брови, прижала руку к животу. Але’ррет томно улыбнулся правым уголком рта, и темная, чувствуя, как у нее слабеют и подгибаются колени, в отчаянии бросила последние силы на блок своего сознания. Улыбка Царя стала еще шире, ослепительнее. Он посмотрел на камень в дрожащей руке девушки и перевел взгляд на тумбу у самой двери. Красотка, словно против воли, ступила к ней и тихо опустила на столешницу похолодевший девайс.Лавандовые и черные глаза встретились снова, Илзесину обдало жаром вспыхнувших искрами повсюду свечей. Она трусливо прикрыла веки. Но разве же это спасет, если Малекит захочет войти?Eisbrecher?—?Rot wie die Liebe— Сама Царица иллитидов… — низкий, вибрирующий сладким рычанием голос горячим языком прошелся по коже, словно не в мантии она была, а нагая перед его дурманящей властью. — Как давно мы не виделись… — сильный выдох позади, в затылок, шею, и белые волосы девушки качнулись за ухом, на виске, упали на ее пересохшие губы. — Ты все еще верна своей клятве? Верна… Мензоберранзану? Мне? — требовательный тон зазвучал в загривок. Едва коснувшись пышных волос, чужие губы пропали, и всю ее затрясло от жгучих волн, разбегающихся из сведенного сладкой судорогой живота к рукам и ногам.Илзесина приоткрыла осоловевшие глаза, с болью выдохнула: Царь дроу сидел в том самом кресле. Сидел, широко расставив бесконечно длинные ноги, откинувшись затылком на подголовник, умудряясь, даже находясь ниже ее, смотреть на гостью сверху вниз — надменно, насмешливо, приглашающе…Девушка громко сглотнула, часто задышала, шевельнула губами так, будто хотела взмолиться.Малекит едва заметно приподнял бедра и медленно съехал в кресле немного ниже. Серебряные волосы разметались по бархатно-черной спинке кресла, упала на половину лица густая челка. Правая рука мужчины легла на бедро, удобнее отодвигая его; тонкие губы дроу изогнулись в завораживающей улыбке. Ладонь призывно-плавно шлепнула по колену.Ноги сами понесли ее вперед, сами подогнулись у чужих ног; Илзесина опустилась на колени перед мужчиной, подняла полные желания глаза. Хотелось броситься на него, хотелось вскочить верхом, запустить руки в роскошные волосы, откинуть его голову, впиться в его губы жадным, бесстыжим поцелуем. Хотелось прямо сейчас. Хотелось быстро и грубо. Но взгляд, пристально следящий за нею свысока, холодный, бездушный, издевательский, не позволял… Але’ррет хотел другого. Дрожащие руки девушки легли на бедра Царя, заскользили вверх. Зачарованная эльфийка, едва сдерживая стон, чувствовала, как напрягаются под ее ладошками стальные мышцы, как шире раздвигаются длинные ноги, послушно пропуская ее ближе, позволяя коснуться пальчиками выросшего горячего бугра в паху. Илзесина, задержав дыхание, поддавшись неодолимому желанию, склонилась ниже, легла щекой между мужских ног, с нажимом потерлась ею о пульсирующую плоть и не удержалась — накрыла ртом, чуть прижала зубами грубую ткань штанов. В ушах завибрировал короткий рычащий стон. Она вскинула глаза и забыла, как дышать, сердце застучало в висках, по ее бедрам потекла вязкая влага: Малекит прикрыл глаза, выгнувшись в кресле, откинул голову, прижался затылком к спинке, с глубоким хрипом распахнул пересохшие губы. На лице его дрожали призрачным серебряным светом беспорядочные пряди спутавшихся волос. Девушку затрясло.