Скандинавские боги. (1/1)

We were the Kings and Queens of promiseWe were the phantoms of ourselvesMaybe the Children of a Lesser GodBetween Heaven and Hell? 30 Seconds To Mars – Kings & QueensПотерянные и забытые, боги бродили по городам, находя и вновь покидая друг друга. Я видела и Артемиду, и Аполлона, и Локи, и даже Тора, и Ганешу – кому-то из них повезло, кому-то не слишком. Изгнанные в подполье новой религией, мы учились выживать, как умели. Афродита и ее салон красоты переезжали из города в город, помогая неуверенным в себе дурнушкам стать уверенными в себе…ну, если не красавицами, то просто симпатичными, ухоженными женщинами. В каждом городе, где она – совершенно внезапно – открывала свой салон ?Пена Афродиты?, она находила и врагов, и друзей. А через несколько лет оставляла их, только чтобы для того, чтобы однажды вернуться снова.Артемида и Аполлон всегда и везде были вместе – иногда к ним присоединялась Кассандра, обреченная за отказ богу солнца на вечные скитания по лабиринтам времени и пространства. Вы могли видеть их в кино – сияющий Аполло с красивой физиономией бойскаута и Артемида, с ее темными волосами и карими глазами больше похожая на дочь богини Луны, чем на сестру своего брата. Готова поспорить, их банковские счета вот-вот лопнут по швам.Хорошо подвешенный язык Локи привел его на политическую тропу, и теперь он – серый (хотя, скорее уж, рыжий) кардинал американского президента. Ганеша же прибирается в слоновьих клетках в зоопарке Нью-Дели, кормит слонов и моет их из шланга. Платят ему, кажется, сущую мелочь, но он не жалуется. И смотрится это странно – потому что культ его в стране еще не померк. Но скромность его украшает.Примеров такого выживания может быть много. Я ворочалась на постели в попытках забыть знакомые, въевшиеся в память лица.Меня зовут Фрейя, и я давно уже не скитаюсь по миру в поисках моего Ода – Локи сказал мне, что Од умер, и мне понадобилось сто лет, чтобы смириться с этим. Я не жила монахиней, я не была одна – чаще я была одинокой.Будильник на телефоне пропел голосом Марко Сааресто. Один вновь обрел свой глаз. Старые боги Асгарда не умеют сдаваться, и все так же ждут своего Рагнарёка. И я вместе с ними – всем нам судилось рассориться и воевать, но конец света расставит все по местам. Однажды.Пора было собираться на работу. Сегодня в кафе было немного народу, и я позволила себе отдохнуть, облокотившись на барную стойку. Интересно, что сказал бы Локи, если бы увидел, как богиня любви и плодородия вытирает столы за неряшливыми посетителями и подносит им кофе? - Фрейя, тебе заняться нечем? – Окликнула меня администратор кофейни, невовремя высунувшаяся из своего кабинета. – Вон там столик грязный, не видишь, что ли?Лучше бы ты и дальше свой сериал смотрела, подумала я, но, вооружившись тряпкой, я пошла выполнять высочайшее поручение. Фрейя не хотела открывать собственное кафе. Фрейя хотела оставаться маленькой и незаметной. А за любое желание нужно платить.Тряпка скользила по столу, затирая засохшие пятна. Следы от кофе на гладко полированном дереве напоминали мне Уроборос, знак такой древний, что даже боги не знали, откуда он пришел. Уроборосом была моя жизнь, замкнутая в своей бесконечности, не имеющая начала и конца.Какой-то посетитель – из тех поэтов, что пишут свои тухлые стихи в молескинах, прихлебывая латте – хлопнул меня по заднице. Мне ничего не стоило навлечь на него фурункулез или что-то еще более мерзкое – какие-то силы у меня все еще остались. Но я просто продолжила работать. Если нужно сохранить нервы – такой способ подходит лучше всего.В нашем кафе почти каждый день собираются деятели искусства – ругаются, обсуждают свои и чужие произведения, устраивают творческие вечера. Многих из посетителей я уже знала по именам. Столик у самого окна закреплен за Густафом, художником, рисующим картины в духе Сальвадора Дали. Самый длинный стол с диваном, по которому разбросаны подушки, всегда занимали ?