Глава 17, в которой Кай возвращается домой (1/1)

—?Передумай.Сначала мне кажется, что это?— какой-то обман слуха, галлюцинация из-за недосыпа и волнения, искажение треска поленьев в камине на фоне завывания ветра за окном. Но я, тем не менее, оборачиваюсь.И замираю.Холт стоит в дверях, наполовину скрытый мраком коридора. Отсветы пламени танцуют на его лице зловеще и как-то слишком резко, ломано, дергано, превращая обычно бесстрастное выражение в смесь гримас. Сердце в груди как-то сразу замирает?— а потом начинает биться чаще, судорожней.Пальцы дрожат. Откладываю в сторону заколдованные льдинки, над которыми сижу, склонившись, уже час. Мое нелюбимое занятие, любимая пытка Холта.Прежде чем отпустить меня вчера, он дал мне последнее задание перед вылазкой за осколком?— скорее, чтобы побесить меня или отвлечь, черт его знает.Сложить из льдинок слово ?вечность?.—?Что?.. —?голос срывается почему-то, неожиданно тихий, неожиданно робкий, неожиданно…—?Передумай,?— Холт делает шаг вперед. Еще, еще, еще. Садится в кресло с тихим вздохом, живым вздохом, обеспокоенным вздохом, от которого мне даже не по себе как-то,?— я пойду один. Передумай идти.—?Нет,?— перевожу взгляд обратно на огонь. Так проще спрятать удивление в глазах, которое иначе скрыть я не в силах,?— извини.Почему он уперся? Ему-то что?Я не питаю иллюзий по поводу причины?— было бы глупо думать, что Холт переживает из-за меня. Глупо, наивно и самонадеянно. Это все осколок.Глаза немного щиплет?— то ли из-за дыма, то ли из-за жара, то ли из-за того, что последние несколько часов я зря пыталась уснуть.—?Даже если Король будет там, ему все равно не достать из меня осколок достаточно быстро,?— я не знаю, кому это говорю?— Холту или себе?— но получается все равно слишком тихо, так что я продолжаю,?— так что ты все равно успеешь, если что, напасть на него, если он отвлечется на меня, или…Холт резко вдыхает воздух сквозь стиснутые зубы. Я разворачиваюсь к нему удивленно и замечаю морщинки раздражения, прорезающие лоб, и в серых ледяных глазах?— злость почти.С чего бы Холту злиться?Наверное, я порчу ему планы, влезаю без стука и топчусь по тонкой стратегии бесцеремонно.—?Кай, зачем тебе идти со мной? —?голос Холта сухой и холодный, слишком холодный, он давно таким не был, и мне это решительно не нравится,?— Это опасно.Задумчиво разглядываю обугленную щепку, из камина выпавшую.Помнится, Холт говорил, что попробует найти способ вытащить осколок, не убивая меня, но прошло уже столько времени, а воз и ныне там.Воцаряется тишина, прерываемая лишь треском огня. Я ворошу поленья и снова скрещиваю ноги на жестком каменном полу.Я просто хочу помочь.Что тут такого?У меня был примерно год, чтобы примириться с мыслью о том, что мои дни сочтены.Гораздо больше, чем я думала сначала.Примерно год с тех пор, как тени бросились в погоню за мной на рыночной площади, но всему приходит конец. Мы славно потрудились. Осколков осталось всего ничего, и без моего, одного из последних, Зеркало не собрать и не уничтожить. Теперь вопрос лишь в одном?— кто достанет из меня осколок.И еще в том, умру я до или после.Тишина давит на уши. Поворачиваюсь к Холту снова?— почему-то именно сейчас это его многозначительное молчание начинает напрягать. Холт не смотрит на меня?— разглядывает огонь с абсолютно равнодушным выражением лица, но в морщинках на лбу, в постукивании пальцев по подлокотнику кресла, в мимолетном движении глаз я вижу нетерпение. Неужели не понимает, почему я хочу пойти за ним? Смотрю в ледяные глаза, склонив голову, слежу за танцем огненных бликов на знакомом бледном лице.Нет, не понимает.Сердце заходится почему-то заполошно, сумасшедше, и как-то…Больно?Щемит что-то внутри, дергается. Неожиданно.Сжимаю пальцы в кулаки. Вдох-выдох.Не понимает, не может и не сможет никогда.Глупая, для таких вещей нужна душа, скользит в голове, но я тут же себя одергиваю?— для каких таких вещей?Я ведь просто хочу помочь.Просто…Отворачиваюсь и подбрасываю еще одно полено.