Податливей в огне становится металл... (с) (1/1)

?Дело было важное и?срочное, но?правила восточного этикета не?одобряют поспешности. Вежливость предписывала хотя бы?выпить чашку чая?. (с) Борис Акунин?Высшее мужество — найти в себе выдержку и терпение после того, когда выдержка и терпение уже заканчиваются?. (с)?Жизнь без?любви — цветок без?аромата, как?говорят на?Востоке?. (с) Понсон дю ТеррайльТанец живота — MahmudСтолица Ванахейма вовсю готовилась к межмировому катаклизму.Рекой лилось вино; в лампадах курились дурманящие благовония; звеня браслетами, всюду танцевали полуобнаженные женщины; в бассейнах-мозаиках плавали ароматические свечки, лепестки роз и орхидей. Велась оживленная беседа, кое-где переходящая в заговорщицкий шепот и ехидный, расслабленный смех.Собравшиеся со всех сторон Мира шейхи с нетерпением ждали своего Повелителя. На повестке дня стоял важный вопрос: как убедить Изенре, что испокон веку его ?должность? называлась ?Падишах?, а никак не это иноземное и каркающее ?Король?.Разлегшиеся на коврах правители искали пути давления на слишком уж поддавшегося чужеродному влиянию Эрмета.— Столы его эти еще, стулья, — негодовал старец, поправляя тюрбан. — Совсем одичал.— Ничего… поправим дело… он молодой, неопытный… — успокаивал его товарищ, рассматривая плавно качающиеся бедра изгибающейся рядом с ним танцовщицы.— Три ночи назад я предложил ему реорганизовать гарем, — продолжил третий, затягиваясь кальяном. — А он сидит над картами, за голову держится: ?Делай, — говорит, — со своим гаремом, что хочешь…?. Я ему, мол, Повелитель, он слишком ?состарился?, предлагаю хотя бы до тридцати ввести! Что там делают старухи в тридцать одну луну?! — А он? — А что он? ?Да-да…? — пожал плечами рассказчик. — ?Много старичья… Надо сменить наместника в Азираке…?.— А ты? — А что я? Я сменил наместника в Азираке. И отправил ему в утешение всех наложниц старше тридцати.— А с наложниками что? — хитро прищурился первый.— Про наложников я пока ему ничего не говорил. Так ведь он и сам должен быть в курсе, что предыдущее правление очень любило разнообразие…— Есть там ценные экземпляры, есть… — второй рассматривал вьющегося вокруг него юношу в полупрозрачных шароварах и с голым торсом. — Сам-то я не видел, но ходят слухи.Двери пиршественной залы резко распахнулись, и в нее быстрыми шагами вошел Владыка Ванахейма. Резко остановившись, он уставился на присутствующих и приоткрыл рот.— Ч-что… — карий взгляд с ужасом прошелся по празднику. — Это что такое?! Я приказал собрать военный совет! Военный. Совет.— Совет собран, мой Падишах! — самый древний старец, кряхтя, поднялся с ковра, его примеру последовали остальные. Музыка стихла.Эрмет качнулся в сторону, опустил голову и шумно перевел дыхание.— Остаются правители регионов. Остальные — на выход, — мужчина медленно поднял потемневшие глаза.Народ примолк, переглянулся. Обиженные танцовщицы и музыканты, быстро собрав одежду и инструмент, разноцветным жизнерадостным ручейком зажурчали мимо Короля к дверям.?Что я говорил?? — тот, что утверждал о ?закидонах? нового Господина, с укором поглядел на оставшихся.— Ладно… — Изенре повел головой и решительно пошел к единственному столу. — Ко мне!С сожалением обув расшитые золотом тапки, главы регионов нехотя стали стягиваться к Повелителю.Эрмет развернул на столе огромную карту Ванахейма, склонил голову, облизнул губы.— Довожу до вашего сведения, что Ванахейм очень скоро будет втянут в крупную войну. Войну, которой раньше не видел никто. Даже Вы, — он поднял насмешливый взгляд на самого старого вана.— Эй-мэвэ! Зачем так говоришь?! — старик взялся на длиннющую белоснежную бороду. — Сколько звезд сменилось над моей седой головой! Сколько солнц пролегло мимо меня от востока до запада! Сколько финиковых дерев взрастил я! Сколько прекрасных гурий прошло через мой…— Заткнитесь, пожалуйста, — внимательно поглядев на старца, вежливо попросил Эрмет.Старики с неодобрением уставились на Повелителя.— Всю столицу приказываю предупреждающе эвакуировать. Экстренно. В несколько караванов вывести в течение… — он поглядел на зевающего седовласого коллегу. — Полутора часов.— Скольки?! — тот перестал зевать и присел.