Отверженные? - то ли поклонники Виктора Гюго, то ли обделенные тиражами поэты, то ли и те, и другие вместе. Я никогда не прислушивалась к их дискуссиям – времени не оставалось даже вздохнуть, когда по вечерам любители арт-представлений собирались на свои вечера и концерты. Становилось душно, шумно и совершенно неработоспособно.Ноги скользили по шахматному полу. Я вернулась за барную стойку. - Фрейя, а не повторишь мне эспрессо? – На высокий стул уселся Людвиг Эрикссон, самозваный поэт-футурист, воображающий, что поэзия футуризма все еще кого-то интересует. – Я сегодня тут надолго, сборник заканчиваю, меня согласились издать, представляешь? - Поздравляю, - я кивнула и отошла к кофемашине. Я знала наизусть, что заказывает каждый из моих посетителей. Например, Людвиг пил только эспрессо-кон-панна, с шапкой из молока. И наивно думал, что я не замечаю, как он подливает в свой кофе коньяк из-под полы. Но я никогда не жаловалась на него начальству. В конце концов, за день, проведенный в Café String, он оставлял в нашей кассе столько денег, что мы только диву давались – откуда у безработного поэта они вообще берутся? Наследство он, что ли, получил? Дверной колокольчик мелодично звякнул, и в кафе ввалилась целая компания каких-то студентов – высоченные, громкоголосые, они заполнили собой все пространство. Плюхнулись на самый-длинный-диван, почти зарезервированный за ?Отверженными?. Я со вздохом взяла меню и подошла к ним. - Доброе утро, - я улыбнулась так широко, что едва не треснули щеки. – Готовы сделать заказ прямо сейчас, или мне подойти к вам через несколько минут? Вот меню. - Мне сразу кофе, - улыбнулся парень, чем-то неуловимо напоминавший Локи. Возможно, рыжими волосами или лисьим взглядом. – Черный, без сахара, с лимоном. Остальные замялись, пожали плечами. - Мы подождем, пока придет наш друг, он опаздывает, - пояснил другой молодой человек, в очках, похожий на перспективного юриста и книжного червя в одном лице. – Тогда и сделаем заказ. Это ничего? - Окей, - я спрятала блокнот в карман джинс. – Если вам что-нибудь понадобиться, я – за барной стойкой. - Спасибо!На фоне играло что-то из Elektrik People. Никогда не понимала, почему здесь чаще всего играет что-то с синтетической музыкой и не менее синтетическим голосом. Но – вольному воля, а свою любимую музыку я могу и дома послушать.Я приготовила черный кофе, крепкий и горький, и принесла к студентам за столик. Они увлеченно спорили о чем-то, на повышенных тонах, махали руками. За огромным окном Стокгольм жил своей жизнью. Я видела этот город насквозь, до каждого фундамента и распоследнего камня на тротуаре. Я была с ним с самого его первого дома, и город принимал меня такой, какая я была. Я всегда возвращалась.Сейчас Стокгольм находился в своем расцвете – яркий, шумный, вечно молодой. Он упивался каждой каплей энергии, которую оставляли ему жители, впитывал ее порами своих стен. Машины ездили по улицам, оставляя за собой шлейф бензинных паров, а прохожие торопились куда-то, прикрывая воротниками куртки и шарфами замерзающие шеи.По стеклу ударили капли первого дождя, и через пять минут он уже лил стеной, застилая мне пейзаж родного и любимого города.Я не смогла бы отсюда уехать теперь. Хватит с меня скитаний.Колокольчик снова звякнул. Я развернулась с подносом, полным грязных кофейных чашек в руках, чтобы поприветствовать посетителя, волосы хлестнули меня по лицу…Поднос упал на пол, чашки разлетелись на десятки осколков – как и вся моя спокойная, выверенная жизнь.Потому что передо мной стоял Од. Моя любовь, мой муж, мой странник, моя потеря и мои слезы. Я оплакала его и смирилась с его смертью, но сейчас я вновь видела его во плоти. - Фрейя, нельзя же быть такой безрукой! – Администраторша тут как тут вылетела из своей подсобки, уперла руки в бока. – Посмотри, сколько посуды ты расфигачила! Я почувствовала, как краска заливает лицо до самой линии роста волос. - Простите, - произнесла я, стараясь говорить как можно четче. – Больше не повторится. - Я уволю тебя, Фрейя. Вот прямо сейчас. Или ты будешь выплачивать стоимость всей этой посуды из своей зарплаты! - Простите, - я присела на корточки, принялась подбирать осколки. – Можете вычесть это из моей зарплаты. - Ты тогда бесплатно будешь ближайшие месяца три работать! - Я не думаю, что это такая уж дорогая посуда, - низкий, мягкий голос, до последней ноты родной мне, прервал ее причитания. – Она у вас, что, из китайского фарфора?