Глава 2. Театр теней (1/1)

- Английская королева имеет право объявлять войну;- Английская королева имеет право отправлять в отставку правительство;

- Английская королева имеет право распускать парламент;- Монархия в Англии по сути номинальна и выполняет традиционно декоративную функцию.

●◦●◦◦●●◦◦●◦●

Англия вскидывает голову. Шотландия стоит на балконе напротив, меж обычных зрителей, и хотя лица его не видно, Англия всегда узнает брата в любой толпе. Угадает по движению плеч, почует вкаждой капельке пролитой крови. Густой шотландской крови, которую он, пожалуй, смог бы веками пить, да вот незадача: у них с Шотландией намечается окончательное примирение.Шотландия смотрит вниз, предельно сосредоточившись на собрании Палаты общин английского парламента, и совсем не замечает устремлённого на себя взгляда. Гадёнышу словно вообще плевать, что Англия сейчас думает о нём, и ведь наверняка так и есть. На брате серый по моде парик, но Англии всё равно чудятся его бесстыдные рыжие вихры.Переговоры об объединении королевств тянутся уже третий месяц, а результатов всё нет. Шотландский парламент упрямится, совсем как сейчас, не желает добровольно принимать невыгодные ему условия, и Англию это жутко злит. Неужели брат сам не понимает, что должен, наконец, стать с ним одним государством? Шотландия ведь уже принадлежал ему раньше, когда оба были детьми. Тогда шотландские правители являлись английскими вассалами, и старший брат от него на шаг не отходил. Как верный пёс исполнял любой каприз, едва ли не пальчики на руках целовал – и где это теперь? Куда исчезло?!Англия боком протискивается мимо стоящих рядом джентльменов и идёт по выстроенному вдоль периметра залы балкону, пока не оказывается на противоположной стороне – прямо за спиной перегнувшегося через перила Шотландии.– Это я. Нам нужно кое-что обсудить, – произносит как можно тише, чтобы не привлекать чужого внимания.– Мелкий? – Шотландия вальяжно поворачивается к нему и щурит большие зелёные глаза. Уж он-то и не думает понизить голос:

– Чего тебе, ублюдочек?Насмешливо вскидывает голову, открывая длинную белую шею, всю-всю в веснушках, и становится будто ещё выше ростом.

– Т-ш-ш! – Англия нервно передёргивается, замечая, как на них начинают оглядываться другие господа. – Просто следуй за мной.Едва братья оказываются в полутьме коридора, Шотландия повторяет:– Ну, так чего хотел?

– Ничего! – кривитсяАнглия, с отвращением разглядывая его парик. – Заткнись пока и иди за мной, а там всё объясню.– Эй, это с какой стати-то? – Шотландия мгновенно взрывается. – Я тебе не слуга, и становиться пока не собираюсь! Засунь свою идею с «Великобританией» себе куда поглубже и отвянь от меня, – он делает широкий шаг обратно к Палате общин, но Англия успевает схватить его за рукав. Гладкий атлас скользит из-под пальцев.– Я как раз и хочу побеседовать про наше объединение, – предельно холодно, и Шотландия застывает в дверном проёме. – Мне надоели эти бесконечные заседания парламентов, мы с тобой и сами можем всё решить, – Англия разжимает ладонь и, развернувшись на каблуках, как ни в чём не бывало направляется вглубь коридора. И улыбается, когда слышит за спиной быстрые шаги.Он ведёт Шотландию по лестничным пролётам с этажа на этаж, по цветной мозаике пола, по самым тайным закоулкам Вестминстерского дворца.– Куда ты меня тащишь? – сердито пыхтит тот позади, но Англия, не поворачивает головы и лишь цедит сквозь зубы:– Сейчас увидишь.Они останавливаются у широких дверей, и Англия небрежно кивает шотландским гвардейцам, прежде чем толкнуть створки от себя. Он был бы куда как рад нанимать для внутренней охраны дворца англичан, а не этих вот нелепых подобий брата, да ещё и в обмотанных на манер юбочек клечатых пледах – ах, простите-простите, в килтах конечно же. Но всегда остаётся опасность, что английские военные, недовольные каким-нибудь новым законом, сами же на Англию и набросятся. С шотландскими наёмниками, которые к тому же почти не знают местного языка, это сведено к минимуму.Братья оказываются в просторной комнате, обшитой светлыми панелями. Шотландия взглядом скользит по ряду выпуклых квадратов на стенах, нескольким гравюрам в одинаковых рамочках и затянутому тканым чехлом фортепиано в углу.– Твоя гостиная, – уверенно заключает он.– Как догадался? –Англия с интересом поглядывает на брата из-под кустистых бровей.– Проще простого, мелкий, – Шотландия со скрипом отодвигает от стола один из стульев – с изогнутыми ножками и красной бархатной сидушкой в тон оконным шторам. – Всё изящно, со вкусом и словно нежилое. Ужасно скучно, как раз в твоём духе.– Ну-ну, – Англия поджимает губы и вешает на стул свой бирюзовый кафтан, оставаясь в коротких брюках и расшитом золотыми пайетками камзоле. Шотландия тем временем подходит к фортепьяно. Он бесцеремонно сдёргивает ткань и порождает на свет несколько непередаваемо бренчащих звуков.