—?Когда-то ты спрашивал, зачем я это делаю, раз не чувствую тепла,?— киваю подбородком на огонь,?— а я сказала, что это способ сделать вид, что все по-старому, и не превратиться в кусочек льда. А потом ты спросил: ?Как я??.Холт смотрит на меня?— я не вижу, но чувствую. Перебираю льдинки, отсчитываю удары сердца. Тишина воцаряется ненадолго?— вскоре её прерывает его голос:—?И ты сказала, что не так, а по-другому.—?Да,?— смотрю прямо перед собой, но огня почему-то не вижу. Я вижу там его лицо?— такое, каким оно стало недавно, а не такое, каким было, когда я только попала в замок. Чуть живее, чуть эмоциональнее, чуть понятнее,?— по-другому.Холт спрашивает меня, почему я хочу пойти с ним, пускай даже зная, что это опасно.Холту очень хочется узнать ответ, и мне бы тоже не помешало.Вдыхаю воздух?— спертый, сухой и пыльный.—?Если там будет Король, мне страшно отпускать тебя одного,?— слишком просто и голо как-то, но именно это с моих губ и срывается,?— раз уж могу помочь.Мне страшно отпускать тебя одного.Раз уж могу помочь.Слова на вкус совершенно не такие, какими должны бы быть.Льдинки сквозь пальцы выпадают снова на пол. Я их не поднимаю?— сижу молча, замерев, уставившись в огонь, потому что поворачиваться после этих слов к Холту как-то неожиданно страшно. Видеть его лицо страшно. Говорить что-то еще страшно.Позади тихо кресло скрипит.Сердце замирает, пропускает удар?— да что же за аритмия-то, в самом деле? Я слышу, как Холт встает, слышу тихие шаги позади. Сначала мне кажется, что он уходит, но затем я понимаю?— шаги направляются ко мне.Я не оборачиваюсь, глядя в огонь, кусая губы от непонятно откуда взявшегося волнения.Холт останавливается позади меня?— мне кажется, что слишком близко. Я физически чувствую напряжение, словно разряды тока, которые по коже туда-обратно пробегают, и впиваюсь ногтями в ладонь, борясь с желанием развернуться и спросить, в чем дело.Потому что что-то подсказывает мне, что не стоит.Что-то подсказывает мне, что мне это не понравится.Секунды тянутся, словно патока, словно густая карамель, а Холт все не уходит. Я слышу его дыхание позади, чувствую его присутствие, взгляд, прожигающий затылок.Дыхание срывается с губ облачками искристого пара.Холт молчит, и я молчу тоже.Еще пять секунд, и я обернусь.Еще пять.И еще.Выдыхаю.Шаги Холта разносятся по залу за секунду до того, как я решаюсь.Он молча выходит?— не оборачиваясь, быстро, да так, что я не успеваю его даже окликнуть.Глаза все еще щиплет?— пожалуй, пора заканчивать с камином.***Город совсем не изменился.Все те же мощеные камнем улицы. Те же узкие окна и красивые резные ставни. Тот же глухой гомон. Плеск воды в озере. Цокот копыт.Мне не хватает воздуха.Когда мы переносимся практически в центр города, Холт сразу же уверенно берет курс налево?— в сторону площади. А я вдруг понимаю, что и шагу не могу ступить. Что меня приковало будто бы. Что…—?Кай,?— в голосе Холта нет вопросительных ноток даже, только усталая какая-то просьба. Он оборачивается ко мне и смотрит, смотрит, смотрит почти сочувственно. Мне кажется, что вот-вот последует закономерное ?я же говорил?, но Холт молчит.Взгляд соскальзывает с его лица на город позади.Как ты не понимаешь, хочется сказать мне, я же здесь выросла. На этом углу я разбила коленку, там пряталась от Герхарда во время игр, вон оттуда бабушке помогала совсем недавно, кажется, сумки с травами тащить.Как ты не понимаешь, я должна была здесь быть сейчас?— там, где люди хлопочут и шумят, где слышен смех. Понимание того, чего не хватало все это время, лишает возможности трезво мыслить. Площадь в двух шагах, там снова зимние игры, каток, сани?— все, как тогда.Как ты не понимаешь, я ведь, в отличие от тебя, свой дом помню.Он был здесь.Как ты не…—?Меня узнают,?— выдавливаю жалкое подобие улыбки,?— если пойду так. Меня ведь искали совсем недавно. Я здесь выросла, меня помнят в лицо.Холт кивает спустя бесконечные несколько секунд. Шепчет что-то?