Она жила долго, она видела многое. Но эта картина — она знала уже сейчас — никогда не покинет ее память, став самым ярким воспоминанием, заглушить которое не сможет ничто. Илзесина вцепилась руками в ноги мужчины, не отрывая глаз от фантастически красивого лица, повела языком по ритмично дергающейся ткани. Але’ррет снова медленно приоткрыл рот, поднял бедра. С его жарких губ сорвался протяжно-требовательный выдох-хрип. Оторвалась от подлокотника левая рука Царя, вплелась в женские волосы, собрала их в кулак, потянула. Эльфийку будто ошпарило кипятком: корни волос стали дыбом, по спине к ногам понесся табун колючих мурашек, колени разъехались в стороны, склоняя ее ниже перед Владыкой дроу. Иллитид под тянущим движением чужой руки запрокинула голову, и на фиалковые глаза навернулись слезы — беспомощности, жажды, обиды. Потемневший взгляд застыл на широкой груди мужчины, скользнул к вороту камзола, задрожал на грубо напрягшихся, изящно очерченных мышцах шеи. Что с нею стало, где перемкнуло, но все нутро девушки вывернуло наизнанку ослепляющим, оглушающим пожаром. И если бы она могла сейчас дышать, думать и говорить, то точнее слова, чем ?голод?, подобрать было бы нельзя… Его хотелось всего и сразу. Хотелось покрывать засосами длинные ноги, напряженный живот, хотелось вдыхать его откровенный аромат, выгибаться в его умелых руках, брать в рот его член, целовать сводящие с ума губы, принимать его в себя, слышать его, видеть его глаза, смотреть, как дичают его зрачки…Всё. Сразу. Одновременно. Потому что выбрать было невозможно.Бесконечные ноги мужчины дрогнули, медленно сошлись позади тела несчастной. Плавно скрестившись лодыжками, заключили ее в откровенно-пошлое кольцо. Темная взвыла, задыхаясь, спутанными движениям пальцев дернула застежку гульфика в паху Малекита. И, ошалело пискнув, отпрянула, не в силах оторвать огромных изумленно-перепуганных глаз от вырвавшейся на свободу восставшей плоти. Во рту мгновенно пересохло, пальцы ног свело судорогой, дыхание застряло в гортани, а восхищенно взвывшее сердце задрожало-запульсировало в самом низу живота.Oomph! — Alles aus LiebeАле’ррет из-под полуопущенных ресниц взглянул на девушку, ярко усмехнулся. Левая его рука в два хлестко-жестких движения намотала копну белых волос, черные когти впились в затылок эльфийки, пустили по шелковым прядям первую кровь. Илзесину насильно дернуло вперед и вниз. Грубо, грязно, безжалостно. Не успев сделать вдоха, не успев толком подготовиться, она задохнулась собственным вскриком, закашлялась-подавилась упругой плотью, из зажмуренных глаз ручьем потекли слезы. Правая рука Царя поднялась, вцепились длинные пальцы в витой ?рог? подголовника. Мужчина качнулся бедрам вперед, с силой нажимая второй ладонью на затылок девушки. Задвигался медленно-ритмичными движениями в обжигающем рту. Эльфийка попыталась расслабить горло, но и это не помогло, взять его полностью было невозможно, хотя большего желания у нее еще не было за всю жизнь. Резко усиливающийся распаляющий аромат возбужденного Царя, его прерывающееся горячее дыхание вынесли из-под ее коленей пол. Илзесина, громко и пошло давясь слюной, членом, подняла пьяный взгляд, до боли вцепилась в мужские бедра — в неровных отблесках свечей лицо Малекита, со сведенными в муке густыми бровями, с прикрытыми глазами, длинными ресницами-тенями, с прикушенной нижней губой, упавшими на лоб и скулы серебряными прядями, было настолько… желанным, настолько красивым и откровенно-жарким, что дроу забылась, потекла-поплыла и тут же была наказана грубым толчком в глотку, рассекшим правый уголок ее рта. Девушка всхлипнула, подавившись, попыталась отстраниться, чтобы ухватить воздух. И ее выпустили…Темная медленно подняла измученное от желания лицо и гортанно выдохнула от удивления, от неожиданности, от слишком грязного движения — Але’ррет, выпустив волосы девушки, взял свой член в руку и больно, хлестко ударил им по щеке и губам красотки. Она жалобно застонала и снова подалась вперед, чтобы ухватить его губами, обнять, слизнуть сладко-соленую смазку, но Царь снова схватил ее за волосы, резко дернул вверх, да так, что иллитид, охнув, вынужденно схватилась за удерживающее ее на весу предплечье.