– Сопля, а ты разве теперь играешь на этой штуке?– Как и ты, пока ещё нет, – прохладно откликается Англия, расслабляя на шее кружевную ленту. – Но раз я решил начать их производство, пришлапора выучиться, – он непроизвольно морщится, когда Шотландия опять ударяет по клавишам. – Так, я тебя сюда не развлекаться пригласил, а... поговорить. О нашем слиянии в Великобританию.– Ну и начинай, я весь во внимании, – старший из мужчин опирается на инструмент спиной, даже не удосуживаясь закрыть крышку.Англия стягивает с себя длинный кудрявый парик.– Не здесь, – он подходит к шёлковой ширме в другом углу и исчезает за ней.– Иди сюда.Когда Шотландия проникает сквозь спрятанную за ширмой дверь, то первое, что он там видит – портрет размером в полстены. На огромной, в человеческий рост картине стоят четверо: миниатюрная девочка в простом сером платье, угрюмый худенький мальчик с арфой, а между ними – сам Шотландия, совсем ещё юный, с взъерошенными вихрами и подростком-Англией в обнимку. Вся семья.– Нравится? – раздаётся под ухом, и Шотландия вздрагивает. Англия уже без камзола, в светлой рубахе, и сдёргивает с шеи чёрное кружево ленты.– Не знал, что ты такой чувствительный и хранишь подобные вещи, – бормочет Шотландия, пытаясь удержать в голосе ехидные нотки. Он зачарованно разглядывает на холсте давно позабытые им полудетские черты братишки. Надо же, а художнику удалось подметить и те самые ямочки на пухлых щеках, и крапинки веснушек на вздёрнутом носе, и даже особенное, обманчиво-наивное выражение зелёных глаз. – А я и не помню, когда это было написано. Когда мы все были... такими.– В начале тринадцатого века, – Англия обходит брата со спины. – Как раз когда я отделался от Франции.– Шотландия, тебе ведь нравится? – рыжеволосый коротко кивает, не отрывая от полотна горящего взгляда. – Тогда мы все были вместе, помнишь? Тебе пришло время вернуться.

Шотландия застывает на мгновение, чувствуя щекой лохматую макушку Англии, а потом разворачивается, отстраняясь.– Мне не нравятся условия, на которых ты мне предлагаешь вернуться, – очень серьёзно произносит он, глядя брату прямо в глаза. Такие же красивые как на картине, только чуть более яркие и гораздо более жестокие.– Почему же? – Англия смотрит исподлобья, совсем какв детстве. Сколько веков прошло, а он так и остался ниже ростом.– Потому что я не хочу становиться твоей провинцией, малец.Англия опускает бледные веки, и ему на щёки падают тени от ресниц, длинных и тёмных. «У Уэльс и то таких нет», – дразнил Шотландия в детстве, а младшие брат и сестра одинаково обижались.

– А если докажу, что ты всё же этого хочешь? – Англия как-то непонятно смотрит на него, а потом вдруг тянет к себе за локоны парика. И впивается в ухо.Прохладные губы раскрываются на мочке, выпуская наружу горячий язык. Шотландияиспуганно вздыхает и жмурится. Гладкий мокрый язык скользит у него за ухом, ещё раз, снова очерчивает складочки ушной раковины, щекочет подрагивающим кончиком слуховой проход. Шотландия сдавленно охает и дёргает назад затылком. Он привык, что с Англией всегда нужно быть наготове, если не хочешь получить стрелу под лопатку, но только не... не к подобному. Нет...– Ты чего делаешь?..Шокированный взгляд обегает бледное лицо младшего, его высокие скулы, мерцающие радужки, не зная, за что зацепиться.