— Какая эвакуация?! — зароптали остальные. — Зачем? — О, Повелитель, затмивший собою свет далеких звезд! — возопил дурным голосом самый опытный на дипломатическом поприще советник, подкручивая пальцем шикарный витой ус и тряся головой. — Склоняем колени пред тобою, гордый лев жестоких пустынь!— Ближе к теме… — Изенре прищурился.— Волосы твои подобны солнечному свету! Боги украли сияние твоих глаз и рассыпали его звездами по небу! Ветер плачет горькими слезами, не успевая за шагами твоих стремительных ног…— Так… понятно, — Эрмет поднял брови и уставился в потолок. — Тот, кто останется здесь, никогда больше не проводит своим полуслепым взглядом солнце с востока на запад, никогда больше не прикоснется к прекрасным гуриям! — приняв тон общения, вспомнив родной акцент, обещал Изенре, при этом активно жестикулируя, изображая руками ?восток?, ?запад? и ?гурий?. — А если кто, убоявшись трудностей, еще разверзнет свои медоточивые уста против воли Шахиншаха, того гордый лев жестоких пустынь сожрет вместе с кальяном на сахарном яблоке.— Что-то Вы какие-то страшные вещи говорите, — испугался кто-то.— Ну, раз так… — засомневались вокруг. — Но нам нужно чуть больше времени… — Сколько? — улыбнулся Эрмет.— Хотя бы месяца… шесть… — начали торговаться старцы.— Два часа! — грозным тоном сторговался Изенре.— Но за два часа даже верблюда не нарядить! — ахнули позади.— Поедет ненаряженным! — рявкнул непреклонный Эрмет.— А золото, а живопись, а специи? А ковры?! — ужасались ваны.— Вода-еда, запасом на четыре дня, — вбивал гвозди в цветистые мечты Король. — И оружие. Больше ничего не брать.— Но ведь все разворуют! Все разнесут!!! — Не разворуют. В столице останутся все мужчины, что способны держать оружие. В помощь отдаю дворцовую стражу и личный тренировочный лагерь ассасинов. По три сотни воинов выделю для охраны каждого каравана.— Пески нынче неспокойны… — подали голос справа.— Пески никогда не спокойны, — отрезал Эрмет. — Я в курсе. Но здесь оставаться нельзя. Исходите из того, что столица будет… ?Уничтожена?, — подумалось мужчине.— ...атакована таким существом, что для ее обороны необходимо задействовать все ресурсы.— Дракон опять? — ужаснулись уже слева.— Хуже, — Изенре улыбнулся. — Только кто же в Ванахейме боится огня??Все!? — подумалось присутствующим.— Никто… — обреченно пропели они.— Я так и думал, — удовлетворился Эрмет. — Так вот. Караванов будет несколько. Один пойдет на север, в дальний Такарим, второй — на запад, в Хиркеш, — мужчина водил кинжалом по карте. — Третий — на юг, в Азирак, четвертый — в Хол-Тусек, на восток.— Почему в Хол-Тусек?! — побелел смуглой кожей правитель Тусека. — Почему не в Шимраз?!!— Потому что в Шимразе нет достаточного количества провианта! Я подсчитал, — Король поднял взгляд на подчиненного. — А у вас его предостаточно!!! Даже в избытке! Плюс запасы питьевой воды и источники.— Но то зерно, что я… — начал лепетать старик, понимая размах последствий, грядущих за прибытием в его город такого количества людей, — запасал для себя…— Хол-Тусек! — Эрмет, не глядя на карту, с размаху вонзил кинжал в названный город. — Кстати, благодарю, что так тщательно отнеслись к заготовке зерна… для меня!— Рад служить свету моей души… — едва не заплакал собеседник.— Я тронут, — Изенре выпрямился над картой, оглядел присутствующих, таращащихся на него и, вздохнув, с чувством перевел. — Не в силах родить мой язык слов, что могут описать восторженную благодарность моего сердца.— А-а! — поняли старцы. — Вот он — великий Правитель пустынь, пленяющая отрада наших старых глаз, неповторимая песня наших сбывшихся молитв! Падишах, рожденный Солнцем и поцелованный Луной! Но, может… мы неспешно покинем сей град, собравшись, следуя правилам? Куркуму бы…Эрмет закрыл глаза.— Пи*дуйте в город! — зловеще-тихо, медленно подняв голову, оскалился мужчина. — Всех собрать, выставить за ворота. Кого найду через два часа — убью сам. — Ва-а-ай, что он такое говорит?!! — взвыли старцы, но, спотыкаясь о подолы роскошных халатов, кинулись к дверям. — Что за шайтанамэ вселился в нашего Господина?!!— Бэгом!!! — гаркнул Эрмет. В дубовую гладь двери, прямо над головами причитающих советников, вонзился один из его ятаганов.Обессиленно рухнув в кресло, Король поднял глаза. Перед ним стоял мужчина лет сорока и с грустью смотрел на своего Повелителя.