Бесцеремонно мотнув перед собой истекающим страстью женским телом, лежащий в кресле Малекит развернул девушку спиной к себе, уронил на свою грудь, так и не выпуская густых волос, тесно прижал к своему животу, паху.Илзесина дернулась, ей хотелось его губ, его дыхания, ей хотелось, чтобы он, наконец, вошел в нее, но мужчина лишь сильнее оттянул зажатые в кулаке пряди, заставляя ее намертво прижаться затылком к его плечу. Ловкими движениями ног Царь перебросил бедра эльфийки через свои, распластав ее на себе, прижимая ягодицами к своей горячей, твердой как камень плоти. Дроу захлебнулась стоном и попыталась двинуться, качнуться еще ближе, насадиться на него, но их разделяла ее роскошная темно-синяя мантия. За ухом, почти в шею зазвучал короткий насмешливый выдох-ожог.Свободная рука Царя, выпустив подголовник, опустилась вниз, легла на бедро девушки; тонкие пальцы зацепили подол задравшейся одежды, медленно потянули его наверх, обнажая стройные ноги. Иллитид, изнемогая от желания, снова дернулась и хрипло вскрикнула от страха и боли: одним мощным рывком мужчина выдернул из под ее ягодиц мантию, вторым — перехватил горло эльфийки, удушая ее мертвой хваткой беспощадных пальцев. Перед глазами у Илзесины поплыли кроваво-черные круги, в ушах загремел взбешенный ток крови, все тело само собою выгнулось, инстинктивно силясь соединиться с мучителем. Осатанев от ощущения обжигающе-твердой, упругой плоти между своих ног, девушка испустила звериное рычание, дернулась еще раз и едва не потеряла сознание от удушья — пальцы накрепко впились в ее шею, оставляя синюшно-багровые отметины. На загривке сомкнулись влажные острые зубы, прихватили ее больно, страшно, обездвиживая, лишая возможности дышать, сопротивляться.Рука Але’ррета легла на шею дроу, медленно пошла вниз, вспарывая когтем среднего пальца частую вязь мантии, обнажая полную грудь девушки, ее тонкую талию, широкие бедра. Илзесина распахнула рот, цепляясь остатками сознания за ленивые движения ловких мужских пальцев, подавилась слюной, когда они коснулись беспомощно разведенных ног, взвыла — когда плавно скользнули в ее истекающее тело. Она прекрасно знала, как это выглядит со стороны: полностью одетый Царь Иного Пространства, и она — распятая на нем, откинувшая голову на его плечо; сведенные болезненно-сладкой судорогой стопы; вцепившиеся в его бедра побелевшие пальцы.Из горла вырвался жалкий хныкающий звук, когда пальцы Малекита вышли из ее тела. Але’ррет поднял руку ко рту девушки, мягко, даже нежно повел по губам, оставляя на них прозрачную влагу, двинулся бедрами выше. Она перестала дышать, замерла. Застыло и все кругом.А потом он рванулся в нее, жестоко, грубо. На короткое мгновение лавандовые глаза широко распахнулись, остекленели… Зрачки, болезненно дрогнув, взорвались во все стороны черным полотном.Илзесина истошно заорала, но тут же легла на ее рот большая ладонь, крепче впились в шею сильные пальцы. Ошалев от пытки, девушка хотела прикусить удушающую ее ладонь, но всю ее пронзила настолько острая и жгучая боль, что тело свело одной дикой судорогой. Запахло кровью. Запахло сладко, немыслимо сладко и грязно.