– Доказываю, что ты сам хочешь стать моим... – глухо, обжигая дыханием шею. Англия вновь тянет за волнистые пряди парика и накрывает ртом тёплое, ещё влажное от слюны ухо. Прикусывает, треплет губами, быстро-быстро проводит языком. И весь мир в одночасье сжимается до этих мокрых прикосновений, быстрее, глубже.– Стой! – Шотландия с силой давит на худые плечи, отстраняясь. – Да что же ты... – он сглатывает, потрясённый происходящим, и тут замечает на скулах Англии пунцовые пятна.Англия перехватывает его взгляд и хмурится от ощущения собственной беспомощности. Ну, что поделаешь,если его нежная и светлая кожа чуть что начинает краснеть? Как же нелепо этот румянец должен выглядеть со стороны... Ещё бы, изображать из себя невинного пуританина, когда уже успел побывать в опочивальнях Франции и Индии! Да после такого вообще не остаётся запретов.

Но Шотландия лишь потрясённо замирает, рассматривая его вспыхнувшие щеки, и Англия, краснея ещё гуще, мягко подталкивает брата к постели. Старший часто-часто моргает и повинуется, пока ему под колени не упирается высокий край кровати. Шотландия всем весом рушится на блестящий бархат, больно ударяясь при этом об один из деревянных столбиков на углах. От головы тут же отливает кровь, и Шотландия неосознанно морщится из-за холода в районе макушки и лёгкой тошноты. А Англия, воспользовавшись тем, что ненавистный ему парик сбился с рыжих волос, жадно запускает в них обе руки. Трётся лицом, срывает с шеи брата кружевное жабо и, пока тот пытается что-то осознать, кусает за подбородок. Вылизывает маленькую ямочку, ощущая под языком пару невыбритых волосков, пробегает по шее. Слышит сдавленный вздох и сжимает зубами кожу как мягкую лакричную конфету.– Что же ты... Прекрати, Артур!.. – хриплый шёпот, и сильные пальцы цепляются в прикрытые рубашкой плечи Англии. Тот сбрасывает их с себя, а через миг нависает над лицом Шотландии. Два дыхания смешиваются на полпути, сбиваясь в одно. Англия впивается безумными зелёными глазами в такие же, но растерянные.– Заткнись, Скотт. Просто заткнись, – кусает за щёку, чувствуя, как тот слабо дёргается под ним.Он смог бы сейчас уйти, если бы захотел.Шотландия и правда смог бы. Пусть Англия давно стал сильнее его – экономика, армия, международная политика – всё равно не настолько, чтобы просто колонизировать, как Ирландию, или захватить, как Уэльс.

Да и сам Англия давно уже хочет не этого.

Мнимо свободный, но всецело его, пусть не душой, так телом – вот какой Шотландия ему нужен. Подчинённый, но не сломленный, своевольный и сам посадивший себя на цепь. А разве веками тот не мечтал сделать с Англией подобное? Навязывал своих королей, так гордился, если удавалось. Да и неспроста вот сейчас, когда в глазах мужчины проявляется ужас осознания, он тут же перестаёт сопротивляться.Англия опять кусает его за ухо, за нос, тянет зубами ярко-рыжую прядь. Они вообще все очень яркие – Шотландия, Ирландия и чёрненькая Уэльс. Белокурый Англия будто отрезан от них, как чужой. И это несправедливо. Чудовищно.Англия облизывает брату бугор горла, склёвывает веснушки, прижимает языком пульсирующую артерию. Кровь Шотландии. О, за многие войны Англия отлично распробовал её вкус – металлический, яблочный, почти как у него, но только чистый от англосакской примеси.Шотландия хрипит и сминает ему спину ладонями, опять цепляется в бархат кровати – всё никак не смирится, что смеет прикасаться вот так. А Англия жмётся к нему, пылающим лицом утыкаясь в атлас на груди.– Королевство Великобритания... – тяжкий вздох, – будет иметь единый парламент... английский...Шотландия в ответ сдавленно стонет и забирается руками ему под рубашку, давит на поясницу, царапает так, что Англии становится больно. Он жмурится, до мигающих звёздочек, а на выдохе запускает большие пальцы шотландцу за пояс.Оба замирают, болезненно сотрясаясь и понимая, что это финал. Обрыв, предел, эшафот, и дальше не остановиться. Шотландия протяжно скулит, обхватывая своё лицо ладонями, а Англия скатывается с него, путаясь в занавесе полога, и бросается на пол, шарит под кроватью. Нащупывает горлышко бутыли и торопливо забирается обратно, срывает пробку.