— я не слышу, потому что прислушиваюсь изо всех сил к голосам на площади, пытаясь из общей кучи голос бабушки или Герхарда вычленить?— а затем кивает еще раз.—?Теперь друг друга видим только мы,?— тихо бросает он через плечо,?— нас никто не заметит, если не будем шуметь. Давай быстро заберем осколок и вернемся домой.Домой.Воздух срывается с губ с тихим смешком.Домой.Я иду через площадь, точнее, жмусь под стенкой, уставившись в пол, потому что дико боюсь глаза поднять и кого-то знакомого увидеть. Воспоминания скручиваются где-то под солнечным сплетением, горький и горячий узел, который я затолкала подальше в замке Холта, медленно разворачивается.Все кажется таким же, как и тогда?— вплоть до освещения. Все кажется каким-то сном даже. Я иду вслед за Холтом скорее автоматически, чем сознательно, и отчаянно пытаюсь не думать о том, что случится, выйди из-за угла Герхард. Или бабушка.Люди смеются и перекрикиваются, и я, словно во сне, иду мимо, не поднимая глаз, едва удерживаю себя на месте, в тени, под стеной. Часть меня рвется туда?— на площадь, к людям, к живым улыбкам и смеху, к запахам еды, но я цепляюсь пальцами за камни, ломаю ногти, кусаю щеки изнутри, чтобы не закричать и не заплакать от бессилия.Сердце колотится, как сумасшедшее.Нельзя, нельзя, нельзя.На глаза наворачиваются злые слезы.Это я.Я, Кай, я жива, я здесь, позовите бабушку, позовите Герхарда, я…Нет. Нет. Нет. Нельзя.Это уже не моя жизнь, и пока что я не имею права требовать её обратно.Я заставляю себя не смотреть. Заставляю не слышать. Заставляю не ощущать.Все доносится до меня, словно бы сквозь толстый слой стекла. Зрение искажается?— несколько слезинок стекают по щекам вниз. Украдкой вытираю их?— но Холт слишком занят.Он не видит.Я пытаюсь отвлечься, пытаюсь думать и хоть чем-то пустую голову занять.Король Теней сделал это специально? Это он подстроил, или…—?Куда дальше? —?Холт останавливается на перекрестке. Дергаюсь, чуть ему в спину носом не утыкаясь. Провожу пальцами по щекам?— они уже давно сухие.Площадь остается позади.Я подхожу, закрываю глаза, и спустя несколько секунд слышу осколок.По коже скользит мороз.—?Туда,?— указываю рукой в нужную сторону. Холт кивает и идет первым?— и я каким-то образом заставляю себя идти за ним. С каждым домом все ближе и ближе?— я слышу, как осколок зовет меня, поет свою хрустальную песню.Все дальше от людей, все легче снова дышать.Мы идем по улице?— взгляд цепляется за знакомые дома. Осколок зовет настойчиво и громко.И я узнаю направление.—?Холт,?— останавливаюсь за последним поворотом, останавливаюсь, потому что идти дальше слишком страшно неожиданно,?— Холт, осколок, кажется, в моем доме.Поворачиваюсь?— мужчина смотрит на меня пристально, и в его глазах что-то такое блестит жуткое и непривычно яркое, как для его обычных равнодушных взглядов, и…Холт делает шаг вперед, оказываясь рядом. Хмурится.—?Ловушка,?— произносит мужчина, и я как-то мгновенно понимаю, что все не очень хорошо. Он подходит ближе?— его взгляд уже осматривает поворот впереди пристально и серьезно,?— Кай, держись рядом со мной, и все будет хорошо.Вот, снова.Внутри что-то словно замирает ненадолго.Раз, два?— и снова все, как раньше.—?Все будет хорошо,?— повторяю тихо. Холт бросает на меня удивленный взгляд. Выдавливаю неловкую улыбку,?— пойдем, нам налево. Ты…—?Что? —?Холт первым поворачивает в сторону дома. Предпочитаю не смотреть на знакомую с детства дорогу, вместо этого просто смотрю прямо?— прямо и на Холта.—?Ты тоже будь осторожен,?— выдыхаю, руки в кулаки в карманах плаща сжимая.Холт спотыкается.Несмотря ни на что, с моих губ срывается короткий смешок.***Дверь скрипит тихо и знакомо. От этого звука мурашки по коже.Знакомые запахи, пыль кружится в воздухе, дерево стола, по которому я пальцем неосознанно провожу, такое же гладкое, как когда-то.Так странно.Мне кажется, что я схожу с ума?— это все ударяет под дых, выбивает воздух из легких, выкручивает меня, выжимает. Я пытаюсь думать?