Тонкий скулеж, бьющийся слюной о беспощадную руку Царя, изошел в долгий непрекращающийся вой, созвучный ритму острых, лениво-развязных толчков, рвущих изнутри женское тело. Обе руки Малекита, как-то разом оставив красное зареванное лицо дроу, покрытую багровыми пятнами шею, опустились, схватили бедра девушки и одним синхронно-жестоким движением насадили трепещущее тело на колом стоящую плоть.Илзесина взвизгнула от муки, но выгнулась на мужчине, пытаясь пустить его глубже. Перед глазами ее пропал свет, комната, замерцали зигзагами-молниями багряно-золотые разводы. В нос ударил аромат собственной крови, яркий, колдовской аромат Царя. По бедрам потекло что-то горячее, вязкое, в звенящих ушах застучал ритмичный звук шлепков тела о тело. Нестерпимая, нечеловеческая боль, парализовавшая голос, руки-ноги, сошлась в самом низу живота, скрутилась там раскаленной пружиной, задрожала, заскрежетала и распрямилась… Илзесина взвыла — горячими, невыносимо сладкими волнами понеслось по ее телу неизведанное, невыносимое наслаждение, раскаляющее кости, плавящее мышцы, превращающее женщину в тягучую патоку в руках размеренно двигающегося в ней мужчины. Одуревшая, теряющая сознание от смеси боли и безумной эйфории иллитид с ужасом и сумасшедшей жаждой ожидала каждого нового удара, прогибаясь от него в пояснице, одновременно молясь всем древним богам, чтобы Царь вошел в ее тело глубже и чтобы остановил эту пытку. И четко понимала, что он будет наращивать темп, будет брать ее со всей силой, а значит, убьет… Но, если Малекит остановится, она умрет от не нашедшего выход удовольствия. И тут она осознала страшное: она хочет сейчас видеть его глаза. Она хочет, чтобы он ее поцеловал, нежно, успокаивающе, сладко. Она хочет услышать его голос, хочет, чтобы он назвал ее по имени. Хочет услышать, как он кончает, выстанывая это имя. Она хочет коснуться его лица в этот момент, она хочет… Хочет его всегда, его целиком, его всего. Она хочет, чтобы он любил ее. Потому что она-то уже…По щекам Илзесины, дополняя слезы боли, наслаждения и изводящего желания, потекли слезы надежды, разочарования, обиды… Сознание выбивалось из нее участившимися мощными толчками, девушка, хватая губами искрящийся воздух, захлебываясь слезами и слюной, попыталась закинуть руку назад, коснуться лица Але’ррета. Но тут же обе руки Царя оставили ее бедра, поднялись выше, скрестились на ее груди, скользнули удушающим захватом выше — к шее, легли крест-накрест на горло, намертво припечатывая ее к шероховатому камзолу, острому наплечнику. В затылок парализующим ядом зазвучало жаркое, утробно-низкое рычание.Он не давал, он брал… Ему было совершенно наплевать, кого он трахает, как он это делает, что чувствует его жертва.Участились-усилились глубокие толчки, Илзесина, испуская дух, погибая в забившей ее сладкой судороге, распахнула прокушенные губы, приоткрыла слепые глаза, на последнем выдохе хрипло, отчаянно-мученически призналась:— М-м-малекит… твоя…Игорь Корнелюк — Гефсиманский сад (Гибель Иуды)И очнулась.Приподнявшись на коленях, удерживаясь скользкими ладонями о пол, девушка заторможенно смотрела вокруг себя: заполненная призрачным светом большая гостиная, шесть трупов в одном из углов… У огромного глубокого кресла, сокрытый непроглядной тенью, стоит, прислонившись правым плечом к стеллажу с книгами, Малекит со сложенными на груди руками и скрещенными в вальяжной позе ногами… Холодея от подступающего к горлу осознания, Илзесина, дрожа всем телом, подняла глаза, затравленно вжалась в пол: темная бровь мужчины плавно приподнялась, насмешливо изогнулась. Разочарованно цокнув языком, брезгливо скривившись, Але’ррет перевел бездонно-черный взгляд на тлеющую свечу, стоящую справа от него на каминной полке.