Глава 2, запутавшиеся нитки (1/1)

Когда мы с Герхардом были еще совсем детьми, бабушка по вечерам рассказывала нам сказки.Я хорошо это помню?— поздним осенним вечером, когда все дела сделаны, тетради из школы стопкой лежат на столе, а чай закипает в медном чайнике, бабушка сажает нас на мягкое старое кресло?— настолько большое, что мы с Герхардом умещаемся там вдвоем, пускай и с трудом. Ему семь, мне?— шесть с половиной, у него острые локти и слегка вьющиеся светло-русые волосы, которыми он прикрывает озорные карие глаза, легко щипая меня за руку, пока бабушка не видит. Я в отместку толкаю его в бок, и он морщится, тихонько посмеиваясь.За окном темно, за окном холодно и непогода. Вот-вот выпадет первый снег.Чай пахнет мятой и малиной?— я каждый раз обжигаю язык.Бабушка садится на кресло-качалку и достает корзинку с разноцветной пряжей. Мне больше всего нравятся багровые?— я зачарованно смотрю на то, как тонкие нити оплетают мои белые пальцы, когда бабушка просит ей помочь и подержать клубочки.Моя цель?— сделать так, чтобы багровая нить не порвалась, не запуталась, не прекращала разматываться, пока это необходимо.Герхард притворяется, что спицы?— это шпаги. Бабушка хрипло смеется и убирает седые волосы в аккуратный пучок. Чай остывает, и совсем скоро его уже можно пить.Герхард добавляет в мою чашку мед?— на одну ложку больше, чем разрешает бабушка. Она делает вид, что не замечает. Я улыбаюсь.Багровые нитки сжимают пальцы в тиски, проникают под кожу. Я думаю, что же случится, если нитки так и останутся на моих руках?— оплетут их, как корни деревьев, как паутина, вымоченная в крови и намотанная на мои слабые детские кисти.—?Слушайте,?— начинает бабушка,?— эту историю мне рассказала моя бабушка, а ей?— её бабушка, вы же расскажете своим внукам. Когда-то давно, когда человеческие тени еще говорили со своими хозяевами, если ночи были достаточно длинными, а твари из-под земли иногда наведывались в человеческие поселки, чтобы поживиться поздними прохожими, в замке, окруженном заснеженными горными вершинами, жил Снежный Король.Я замираю. Герхард прекращает ерничать и замирает тоже.—?Снежный Король был злым? —?затаив дыхание, спрашивает мальчик.Бабушка переводит на него взгляд водянистых глаз.—?Ты даже не представляешь, насколько.***Я бегу от теней, сжимая замерзшие руки в кулаки, и тщетно пытаюсь сдержать крик. Тени следуют по пятам, и я вспоминаю детские сказки, которые на проверку оказывались совсем не детскими?— те истории, что их нам рассказывала бабушка на ночь.?Наши предки говорили?— если увидишь тень без хозяина, никогда с ней не говори. Не смотри на неё, не отвечай и никогда не верь тому, что она скажет?.Брусчатка скользит под подошвами стареньких ботинок, но я бегу изо всех сил. Бегу и боюсь обернуться, потому что…?Если ты заговоришь с тенью, она от тебя не отстанет, и будет бежать за тобой, пока не сожрет, пока ты не упадешь и не…?И я бегу. Бегу по краю площади, огибая удивленных людей, и в спину мне вонзается крик Герхарда.—?Кай!?КайпойдемснамитыжеслышишьтыжевидишьКайКайКайКайКайКАЙ?.Легкие разрывает от невысказанного крика и продолжительного бега, и я уже не могу?— мне больно и страшно останавливаться, но идти больше некуда. Тени следуют по пятам, и их монотонный шепот буквально сводит с ума.Возможно, если я успею вскочить в чьи-то сани…Улица пахнет холодом. Улица пахнет серой и глинтвейном.Я выскакиваю на площадь со стороны богатых повозок?— деревянные и хлипкие саночки стоят чуть поодаль. И мне бы направиться к ним, но там ни души, только детишки да собаки, а тени наступают, кажется, не только сзади, но и со всех сторон.Ближе всего ко мне повозка, запряженная тройкой красивых белых лошадей. Они беспокойно фыркают, и на секунду мне кажется, что вот они-то точно чуют неладное.Повозка вот-вот отъедет. Какие-то камушки, врезанные в деревянные стенки кареты, ярко поблескивают на солнце. Вокруг собралась небольшая толпа зевак, и люди удивленно разглядывают карету, даже не пытаясь подойти поближе.Мой единственный шанс.Я ступаю вперед, бегу на последнем издыхании, игнорируя толпу и возмущенные крики. Может, я заскочу на подмостки, и мне не придется ничего объяснять, пока сани не остановятся, пускай даже за поворотом. Может, мне удастся уехать хотя бы на окраину города, и там я добегу до дома, и там бабушка…?