— Гассан… — Изенре помолчал. — Да, мой Господин? — ван приосанился.— Гассан, я через пять часов должен быть в Юсальфхейме. Первая и, наверное, последняя битва будет именно там. Понимаешь, о чем я говорю? — Понимаю, мой Господин, — Гассан склонил голову. — Караваны, зная этих, — Эрмет кивнул на опустевшие двери, — уйдут через четыре часа. У нас четыре часа, чтобы проверить оборону столицы. Потом ты останешься здесь за меня. Гассан?— Я все понял, — мужчина кивнул.— Воевать до последнего, — Король встал с места. — До последнего. Если он придет сюда, значит, за все миры воевать только вам, — Изенре подошел к товарищу, положил руку на его плечо. — Значит, вы остались одни. И кто бы к вам ни пришел, уйти отсюда живым он не должен… — голос Эрмета оборвался, Владыка быстро отнял свою ладонь.— Я все понял, — Гассан медленно поднял черные глаза на Господина. — Я встречу его. И отомщу за Вас.Король, отошедший к столу, через плечо обернулся на вассала. Усмехнулся.— В любом случае, этот день он запомнит навсегда, — мужчина провел большой ладонью по карте Ванахейма. — Теперь ступай.Alp Yenier — Sevdam Alabora — Zeynep G?khanОставив стол, Эрмет прошел через полутемную залу, вышел на роскошный балкон. Взявшись за перила, присев на корточки и опустив голову на руки, Король сквозь редкие каменные столбцы ограды смотрел на раскинувшийся под ним город. Столица, освещенная огнями факелов, металась, как большой раненый зверь, люди выносили пожитки, плакали дети, кричали женщины.Изенре закрыл глаза и уткнулся лицом в предплечье.Очень ощущалась та, неприятная, половина его сущности. Человек в нем не спал около недели, и бог уже не мог тянуть ту ношу, что свалилась на его плечи. А может, просто не хватало духу? И не по нему этот груз?Мужчина повернул голову, уперся виском в руку, снова взглянул вниз.Он убийца, он не политик. Он говорил это. Сколько раз только за сегодняшний день ему хотелось замолчать и просто-напросто срезать кому-нибудь голову? Его мир в руинах, новая война вот-вот грянет, ему бы в пекло, в разведку… А не считать ночами, сколько амбаров в Хол-Тусеке забито зерном. Но власть здесь передается только кровью. Лучше — прямой кровью. Чистой. А значит, нужна официальная жена, официальный ребенок, отдав которому престол, он сможет избавиться от этих оков. Да… официальная жена, желательно ванахеймка безупречной кости, из уважаемой семьи. Только вырвавшись из цепей правления, он тут же попадет в другие цепи. И кому это все? Вот сейчас — кому? Джабиру? Арифу? Они очнутся только тогда, когда рухнет и сам Ванахейм, и их головы будут лежать на ковре рядом с заварочным чайником… А не самомнение ли это, Эрмет Изенре? Ты, вечный раб, вечный слуга, дважды лишившись дома, нацепив совсем чужую шкуру, утратив что-то глубоко в груди, решил вдруг, что незаменим? Оно все стояло задолго до твоего рождения, думаешь, не простоит без тебя? Даже Юсальфхейм простоял без Аррафира сто лет. Век. Незаменимых нет. Но ты, конечно, сравнил! Илтаар — кровь! Для которой кто-то просто сильно заранее нашел слово: ?Король?. У него уходит почва из-под ног, а он усмехается, раскидывает руки и танцует над разверзающейся под его сапогами пропастью. Ломало ли его когда-то? Наверное, нет… Наверное, он всегда знал, как защищать свой народ, как его вести. А ты подобранец. За что тебе воевать? Зачем ты воюешь? Чужой там, получужой здесь. В чем была задумка Судьбы, что принесла тебя в Миры? Наверное, ответ прост: заплатить своей жизнью, чтобы защитить их. Заплатим. Защитим. Чтобы остались те, кто знает, для чего живет. Король улыбнулся: далеко внизу женщина, громко ругаясь, взваливала на своего мужа мешок с красным перцем. Порвался мешок, вывалилась на голову несчастному едкая горючая пыль. Взвыв от бешенства, непрестанно чихая, мужик бросился на виновницу, споткнулся о задремавшего у крыльца верблюда, рухнул лицом в выставленный чан с пловом. Женщина, изрыгая точно те же проклятия, но с нежной интонацией, бросилась на помощь супругу, подняла, съела с его уха кусок баранины. Оба рассмеялись и махнули рукой на перец. Проснулся и принялся чихать верблюд.Эрмет закрыл лицо ладонью, прижался лбом к каменной вязи, зажмурился.