Он точно помнит, что должно было остаться ещё немного масла...Шотландия вдруг рывком опрокидывает его, и бутыль отлетает в строну. Англиядо предела распахивает зелёные глаза ихлопает губами, пока Шотландия, задрав на нём рубашку, покрывает укусами ему грудь и живот.– В парламенте Великобритании, – невнятно, лаская у самого пояса, и Англия сминает покрывало локтями, – будут мои, шотландские, представители.– Хорошо... – протяжный шёпот. Англия мысленно считает до трёх и сбрасывает брата, оказываясь сверху:– ...но только несколько человек.Он торопливо расстёгивает на Шотландии льняные брюки и щиплет кожу в районе пупа. Бутылка обнаруживается рядом с подушками, теперь покрытыми тёмными пятнами, и, перевернув её, Англия выплёскивает себе на руки последние капли масла. Он коротко размазывает жир по пальцам и обхватывает член брата. Шотландия мелко содрогается и замирает. Англия с усилием проводит одной ладонью по всему стволу, до самого основания, и сразу же зажимает вторую под головкой. Повторяет, опять и опять. Шотландия задыхается, тянет на себя покрывало, прячет лицо. Англия мучительно морщится и елозит у него на коленях. Безостановочно скользит ладонями по блестящему члену, чувствуя, как собственная рубашка на спине пропитывается потом. Снова и снова проезжается вниз, до упора, плавным движением рук. Шотландия тихо рычит и пытается подтянуть к себе колени.–Престоло... наследование в Великобритании... хааа... –Англии не хватаетвоздуха и он откидывает голову назад, – будет проходить... по английским законам, – стонет, старательно закусывая язык.

Он сам толкается о бёдра Шотландии, против воли закатывая глаза. Часто-часто перебирает ладонями, стараясь не отвлекаться на пульсирующую боль внизу живота и головокружение. Скорее, ещё скорее. И Шотландия сотрясается всем телом, подаётся вперёд и замирает. Англия вздрагивает, когда на щёки и чёлку попадают тёплые брызги. Искривившись, отирает лицо о камзол Шотландии и тут же залезает ладонями в собственные брюки. Сжимает, тянет, тянет. Глухой стон. Темнота накрывает как смерть.●◦●◦◦●●◦◦●◦●

Англия мельком листает стопку документов и хмурится. Джордж Гренвиль уже с год как на посту первого министра Великобритании, а до сих пор не научился решать внутренние проблемы королевства без его помощи. Нет, какая лично Англии забота до обстановки в Шотландии, если всё его мысли сейчас поглощены мировыми событиями?Ему наконец-то удалось забрать Канаду. Ну, как забрать... Отдав малыша, Франция выкупил этим право продолжить свои отношения с Индией. Надо же, а общая для него и Англии любовница оказалась Франсу дороже застенчивого кудряшки Матьё. Если верить одной известной француженке, её страна вообще никогда не испытывала к этой колонии особой привязанности. «После нас – хоть потоп!» – кажется, примерно так вы отнеслись к потере воспитанника, Бонфуа?А Англии, наконец, удалось занять лидирующие позиции на мировой трибуне. И, устало потягиваясь в кресле, он смахивает со стола все ненужные бумаги. Нет времени оглядываться на тех троих – Шотландию, княжество Уэльс и ирландскую колонию – что стоят в тени его великой Британской Империи.●◦●◦◦●●◦◦●◦●

В 1707 г. вошёл в силу Акт об Унии Англии и Шотландии, соединивший их в королевство Великобритания. При его подписании шотландский парламент преследовал экономические интересы своей страны. Однако, основная масса шотландцев была возмущена тем, что их «продали за английское золото». На английское общество, на протяжении всего последующего столетия напряжённо следившего за мировым театром военных действий, это событие особого впечатления не произвело.«После нас – хоть потоп!»Слова маркизы Помпадур по поводу проигрыша французских войск в Битве при Росбахе – одном из множества сражений 18-ого века, в ходе которых Франция теряласвои владения. В широком смысле фразу принято относить к потере французами Канады и почти полной утраты контроля над Индией – хотя им и удалось по договору отстоять право на торговлю с последней и небольшую часть индийских территорий.