Дополнительный эпизод 5 — Dreams (1/1)

— Добрый день, господа и госпожицы! — Дамблдор входит в класс теории проклятий и взмахом палочки открывает шторы. — Начинаем урок публичных выступлений! Тема сегодняшнего занятия — жёсткие дискуссии.В кабинете темно, как ночью. Узкие длинные окна отражаются в полу и на стенах пятнами белого лунного света, совсем как в кабинете прорицания в ночь посвящения. — Как это? — не понимает один из студентов, очень юный, курса с третьего.— Очень просто! — Дамблдор встаёт перед партами и смотрит на семикурсника Богдана Крама. — Вот вы, господин Крам, выходите и возьмите с собой палочку. И… Вы, господин Грин-де-Вальд. Если Вас не затруднит.Обращаясь к Геллерту, Альбус опускает глаза и приглушает голос. Может быть Грин-де-Вальд заметит его покорность или даже обратит на него внимание.Я ведь этого заслуживаю. Разве нет?Студенты встают у доски друг напротив друга. Блики солнечного света танцуют в золотистых прядях Грин-де-Вальда, а его модный чёрный костюм будто глотает лучи, которые не могут покинуть подогнанный по фигуре сюртук из тонкой шерсти даже в коротком отблеске, как не может взгляд Альбуса вновь обрести свободу, единожды скользнув по рукавам, одновременно подчёркивающим стройность рук Геллерта и сохраняющим почтительную дистанцию, не обтягивая их слишком откровенно.— Что вы мне привезли, я вас спрашиваю? — Грин-де-Вальд садится в кресло и, сдерживая ледяной гнев, постукивает кончиком хлыста по краю доски. — Что это такое? Я заказывал у вас сотню рабов-маглов!— И что не так? — Хмурится Крам и складывает руки на груди.— Вы мне привезли троих! — Грин-де-Вальд бьёт хлыстом по доске, и с неё сыпется меловая пыль. — Более того, все трое — волшебники! Это возмутительно!— Во-первых, — Крам шагает вперёд и внушительно стучит посохом об пол, — один волшебник стоит десятерых маглов, а во-вторых…— По такому курсу обмена выходит, что вы мне будто бы привезли тридцать маглов. Всё равно меньше, чем сто. Вы держите меня за идиота?— Что вы несёте?! — подскакивает негодующая Мария Беженарь. — Это какое-то безумие! Как можно сравнивать рабов-волшебников и рабов-маглов, используя количественные показатели? Любому разумному человеку очевидно, что волшебники качественно лучше маглов, и попытки вычислить курс обмена не просто недопустимы — они возмутительны!— Зачем вообще нужны рабы-маглы? — не понимает кто-то. — От них нет никакой пользы. Что они могут делать? Механическую работу? Домовики и то справятся лучше.— Пускать в свой дом магла — самоубийство, — категорично заявляет третий, — всё равно что гадюку в постель положить. Ни рук, ни ног, только зубы ядовитые. И мозги, как у рептилий: примитивные. Все мысли только о том, как бы напасть и сожрать. Напасть на того, кто слабее, и разрушить его жизнь.Они нападают не только на слабых. Их жертвой может стать даже сильный волшебник, если он потеряет бдительность или позволит эмоциям взять верх.— Забирай свой товар и вези то, что я заказал, или возвращай деньги! — требует Грин-де-Вальд, угрожая хлыстом.— Зачем вам маглы? — стоит на своём Крам. — От них одни проблемы! Я сжёг их всех.Геллерт поднимает палочку и начинает произносить заклинание:— Авада…— Хорошо-хорошо, — машет руками Крам, — ваша взяла. Я верну деньги.— Не хочу, — усмехается Грин-де-Вальд и с хитрым прищуром закидывает ногу на ногу. — Сделай мне подарок. Вот его. Хочешь — силой приведи, хочешь — под Амортенцией. Но пусть он будет моим.Он указывает на Рагнара Расмуссона.Нет, только не он, только не Рагнар снова. Зачем ему Рагнар, когда я могу сделать всё, что захочет Геллерт?Сделать ничего не получается. Остаётся только наблюдать за тем, как чёртов Расмуссон сам, по своей воле встаёт с места, подходит к Грин-де-Вальду и садится ему на колени. А Геллерт обнимает его за талию. Руки холодеют, и жизнь утекает из Альбуса, как кровь из вены: быстро и невозвратно. Это смерть. Нет, хуже, это ад.Расмуссон целует Грин-де-Вальда, сползает на пол и целует его туфли. Геллерт поднимает хлыстом его подбородок:— Только ты достоин великой чести служить мне. Больше никто.