Вот они — знаменитые контрасты. Забавно, пожив во дворце Бога Лжи, так реагировать на ложь. Прощать-то ты ее не можешь, не умеешь. А Ванахейм… змеиное логово. Сколько раз его пытались отравить за эти дни? Восемь… С первого дня. Когда он пересек четверть Мира, чтобы добраться до Шидиза, где разгоралась чума. Он был в меньшинстве, вместе с покинутыми там лекарями. Уничтожать крыс?! Боги, он издевается! В городе ?черная смерть?, а он приказывает крыс сжигать. Священное животное Шидиза?!И тогда он получил не первую, но самую памятную порцию яда, которую, украсив барбарисом и листьями гвоздики, подала двумя ладошками маленькая девочка. ?Непременно выпейте до конца, чтобы познать меру нашей благодарности и любви, Господин…? А спас его в тот раз верный Яман. Ткнул теплым, мягким носом под руку. Вылился напиток — почернела под ним трава. И до сих пор перед ним стоят по-детски изумленные карие глаза ребенка, висящего на его мече.Кому-то доверять? К кому-то привязываться сердцем — прямой путь в могилу, причем безымянную. Разве что… Господь, эта девочка…Бурак Озчивит и Фахрие Эвджен?—?Hasretinle Yandi G?nlümОн не понял даже, как его уставшая рука сама собой дернулась вниз, со звоном вытянула ятаган, как развернуло размякшее тело назад. Острие меча вошло в белую ткань головного платка у самого глаза неслышно подошедшего к Королю гостя; Эрмет медленно вставал, и следовало за ним вверх лезвие, снимая с головы гостя покров. Рука мужчины дрогнула только тогда, когда сошел с длинных черных волос хитро связанный тюрбан, открылось смуглое лицо опустившей голову девушки.— Амина… — Изенре опустил ятаган, сглотнул подскочившее к горлу сердце. — Зачем же ты подкрадываешься?.. Ведь я говорил тебе…— Говорили, мой Господин, — тихо ответила она, так и не поднимая глаз, — когда учили меня: ?Всегда подходи сзади. Всегда подходи бесшумно. Ты маленькая, хрупкая. Твой шанс — только внезапность и скорость…?.Это была, конечно, Амина, но он будто не узнавал ее. Рука дрогнула, крепко сжав эфес меча. Ноги понесли его на два шага назад.— Так ты убить меня пришла, Амина? — нежно, с невыносимо теплой хрипотцой спросил Король, невольно улыбаясь чуть заалевшим щекам подопечной.— Зачем Вы так? — она дернулась и отвернула голову.А он стоял, как идиот, скованный ее наивностью, непорочностью, нежностью, и не мог отвести взгляда от убийственно красивых черт юного лица. Когда он последний раз видел ее без этого дурацкого платка? Дня три назад… Ей было… десять?Мужчина невольно скользнул взглядом по изменившемуся телу девушки, насильно затянутой бинтами под туникой груди, тонкой талии, стройным ногам. Поднял глаза к смущенному лицу. Докатился…Эрмет со злостью вбил ятаган в ножны, обогнув помощницу, быстро вышел с балкона. Амина, испугавшись, подняв руку к губам, вскинула огромные черные глаза, обернулась вслед своему Хозяину.— Зачем ты пришла?! — грубо рявкнул из залы Изенре, подбирая со стола стопки бумаг. — Я не звал!— Вы не вызывали меня с того времени, как… — запинаясь, заходя в залу, начала девушка. Снова опустила жаркий взгляд, едва Король обернулся к ней. — Вы никогда не отталкивали меня…— Так может, Амина, пришла пора оттолкнуть? — Эрмет скомкал бумаги в руках.— Чем же я провинилась? — девушка сцепила перед собой руки, брякнули браслеты.Она уже подозревала, что с нею происходит с самого утра, но знала она и своего Хозяина. Нарасспрашивалась в городе, в Асгарде… Какой он, каким был, кого любил, кого хотел…— Что со мной не так? — еще ниже опустив голову, она поджала дрожащие губы.— Амина! — Король громко выдохнул, перевел дыхание, посмотрел в сторону. — Послушай, сейчас совсем не то время, когда мы можем беседовать на такие темы…— Я не дурочка. Я знаю, кто такой Малекит, — она дернула плечами. — Думаете, у нас будет время? Другое время? Почему Вы не позволили сесть с Вами на Ямана? Почему дали второго коня? Эрмет глянул на девушку, с силой потер брови, снова посмотрел на воспитанницу.— Амина, сколько тебе? — он запнулся. — Я имею в виду — сейчас? — Восемнадцать, — она завела руки за спину, сцепила пальцы до бела.— Ты ребенок! — Король улыбнулся. — Амина, ты еще такой ребенок!