И иллитид, каменея от ужаса, поняла: он влез в ее голову сразу, в первую же секунду. Разом прочел все и вся. И подкинул ей неху*вый бумеранг… А она, Царица самой мудрой расы, Верховный мозг, лежит сейчас перед ним, взлохмаченная, потная, изнасилованная, истекающая оргазменными соками, как последняя шлюха. А самое жуткое и жестокое — она, как девочка, влюбилась в него до потери пульса, позабыв и клятвы, и своего Хозяина, и свою цель… Вот так… за несколько минут. Или секунд?! Илзесина мутным от слез взглядом прошлась по комнате и застучала зубами: пол, стены, потолок запузырились разлагающимся деревом, краской, камнем, вздыбились и начали стекать-отслаиваться гнилостными ?нарывами?. Облупились и потрескались лица умерших эльфов, медленно, противно стали оседать из смрадящей груды вниз отвратительными лохмотьями, снявшейся кожей. Густая Тьма, исходящая из-под подошв Царя, пожирала все живое и мертвое, заполняя комнату запахом серы и тлена, покрывая тонкой коркой инея мебель, полы, стены… В воздухе висела тусклая пелена из пепла, хрупкого серого праха…Стало нестерпимо холодно.Свеча растворилась под тяжелым темным взглядом, растеклась по полке смолисто-кровяным пятном. Малекит медленно поднял глаза на девушку. Дроу всхлипнула, непослушными руками сцепила на груди порванную ею же мантию.Так кстати вспомнились известные слова Але’ррета: ?Почему-то все уверены, что дипломатическая война — это та же война. Но это обычный секс: неважно, какие слова срываются с губ оппонента. Важно то, вокруг чьего члена эти губы в итоге сомкнутся…?.Царица сжала зубы, оттолкнулась рукой от пола, встала и приосанилась. Он не убил ее сразу, а значит, оставалась надежда на то, что ему все же что-то от нее нужно. Что они смогут договориться. Всем известна страсть Малекита к сексу, возможно, ему понравилось то, что он с нею ментально делал, возможно, он желает сделать это по-настоящему… От этой мысли иллитида начало потряхивать, ладони покрылись липким холодным потом, стало нечем дышать… Она облизнула саднящие губы и снова подняла огромные глаза на Царя.Похоже… да!Мужчина, отстранившись от шкафа, сложив левую руку в карман штанов, внимательно смотрел на женщину перед собой.Илзесина хрипло перевела дыхание.Малекит прищурился и сделал плавный шаг вперед, девушка беззвучно застонала. Абсолютно бесшумными шагами дроу пошел на нее, на ходу резким движением руки указывая темной на землю. Блондинка рухнула на колени.Дойдя до несчастной, встав перед ее лицом, Але’ррет помедлил, запустил правую ладонь в шнуровку своего камзола, ?пошел? ею вниз, мягко, неспешно расплетая золотые петли от шеи до бедер. Затаив дыхание, иллитид не мигая смотрела, как плавно спускается легкая броня с его плеч, летит в сторону, на тумбу, покрывая заискрившийся камень. Девушка опустила завороженный взгляд к длинным ногам мужчины, прошлась им снизу вверх, уперлась в пах и зачарованно потянула руки к бедрам Царя.— Лежать, псина! И он не коснулся ее даже пальцем, да только тихий, звенящий презрением голос отбросил беднягу на лопатки, больно приложил затылком о промерзшие доски. Царь аккуратно расстегнул запонку на левом рукаве, уронил рубинового паука на пол, с тщательной размеренностью стал подворачивать белоснежную ткань сорочки. Остановившись у локтя, Але’ррет отрешенно-холодно взглянул на распластанную под ним женщину, задумчиво повел бровью и приступил ко второму рукаву. Закончив, мужчина коротким, непередаваемо-сексуальным движением пальцев подтянул кожаные штаны, широко шагнул вперед.