Мария, как фурия, повернулась к молодому человеку, готовая растерзать его на части. В отличие от меня, она была высоченной, и носила такие бесконечные каблуки, что позавидовала бы даже Афродита, обожавшая приодеться. Я пока что видела только его кеды, но в висках уже стучало – ?Од, Од, Од, Од…?. - Это моя вина, - он продолжил говорить, и я замерла. – Я испугал девушку. Мне много раз говорили не подкрадываться к людям со спины. Я могу заплатить, если Вам принципиально. - Раз так… - Мария каждое слово цедила сквозь зубы. – Хорошо. Я подсчитаю затраты и выставлю Вам счет через десять или пятнадцать минут. - Будьте добры, - он смеялся. Я слышала это по голосу.Каблуки Марии зацокали в сторону подсобки. Хлопнула дверь. - Прямо фурия. Или валькирия? Тебе помочь?Он присел на корточки напротив меня. Медленно, очень медленно я подняла взгляд – от кед к темным джинсам, к мокрой кожаной куртке, с которой на черно-белые клетки пола капала вода. Выше, к лицу, к лепным скулам и полным губам, к тонкому носу со вздернутым кончиком и чуть прищуренным глазам. Даже цвет их не изменился, все такой же болотно-затягивающий, как трясина, как топь, как привет из древнего леса. На щеке справа у него появился небольшой шрам, и мне захотелось прикоснуться к нему пальцами. Капли дождя дрожали на ресницах, на кончиках темных волос.Либо мудак Локи обманул меня – с него станется, либо реинкарнация все-таки существует. Либо я отказываюсь понимать, что происходит, и мой мозг тоже отказывается понимать, и сердце бьется птицей, запутавшейся в колючих ветвях кустарника. Некоторые птицы поют только один раз, но моя обречена петь вечно.- Спасибо, - ответила я, облизывая пересохшие губы.Здравствуй, Фрейя, ты опять выглядишь рядом с ним полной дурой. Не ты ли должна соблазнять и увлекать за собой? Не ты ли – богиня любви и плодородия у давно почившей цивилизации? Не ты ли могла увести мужчину в рабство к себе самой…когда-то?Он осторожно сложил осколки на поднос и поднялся на ноги вместе с ним. Я тоже встала и оказалась даже ниже его плеча – как всегда. - Извини, что напугал, - он протянул мне все это добро, и я взяла поднос, пытаясь не дотронуться случайно до его руки. – Не волнуйся, тебя из-за меня не уволят. Я, кстати, Билл. А ты…Фрейя? Прикольное имя. Я открыла рот, чтобы в очередной раз сказать спасибо. Потом закрыла его. Просто кивнула и, развернувшись, прошествовала в мойку и захлопнула за собой дверь. Сгребла осколки в пакет для мусора и плюхнулась на пол, уткнувшись лбом в колени.Да что же это, мать вашу, происходит?!Мне хотелось запрыгнуть на него и начать целовать его красивое до боли, такое знакомое лицо. Мне хотелось схватить его за руку и выволочь под дождь, поймать такси и увезти домой, и вытрясти из него, где он, черт возьми, был так долго, почему сто лет назад он заставил меня думать, что он гниет в земле?! А потом… Просто любить его, за все эти одинокие столетия, которые я искала его по миру, высматривая знакомые черты в хмурых лицах прохожих. Просто спрятаться с ним от всего мира, чтобы никто не смог отобрать его у меня снова.Но я жила на свете не первое тысячелетие, и я знала, что буду выглядеть городской сумасшедшей, если поступлю так. - Фрейя! – Голос Марии из зала заставил меня вздрогнуть. – Где ты?!Я поспешно вскочила, отряхнулась и вышла из подсобки. - Выбрасывала осколки. - О, Господи, - она закатила глаза. – Что с тобой сегодня? Обслужи клиентов!Билл сидел за тем самым столиком, вместе со студентами, и над чем-то громко с ними смеялся. Глубоко вздохнув, я подошла к ним и выудила из джинс блокнотик. - Готовы сделать заказ? - Картофель, запеченный с мясом, - сидящий рядом с Биллом паренек широко улыбнулся. – И латте маккиато. - Капуччино. - И мне тоже капуччино. - Повторите черный кофе без сахара и с лимоном, пожалуйста.