— Я ифрит!!! — впервые в жизни, забывшись отчаянием, джинн вскинула полные слез глаза на мужчину, и Эрмет задержал дыхание, отступил назад так, будто впереди него была пропасть, а его кто-то подталкивал сзади, в спину.— Послушай… — он облизнул губы, попытался выровнять дыхание. — У нас был план, мы все обсудили, когда ты попросилась ко мне… Я воспитываю тебя, даю тебе образование, учу тебя самозащите… Я отдаю тебя замуж за того мужчину, которому смогу отдать… — мужчина почувствовал, как у него заскрежетало-завыло где-то под самым сердцем. — Я — твой учитель. Твой воспитатель. Твой… приемный отец. Я никогда не буду воспринимать тебя иначе, чем свою дочь, понимаешь?— Это был Ваш план, — Амина широкими движениями ладоней убрала с лица густые волосы, обернулась к Королю. — Не мой! В едва освещенной пламенем камина зале, в этом мальчишеском костюме, с растрепанными волосами, черными глазами она выглядела так… — А какой был план у тебя? А, ифрит? — Изенре усмехнулся, и ей до жути захотелось подойти к нему, вплести руки в смоляные волосы, повести ладонями по выступившей щетине.— У меня не было плана, — девушка сумела сдержать слезы. — Почти все, что я знала, оказалось иллюзией. Не было никаких родителей. И брата не было никакого. И меня не было. И никто меня не кормил из бутылочки. И никто не пеленал. И никто не боялся, что я заболею. Я — кровь убитых, чужих мне людей. За которых должна была отомстить. У меня и есть — только Вы. Чем я так плоха, что Вы теперь злитесь, глядя на меня? Что во мне изменилось?! Вы всегда были так… нежны, заботливы. С Вами было так тепло. Вам не нравится этот костюм? — она ?мазнула? ладонью по мужским шароварам ассасина. — Оденьте меня так, как Вам нравится! Мне все равно! Не нравится фигура? Я скоро смогу менять пропорции, поменяю лицо, на которое Вы нынче смотреть не можете! Не нравятся темные волосы?.. Я… — она запнулась, отвела полные слез глаза к огню. — Я рыжей стану…?Рыжей…?Карие глаза остекленели; Эрмет медленно прикрыл веки, распахнул губы.Что он сделал не так? Где, черт побери, ошибся? Зря пел, зря волшебные сказки читал. Зря позволял ей оставаться у него в покоях, когда сидел ночи напролет за книгами… Проговаривал вслух историю миров. Она слушала-слушала, что-то бормотала, а потом он оборачивался — лежит его Амина, свернувшись калачиком, на полу у очага, сопит… Всегда тянуло к огню. Всегда она ассоциировалась у него именно с огнем. А вся столица иначе, как ?королевский щенок?, этого вечно следующего за Повелителем ?мальчишку? не называла. Всегда рядом, но чуть позади. Вырос щенок в волчицу…Что ж ты дергаешься-то так? Ифрит и ифрит. Шайтан, бес… Отпустить с богом в Ад… Захочет она — найдет он ей достойного мужчину.Изенре на рваном выдохе развернулся, неловко бросил на стол огромную кипу бумаг; опрокинулись со столешницы догоревшие свечи, фиал с чернилами, свернутые листы. Потекло по ковру смоляное пятно. Амина испуганно обернулась к Хозяину, сжала пальцами шаровары на бедрах.И бросилась убирать.Подскочив к присевшему на корточки Королю, она принялась собирать перепачканные свитки, отдавать их мужчине. Невольно коснулась пальцами его руки. Эрмет вздрогнул и вскинул темные глаза.— Амина, я тебя по-человечески прошу…Девушка отняла руку, осела на ковер, подняла полный мольбы взгляд на мужчину. Чудная ночь… Всю ее словно подменили. Нет, осталась и нежность к нему, и радость, что грозит вылиться из груди, когда он смотрит на нее, и неизмеримая теплота, и желание быть рядом и слушать его голос. Только вот как-то все это выросло, расцвело, задышало. Пить не дает, есть не дает, не идет сон. И вечный волчий голод — когда Король уходит.— Вы ведь знаете, что, коли мне можно будет выбрать, я выберу Вас? — А ты знаешь, что для этого от тебя потребуется? — ван методично складывал свитки на предплечье правой руки. — По сути, Ад — твой Дом. Я не смогу тебя научить тому, что ты должна знать и уметь.— Другой Ад — мой Дом, — тихо ответила Амина, рассматривая склоненное лицо убийцы, упавшие на лоб смоляные пряди. Эрмет замер, выпрямился, выбросил из ?объятий? бумаги, сложил руки на колени.— Амина, чего ты хочешь от меня? — он внимательно сверху вниз смотрел на девушку.— Не отсылайте меня! — она в мольбе придвинулась чуть ближе, и мужчина не отстранился.