— сейчас дома никого не должно быть, бабушка работает в лавке, Герхард в лесу.Интересно, взяла ли бабушка кого-то еще вместо меня, или работает в лавке одна?Я помогала ей с тех пор, как научилась читать этикетки на баночках и мешочках. Многие из них до сих пор моей детской рукой подписаны?— бабушка не стала заменять этикетки, когда я выросла, сколько бы я её не просила.?Я уже привыкла, Кай, пускай останется так?.Дом тихий совсем, часы где-то на втором этаже бьют пять. Мы с Холтом в полной тишине поднимаемся к спальням. Мужчина незаметно догоняет меня и идет вровень?— скользит глазами по стенам, цепляется за полки, двери, картинки на стенах.Я даже не удивляюсь, когда понимаю, откуда именно доносится зов осколка. Это отзывается очередным уколом страха?— неожиданно бледным по сравнению с предыдущими.Кажется, я все и так уже поняла.Ковер глушит наши шаги, и мой голос звучит неожиданно громко:—?Осколок в моей комнате.Холт поворачивается, скользит взглядом по моему лицу.Кивает.Я смотрю прямо в его глаза, прежде чем толкнуть дверь, смотрю несколько секунд, но этого достаточно. Внутри будто бы щелкает что-то, окончательно вставая на место.Но об этом мне думать некогда.—?Все будет хорошо,?— произносит Холт тихо.Дверь скрипит оглушающе.Все будет хорошо.—?Все будет хорошо,?— шепчу я, заходя в комнату и позорно прикрывая глаза в последний момент.Я решаю досчитать до трех.Раз.Два.А потом пальцы Холта впиваются в мою руку.А потом я открываю глаза.А потом с моих губ срывается короткий испуганный вскрик.Бабушка сидит в кресле и смотрит прямо на меня.Первый позыв?— замереть, и я замираю. Несколько секунд мне кажется, что бабушка сейчас встанет, окликнет меня, бросится ко мне. Затем я вспоминаю, что мы с Холтом невидимы.А затем понимаю, что бабушка не двигается.Не меняет позы.Не моргает.—?Ба… —?срывается с губ судорожным выдохом.—?Кай,?— голос Холта звучит серьезно и почти угрожающе, а пальцы сжимаются на моем локте еще сильнее, чем раньше, но я вырываюсь и бросаюсь вперед. Время будто бы вытягивается в ниточку, замедляется, и следующее, что я понимаю?— лицо бабушки прямо напротив моего.Коленки больно ударяются о пол, я поднимаю руку и касаюсь пальцами бабушкиной шеи. Я боюсь, что кожа окажется холодной и твердой, но она теплая, как и должна быть?— я ощущаю слабое биение пульса.Волна облегчения почти мгновенно сменяется страхом.—?Бабушка,?— касаюсь её лица, и в голове пустым-пусто, только противный и липкий страх,?— бабушка, ты слышишь, это Кай. Я здесь, ба…—?Кай,?— тихо произносит Холт позади.—?Что с ней? Она дышит, у неё пульс есть, но… —?тормошу бабушку за плечо, провожу ладонью перед глазами. Они широко открыты, но бабушка не реагирует ни на что и выглядит жутко, до мурашек мертвой.Страшно.—?Кай,?— Холт стоит в дверях, почему он стоит, почему ничего не делает?—?Там внизу есть нашатырь и травы,?— разворачиваюсь к мужчине, порывисто вдыхаю и молюсь о том, чтобы в голосе меньше паники звучало,?— и её нужно положить, пожалуйста, Холт, это что-то…Слова замирают на языке.Взгляд Холта направлен на что-то в стороне, что-то позади меня. Губы поджаты, на лице желваки играют.Что-то в глазах Холта заставляет меня замолчать.Заставляет вспомнить, зачем мы здесь.—?Кай, иди сюда,?— тихо произносит мужчина, делая шаг вперед и вытягивая руку в мою сторону,?— сейчас же.В голосе Холта страх.Настоящий страх.Я едва заставляю себя встать. Каждое движение дается с трудом. Каждый вдох?— будто бы на глубине тысячи метров.Очень знакомое чувство.Затылок обжигает холодом.Такое уже было. Лес, солнце, девочка без тени, существо с лицом Герхарда.Холт шагает вперед, дергает меня за руку, и двигаться мне снова как-то легче. Воздух срывается с губ с тихим стоном.Я уже знаю, что будет дальше.—?Холт,?— шепчу я, и мужчина коротко сжимает мою руку.И отпускает.Я уже знаю…—?Кажется, мы встречались,?— произносит кто-то позади меня,?— лет тринадцать назад, да?…на кого так пристально смотрит Холт.