Тени никогда не оставляют своих жертв в покое. Они преследуют их, морят усталостью, проверяют на выносливость, и только…?Дверца кареты распахивается, когда я уже почти пробегаю мимо, отбросив эту затею. Мне все равно не помогут.Глаза застилает белая пелена.Тени уже близко.Я перестаю соображать. Лошади, как по команде, резко фыркают и медленно подаются чуть вперед.?КайкудатыбежишьтынеубежишьостаньсябудьснамибудьнамиКай?.Я вижу резкое шевеление внутри кареты?— и мысль о том, что там есть кто-то живой, кто-то теплый и дышащий, кто-то с лицом и с голосом, который не напоминает звук шуршащего наждака, напрочь выбивает из головы все остальное.Вскакиваю на подмостки. Дверца призывно скрипит. Люди удивленно ахают.Тени настигают, и у меня нет другого выхода?— правда нет, или я просто пытаюсь себя в этом убедить, но я делаю еще один шаг.Внутри кареты почему-то слишком уж темно.—?Поехали,?— говорит кто-то, сидящий в темноте прямо рядом со мной,?— да побыстрее.Я думаю о том, что не видела кучера, так кому же приказывает этот человек? Думаю о том, почему лошади едут сами, почему я почти не чувствую брусчатку под колесами, почему тени не разрывают карету в клочья, чтобы меня сожрать. Думаю о том, почему мой попутчик со странным спокойным голосом не кричит, не возмущается, не выбрасывает странную девушку в старом заштопанном пальто из кареты на полном ходу.Почему я не слышу криков толпы. Криков Герхарда. Криков теней.Почему я не слышу?..—?Ты,?— голос моего попутчика, лица которого не разглядеть, режет уши, словно скрип льда,?— с тобой что-то не так.Я понемногу привыкаю к темноте внутри кареты. Попутчик молчит, словно бы я должна его фразу подтвердить или опровергнуть?— а я все пытаюсь разглядеть его лицо.Конечно же, со мной что-то не так, раз я запрыгиваю в чужие кареты и ничего не пытаюсь объяснить.—?Извините, за мной гнались,?— говорю я, но голос больше напоминает полумертвый хрип,?— я прошу прощения. Пожалуйста, подвезите меня еще немного.Сквозь плотные занавески пробивается тусклый зимний свет. В воздухе танцует пыль.Пахнет старой тканью, горами и свежестью. Я вижу очертания фигуры напротив, края красивого серого камзола, но не вижу лица, и почему-то это страшно.—?За тобой никто не гнался,?— спокойно отвечает мужчина, и внутри все как-то неуловимо холодеет.—?Я… —?начинаю было я, но мой собеседник подается вперед, и я забываю все слова, которые уже приготовила в качестве оправдания.Бесцветные глаза, бесцветные волосы, бледные тонкие губы.Цвет снежка, разбитого о грязные камни.Цвет чуть мутной талой воды.Цвет первого льда, на который Герхард в детстве любил прыгать с разбегу.—?Если бы тени за тобой гнались, ты была бы уже… хуже, чем мертва,?— сообщает мне мой собеседник,?— но тени гнаться в принципе не умеют, потому что необходимости в этом нет.Я замираю, чувствуя, как внутри все как-то не очень хорошо холодеет?— да и снаружи, если честно, тоже.?И только Снежный Король мог с ними совладать?.***Мы с Герхардом замираем. Багровые нитки стискивают пальцы.—?Снежный Король?— это самое злое и самое хитрое существо во всем мире,?— говорит бабушка, инстинктивно понижая голос,?— он?— главный среди тварей по ту сторону северного сияния. Он?— единственный, кто имеет право приказывать им, но не имеет права ими управлять.Тьма за окном выглядит как-то слишком уж… темно? Густо?Я ежусь и сжимаю руки в кулаки.—?Снежному Королю уже тысяча лет, и еще немного,?— говорит бабушка,?— за эти года его глаза?— отражение его души?— потеряли цвет. Он живет в замке среди гор, окруженный холодом и льдом, и выходит оттуда только для того, чтобы раз в несколько лет спуститься к людям.—?Но зачем ему к людям? —?тихо спрашиваю я, и Герхард шикает на меня.—?Чтобы убить их, глупая,?— он кусает губы.—?Он прав, милая,?— бабушка щурится, поворачиваясь к огню,?— Герхард, потом извинишься перед Кай,?— вот только Снежному Королю без надобности тела жертв. Все, что ему нужно?— их души, что он хранит в крохотном прозрачном камне на шее. Если разбить его, Король умрет, и многие смельчаки пытались это сделать, но никому не удавалось.—?А зачем Снежному Королю души? —?опять спрашиваю я. Герхард закатывает глаза.—?Никто не знает, солнышко,?— бабушка откладывает спицы в сторону, - ты совсем запутала нитки, пойду, достану ножницы.