Но она увидела, как напряглось сильное тело, тут же услышала, что привычный мужской голос стал на два тона ниже, и от нового его звучания у нее почему-то онемели пальчики на ногах:— Ты сама не понимаешь, чего ты желаешь, что теряешь, — терпеливо объяснял Изенре. Кашлянул в сторону, улыбнулся сам себе. — Ты слишком юна.— Это так важно? — ифрит неосознанно тронула кончик королевского сапога.— Важно для чего, Амина? — Эрмет склонил голову набок. Взгляд его упал на хрупкую руку, что касалась черной кожи его боевой обуви. Он приоткрыл губы, чтобы перевести дыхание, ему вдруг стало нестерпимо жарко, душно. Из узлом связавшегося живота поднялось и затопило его желание вцепиться рукой в гриву спутавшихся волос и повалить эту Амину на ковер. Накрыть своим телом. Погореть к чертовой бабке в ее огне.— Я выберу Вас, — твердо сказала девушка, не подымая глаз, вслушиваясь в грохот мужского сердца, чувствуя, как ее собственное барахтается, захлебываясь нежностью к этому грохоту…— Тогда я… — Король облизнул губы, — выкуплю тебя у Дьявола.— И оставите себе?!! — она, мало что еще понимающая, но движимая нестерпимыми чувствами, вся вскинулась к Хозяину, застыла напротив по-темному красивого лица, опьяняющих карих глаз. — И я снова буду зажигать Вам ночами свечи! А еще, я думаю, что смогу появляться рядом с Вами, где бы Вы ни были, лишь только Вы разожжете огонь! Даже самого маленького огонька хватит… — увидев во взгляде мужчины какое-то странно-дикое выражение, джинн смутилась, опустила ресницы, снова осела на колени. Никогда так на нее не смотрел, только сегодня. И впервые — когда сорвал с ее лица платок… Злится…— Амина, я не думаю… — Изенре тихо отшатнулся от девушки, поджал губы, встал, держась рукой за стол.— Это, возможно, потому, что узнали, что я ифрит? Это потому, что Ваших братьев убил ифрит? — недаром говорят в Аду, что джинны не отличаются ни умом, ни сообразительностью. Амина прикусила губу. Угораздило же родиться!— Очень-очень откровенно, Амина, — Эрмет улыбнулся, отошел в сторону. — Давай поговорим позже? Я докажу тебе, что ты ошибаешься, — он ?собрал? ладонью низ лица, с силой повел по губам, резко отнял руку. — Мне нужно идти на стену. Проверять баллисты, расставлять лучников, лестницы на уровни. — Я пойду с Вами! — Амина подскочила с места, шагнула к мужчине.— Не в этот раз, — Изенре качнул головой. — Ты возьмешь второго моего коня и пойдешь с караваном, что направляется в Такарим. Там ты отделишься от всех и поскачешь к Намеру. Двинешься от него в сторону Последнего Моря. Туда никто не может добраться, кони не пройдут ту пустыню. Фарад пройдет. Там ты будешь одна, пока не придет время.— К-какое в-время? — со слезами на глазах прошептала девушка.— Тебя найдет Себастьян… или найду я, — Эрмет улыбнулся. — Неужели ты боишься?— Вы лжете! — Амина сделала шаг от мужчины. — Лжете Вы все! Вы, что же, меня спасаете? Выкидываете из своей жизни?— Баллисты, Амина! Баллисты! Работа! — Король отвернулся от нее, пошел к дверям. — Я знаю, что было до моего правления. Но на моем Востоке женщина мужчине не перечит.Two Steps From Hell?—?Starfall— Вываливайте свой скарб, крысы!!!Мимо сбившегося в огромную воющую кучу каравана на полном галопе несся всадник на мощном гнедом коне.— До Хиркеша все равно теперь не доберетесь! Быстрее, трусливое сучье отродье! Разбойничий отряд почти окружил и без того измученных, перепуганных людей. Где-то справа, поодаль, еще слышались звуки битвы — воины, прикрепленные к каравану Эрметом, оказывали весьма неожиданное сопротивление ?пустынникам?.— Живее! — на лету смахнув голову бросившемуся ему под ноги с копьем старику, мужчина резко затормозил, вскинул своего коня на дыбы. — Нет времени на эту падаль! Нам нужно в столицу! Все золото Дворца станет вашим! Потайной ход знаю!— Там же Шах, — к нему на пегой кобыле подскакал товарищ, указал рукой в сторону далекого города. — Его лагерь ассасинов.— Нет там его! — смуглый улыбнулся. — Говорят, он ушел с караваном к Хол-Тусеку! На восток! Мы на западе! Что он сделает тебе, Шудум? Быстрее, черти! — с места он рванулся в бешеный карьер.Стонал в темной южной ночи караван. Все реже слышались со стороны лязг сабель и воинственные крики охранников. Вспыхивали ярким огнем то здесь, то там опрокинутые груды ненужных вещей.