Темная, как во сне, видела переступающего ее тело Малекита, медленно присаживающегося на ее бедра. Царь, опершись левым коленом о пол, удобно сложив правую руку на второе колено, с интересом рассматривал лежащую под ним эльфийку. А когда откровенный черный взгляд поднялся по ее животу к груди, по шее — к лицу, все тело Илзесины полыхнуло безумным, уже знакомым ей огнем желания. Красотка, трясясь от страха и возбуждения, снова потянула руки к совершенному существу, нависшему над нею. И на этот раз Малекит позволил коснуться и своей груди, и бедра.— Скажи… Чего ты хочешь? — заплетающимся языком едва слышно прошептала дроу, боязливо цепляя белую ткань рубашки и осторожно притягивая мужчину к себе.Эльф улыбнулся, поддался и зверски-медленно приблизил свое лицо к лицу девушки, скользнул бездушно-темными глазами по закушенной ею нижней губе. — Пожалуйста! — простонала темная, одной рукой обнимая Царя за шею, вторую запуская за пояс его тесных штанов.Midgar — EschatologyХорошо развитый инстинкт самосохранения орал ей в уши: ?Отвернись! Отвернись от него!?. Но несчастная не могла оторвать глаз от Малекита, от задумчивой улыбки его тонких губ, от его опущенных ресниц. Замерев сердцем, она ловила каждый полутон его тихого дыхания, удивляясь тому, как неслышно бьется мужское сердце…— Я все для Вас сделаю… — одними губами прошептала девушка, касаясь ладонью груди Царя. И тут же ошалевшие глаза испуганно метнулись к насмешливым, мрачно-черным.— Сегодня вечером, — подал, наконец, голос Але’ррет, расплываясь в ослепительной улыбке, — мне уже случилось переодеваться. — Ч-что Вы от меня хотите? — шепот Илзесины оборвался: она почувствовала, как правая рука мужчины ушла назад и вниз, легла на ее согнутое колено, обжигающим льдом медленно заскользила вниз по голени…— Только то, чем Вы действительно можете меня удовлетворить, — Малекит склонился еще ниже; на лоб девушки упали пряди прохладных шелковых волос.Он оказался так близко, что она, околдованная, сломленная, плененная колдовскими глазами Эльфа, ошалевше-смелым движением подняла руку, коснулась его непомерно длинных, мягких ресниц. И жест этот вышел таким чужеродно-нежным, таким трогательным, что Царь вскинул брови и рассмеялся прямо в измученное лицо лежащей под ним женщины.— О, Христа ради! — Малекит перевел дыхание и с навернувшимися на глаза слезами поглядел на Илзесину. — Я лишь веду с Вашим Величеством переговоры в привычном и удобном для Вас русле. Поверьте, более скучного ментального секса, нежели с Вами, у меня не было никогда! — он попытался сделать серьезное лицо и со всем вниманием посмотрел на дрожащие губы красотки, ее остекленевшие глаза. — Я даже проверять не рискну, на что Вы способны в реальности, клянусь, могу заснуть, мое… скользкое, холодное бревно… — последние слова он произнес таким страшным, таким презрительно-ледяным тоном, что иллитид почуяла, как ползет по ней студеный колючий туман, как он прилипает к ее коже, проникая в мышцы, превращая в колкий хрусталь кости…Она дернулась, но Алле’рет левой рукой перехватил ее волосы и с глухим стуком приложил голову девушки о пол. Навис над нею совсем низко, губы его едва не коснулись девичьих губ, и… раскололся студеный панцирь, расплавилось под его весом скованное льдом трепещущее тело, снова сами собой потянулись к его оголенным предплечьям ее руки, снова она потонула в бездонных черных глазах, снова обратилась к нему самой древней женской молитвой, имя которой Нежность.