Рука до боли в пальцах стискивает палочку.Мерлин, почему не я?Тело Альбуса, прежде словно аморфное, как расплывающееся облако, само встаёт в боевую стойку. — Ешь кактус!Рагнар давится огромным кактусом и плюётся кровью. Нет, его тошнит кровью.Дамблдор подходит к Грин-де-Вальду, кланяется и целует его руку:— Я могу сделать Вашими рабами всех волшебников в этом классе.— Я хочу большего, — в глазах Геллерта вспыхивает чёрное пламя жестокости и… азарта? — я хочу властвовать над всем миром.— Все склонятся перед Вами. Позвольте мне быть первым.Геллерт обнимает Альбуса, а после надевает на него ошейник. Это правда? Я больше не буду одиноким?***Альбус просыпается на полу. На ковре, под простынёй. Аккуратно поправляет руку Геллерта, свисающую с кровати, и невесомо целует кончики пальцев. И тихо смеётся от радости, слишком огромной, чтобы уместиться в сердце. Он принадлежит Грин-де-Вальду, и по-другому уже никогда не будет.Сквозь щель между дверьми шкафа пробивается огонёк клятвы, приколотой к подкладке нагрудного кармана гимнастёрки Геллерта. Альбус поправляет съехавшую подушку и закрывает глаза.Главная аллея не важно какого города, любого, похожего на все столицы сразу, дышит весной. Весна осыпается с деревьев, разлетается на ветру и согревает плечи, как первое тёплое солнце. Грин-де-Вальд берёт Дамблдора за руку, заставляет остановиться, разворачивает лицом к себе и прислоняет к своей груди. Альбус утыкается носом в его пиджак и прижимается ближе. Пиджак пахнет Геллертом, а ещё — маслами, которыми он любит душиться.Геллерт гладит Альбуса по волосам, обнимает одной рукой за талию и по-собственнически небрежно щупает его за задницу. Альбус прижимается к нему ближе и хмурится от пляшущих перед глазами искр всех прекрасных чувств сразу.— Ты всё сделал правильно. Я горжусь тобой, — выдыхает ему в ухо Грин-де-Вальд и кусает за шею.— Спасибо, — шепчет в ответ Альбус. — Я могу сделать для Вас что-то ещё?— Себя, — усмехается Геллерт, наматывает его волосы на кулак и заставляет посмотреть в глаза. — Мне больше всего нужен ты. Просто ты. Видеть тебя каждое утро и знать, что ты мой. Что ты будешь следовать за мной, куда бы я ни пошёл. Что ты будешь на моей стороне. А ещё я хочу, чтобы все знали, что самый умный и искуссный волшебник в истории, Альбус Дамблдор, принадлежит только мне и выполняет мои приказы.Небо алеет, вспыхивает, как щёки Альбуса. Он опускается на колени и прячет смущённое лицо в ладонь Геллерта.Во что бы то ни стало Альбус докажет, что заслуживает каждое из этих слов. Кто не признает Грин-де-Вальда правителем, тот умрёт.За бортом небольшого кораблика плещется тёмная речная вода. Дамблдор возвращается к дивану на палубе, приносит Геллерту одеяло и поднос с едой.— Молодец, — Грин-де-Вальд с довольной улыбкой протягивает руку и гладит Альбуса по лицу, — посиди со мной.Грин-де-Вальд утягивает его на диван под своё одеяло. Альбус, прямой, как палка, упирается спиной в неудобный подлокотник и кладёт Геллерта себе на грудь.— Ты удобный, — сообщает полусонный Геллерт и прикрывает глаза, откидываясь на его плечо, — мне нравится на тебе лежать.— А что ещё Вам нравится? — вопрос будто задаёт не сам Альбус, а воздух или брызги воды.Геллерт оборачивается и подпирает голову рукой, уперевшись локтем под ключицу Альбуса:— Мне нравится, что ты такой способный, такой умный, тебе так хорошо даётся боевая магия. Ты мой самый преданный и ценный сторонник. — Я хочу казнить всех, кто не согласен с Вашей идеологией. Это правильно?Холодный ветер сдувает волосы прямо в лицо. Пока Альбус убирает их от глаз и изо рта, выражения лица Геллерта не видно. А если он недоволен?Дамблдор даже не может вспомнить, в чём заключается эта идеология. Вдруг Грин-де-Вальд сочтёт это неуважением?— Да, — улыбается Геллерт и целует Альбуса в щёку. — Во-первых, они угрожают нашему делу. Во-вторых, очевидно, что совершенно необходимо донести до...Его слова и силуэт тают в речном тумане. Только синие глаза светятся, как свечи в тёмной комнате.