Билл что-то поспешно царапал на салфетке, потом незаметно придвинул ее к краю так, чтобы мне было видно. Я не жаловалась на зрение.?Коктейль за мой счет? Я виноват, исправлюсь ??. - Картофель, запеченный с мясом, латте маккиато, два капуччино, черный кофе без сахара и с лимоном, - заученно повторила я, стараясь не обращать внимания на колотящиеся в висках бешеные молоточки. – Скоро будет.Я вернулась к стойке, высунулась в кухню. - Картофель с мясом, Аксель! - Будет сделано! – Отозвался повар бодро.Я хотела, чтобы моя смена быстрее закончилась. Локи не лгал, теперь я была уверена в этом – он недоговаривал, как всегда. Умалчивал факты, таил какие-то свои мысли. Од реинкарнировал – и его память затерялась за прошедшие годы, затерлась, истончилась. Он не помнит меня. Он не помнит нас.И я не знала, что делать. Я могла прервать эту цепь перерождений, разрубить пополам Уробороса – пусть подавится своим хвостом. Я могла оставить все, как есть – и быть просто Фрейей, потерявшей своего Ода. Я могла начать все сначала. А дождь все лил и лил стеной.Какой-то очередной клиент сделал неуклюжую попытку ущипнуть меня за задницу – и я могла поклясться, что видела, как с самого-длинного-дивана поднялась высокая фигура Билла. Я вымученно улыбнулась, и он снова сел.По субботам я уходила ровно в пять. Дождь уже закончился, студенты – вместе с Биллом – ушли, и я собрала сумку, попрощалась с Акселем и Марией, вышла на улицу через служебный вход. Сквозь облака пробивались робкие лучи солнца. - Так ты не откажешься выпить со мной по коктейлю?Я обернулась, крепко сжимая в руках ручку сумки, не до конца веря, что слышу его голос вновь.Билл (Од?) стоял, прислонившись спиной к стене, и его рот растягивала широкая улыбка. - Я оплатил разбитые чашки, - он достал из кармана куртки пачку Malboro, зажал сигарету между полных губ. Вспыхнуло неверное голубое пламя, зажигалка упала обратно в карман. – Так ты согласна… - Он выдохнул в воздух дым, пепел упал на черную кожу рукава. – Фрейя?И такие знакомые интонации окрасили голос Билла, что я не справилась с потоком воспоминаний. Они нахлынули так резко – я не смогла ни вдохнуть, ни выдохнуть, а мой Од улыбался шало, скрестив в лодыжках обтянутые джинсами ноги, и сигарета была зажата в длинных пальцах.Я просто шагнула ему навстречу. Уткнулась головой ему в грудь и всхлипнула.Сейчас он подумает, что я совсем ума лишилась.Тебя тысячелетия ничему не научили, Фрейя?Но он просто притянул меня ближе к себе за плечи, приподнял мое лицо за подбородок, и в глубине пронзительных глаз я увидела теплые огоньки узнавания. - И ты думала, что я тебя забыл?Билл рассмеялся низким, до костей пробирающим смехом. - Я узнал тебя еще до того, как ты повернулась и херакнула всю посуду за раз, - он запустил пальцы в мои волосы. – Ну, привет, моя маленькая богиня. Меня зовут Билл Скарсгорд.Вместо ответа я приподнялась на цыпочки, впервые жалея, что не ношу каблуков, как Мария. Я тянулась к нему, и тогда мой Од наклонился ближе, и я наконец-то ощутила горький вкус сигарет на его губах. - Я думаю, коктейль мы отложим, - хрипло прошептал Билл. – Позволишь проводить тебя до дома? - До квартиры, - я зарылась лицом в его футболку. – Тут недалеко. - Да я тебя даже до спальни провожу! – Он снова рассмеялся. – Или ты не одна живешь? - Проводи, - я решила проигнорировать его вопрос, в котором прозвучали обеспокоенные нотки. – Но тогда тебе придется остаться. Ты понял? - Я давно это понял,- его тон теперь был серьезен, слишком серьезен. – Но мы поговорим об этом потом.И в голосе моего Ода я услышала обещание. Если мы и были заперты в клетке переплетенных ветвей тернового куста, то мы были там вместе. Потому что теперь я знала – он всегда найдет меня, где бы я ни была, и в каком бы городе не пыталась быть незаметной.…Когда ты вернешься, вернешься в наш город обетованный,Когда ты вернешься, такой невозможный и такой желанный...