— Так вот… — губы Малекита дрогнули словами, на излете, едва ощутимо коснулись сухих искусанных губ девушки. Правая рука неслышно вынула из сапога несчастной серебряный кинжал, пошла назад по ее голени острым лезвием, очертила колено. — Прямо сейчас мы устроим твоим подданным телемост… — голос Царя зазвучал невозможно мягко, до дрожи нежно, до слез тепло. Острие клинка, зацепив подол мантии, поднималось выше по бедру, оставляя после себя ровный глубокий порез. — Передавай своим тревожным хомячкам телеграмму, — мужчина, едва заметно склоняя голову, щекотал своими губами чужие губы, словно он и не обращал внимания на то, что женщину под ним выгибает к нему навстречу болезненной дугой, а из глаз ее, устремившихся к его лицу, потоком текут окрашенные кровью слезы. — ?Мои подданные — моя собственность. Я позволяю им дышать. И только я могу забирать их жизни. Если еще раз хоть один иллитид поднимет свой вялый хобот на дроу, я необратимо уничтожу всю вашу шайку каракатиц подчистую, а детей сожру, намазав икру на черный хлеб. Я внятен?? — Царь улыбнулся мягкой, сдержанно-официальной улыбкой, и улыбка эта была страшнее всего, что девушка видела за всю свою жизнь. Кровь у нее остановилась и остыла в жилах, глаза помертвели. — Это была моя женщина, мое имущество, а ты, жалкий кусок слизи, убила ее моим обликом! ?Моей? рукой нанесла первый удар!— Я ничего ей не… не… — Илзесина с трудом соображала: ее всю разрывало от абсолютно разнонаправленных эмоций и ощущений. Ей было страшно, больно, она понимала, что умрет с минуты на минуту, но бо-оже… как ее кружило, как несло в захвате сильной руки, в ароматном дыхании Царя, ласкающем ее лицо, в его губах, почти целующих ее губы. Ощущение веса его огромного тяжелого тела, его твердой как камень груди, давление его мускулистых бедер, шелк его волос на ее лбу и висках. Глаза — безжалостные, хладнокровные, черные. Словно две стылые свежевырытые могилы — глубокие, мрачные, неотвратимые… — Я не тронула Роксану… — получилось, наконец, у нее выдохнуть в жесткий изгиб мужских губ.Левая рука Царя медленно свернулась кулаком, белоснежные пряди надорвались у самых корней вместе с мясом, Илзесина завизжала — кинжал, вспоров резким движением бедро, лег ей к горлу.— Да мне плевать, — честно признался Малекит. — Хоть всем Мензоберранзаном ее трогайте. Я говорю об Илив’мисс, ты, безмозглая устрица с тентаклями! Ты взяла у меня без спроса лучшего некроманта. Теперь я хочу получить оплату.Иллитид посерела от боли, в мольбе вцепилась в закатанные рукава белоснежной рубашки Але’ррета. Обреченно всхлипнув, потянулась и обняла его за шею…Bacio di Tosca?—?Die eine KlageИ понять не успела, как он, оскалившись, молниеносно развернул ее кинжал, как сверкнуло серебряным лучом в кромешной тьме холодное лезвие и, коснувшись ее шеи прямо под подбородком, пробило кожу, мышцы, язык. Только гортанно-хлюпающий звук собственного голоса привел несчастную в чувство, и она, истошно взвыв, каждым миллиметром своего тела ощутила, как запело острое лезвие дальше, скользя вниз по шее, груди, вспарывая нечеловеческой силой трахею, ребра, легкие, диафрагму, плоский живот… Мучаясь от невыносимо-жгучей боли, захлебываясь сине-зеленой кровью, бедная, корчась и хрипя, до последнего не могла оторвать взгляда от ослепительно красивого мужского лица, ласкающе-страстных темных глаз, ?слизывающих? каждый ее кошмарный стон, белоснежной ленивой улыбки. И только когда клинок с отвратительным скрежещущим звуком впился в лонное сочленение, дроу выпустила из судорожного захвата ледяных пальцев пояс Малекита, отпустила его шею.Перед затягивающимися мертвенной эмалью тускнеющими глазами девушки мягко сходил на нее свод темной комнаты. Под обмякшим телом, обращаясь прозрачным гибельным льдом, тяжелым хрустальным пением застывала ее кровь.