— Гарих?! — кто-то заорал сзади, и мужчина, пришпорив коня, полетел в ?голову? ревущей вереницы пленников.— Что?! Что ты орешь?! — но, подскочив к товарищу, выставившему впереди лошади факел, тоже взглянул в темно-синее небо.— Что это, Гарих? — подаваясь на животном назад, но все удерживая огонь перед собой, полушепотом спросил Шудум.— Сокол? — предположил Гарих, всматриваясь в холодную даль. — Нет… — он достал из-за плеча стрелу, — это не сокол…Черная точка приближалась к распластанному по песку каравану с какой-то невообразимой скоростью.Мужчина натянул тетиву, прицелился, пустил стрелу.— Промахнулся? — Шудум прищурился.— Нет, но… — Гарих поспешно ухватил из колчана еще одну.— Гарих!!! — заорал слева товарищ. Гнедой конь в испуге скакнул назад; у Гариха выпало из рук оружие.— Ко мне!!! Быстро ко мне!!! Копья!!! — истошно вопил он, крутясь на храпящем иноходце, не в силах отвести слезящегося от дыма взгляда с небес.Далекая точка раскинулась громадной птицей, что, тотчас приблизившись, обратилась в гигантского вороного коня с роскошными широкими крыльями.— Эрмет!!! — заорал Гарих, вырывая из рук первого подскакавшего к нему разбойника лук, заново целясь в демонического жеребца.— Поздно! — взвизгнули справа. — Копья! Стена копий!!! — снова запела тетива, и со свистом полетела в небо стрела.А исполинский конь, под плавным углом спикировав на землю, вскинув вверх и назад шикарные крылья, не сбавляя скорости, каким-то чудом тут же перешел на неестественно быстрый галоп, вздымая вокруг себя, позади себя тучи синеватого ночного песка.Стрела снова достигла цели, но отскочила от перьев, которые легко-коротким мазком прикрыли голову летящего на жеребце всадника.— Копья! — вновь заорал Гарих, вытягивая из ножен саблю.С силой потянув своего коня за узду, запрокидывая несчастному животному голову, он попятился за выросшую стену всадников-копьеносцев.Но не успел. В клубах песка разошлись по сторонам смоляные крылья коня-демона, вскочил ногами на непокрытую седлом спину Ямана Эрмет, коротко прицелился и выпустил серебряную стрелу.Животное под Гарихом захрапело и рухнуло на подогнувшиеся ноги, роняя всадника, застывая на песке пробитой головой.— Ч-что… — мужчина оскалился, с трудом вылез из-под туши. — Что ты за…Яман, издав звериное рычание, перешел на дикий галоп. Изенре, выхватив оба ятагана, присел на коня, подогнув под себя правую ногу, левой надежно уперся в ?корень? огромного крыла. Животное, сверкнув алыми глазами, запрокинув голову и гибко изогнув шею, на бешеной скорости влетело в ощерившуюся копьями стену всадников. Мощная грудь вороного жеребца поймала десяток копий, раскидала в стороны семь коней, навсегда выбивая дух из благородных скакунов, кубарем разлетевшихся по песку кругом своего искаженного товарища.Засвистела сталь мечей, Эрмет, качнувшись вправо, крепко обхватив ногами широкую спину Ямана, свесился вниз, уходя от града посланных в него стрел и копий, размахивая ятаганами, сбивая на полном скаку дрожащие ноги визжащих лошадей и их всадников…Застряв грудью в вонзившихся в песок копьях, вороной конь дернулся в сторону, заржал, сломал древки, как сухие спички, и, приплясывая на месте, обернулся к уцелевшей кучке некогда грозного пустынного отряда.Король, легко перебросив ногу через голову жеребца, соскочил с Ямана, смахнул кровь с мечей. Развернув за гриву коня к себе, методично-уверенно выдернул из его шеи обломки копий, ладонью повел по стягивающимся ранам и пошел вперед — к ликующему каравану, жмущимся в толпу разбойникам. Улыбнулся.В его спину полетел подлый удар сразу с двух кинжалов. — Тебя не должно быть здесь!!! Эрмет согнулся, ушел вниз и в сторону, бросил правую руку назад.Ладонь Изенре перехватила чужое запястье, остановив левый кинжал, правый клинок со свистом полоснул воздух над головой мужчины, замер в легшей на его рукоять второй руке Короля.— А мне вздумалось проверить все караваны… Гарих… — Владыка выпрямился; изо всех сил сопротивляясь давлению королевской руки, острие левого кинжала подобралось к подбородку разбойника, застыло под ним, проткнув кожу сквозь черный платок. — Бессменный фаворит Шелиин… То-то я не встречал тебя после ее смерти.Левая рука Изенре, мягко сминая сопротивление Гариха, тоже стала подыматься, замерла напротив его сердца.— Приблудная мразь… — разбойник хотел было плюнуть в насмешливое лицо Короля, но клинок, впившись в подбородок, заставил его до упора запрокинуть голову, мужчина подавился слюной.— Нравлюсь я тебе, — сделал вывод Эрмет, коротко, мягко шагая вперед, нависая над вытянутым струной врагом интимно близко. — Не захлебнись слюнями, шакал. — Бастард, продавший душу Дьяволу! Служащий Сатане! — прохрипел, выгибаясь под нежным напором клинков, Гарих.— Еще не продавший, — Изенре улыбнулся обезумевшим в ярости темным глазам. — Что выберешь? Ум или сердце, Гарих? Ум или сердце? Тебе секунда на размышление.— Ч-что?..— Не успел… — с нечеловеческой силой преодолев все еще сопротивляющиеся чужие руки, оба кинжала одновременно прошили плоть: левый пробил нижнюю челюсть, язык, нос и глаз Гариха, застыл в мозгу, правый — вошел в сбившееся с бешеного ритма сердце, как в масло.Эрмет опустил одну руку, развернулся к каравану, так и держа за челюсть на приподнятом кинжале тело именитого врага. Сделал шаг по пропитанному кровью песку.— Кто из его шайки? — Король поднял бровь. — Два шага вперед. Хуже будет, если я начну вычислять по одному. Потому что состав каравана помню наизусть. Вы зарезали, — он наскоро пробежался взглядом по скучившемуся народу, трупам, — двенадцать человек.Пятьдесят мужчин, пошатываясь и опустив головы, вышли из общей массы людей. Помедлив, к ним присоединился пятьдесят первый.Goksel — Gidemiyorum— Кто ваш Хозяин? — Эрмет странно улыбнулся.— Вы наш Господин, — разбойники рухнули на колени, но глаз поднять не посмели.— Правильно, — Король сбросил с клинка мертвеца, показал рукой на людей. — Присоединяйтесь к охране каравана. Пророните хоть слово им, рискнете посмотреть в их глаза — узнаю и убью. Я запомнил морду каждого.Мужчины протянули руки вперед, легли на песок.Какой-то мальчонка, выскочив из каравана, утер зареванное лицо и со всех своих детских сил пнул одного из разбойников по ноге.— Брысь! — Эрмет указал кинжалом на паренька, тут же присевшего перед Владыкой. — Нельзя так обращаться с побежденными! Павших нельзя…Из-за спины Изенре послышался звук отходящей от кости плоти и следом — чавкающее ржание.Мужчина медленно обернулся, весь караван, все люди подняли взгляды перед собой. Наступило общее онемение: над трупом Гариха стоял Яман и с наслаждением пережевывал отхваченный с его лица кусок мяса.— Яма-а-ан… — у Эрмета опустились руки, он ошалело глядел в непонимающе-растерянные каре-алые глаза своего жеребца.Конь резко перестал жевать, помялся с ноги на ногу и аккуратно сплюнул в сторону шматок щеки павшего разбойника.— Яман… — ван приоткрыл рот.Жеребец отвернул огромную голову и закатил глаза.— Ну и хвала Луне… — нарушил общее молчание старичок во главе каравана, поправляя сбившуюся набок бороду. — Пойдем мы дальше… — он с усилием отвернул испуганную морду таращащегося на Ямана, распахнувшего пасть верблюда. — Так сказать, путь лежит неблизкий, то-се… мы это… пошли, мой Господин? — он глянул на Эрмета.— Угу… — Изенре ткнул пальцем на запад. — Доброго вам пути.— Ага… — старичок потянул верблюда за повод. — До встречи.Караван снова двинулся вперед.Король вновь оглянулся на Ямана. Под выразительным взглядом мужчины животное раздуло ноздри и поджало бархатные губы.— Ну ты хотя бы… — ван развел руками, — хотя бы… вон, лошадь иди сожри… Что ж на человечину-то сразу?!Вороной с благодарностью взглянул на хозяина, махнул длинным хвостом и неповторимо красивой рысью погарцевал к ближайшему трупу лошади.Жаркими всполохами рванулся костер справа от Короля, тысячами ослепительных искр устремился в темное ночное небо. Эрмет обернулся и впервые за все это время сделал затравленный шаг назад, оглох от зашумевшей в висках крови: из пламени к нему выходила девушка, стройная, тонкая, с гибкими руками, летящими в зверском жару черными волосами.— Амина… — мужчина перестал дышать, едва не выронил из руки кинжал. — Ты же шла на север… Ведь я проводил тебя!— Я знаю, что было до моего появления, — ифрит шагнула на холодный песок, сцепила руки перед собой, опустила дышащие огнем глаза. — Но на моем Востоке женщина мужчину не предает.