Илзесина медленно прикрывала глаза, отдаваясь этой песне, тонким ладоням, что могильным холодом легли на вспотевшие виски. Окровавленных губ иллитида коснулись нежданно-обжигающим теплом чужие влажные губы. Грубые, медвяно-пьянящие, желанные. И всю ее выгнуло, выдрало наружу; полилась в убивающе-сладкий поцелуй вместе с кровью ее душа. Из-под опускающихся век, через кроваво-черную пелену, застилающую глаза, эльфийка успела увидеть острые, как бритва, белые скулы, опущенные ресницы, сведенные в страсти брови, гибкий, неповторимый излет правой. Родинка над нею… В распоротой груди сжалось чьей-то невидимой рукой бессмертное сердце, под жестокими пальцами выдохнуло из себя остатки крови.Покатившись последними каплями жизни, упали на мужские ладони прозрачно-кровянистые слезы. Малекит отстранился от отвердевших губ девушки, коснулся большим пальцем ее окровавленных зубов, потянул из приоткрытого рта зеленовато-тягучую слюну.Но и на этом муки Илзесины не закончились. Хмыкнув, Але’ррет выпрямился, извлек из обезображенного тела кинжал, легким движением метнул его в пол, быстро поднялся с иллитида, одной рукой перехватив за вспоротое горло свою умирающую жертву. Перекинув пышные, скользкие от крови волосы девушки через балку высокого карниза, Царь связал их парой небрежных узлов, оставив висеть изуродованное тело на высоте своего роста. Взглянув в маскообразное лицо эльфийки, Малекит оскалился, сделал шаг назад. Развел руки и, выпустив острые когти, сдирающе-рвущим движением резко опустил ладони. Не человеческий и не звериный крик-вой разрезал притихший Мензоберранзан. С лица принимающего истинный вид иллитида к шее, к груди рванулись двумя ровными пластами ?листья? эбеново-фиолетовой кожи, спаянной с некогда шикарной мантией. Зверски медленно они ползли ниже и ниже, обнажая мышцы, оголяя дергающиеся в агональных судорогах руки и ноги. И только когда снятая кожа жутким, почти живым ?силуэтом? легла на землю, цепляясь окончанием за стопы и кисти, Царь, закусив щеку, не без одобрения в ироничном взоре, снизу доверху рассмотрел Царицу иллитидов.Найдя расстраивающие его детали, Малекит выставил перед собой руку, задумчиво приподнял брови и парой легких, изящных ?мазков? пальцами выправил картинку. Руки-ноги мертвеца раскинулись в стороны, натягивая жутко висящую кожу, запрокинулась голова; Илзесину оплела похожая на колючую проволоку паутина, распяла ее в чудовищной сети, словно какое-то отвратительное, скользкое насекомое.Удовлетворившись, Але’ррет второй рукой ?выстрелил? в левую сторону. Распахнулся широкий портал в Фаэрун, раскинулась перед взором Царя центральная городская площадь, полная моментально притихших иллитидов и бехольдеров.— В тон моде дополняю письмо JPG-картинкой Медузы Горгоны, — нежно объяснился Малекит и, легко удерживая портал левой рукой, широким, непередаваемо-добродушным жестом махнул правой. Со скрежетом, лязгом полетела в портал к родному дому Царица Илзесина. Под ошалелый выдох толпы зависла ужасающим распятием над площадью. — Через полчаса жду к себе нового Правителя Фаэруна.Что-то вспомнив, Але’ррет посмотрел по сторонам, улыбнулся, увидев на полу кинжал для церемониальных жертвоприношений.Закинув руку за спину, мужчина коснулся пальцами пояса. Неуловимо махнул ладонью в воздухе. Откуда-то взявшийся длинный кожаный хлыст со свистом полоснул воздух, излетом ухватил рукоять клинка Илзесины. Вторым махом Малекит легко швырнул оружие через два мира. С противным чавкающим звуком острие кинжала пронзило сердце бывшей Царицы.— Пригодится для коронации.